ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА КАК НАУЧНАЯ МЕТАФИЗИКА

Возможность научной метафизики, как известно, прогнозировал И.Кант. Правда,  автор «Пролегоменов…» терминологически не связывал такую метафизику именно с диалектической логикой. Однако его трактовку познания как соотношения трансцендентного и трансцендентального, т.е. объектно-реального (вещи в себе) и его отражения (явления),  вполне обоснованно рассматривать  как предтечу гегелевского понимания связи логики и познания. Вообще-то следует заметить, что   неразрывность логики, диалектики и познания прослеживается не столько в самих работах классиков немецкой философии, сколько в их интерпретациях, главным образом марксистско-ленинских. И все же термин «диалектическая логика», хотя и утвердившийся в философии   преимущественно на почве марксизма, имеет и к Канту, и к Гегелю  непосредственное отношение. И тут не важен тот факт, что ни Кант, ни Гегель не пользовались этим термином. Надо исходить из  того, что  именно классики немецкой философии инициировали общую критику логики и зафиксировали её принципиальные изъяны в том, что она ограничивалась непротиворечивостью языка и не обращала своего взора на содержание и структуру познавательного процесса. Так, по замыслу Гегеля,  логика, обогащенная диалектикой, должна была стать универсальным и законченным обобщением всего научного опыта.

Удалось ли Гегелю выполнить данную задачу? Скорее нет, чем да. Более того, опираясь только на тексты Гегеля трудно понять, в какой мере он осознавал всю глубину и все следствия затеянного им логического преобразования. И тут невозможно не согласиться с тем, что значение немецкого гения не столько в решении  грандиозной задачи, сколько в самой её постановке. К сожалению, сегодня об этом приходится  говорить лишь в ретроспективном плане, потому что не только отдельные люди, но и целые коллективы (в первую очередь, институт философии РАН) уже давно отвернулись от гегельянства, объявив его (открыто или  по умолчанию), не приводя убедительных аргументов, беспредметной словесной эквилибристикой. В этой ситуации даже личность Гегеля кое у кого вызывает сомнения относительно психического здоровья.  Можно понять, когда подобные  суждения позволяют себе дилетанты, в том числе на ФШ. Но ведь об этом иногда пишут люди с учеными степенями и званиями, по существу, только потому, что он справедливо назвал  логику, которой они занимаются и на основе которой возникли их диссертации,  «детской забавой по перебиранию палочек разной длины».   

Известная затененность гегелевской концепции, конечно же, имеет место и проистекает из её основного принципа – тождества бытия и мышления, смысл которого, по-видимому, как раз и не был  до конца ясен  самому Гегелю. И хотя Гегель, в отличие от Шеллинга (абсолютно отождествлявшего объективное и субъективное),  подчеркивал, что тождество этих противоположностей лишь тогда жизненно и, стало быть, истинно, когда оно обременено различием,  он все же в полной мере не осознавал конструктивно-методологического значения объектно-субъектной сопряженности в создаваемой им  логике. Это видно из того, что логический процесс, в его понимании,  абсолютно объективен, существует сам по себе, без участия человека, который, как и вся природа, лишь производен от этого процесса. То есть, по Гегелю,  субъективность присутствует в его логике лишь как вторичный момент в целом суверенного её развития.

На самом же деле, логика, если она берется как диалектика познания (никакой другой диалектики, на мой взгляд, не существует), исходно и по существу не может быть чем-то иным, нежели объективированной субъективностью, или, что тоже, субъективированной объективностью. Это не абсолютное тождество в духе Шеллинга, а такая неразрывная связь противоположностей (основного вопроса философии), которая как раз и обеспечивает совпадение диалектики, логики и теории познания, преодолевая (синтезируя) тем самым бытующие до сих пор крайности онтологии и гносеологии. Благодаря этому синтезу диалектическая логика выступает как предельно обобщенное познание, структура которого определяется его же собственной объектно-субъектной противоречивостью, являющейся тут одновременно зародышем, содержанием и результатом всего процесса.  

Таким образом, основной философский вопрос (объектно-субъектное отношение), по сути дела, есть не что иное, как общее выражение  диалектической противоречивости, ядра диалектической логики, научной метафизики.

В этом, собственно, заключается истинный смысл известного положения Ленина, сформулированного им на основе анализа кантовских и гегелевских текстов, о ненужности трех разных  слов -- диалектика, логика и теория познания -- выражающих в  предельном обобщении одну и ту же философскую предметность. К сожалению, данное положение так и осталось не ассимилированным в полной мере ни советской, ни постсоветской и вообще никакой философией. Во многом по этой причине замысел диалектической логики, зародившийся в недрах немецкой классической философии, медленно, но неуклонно хирел, пока не канул в небытие, по крайне мере, в нашей стране, где сегодня уже нет  каких-либо научных подразделений, которые занимались бы логикой в аспекте диалектики.

Причина столь незавидной участи великого замысла кроется в нем самом, точнее, в неадекватном понимании самой диалектики, на основе которой Гегель и его последователи, как со стороны идеализма, так и со стороны материализма, пытались построить новую логику. И дело тут, прежде всего, в  контр продуктивной интерпретации (на основе пресловутой первичности-вторичности) основного философского вопроса и вытекающем из неё  абсолютном противопоставлении  материализма и идеализма, с чем диалектика, как методология познания, принципиально несовместима. То есть, обоснованно утверждать, что нет более несуразных версий диалектики, чем построенных исходя из такого разрыва единого, на самом деле, философского мышления.  Причем особенно вредоносна, на мой взгляд, так называемая  «материалистическая диалектика», по существу,  одухотворяющая всю природу посредством наделения её логикой,  присущей, несомненно, только познанию. Парадоксально, но именно марксистский материализм наиболее упорно продвигал эту не только контр научную, но, по сути дела, объективно идеалистическую  парадигму первичности диалектики (логики) природы и производности от неё диалектики (логики) познания. Поистине, противоположности (гегельянства и марксизма), доведенные до крайности, превращаются друг в друга.

К сожалению, сугубо материалистическая трактовка диалектики, по меньшей мере, в нашей стране оказалась настолько живучей, что даже после общего разочарования в марксизме, она осталась в основном вне критики, если не считать  одиозной статьи К.Поппера «Что такое диалектика», в которой досталось и Гегелю, и Марксу. Мне уже приходилось высказываться по этому поводу (см., например, мою запись на ФШ «Что такое диалектическая логика» от 10.01.2016). Напомню о главной ошибке Поппера, обусловленной смешением диалектики с формальной логикой. Резонно используя триаду «тезис – антитезис – синтез» для объяснения сути диалектики, Поппер, однако, дает ей исключительно формально-логическую трактовку. То есть, позитивист Поппер рассматривает тезис и антитезис как противоречащие друг другу суждения, а синтез -- как новое суждение, разрешающее данное противоречие. Тем самым он вольно или невольно изображает диалектику в терминах формальной логики, в результате от подлинной сущности диалектики не остается и следа. Ибо предметно диалектика, а, стало быть, и диалектическая логика, основаны отнюдь не на суждениях и тем более не на операциях с ними в виде силлогизмов, а представляют собой совокупности  особых форм мышления (познания), известные как сопряженные противоположности, производные от основного вопроса философии и  образующие общую категориальную систему (структуру) познавательного процесса.

Само собой разумеется, что изложение диалектической логики не может обойтись без суждений  (как вербального материала), но они не затрагивают её предметного содержания, т.е. самого смысла диалектической противоречивости, заключающейся, подчеркну это ещё раз, отнюдь не в противоположных утверждениях, запрещаемых формальной логикой, а в самой структуре  познания объекта субъектом. А такая структура  вовсе не связана с формально-логическими законами языка (изложения мысли), а основана на сопряженных категориях (противоположностях), как раз и являющихся формами объектно-субъектного отношения, или, что тоже, формами диалектического противоречия. Например,  логике познания  изменения  соответствуют такие формы диалектики, как  действительность и возможность, необходимость и случайность, причина и следствие, противоположный смысл которых выразить формально-логическими средствами попросту  невозможно.

В этой связи сама попытка какого-либо совмещения диалектической логики с логикой формальной (такое совмещение в виде ЭДЛ на ФШ продвигает М.П.Грачев) заведомо выглядит контр продуктивной. И дело тут, прежде всего, именно в том, что посредством противоречивых суждений невозможно адекватно отразить суть диалектического противоречия. Потому что последнее, в отличие от формально-логического противоречия, реализуется отнюдь не в противоположных утверждениях, а в понятийной (категориальной) структуре отношения бытия (объективного) и мышления (субъективного). То есть, в данном случае мы имеем дело с принципиально разной логической предметностью. Если диалектическая логика представляет собой обобщенную структуру познания (производства истины),  всегда и неизбежно противоречивую в силу своей объектно-субъектной природы, то формальная логика, напротив, озадачена  недопущением противоречий, причем отнюдь не в познании и не в его результате , к чему она вообще не причастна, а лишь недопущением противоречий в словесной оболочке. Иными словами, диалектическая логика – это обобщенная наука о познании, и в этом смысле научная метафизика, тогда как традиционная логика – это совокупность требований, обеспечивающих всего лишь непротиворечивость языка. Отсюда должно быть понятно, что если диалектическая логика предметно заточена на истину, то для формальной логики вопрос об истине вообще не имеет никакого значения. По этой причине для традиционной логики в равной мере логичны  непротиворечивые сами по себе, но, в то же время, противоположные теории и взгляды об одном и том же. Например, нельзя обвинить материализм или идеализм в нарушении законов обычной логики на том основании, что они противоречат друг другу в своих исходных постулатах.

Таким образом, в диалектике и основанной на ней логике речь идет, по существу,  не о суждениях, о чем бы то ни было,  а о неразрывно-противоположных сторонах самого способа отражения, состоящего, на самом деле, в  невозможности отразить объективное, не субъективировав его. Именно поэтому диалектическая логика, как система категорий, неизбежно принимает форму предельно обобщенной и, в то же время, противоречивой (объектно-субъектной)  структуры познания, способной, следовательно, производить  истину так же только в форме диалектического противоречия, т.е. в форме единства противоположностей. Ввиду этого уже давно назрела задача синтеза материализма и идеализма, на основе которого, на мой взгляд, только и возможна  диалектическая логика, или научная метафизика.

А тем временем  так называемые «материалисты» (ничем, по существу, не отличающиеся от идеалистов)  продолжают доказывать «объективность» диалектики (логики), неизменно прибегая к  диалектическим противоречиям, якобы принадлежащих   природе или обществу, независимо от их познания. В свое время особенно преуспел в этом Ф.Энгельс в работе «Диалектика природы». Можно, конечно, рассмотреть эти многочисленные примеры и показать их, на самом деле, объектно-субъектный характер, но это заняло бы много времени и места. Да и необходимости в этом нет, поскольку все так называемые  «противоречия природы» сводятся, в конечном счете, к противоречивости движения (изменения вообще), т.е. к соотношению непрерывного и прерывного.    

Анализ этих противоположностей возвращает нас в глубокую древность, в частности, к апориям Зенона, которого Аристотель справедливо назвал «изобретателем диалектики». Удивительно, но его парадоксы до сих пор вызывают дискуссии у людей, зацикленных на объективизме, хотя тут все достаточно очевидно. В самом деле, ведь, например, Ахилл «не может» догнать черепаху лишь в силу искусственной (субъективной) дифференциации преодолеваемого расстояния, т.е. в результате произвольного прерывания движения в каждый момент времени. Поскольку же  эта процедура (в апориях Зенона) предполагается бесконечной, то движение, в итоге, неизбежно прекращается. То есть, Ахилл, если бы прерывность, на самом деле,  была  объективной, просто не смог бы сдвинуться с места. Понимал ли это сам Зенон? Несомненно. Это видно из легенд, согласно которым Зенон демонстративно ходил перед учениками, чтобы показать им  реальную непрерывность движения, а к тем, кто не понимал его, применял палку…  Словом, апории Зенона обоснованно рассматривать как одно из первых доказательств (на примере простого перемещения) объектно-субъектной противоречивости всякого познания  и, следовательно, как зародыш диалектической логики.       

Впрочем, объектно-субъектный характер диалектической противоречивости легко обнаружить везде, где мы вообще сталкиваемся с  абсолютностью движения и относительностью покоя. К сожалению, в литературе до сих пор не выявлен истинный, т.е. объектно-субъектный, смысл противопоставления этих категорий. В частности, нет осознания того, что все известные формы естественнонаучной относительности (к системе отсчета, скорости, к прибору и т.д.) сводятся, в конечном счете, к общему принципу -- относительности к субъекту. А без этого, естественно, нет понимания и того, что абсолютно только то, что действительно объективно, т.е. независимо от субъекта. Между тем именно по этой причине нам доступна лишь относительная истина, т.е. истина в виде объектно-субъектного противоречия. И такова, следовательно, в целом  противоречивая гносеологическая  основа, на которой только и возможна адекватная разработка  диалектической логики.

Об этом,  собственно, и свидетельствуют неудачные попытки в прошлом (преимущественно советских авторов) построить системы категорий диалектической логики, ни в одной из которых не было даже упоминания о такой гносеологической основе. Справедливо  критикуя традиционную логику за её отрыв от содержания, марксистские системо-созидатели по этой причине были весьма далеки от подлинной предметности диалектической логики, которая у них неизменно оказывалась вне объектно-субъектного отношения, т.е. разорванной на первично-объективную диалектику (логику) природы и производную от неё диалектику (логику) познания. Тогда как диалектическая логика, подчеркну это ещё раз, может быть построена только на единстве бытия и мышления, т.е. на неразрывности объективного и субъективного. Причем речь тут идет о таком единстве (тождества и различия) основных гносеологических противоположностей, которое идентично самому смыслу диалектического противоречия, тому, что в познании всё объективное субъективно, всё субъективное объективно и что, следовательно, нет (и не может быть в принципе) ни чисто объективных, ни чисто субъективных суждений и взглядов. Однако даже Гегель, хотя и провозглашал это единство (все действительное разумно, всё разумное действительно), всё же подразделял логику на объективную и субъективную. А в учении о понятии вообще опустился на уровень критикуемой им формальной логики, посвятив этот важнейший раздел, в основном, структурному анализу силлогизма.

В этой связи уместно ещё одно замечание. Когда хотят разъяснить суть диалектики, то, как правило, анализируется не столько сама по себе триада «тезис – антитезис – синтез», сколько возможность с помощью её структуры продемонстрировать проявление основных диалектических законов –  единства противоположностей и отрицания отрицания.   При этом данные законы до сих пор рассматриваются в духе Энгельса, т.е.  как законы, прежде всего, материального мира. Но сугубо материалистический подход как раз и не позволяет понять диалектику как логику и теорию познания. То есть,  опять-таки нет уразумения главного, что диалектика неразрывно связывает между собой основные гносеологические противоположности (бытие и сознание) и что, следовательно, все остальные диалектические антиномии (сопряженные категории познания) суть  формы проявления основного вопроса философии, нацеленного на истину.

Словом, триаду «тезис – антитезис – синтез» логично рассматривать, прежде всего, как познавательную структуру, разрешающую объектно-субъектную противоречивость в истине, как триаду «объективное – субъективное – истинное».   При этом объектно-субъектное отношение, будучи основополагающим противоречием и ядро диалектической логики, гносеологически  симметрично, потому что направление познания здесь не имеет никакого значения. То есть, познание, в зависимости от конкретной ситуации, может продуктивно идти как от объекта к субъекту, так и, наоборот, от субъекта к объекту. Этим как раз и доказывается необоснованность подразделения философии на материализм и идеализм.            

Итак, разработку научной метафизики надо начинать с безусловного признания,  что диалектическая логика есть не что иное, как предельно обобщенное познание, т.е. доведенное до своей сути – объектно-субъектного отношения. Абстрагированный таким образом познавательный процесс, независимо от его конкретных направлений, сводится к  трем составляющим своей логико-диалектической предметности: к познанию тождества исследуемых объектов, к познанию их различия и к познанию их единства (тождества и различия), или, что тоже, их взаимной истины.

Остановимся на выделенных подразделениях несколько подробнее.

В традиционной логике тождество всегда  означало идентичность бытия или его конкретных предметов самое себе, что и было выражено ещё   в древности соответствующим формально-логическим законом. Безжизненность и бессодержательность не только  закона тождества, но и всех остальных законов этой логики (тут Гегель совершенно прав)   в том, что им ничего не соответствует в самой объективной реальности, все явления которой, а, следовательно, и понятия о них, несомненно, находятся в непрерывном изменении.

Но мы не можем воспринять (отразить) объективной непрерывности, искусственно не прервав её. Ввиду этого  все наши представления о внешнем мире неизбежно оказывается  противоречием, единством противоположностей – отображаемого и отраженного, и, таким образом, тождества и различия. Именно на эту  диалектическую противоречивость познания и указывал ещё Зенон.

Корреляция объектного и субъектного соответственно с тождеством и различием здесь определяется тем, что непознанная объективная реальность никоим образом неразличима, а, стало быть, абстрактно тождественна.    

Вместе с этим, всё существующее тождественно как процесс  абсолютного изменения.  Поэтому  переход познания от такого тождества (непрерывной изменчивости) к различию есть,  в общем случае,  переход от анализа процессов к анализу их составляющих –  конкретных объектов, вещей, явлений. Но в логико-диалектическом аспекте  речь должна идти здесь, по сути дела, именно  о переходе от объективного к субъективному, или, что тоже, от абсолютного к относительному, от абстрактного к конкретному. К сожалению, этот аспект диалектического перехода, насколько мне известно, совершенно не разработан философской наукой, хотя само отношение «объект-субъект» издавна рассматривается как исходная «клеточка» всякого познания. Данный пробел обусловлен, на мой взгляд, тем, что сами категории объективного и субъективного до сих  пор рассматриваются лишь в формально логическом ключе, как самодовлеющие и притом не совместимые друг с другом феномены. Не говоря уже о том, чтобы понять взаимосвязь основных гносеологических  противоположностей как источник и ядро  диалектической логики.

Сказанное совсем не означает, что различие порождается субъектом и что вне последнего внешний мир не разнообразен. Однако никак нельзя забывать того, что это разнообразие дается нам исключительно посредством нашей субъективности (чувственности, опыта), актуализируется сообразно с ней, т.е. всегда дается нам как отраженное разнообразие. Стало быть, вне нашего поля зрения объективная реальность для нас неизменно остается абстрактным тождеством самое себя, лишенным каких-либо особенностей, чистым полотном (гегелевским ничто), на котором нет никаких изображений.

Что касается заключительного раздела диалектической логики, познания единства, то он  представляет собой синтез двух предыдущих, и в этом смысле представляет собой познание их взаимной истинности.

Мне уже приходилось излагать на ФШ развиваемую систему    категорий диалектической логики (см. там же). Поэтому привожу её  здесь, с учетом выше сказанного, без каких-либо  дополнений, полагая, что для специалиста по философии она достаточно понятна и имеет самостоятельное значение, по меньшей мере, как основа для дальнейшей, более глубокой и детальной, разработки. Впрочем, не помешает напоминание о том, что закон отрицания отрицания в этой системе категорий действует не только по горизонтали, но и по вертикали. 

УЧЕНИЕ О ТОЖДЕСТВЕ

Действительность – возможность – неопределенность

Необходимость – случайность – определенность

Причина – следствие – закон

УЧЕНИЕ О РАЗЛИЧИИ

Форма – содержание – единичное

Количество – качество – особенное

Явление – сущность – понятие

УЧЕНИЕ О ЕДИНСТВЕ

Объективное – субъективное – бесконечное

Абстрактное – конкретное – конечное

Абсолютное – относительное -- истинное

Автор: Суворов Олег Алексеевич

24.03.2020