Платонов в заявлении о вступлении в РКП(б) писал: «В коммунистическую партию меня ведет наш прямой естественный рабочий путь. Трудно сказать, почему я ранее не вступил в партию: были какие-то полудетские мечты, которые ели зря мою жизнь, мешали глазам видеть действительный человеческий мир, я жалею об этом. Но теперь я начинаю по-настоящему жить и наверстаю потерянное. Теперь я сознал себя нераздельным и единым со всем растущим из буржуазного хаоса молодым трудовым человечеством. И за всех — за жизнь человечества, за его срастание в одно существо, в одно дыхание я и хочу бороться и жить. Я люблю партию — она прообраз будущего общества людей, их слитности, дисциплины, мощи и трудовой коллективной совести; она — организующее сердце воскресающего человечества. Андрей Климентов (Платонов)».
он снова (1924 год) просит принять его в ряды РКП(б). Он пишет: «…я был в партии большевиков, прошел чистку и вышел по своему заявлению, не поладив с ячейкой (вернее, с секретарем её). В заявлении я указывал, что не считаю себя выбывшим из партии и не перестаю быть марксистом и коммунистом. Только не считаю нужным исполнять обязанности посещения собраний, где плохо комментируются статьи „Правды“. Считаю более нужной работу по действительному строительству элементов социализма, в виде электрификации, по организации новых форм общежития. Собрания же нужно превратить в искреннее, постоянное, рабочее и человеческое общение людей, исповедующих один и тот же взгляд на жизнь, борьбу и работу. Я считаю, что такой поступок мой был отрицательным, я личное счел обязательным для всех, я теперь раскаиваюсь в этом ребяческом шаге и не хочу его ни преуменьшать, ни замалчивать. Я ошибся, но больше ошибаться не буду».
О творчестве писателя: 
Одна из наиболее ярких отличительных черт платоновского творчества — оригинальный, не имеющий аналогов в русской литературе язык. Его часто называют «первобытным», «нескладным», «самодельным». 
Платонов активно использует приём остранения, его проза изобилует лексическими и грамматическими «ошибками», характерными для детской речи.
Юрий Левин выделяет характерные для Платонова приёмы: 
синтаксически неправильные конструкции, например, глагол+обстоятельство места. «Думаешь в голову», «ответил… из своего высохшего рта», «узнал желанье жить в эту разгороженную даль». 
избыточность, плеоназм. «Вощев… отворил дверь в пространство», «его тело отощало внутри одежды». 
предельно обобщённая лексика. «Природа», «пространство», «погода» вместо конкретных пейзажных описаний. «Прушевский осмотрел пустой район близлежащей природы», «старое дерево росло… среди светлой погоды». 
активное использование придаточных причины, «Наступила пора питаться для дневного труда». И придаточных цели, «Настя… топталась около мчавшихся мужиков, потому что ей хотелось». Причем по смыслу они часто излишни или логически немотивированны. 
активное употребление типично советских бюрократизмов, часто в ироническом ключе («конфисковать её ласки»), но далеко не всегда. 
По мысли исследователя, с помощью этих оборотов Платонов формирует «пантелеологическое» пространство текста, где «всё связано со всем», а все события разворачиваются среди единой «природы». 
В творчестве Андрея Платонова форма и содержание составляют единое, неразрывное целое, то есть сам язык платоновских произведений является их содержанием. 
Среди ключевых мотивов творчества Платонова — тема смерти и её преодоления. Анатолий Рясин пишет о платоновской «метафизике смерти».
Попавший в молодости под влияние идей Николая Фёдорова (Н. П. Гагарин), Платонов неоднократно обращается к идее воскрешения мёртвых. В сознании его героев она связывается с грядущим приходом коммунизма. «Прушевский! Сумеют или нет успехи высшей науки воскресить назад сопревших людей? — Нет… — Врёшь! (…) Марксизм всё сумеет. Отчего ж тогда Ленин в Москве целым лежит?». 
Один из повторяющихся мотивов в его творчестве — смерть ребёнка. В «Котловане» соответствующая сцена становится ключевой: после смерти своей воспитанницы Насти работники, копающие котлован, теряют веру во всесилие коммунизма и надежду на победу над смертью. «Я теперь ни во что не верю!». 
Левин называет Платонова экзистенциалистом.