Делом философа является, по общему мнению, познание сущего в его существе, познание сущего в его бытии, познание сущего как оно есть, познание истинно сущего. "Познание", очевидно, имеет отношение к знанию. От того, как это отношение будет понято, радикальным образом зависит судьба мысли и самого философа.

Роль художника в обществе, очевидно, отыграна полностью, должна быть принципиально перекомпанована вся география культуры на уровне антропологических проектов. Художник будет являться обществу в другой роли. Как, скажем, сакральный художник, это не секулярный художник.

В доинформационном обществе человек был вынужден отдавать часть своего внешнего физического времени рынку труда, для того, чтобы поддержать существование себя и своей семьи.

Сальваторе Аттардо, известный американский лингвист, приводит пять аргументов в пользу разделения комического (humor) и смешного (laughter). Эти аргументы, как говорит Аттардо, были выдвинуты учеными-лингвистами Люси Ольбрехтс-Тайтека, Патриция Кейт-Шпигель, Эли Обуан:

На днях, после того как забавы ради дал истолкование сновидческому образу, пригрезившемуся одной моей знакомой, подумал вот о чем.

Двигаемся далее по тексту (выделенное вертикальной чертой - текст самого Гегеля, невыделленое - комментарий к нему):

Поскольку же предмет этого изложения — только являющееся знание,

Сайт "Аналитическая философия" посвящен одному из ведущих направлений современной философской мысли - аналитической философии (АФ).

Итак, тишина, собака дремлет, приступаю к чтению сайта (в предвкушении вечерних удовольствий). Ежели вдруг кому напишу впечатление, и он будет смотреть меня, то вот статья, показывающая круг моих интересов -

МАТЕМАТИКА ЛИТЕРАТОРОВ. Очерк первый. ЗАДАЧА ПИФАГОРА

1. О каждой вещи, как и о всей действительности в целом, нужно, прежде всего, сказать то, что ей присуще нечто внутреннее и нечто внешнее, где под внутренним подразумевается смысл вещи, а под внешним – её чисто вещественная, материальная сторона.

Но если, из опасения заблуждаться, проникаются недоверием к науке, которая, не впадая в подобного рода мнительность, прямо берется за работу и действительно познает, то неясно, почему бы не проникнуться, наоборот, недоверием к самому этому недоверию, и почему бы не испытать опасения, что сама боязнь заблуждаться есть уже