После того, как Делез стал сверхпопулярным, слово «фашизм» утратило свое значение. Умело показав, что фашизойдность – сорняк, произрастающий на любой почве, червь, питающийся силами любого организма (впрыскивая в него адреналин при этом), шизоаналитик растворил фашизм так же, как Фуко растворил власть. Это не беда Делеза и Фуко, у них все нормально. Беда в популярности этих идей. Беда в том, что теперь бессмысленно говорить, что «у вас, знаете ли, фашизм», «у вас, увы, микрофашизм» или «должен сообщить, что у вас биополитика». В словаре политической риторики образовалась дыра, а дыру всегда использует все тот же фашизм Делеза и вся та же власть Фуко. Использует для своих фашистских и властных целей. Обвинит кого-то в том, что он /она / они – фашизмом больны, и все.

Пустой трон должен кто-то занять. Самый подходящий кандидат: либерализм. Теперь выгодно соединить то значение, которое раньше имел фашизм, с этим словом. Проблемы есть, однако.

Во-первых, не очень хочется тревожить духи Локка и Милля. Люди были хорошие. И писали хорошо. Не они виноваты, что так вышло. «Пролетарии всех стран, простите меня».

Во-вторых, сам либерализм теперь подвержен той же риторический инфляции.

В-третьих, этимология, вроде как говорить о свободе.

Я думаю, что не тревожить призраков может только другой призрак, во имя которого делается прогресс, что в науке, что в Теории (самообозначение континентальной философии). Призрак этот – свобода. Свобода достигается в том числе и правильными именами. Верно и обратное, имена правильны, когда они ведут к свободе, и кормят нашего призрака своими телами, позволяя ему набраться сил и телесности.

Инфляцию либерализма может устранить его однозначная привязка к чему-то. Не к рынку. Не к свободе. Не к частной собственности. Вернее, все это тоже, но оно должно отойти на второй план. Суть должна быть определена как верность абстракту личности. Такому абстракту, предикаты являются fuzzy set и каждый раз переопределяются в зависимости от сиюминутных потребностей властей, а человеку предлагается быть таким абстрактом, что заведомо невозможно (и тут я схожусь с actuspurus’ом). Либерал тот, кто требует от человека этого невозможного, требует настойчивого внимания к своим ценностям, но настолько, чтобы не выходить за рамки приличия. К свободе такой либерализм отношение не имеет, и ссылка на этимологию, мало того, что путает ее с семантикой, но и забывают этимологию слова «фашизм». Хорошая, кстати, этимология.

Классический пример: мы уважаем народы Африки, но каннибализм нет. Но это Жижек, а он про Штаты.

Вот из российской практики:

Вы свою лезгинку у себя танцуйте, а строить дома и дворы подметать – это да, пожалуйста. Мы, правда, танцевать ничего не собираемся, да и живота у нас слишком для этого много. Но вам все равно нельзя. Потому что у нас такие обычаи. А живем мы по Конституции. Но и обычаи важны. И когда что удобно, на то и ссылаемся.

Нужно полностью отказаться от невыгодной стратегии называть фашистов фашистами. Они уже это знают. Нужно называть их либералами. Вот Дугин – либерал.

Посмотрим, как они будут беситься.