В своей новой книге, которую он считал главной в своей жизни, Фуко не стремился написать историю институтов уголовного права и тюрьмы в XIX в. или изобличить недостатки современной ему системы наказаний. Его задача заключалась в другом: «раскрыть систему мысли, форму рациональности, которая с конца XVIII в. лежала в основе идеи о том, что тюрьма является, в сущности, наилучшим средством — одним из наиболее действенных и одним из самых рациональных — для наказания за правонарушения в любом обществе». Иными словами, понять, какой тип осмысления действительности лежит в основе тюремной системы. Но вместе с тем, Фуко, несомненно, имел в виду и историческую цель, понимаемую в ницшеанском духе, — показать, что «понятие "наказание"... представляет отнюдь не один смысл, но целый синтез "смыслов"». В «Надзирать и наказывать», как и в «Истории безумия», Фуко обратился к анализу архивного материла, относящегося к классической эпохе. Объектом его исследования стала система уголовного наказания, разрыв, который позволял рассматривать её на уровне дискурса, заключался в том процессе, который привёл к исчезновению тела как главной мишени судебно-уголовной репрессии. В этом процессе Фуко усматривает два существенных момента: 1) исчезновение наказания как зрелища и 2) перенос наказаний с тела на «душу» осуждённого. Аппарат наказания теперь имеет дело с бестелесной реальностью. При этом в наказании был сделан перенос акцента с искупления на исправление. Судить стали не тело и не преступления, а душу, в результате чего в структуру судопроизводства внедрился комплекс оценочных, диагностических, прогностических и нормативных суждений об индивиде. По мысли Фуко, в судебную систему вклинилась «другая истина», превратившая понятие виновности в научноюридический комплекс. Его исследованию и посвящена книга. Современная система правосудия, говорит Фуко, обречена на постоянное самообоснование посредством знания. Фуко стремится вскрыть генеалогию этого научно-судебного единства, рассматривая наказание как сложную социальную функцию, иными словами, — как политическую тактику. Он обнаруживает общую матрицу истории уголовного права и истории гуманитарных наук, так что технология власти выявляется как источником уголовного права в его «гуманной» форме, так и основанием познания человека. Но при этом он преследует и сверхзадачу: показать, что внедрение научного знания в судебную практику является следствием преобразования технологии «захвата тела» властными отношениями.
Исследование этой «политической технологии тела» Фуко рассматривает как общую историю отношений власти и объектных отношений. Таким образом, «Надзирать и наказывать» по своему замыслу продолжает начатый в предшествующих работах генеалогический анализ гуманитарных наук. В современных обществах, говорит Фуко, карательные системы вписаны в определённую «политическую экономию» тела: политический захват тела тесно связан с его экономическим использованием как производительной силы. Его интересует, как формируется «политическая технология» тела, т. е. знание тела и овладение им. Научно-юридическая система, рассматриваемая в этой книге, проводит, по мысли Фуко, микрофизику власти. Это значит, что власть понимается не как достояние, а как стратегия. Власть — это сеть активных отношений, а не привилегия, которой можно обладать; власть отправляется, а не принадлежит. Власть — это совокупное воздействие стратегических позиций господствующего класса. Это значит, что власть проникает в саму толщу общества и не локализуется в отношениях между государством и гражданами или между классами; она выражается в бесчисленных точках столкновения и очагах нестабильности. Власть производит знание; власть и знание непосредственно предполагают друг друга, и нет отношения власти без соответствующего образования знания, и наоборот. Поэтому отношения между властью и знанием нельзя понимать на основании познающего субъекта; наоборот, сами познающий субъект и модальности познания представляют собой проявления этих фундаментальных отношений. Средневековая публичная казнь, сохранившаяся и в Новое время, утверждает Фуко, рассматривает тело преступника как точку проявления власти; в то же время, это и та точка, в которой проявляется истина — истина преступления и истина власти наказывать. Однако это отношение «истина/власть» сохраняется и после исчезновения публичной казни-пытки. С развитием капиталистического общества изменилась «экономия противозаконности»: классовая борьба выразилась в том, что «противозаконность в отношении собственности отделилась от противозаконности в отношении прав». Параллельно и в тесной взаимосвязи с этим первым протекает и второй процесс — реформа юридического дискурса. Юридической и моральной формой-пределом власти становится человек. Отсюда вытекают новые экономия и технология власти наказывать. Фуко делает общий вывод: «Система уголовных наказаний должна рассматриваться как механизм, призванный дифференцированно управлять противозаконностями, а не уничтожить их вовсе». Но, если прежде правосудие негуманно обращалось с теми, кто «вне закона», то теперь оно гуманно обращается с теми, кто «вне природы», т. е. в своём преступлении является «монстром». Анализируя новую семиотическую технику власти, Фуко перечисляет основные правила, на которых она основывается: 1) правило минимального количества (избежание наказания должно быть немного «выгоднее», чем совершение преступления); 2) правило достаточной идеальности (наказание использует не тело, а представление); 3) правило побочных эффектов (наибольшее воздействие наказание должно оказывать на тех, кто ещё не совершил преступление); 4) правило абсолютной достоверности (связь между преступлением и следующим за ним наказанием должна мыслиться как абсолютно необходимая); 5) правило общей истины (реальность наказания всегда должна следовать за реальностью преступления); 6) правило оптимальной спецификации (целью уголовного кодекса должна служить индивидуализация преступлений и преступников). Параллельно индивидуализации преступлений идёт антропологическая индивидуализация. Итак, точка приложения власти сместилась: теперь это не тело, а душа...
«Надзирать и наказывать» обычно понимают как книгу, описывающую современное западное общество как «общество заключения». Задним числом Фуко пытался отмежеваться от подобных утверждений, однако нельзя не признать, что эта мысль в его книге проводится вполне отчётливо. Но, несмотря на это, у книги был ещё один смысл, который поздний Фуко часто подчёркивал: она призывала к преобразованию отношения западного человека к самому себе и к миру, в котором он живёт. Иными словами, к миру, который он привык узнавать благодаря традиции....
"Фуко теперь больше всего интересовала история сексуальности. Он отказался от репрессивной гипотезы В. Райха и утверждал, что власть не подавляет желание, а напротив, производит его" (из Главы 12. БИОПОЛИТИКА)
https://vk.com/doc5787984_589948644?hash=959e06d7d0cf.. Дьяков. Фуко и его время. Глава 11. «Надзирать и наказывать»