Диалог слепого с глухим, понятно что суверен вне права, а тогда зачем огород городить, тут и начинается самое интересное, ценности права отвлечённые от его носителя гражданина, в этом юристы интерес имеют, не случайно Барщевский как опытный демагог вовремя и подключил авторитет образования над правом. Притом надо понимать что юрист не правовед вовсе, а обычный крючкотвор, и судить о праве не его дело. Таких идиотов и наплодили в период советского фашизма, а сейчас они на главных постах в государстве.

И.Воробьева
― Ну что, поставлена точка в многолетнем споре, кто главнее: Конституция или Конвенция по правам человека? Сегодня КС вынес решение, что документы Страсбургского суда отныне могут не выполнятся российскими властями, если они противоречат основному закону страны.
М.Барщевский
― Да. Если хотите в этом деле разобраться, надо отложить в сторону эмоции…
И.Воробьева
― Давайте!
М.Барщевский
― Я могу сказать две вещи. Первое. Я сейчас открыл для себя эту бумажку, сейчас я вам скажу, какие страны…Вот, смотрите, подобный подход уже применяется в четырех странах, — Германия, Италия, Австрия, Великобритания, — которые не исполняют решение ЕСПЧ, если их высшая судебная инстанция признает это решение противоречащим основам национального законодательства.
И.Воробьева
― Так.
М.Барщевский
― То есть, как видите, такие, немаленькие страны: Великобритания, Германия.
И.Воробьева
― То есть здесь мы ссылаемся на иностранный опыт, хорошо.
М.Барщевский
― Нет, это я просто привожу пример, сразу чтобы было понятно, что мы не первые, не пионеры в данном случае совсем. Более того, напомню, что где-то год назад Великобритания вообще пригрозила, что она выйдет из ЕСПЧ, если ЕСПЧ впредь будет выносить решения, противоречащие законодательству Великобритании. Обращаю ваше внимание, что, в общем, признано, что правосудие Великобритании – это такой эталон на сегодняшний день. Вот, это второе.
Теперь для того, чтобы понять логику решения Конституционного суда. Один вопрос вначале. Вот мы присоединились к этой конвенции, мы ее ратифицировали. А каким актом ратифицируется конвенция? Не помните, не знаете?
И.Воробьева
― Ну, Госдума, наверное, ратифицирует.
М.Барщевский
― Все международные договоры – такие же, как присоединение к Конвенции – ратифицируются федеральным законом Российской Федерации, то есть федеральной палатой путем принятия закона.
И.Воробьева
― То есть Госдума принимает…
М.Барщевский
― Нет, важное слово – «закон». В иерархии нормативных актов закон находится на третьем месте. Выше него, главнее – федеральный конституционный закон, и еще выше находится Конституция. То есть наше присоединение к Конвенции введено в силу обычным законом. Соответственно, это закон в силу принципа иерархии не может противоречить, вступать в противоречие с двумя нормативными актами, которые находятся в иерархии выше, то есть с федеральными конституционными законами и Конституцией.
И.Воробьева
― Можно здесь тогда паузу. Давайте тогда вопрос: А как же тогда это коррелируется с законом Конституции о приоритете международного законодательства?
М.Барщевский
― Отвечаю. Дело в том, что – я уже не первый раз об этом в эфире говорю, и эта тема возникла первый раз, когда было дело Маркова знаменитое. Я говорил о том, законодательство – это собирательное понятие, оно не равное. Но есть, например, инструкция налоговой службы, зарегистрированное в Минюсте. Она действует, но в той части, в какой она не противоречит – не знаю – Налоговому кодексу, потому что Налоговый кодекс – это обычно закон, а инструкция – это подзаконный нормативный акт, и ее можно оспорить в верховном суде. Ну, и так далее, то есть есть определенная иерархия законов. У вас есть главный редактор, зам главного редактора и так далее.
И.Воробьева
― Это понятно. Тем не менее, зачем тогда вообще нужно в статье Конституции указывать?
М.Барщевский
― Подождите. В Конституции сказано: «Всем гражданам гарантируется право на труд». Если вас откуда-то уволят, вы должны сказать человеку, который вас увольняет: «Мне Конституцией гарантировано право на труд. Вы не имеете право меня увольнять».
И.Воробьева
― Подождите, я еще спрошу про несоответствие.
М.Барщевский
― Так вот, в иерархии равнозначных нормативных актов Конвенция, вообще международные договоры превалируют над национальными законодательствами. Равнозначных, то есть над законами. Поскольку ратификация производится законом, то международный акт, ратифицированный законом, круче любого закона за двумя исключениями: он не может быть круче конституционного федерального закона и не может быть круче Конституции.
И.Воробьева
― То есть он круче любого федерального закона, но не может быть круче конституционного.
М.Барщевский
― Федерального конституционного и самой Конституции.
И.Воробьева
― Как все хитро!
М.Барщевский
― Вообще, нашей профессии 5 лет учат, даже сейчас – 6, правда, плохо.
И.Воробьева
― Вы знаете, я сегодня смотрела просто комментарии тех, кто учился вашей профессии в течение пяти лет, они видели, что творит Конституционный суд, несколько хватались за голову и спрашивали: «Зачем мы вообще учились эти пять лет?»
М.Барщевский
― Ну, просто они плохо учились, потому что то, что я сейчас рассказываю, для любого грамотного юриста – это приблизительно таблица умножения, только таблица не на два, а на четыре.
Ира, поверьте, то, что я говорю, это элементарные вещи, просто для юриста это элементарные вещи. Для юриста, который на втором курсе уже что-то начинал соображать, да даже на первом, когда проходили теорию государства и права. Понимаете, все же считают, что «если я прочел Уголовный кодекс, Гражданский кодекс, Семейный кодекс и два Процессуальных – я уже юрист». Это финтифлюшки. Профессия юриста, она в другом, она лежит гораздо глубже. Фундаментальная часть юриспруденции – это то, что все проходят так: а, ладно – болтология! — как в свое время историю КПСС проходили.
И.Воробьева
― Вернусь сейчас еще к ЕСПЧ. Зацеплюсь за ваши слова, где вы говорили о том, что несоответствие и неравнозначность. Вот смотрите, давайте возьмем набившую оскомину уже буквально 31 статью Конституции о праве людей не мирное собрание. При этом есть отдельный закон города Москвы: больше двух не собираться. Кто здесь главнее?
М.Барщевский
― Прежде чем я вам отвечу на ваш вопрос, я хочу вспомнить – я не помню, кто это говорил, кто-то из американского, по-моему, суда, но у него Верховный суд выполняет функцию нашего Конституционного суда – вопросы толкования Конституции, потому что любой текст можно толковать, как угодно, в принципе. Я просто сейчас к ЕСПЧ возвращаюсь. Ведь Конституционный суд не сказал, что кто-либо имеет право не исполнять решение ЕСПЧ. Точка.
И.Воробьева
― Еще раз, простите.
М.Барщевский
― Конституционный суд не сказал, что кто-либо имеет право не исполнять решение ЕСПЧ.
И.Воробьева
― Почему? Он сказал, что имеет право не исполнять, если противоречит основному закону страну.
М.Барщевский― Да, а как выясняется, противоречит или нет?
И.Воробьева
― Через Конституционный суд.
М.Барщевский
― То есть другими словами Конституционный суд сказал, что если у вас возникают сомнения по поводу возможности исполнения этого решения, ибо, как вам кажется, оно противоречит Конституции, милости прошу: приходите к нам, и мы вам скажем, противоречит оно Конституции или не противоречит. То есть Конституционный суд признал за собой исключительное право, скажем так, разрешать неисполнение решений Страсбургского суда. То есть не может ни правительство, ни президент сказать: «Мы не будем исполнять».
И.Воробьева
― Да, правительство и президент может просто позвонить в Конституционный суд и попросить, чтобы…
М.Барщевский
― Позвонить не может – может обратиться с запросом.
И.Воробьева
― Обратиться с запросом – хорошо, ладно.
http://echo.msk.ru/programs/personalno/1584114-echo/ Эхо Москвы. Особое мнение