Излагаемое здесь  не  классический экзистенциализм, типа Хайдеггеровского подхода  с  его различением «сущего» и «бытия», первичностью «бытия», с отношением человеческой сущности   к «истине бытия» постольку, поскольку принимается объективное существование мира вне человеческого сознания, которое в дальнейшем   трактуется как сущее.  Да и бытие здесь и далее понимается  как форма существования социального социума вне человеческого сознания, которая  трансформируясь через органы восприятия человека, формируется в его сознании как некая сторонняя сущность, по отношению к которой человек определяет себя  как действующий объект бытия. 

      Из ощущений, посылаемых органами чувств человека, его мозг большей частью на подсознательном уровне строит образ внешнего мира, его модель, и определяет себя как сущность в ней, которая способна взаимодействовать  с окружающим  миром. Соответствие модели внешней сущности  проверяется на подсознательном уровне адекватностью реакции организма  на внешние воздействия этой сущности. При этом под адекватностью реакции понимается такая реакция организма индивидуума, которая обеспечивает ему допустимые границы его физического существования во внешней для него сущности, а в пределе - комфортное становление и развитие в ней. Эта модель строится не сразу, хотя основы ее передаются на генном уровне. Именно на генном уровне передаются нам основы базовой модели поведения организма в трехмерном пространственном и временном  его восприятии. Затем эта модель совершенствуется и пополняется путем цепи проб и ошибок на определенном отрезке времени, по завершению которого собственно и проявляется в индивидууме ощущение сознания. Сознание появляется как феномен завершения формирования базовой модели, в которой  закончено встраивание себя как субъекта в сформированную в мозгу модель сущности, вместе с системой своих чувств и возможностей, позволяющих субъекту адекватно взаимодействовать с внешней для него сущностью. Базовая модель не является раз и навсегда заданной. В процессе взаимодействия с внешним миром она надстраивается и корректируется.  Корректируется эта модель,  как индивидуальным опытом, так и системой воспитания, т.е. осознанным внешним воздействием, направленным на общественно необходимую реакцию индивидуума при воздействии той среды, в которой он растет и развивается.  Под общественностью или социумом здесь и далее понимается любая совокупность внешних индивидуумов или систем, адаптированных к среде развития данного индивидуума.  Таким образом, уже на стадии формирования индивидуума в его модель мира, в его сознание вносится осознанная социумом корректировка. Очевидно, что адекватность корректировки зависит от адекватности самого общественного сознания внешней для данного социума сущности.

          Все сказанное  принимается  как аксиоматика.  Последующее -  лишь следствия  этой аксиоматики. 

                                              Следствие первое

           Генная основа мироощущения в трехмерно-временном пространстве  не может претендовать на полноту соответствия.  Она лишь отражает тот факт, что все причинно значимые события, воздействующие на  органы чувств субъекта,  вполне достаточны для выработки этим субъектом адекватного поведения во внешнем для него мире.  Другими словами, что если во внешней сущности существуют другие измерения, то события, возникающие от их проявления, не могут оказать статистически значимого влияния на поведение и тем более судьбу  субъекта. Здесь не случайно введено определение «статистически значимое», так проявление феноменов, связанное с возможным проявлением таких измерений, допустимо в данной аксиоматике.  

       А теперь для простоты понимания дальнейшего сузим понятие сущее до понятия внешнего мира. Чтобы наглядно представить проявление  феноменов положим, что  имеем дело с двухмерным миром. То есть  плоскость, на которой видим мир причинно-следственных отношений между объектами этого мира. Пусть одними из таких объектов будут  две точки С и Д, которые перемещаются по плоскости из точки А в точку В. Перемещаются с определенными  скоростями, допустимыми в этом двумерном мире. По прошествии времени меньше расчетного обе наши точки будут находиться где-то между точками А и В. Теперь положим, что мы, как наблюдатели, находящиеся в другом измерении, чуждом для двумерной плоскости, изымаем точку С и переносим ее прямо в точку В, причем со скоростью, допустимой в нашем трехмерном пространстве, и  существенно большей, чем в плоскостном, двухмерном. Как воспримет такое событие в своем мире точка Д?  Именно как необъяснимый в рамках законов двухмерного пространства  феномен исчезновения точки С на некоторое время и столь же необъяснимое ее появление в  точке В.  Но если мы в дальнейшем оставим в покое эту плоскость, то для всех последующих процессов происходящих в ней, такое поведение точки С будет восприниматься не более как случайность. С позиций трехмерного мира  все феноменальные случаи внезапного исчезновения материальных объектов   в двумерном мире, с  их последующим необъяснимым появлением в ее других точках вполне объяснимы. Но есть одно «НО». В приводимом примере субъекты трехмерного мира играли роль своего рода богов по отношению к субъектам двухмерного пространства. А теперь исключим проявление субъективизма из других измерений и допустим, что дополнительных измерений в реальном мире больше чем  одно.  Другими словами, возвращаясь к примеру с  двумерной плоскостью, считаем, что имеем дело не с одной, а множеством плоскостей, располагающихся друг на друге, как слоеный пирог.  И на каждой плоскости свой мир причинно-следственных отношений со своей временной координатой, то бишь, предельной скоростью таких взаимодействий.  И пусть между этими плоскостными мирами существует вероятностная возможность перехода объектов из одной плоскости в другую. Или энергетически зависимая  возможность.  Или возможность,  зависимая от каких-либо свойств отдельных точек. Тогда и процессы, протекающие в этих автономных плоскостях, нельзя рассматривать как не связанные.  То есть, такой слоеный пирог правильнее рассматривать как систему с определенными свойствами, которые вытекают из возможностей таких переходов.

          Как уже отмечалось, в нашем трехмерном мире есть место необъяснимым феноменам перемещения. Но есть и обширная территория практически необъяснимых феноменов провидения, интуиции и т.д. Да и  чисто физически, особенно на квантовом уровне, плохо поддаются объяснению уравнения Шрёдингера, манипуляции с мнимыми числами, малопонятен дуализм света и  возможность нахождения отдельного кванта света сразу в нескольких точках пространства и т.д.  Да и накапливающиеся экспериментальные знания о  структуре материального мира только усложняют и усложняют модели, сколь-нибудь удовлетворительно объясняющие результаты экспериментов, и почти не предвосхищают получаемые результаты. Тогда возникает вопрос, а не является ли и наш мир не тем  трехмерным пространственно-временным, который нам дан в ощущениях, а многомерным, в том числе и по временным координатам?  Если это так, то проявления многомерности следует искать, прежде всего, на квантовом уровне. При этом следует полагать, что известные законы квантовых переходов трехмерного мира будут верны и для мира с большим числом измерений.  Причем, если в таком многомерном мире причинно-связанные события имеют одно и тоже временное измерение, то такой многомерный мир является единым  причинно-следственным миром или сильно связанным. Если же в многомерном мире время различно по наборам его измерений,  типа слоенного многомерного пирога, то в таком слоеном многомерном мире причинно-следственные события будут протекать как бы параллельно друг другу, слабо завися друг от друга. Такой многомерный мир уместно называть слабо связанным.

        Если принять гипотезу, что реальный мир является на самом деле сложным многомерным миром с сильными и слабыми взаимодействиями, то тогда становится уместным рассматривать такую частицу как  нейтрино,  да и всю так называемую темную материю – квантовыми состояниями материи многомерной вселенной. И тогда возникает вопрос, а не являются ли миры с такими кантовыми значениями, такими же причинно-зависимыми мирами, как и мир, реализуемый нашим мозгом в нашем сознании? 

         Приводимые здесь обоснования  допускают возможность такого утверждения.

                               Следствие второе

          Из множества психических свойств человека выделим несколько, которые представляются главными в процессе формирования сознания.  Первое из них - ассоциативность восприятия.  

          Мир изменчив. В каждый данный момент времени, воспринимаемая органами чувств совокупная картина будет хоть в каких-то деталях, но  отличаться от предыдущей. Систематизация, упорядочивание и построение некого усредненного образа предметов внешнего мира и обобщенных признаков их проявления является необходимым условием построения модели сущего в мозгу и формирования сознания как такового. Механизм ассоциативного формирования образов и связей (памяти) у живых существ формировался на всем историческом этапе их существования, передавался по наследству и закреплялся в генном аппарате этих живых существ.  При жизни живых существ этот механизм реализуется  на подсознательном уровне, если допустить наличие сознания и у других существ, кроме человека, и скорее всего в циклические периоды функционального ограничения  взаимодействия  их организма  с окружающим миром.

         Последние исследования доказывают, что  в генном аппарате почти  всех живых существ заложено свойство коммуникабельности или взаимодействия с себе подобными. Вплоть до бактерий.  Поэтому  уже с первых шагов становления сознания мозг, через систему генетически заданной совокупности признаков, ищет  среди формируемых образов те, которые соответствуют этим признакам. Критерием распознавания, по-видимому, является устойчивая совокупность положительных для индивидуума и его организма ответных воздействий в ответ на контактное взаимодействие.  Именно эта особенность начального формирования, отслеживаемая на животных организмах, присуща и человеку, позволяет выжить индивидууму даже в среде с полным отсутствием себе подобных, создавая ложную ассоциацию себя с образами существ, проявивших по отношению к нему положительную связь.

        Другой врожденной, или генно-закрепленной особенностью индивидуума, является обучаемость или, другими словами, возможность изменения (корректировки) сложившихся в модели сущностных связей.  Обучаемости предшествует подражательность реакции (поведения) в определенной сущностной ситуации. Удивительно, но факт,  свойство подражательности проявляется даже на бактериальном уровне. При определенных внешних условиях гибель нескольких бактериальных клеток может запустить механизм цепного самоуничтожения всей соприкасающейся с ними популяции. Можно предположить, что подражательность является  следствием ассоциативного механизма формирования модели. И генетически закрепляется как оптимальный путь построения адекватной модели сущего. Лишь на поздних стадиях сознательного существования подражательные инстинкты  могут корректироваться волевыми усилиями индивидуума, как не соответствующие его внутренней модели сущего.

         Обучаемость, прежде всего, предполагает наличие механизма запоминания – памяти.  Память проявляется уже в самых примитивных формах живой материи, прежде всего как защитный механизм от пагубного для организма «зацикливания», т. е. бесконечного повторения одних и тех же реакций в ответ на продолжительный раздражитель. И чем выше стоит существо на эволюционной лестнице, тем сложнее механизм памяти.

        По физиологии памяти ведется множество исследований, но проблемных вопросов еще много.  Физиологически память проявляется в изменениях синаптического проведения импульсов между нейронами или по-другому, обеспечивается кратковременными изменениями силы отдельных синапсов. Принято память подразделять на иконографическую (сенсорную) со сроком хранения воспринимаемого образа в миллисекунды, кратковременную (оперативную) память (секунды, минуты), промежуточную (лабильную) и долговременную.   Предполагается, что на первых двух уровнях памяти формируется некий усредненный образ от воспринимающих рецепторов человека. На втором уровне осуществляется ассоциативное опознавание воспринимаемого образа и его деталей. Устанавливаются ассоциативные связи с моделью сущего, сформированной в мозгу.  Осуществляется локализация участков модели сущего, связанных с воспринимаемым образом.

       Физиология  процессов второго уровня запоминания не исследована. «Многие физиологи предполагают, что кратковременная память связана с непрерывной нервной активностью, являющейся результатом циркуляции нервных сигналов по следу временной памяти в контуре реверберирующих нейронов»[5].  Психология же их рассматривает  как процессы узнавания и ориентации. Подтверждением того, что  все происходит так, как описано, является факт подверженности людей внушению и гипнотическому состоянию, когда осуществляется намеренное внешнее вмешательство в процессы запоминания на  втором уровне.

         На промежуточном или лабильном этапе запоминания в отличие от второго, когда память формируется на синаптическом уровне, происходят уже химические изменения в нейронах, и тем отчетливее, чем эмоционально ярче воспринимается образ, либо происходит на этапе хранения информации в промежуточной памяти неоднократное воспроизведение запоминаемых образов. Объем запоминаемой информации на лабильном этапе ограничен, но зато характеризуется высокой скоростью и относительной точностью воспроизводимой информации. Строгой границы в объеме хранимой информации нет даже на уровне отдельного индивидуума. Просто, при приближении к ее граничным возможностям, растет число наслоений, перепутываний воспроизводимых событий, увеличивается частота и глубина ложного воспроизведения.

        Следующий уровень – долговременная ассоциативная память. Именно на этом уровне формируется тот информационный объем, который  в обыденности называется опытом. При этом исходим из гипотезы, что перегрузка  оперативной информации в долговременную происходит в периоды сна, т. е.  в периоды отключения лабильной памяти от второго уровня запоминания. Такая перегрузка весьма сложный и не исследованный на сегодня процесс, когда ассоциативные связи вместе с причинными образами внешнего мира,  сохраненные в лабильной памяти, повторно идентифицируются, упорядочиваются и   эмоционально оцениваются по степени их важности в рамках той модели мира, которая сформировалась в мозгу человека. По результатам такой оценки механизм памяти сам определяет, что целиком ляжет в долговременную память с закреплением в модели необходимой связи, что войдет своей частью с необходимой корректировкой элементов самой модели. Вся информация из оперативной памяти, прошедшая такую обработку, стирается из лабильной, освобождая место для следующей порции информации. На физиологическом уровне нейроны, отвечающие за лабильную память, переводятся в исходное химическое состояние.

           «Эксперименты с животными показали, что их обучение требует синтеза новых белков в мозге в течение нескольких первых минут тренинга, в противном случае информация в памяти будет утеряна. Чтобы произвести новый белок, необходимо участок ДНК, находящийся в клеточном ядре, скопировать на относительно небольшую подвижную молекулу, называемую матричной РНК (мРНК), которая затем выходит в цитоплазму клетки, где специальные клеточные органеллы считывают закодированные в ней инструкции и синтезируют молекулы белка. Исследователи обнаружили, что если заблокировать процесс транскрипции ДНК в мРНК или трансляции мРНК в белок, то образование долговременной памяти нарушится, в то время как кратковременная не пострадает.

     К середине 90-х гг. исследователи памяти уже знали, что транскрипционный фактор под названием CREB играет ключевую роль в превращении лабильной в долговременную у столь далеких друг от друга видов, как мухи и мыши.
        Транскрипционные факторы - это управляющие белки, содержащиеся в клеточном ядре, которые отыскивают конкретные последовательности ДНК и связываются с ними. Фактически они являются выключателями, управляющими транскрипцией генов. Поэтому активация CREB в нейроне ведет к активации генов, что приводит к производству таинственных белков, усиливающих синаптическую связь, и превращают лабильную память в долговременную.» [5]

         Последний уровень – глубинный уровень  памяти. Тот, который принято называть подсознательным.  На сегодня о нем также плохо известно. Скорее всего - это уровень памяти, который организм использовал при формировании сознания, т. е. при формировании базовой модели внешнего мира. Поскольку в дальнейшем модель мира в человеческом сознании меняется, то можно предположить, что перестраиваются и меняются и связи модели с этим уровнем памяти.  Так как начальная информационная база жизненно  важна для функционирования организма, то взаимодействие с этим уровнем осуществляется по типу рефлексов, т.е. напрямую, по типу:  органы чувств - глубинный уровень памяти – реактивные способности организма. Другими словами, ответная реакция осуществляется,  минуя ассоциативную связь с моделью, с последующими процессами осмысления, принятия решений и выработки ответной реакции, тем самым обеспечивается  высокая скорость реакции.  Высокая скорость накладывает жесткие ограничения на  вариабельность реакции.  По Павлову реакции делятся на безусловные, в рамках принятой аксиоматики базовые реакции периода формирования сознания, и условные. Возможность появления условных рефлексов позволяет утверждать, что пополнение последнего уровня памяти происходит и в ходе всей последующей жизнедеятельности организма,  и оно не может происходить без участия механизмов долгосрочной памяти.  Но безусловное требование минимизации вариабельности, требует многократного повторения ситуации, с целью выработки некого усредненного механизма реагирования, приводящего к положительным результатам в широком спектре внешних условий, и закрепления этого механизма на глубинном уровне.

         Из изложенных принципов функционирования памяти в рамках принятой аксиоматики следует, что должно существовать как минимум  два принципиально отличных механизма обучения. Один, направленный на формирование информационного наполнения долгосрочной памяти,  с построением системы новых ассоциативных связей и корректировкой самого образа внешнего мира. Другой – на информационное наполнение памяти глубинного уровня с формированием на подсознательном уровне системы ответных действий или реакций организма.

                                              Следствие  третье.

           «Человек есть лишь то, что он сам из себя делает. Он есть не что иное, как его проект самого себя, и он существует лишь настолько, насколько сам себя осуществляет»[1] -  в известной мере классика в определении экзистенциализма.  Если подойти к этому определению с позиций объявленной аксиоматики, то тут же натыкаешься на противоречие. На стадии формирования осознания себя как человека, т.е. на стадии формирования сознания как такового, человек как индивидуум не может быть проектом самого себя. Все идет на совершенно  подсознательном уровне. Лишь после того как в человеке проявился феномен сознания, он начинает определять свои возможности, оценивать свою реакцию на внешние воздействия, другими словами, оценивать свое поведение в рамках модели, сформировавшейся в его мозгах.  И получая от внешнего мира ответную реакцию, соотносить свои действия со степенью допустимости для своего организма и  в целом для комфортности индивидуального существования.  Сказать, что человек на данной стадии совершенно свободен в принятии решений, значит признать его поведение неадекватным и пагубным для дальнейшего существования.  Именно на этой стадии встраивания себя как субъекта в модель мира, свобода принятия решений минимальна. Но и в дальнейшем, когда сформировалась целостная модель  мира  в соотношении к собственной сущности, с системой оценки своих возможностей воздействия на этот мир, степень свободы принятия решений,  да и поведения в целом,  во многом определяется этой оценкой.  Есть еще и другие  факторы, определяющий допустимые границы в принятии решений, среди которых важнейший - целеполагание. Но это за пределами данной статьи.

           Таким образом, свобода — это условие и способ самореализации индивида в рамках той модели сущего, которая сформировалась в его сознании.

          Также как и  Ж.-П. Сартру,  считаем, что все люди свободны, поскольку ничто не может исключить из их сознания свободу. Свобода, согласно  взглядам Сартру,  абсолютна, она существует в виде действия и деятельности людей.  Разделяем его взгляд на  внутреннюю свободу, но с определенной корректировкой в рамках принятой аксиоматики, как обязательность выполнения двух условий:

— возможности выбора индивидуумом самой цели в рамках сформированной в его сознании модели сущего, или свободу его воли;

— оценочной возможности достичь поставленной цели, или свободу его действия.

                                        Следствие четвертое

          Все изложенное выше относилось к чистому становлению сознания, т.е. свободному от  воздействия социума на процесс его формирования. Возможности внешней коррекции  модели мира в человеческом сознании очень сильно искажают чистые условия.

            В рамках принятой аксиоматики  непосредственно следует, что индивидуум представляет собой открытую для внешнего воздействия сущность. Такую открытость обеспечивает психические свойства подражательности и обучаемости. По крайней мере, на этапе формирования сознания и некотором периоде после, до выработки и становления системы мотивационных ценностей человеческой сущности по отношению к сформированной модели внешней сути.

           Признаки выработки и становление системы мотивационных ценностей  уже наблюдаются даже у  биологических объектов, находящихся не на высоком уровне эволюционного развития.  Поэтому  механизм такой систематизации  у человека  сформировался в процессе эволюции и передается по наследству  на генном уровне.  Реализуется он на подсознательном уровне ситуационной оценки воздействий  внешней сущности на организм индивидуума.  Результаты такой оценки сопровождаются определенным эмоциональным окрасом, степень интенсивности которого позволяют ранжировать ситуационные воздействия и строить систему мотивационных ценностей.  Открытость человеческой сущности позволяет уже на этапе формирования сознания модулировать эмоциональный окрас внешним воздействием и, следовательно, влиять на базовую основу системы. Но модулирование может натыкаться  на несовпадение с внутренними оценками организма. И тогда неизбежны проявления эмоциональных реакций внутреннего противоречия. Результирующее решение организма закрепляется в системе мотивационных ценностей вместе с уровнем негативной реакции, и в последующем может сильно исказить ее естественное становление.  Такое формирование системы мотивационных ценностей  осуществляется и далее, уже на этапе сознательной деятельности. Но на сознательном уровне ее результаты корректируются самим индивидуумом на основе оценок  причинно-следственных последствий ситуационных воздействий.

      Теперь рассмотрим в чем схожесть и отличие предлагаемого подхода от классического экзистенциализма.  За основу примем систему воззрений Н.А. Бердяева. В предлагаемом подходе нет открытого солипсизма. Объективность внешнего мира признается. Но то, чем оперирует сознание отдельного индивидуума, не является иконографическим (зеркальным) отображением этого внешнего мира. Модель - лишь определенное приближение картины мира, отражающее  структуру материального мира настолько, насколько принимаемые осознанные решения  в рамках данной модели приводят к статистически значимым результатам. В доказательство приемлемости такого утверждения представим себе, что индивидуум оказался  в среде, которая непрерывно и случайным образом преломляет оптические сигналы, поступающие на сетчатку индивидуума. В этом случае он бы видел непрерывно искажающийся внешний мир. И все равно на подсознательном уровне организм попытался построить в его сознании некий размытый мир, в котором предметы воспринимались как некие  фигуры некоторого объема, формы и размера с примерным направлением местоположения и  т.д. Взаимодействие с предметами такого мира осуществлялось бы путем непрерывной цепи проб и ошибок. И существование в таком мире превратилось только в форму выживания. Ни на что другое просто не оставалось бы времени. То есть, ни о каком  развитии живой материи в таком мире говорить не приходится. И какому зеркальному отображению соответствует такой мир?  Так что наше счастье, что модель воспринимаемого нами мира в существенной мере адекватна его истиной структуре. Но это совсем не значит, что она и есть его суть. И вообще бессмысленно говорить о точности  отображения в нашем сознании картины мира. Мы можем лишь постигать ее истинность на пути познания и правильного осмысления реалий действительности, даваемых нам в ощущениях.

          У каждого индивидуума строится своя модель сущего, в которой данный субъект  определяет себя, свой организм, как некую суть, находящуюся с данной моделью в отношениях восприятия и воздействия. Эта суть характеризуется индивидуумом как  дух. И это обособление духа от сущности оформляется в сознании под понятийным воздействием окружающего социума как душа.

           Поскольку душа  есть идеальное воплощение сути индивидуума, то  она и является носителем сознания индивидуума, той идеальной оболочкой, которая находясь в его физическом теле, воспринимает через рецепторы этого тела воздействие  внешней сущности, идентифицирует эти воздействия в рамках модели сущего  (осмысливает) и вырабатывает ответную реакцию своего организма или  систему воздействий  на внешнюю сущность. При такой интерпретации функциональности души, очевидно, что рассматривая ее как носительницу сознания вне связи со своим физическим телом, она является отчужденным от внешней сущности элементом, не способным без данного физического тела воспринимать тактильные и иные ощущения от этой сущности и воздействовать  каким-либо образом на эту сущность. Но есть одна особенность такого проявления функциональности. Поскольку модель внешней сущности  является идеальным объектом и не является объектом внешней сущности, то она, эта модель, также как и душа, способна существовать в идеальном пространстве, за которое принимается идеальное информационное пространство внешней сущности. Таким образом, душа, потерявшая связь со своим физическим телом-носителем, продолжает оставаться в функциональной связи с другой субстанцией своей сути – информационной моделью внешней сущности.  Через эту связь душа может воспринимать внешний мир, осмысливать, сопереживать,  и даже вырабатывать ответную реакцию,  не находящую  выхода во внешний мир. Постольку информационная модель внешней сущности, будучи отделенной от своего материального носителя и, следовательно, не имеющей возможности перестраиваться под воздействием сигналов  внешней среды рано или поздно перестает быть адекватной во внешнем информационном поле, она затухает.  

         С физиологической точки зрения существование души и индивидуальной модели сущего вне физического тела не возможно. Но в последнее время появились определенные наработки, доказывающие возможность существования и модулирования единого информационного пространства, как одной из функциональных возможностей многомерного пространства.  Во всяком случае, категорическое отрицание такой возможности на основании жизненного опыта восприятий реалий в трехмерном пространстве противоречит изложенной здесь аксиоматике и отвергается как не обоснованное.

         Одна из важнейших в философии и Бердяева, и Хайдеггера, да и ряда других – это категория свободы. Особенно по отношению к Богу. Концепция всепроникающего  и всевластного божеизъявления не оставляет места свободе волеизъявления индивидуума с одной стороны. Но тогда приходится признавать, что зло тоже, если уж не совершается с согласия Бога, так с его попустительства.  А это прокол в концепции. Поэтому и приходится идти на построение весьма условных схем, типа предлагаемого Бердяевым подхода. Суть его состоит в том, что источник свободы – хаос, ничто.  Бог не властвует над свободой, он контролирует лишь бытие. И когда человек своим свободоизъявлением не вписывается в божественную картину мироздания, нарушая законы Бытия, он идет против Бога.  

         Вот так!? С позиций принципа теодицеи легко оправдать и ужасы инквизиции, и вообще любое истребление, как помощь Богу в его владении сотворенным миром. И еще Свобода очень сильно мистифицируется. Получается что Свобода  это имманентное свойство, порождаемое из ничего вместе с  сознанием, вне волеизъявления  Бога, неподконтрольное Богу свойство, и тем самым по законам логики ограничивающее исходную посылку о всевластии Бога. Теория не может быть непротиворечивой, если в ней есть исключения. И это порождает сомнения в ее истинности.

        С позиций предлагаемой здесь аксиоматики все представляется иначе. Любое вмешательство в физические законы мироздания, определенные актом творения, есть осознанное вмешательство, овеществленное индивидуальным сознанием или его социумной имманентой. Побуждение к такому действу порождается на уровне индивидуального (или коллективного) осмысления и выработки необходимой реакции в ответ на внешнее воздействие сущности. Т.е. на информационном уровне. Со всей очевидностью,  нет лучшего способа установления контроля над сотворенным миром, чем контроль над информационным пространством. Именно здесь, на уровне всеобщей духовности, и реализуются божественная воля. И то, что воспринимается как зло, в общем информационном потоке является лишь отрицательным противовесом общего движения Сознания как такового в его вариабельном  развитии.

Список литературы

1.  Черняков 2001 -  Черняков А.Г. Онтология времени. Время и бытие в философии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера. — СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001. 

2.  Бердяев 1911 -  Н.А. Бердяев Философия свободы. М., 1911. — 254 с.

 3.  Бердяев 1937 -  Н.А. Бердяев  Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности. Париж: YMCA-Press s.d.  1937. -  175 с.

 4.  Покровский, Коротько (ред.) 2003 -  Физиология человека.  Под ред. Покровского В.М., Коротько Г.Ф. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: 2003. - 656с

 5. Douglas Fields б/г web -  R Douglas Fields "Нейрофизиология памяти" Статья Д.Мерзлякова   http://www.medef.ru/articles/neyrofiziologiya_pamati