Рассмотрим изложение А.Ф. Лосева о том, как работает диалектика: «докажем, что одно тождественно не только с собою самим, но и с иным и не только отлично от иного, но отлично от самого себя. Доказательство сводится к следующему. 1) Одно тождественно с собою и отлично от иного. 2) Но иное — тоже есть некое одно. 3) След., поскольку одно тождественно с самим собою, оно тождественно с иным себе, т. е. отлично от самого себя».

И далее: «Но тут-то и начинает спорить формальная логика. Она говорит: одно тождественно с собою в одном отношении (нумерически, по субстанции), а с иным оно тождественно в другом отношении (по качеству); поэтому закон тождества остается незыблемым. На это диалектика отвечает так. Допустим, что А тождественно с собою и с не-А в разных отношениях. Это значит, что одна часть А тождественна с А, другая часть тождественна с не-А, т. е. вместо единого и цельного А мы имеем две части А, разные между собою, т. е. попросту не А, но какие-то два разных предмета. Немудрено, конечно, что два разных предмета находятся в разных и противоположных отношениях к другому предмету. Вы должны сделать так, чтобы одно и то же А в разных отношениях было и тождественно с собою, и тождественно с иным. Тут-то и заключается крах формальной логики. Я утверждаю, что А отлично от не-А и тождественно с не-А — одновременно и в одном и том же отношении. А вы говорите, что один элемент из А отличен от не-А, а другой (т. е. отличный от предыдущего) тождествен с не-А. Против этого спорить, разумеется, нельзя: очень естественно, что две разные вещи находятся в противоположных отношениях к одному и тому же не-А. Но эта невинность достигается тем, что цельное А разбивается на совершенно дискретные друг другу части, просто на разные вещи»

Здесь уместен такой комментарий формальной логики: А и не-А действительно разные вещи.

И далее: «А если вы будете утверждать, что упомянутые две части А суть именно части целого А, что вы не забываете цельности этого А, то я в свою очередь спрошу: а откуда видно, что это суть именно части А? Если это части, то по одной из них я должен догадаться о целом, т. е. целое должно как-то почить на нем, должно как-то отождествиться с ним. Об этих частях я и задам опять вопрос: различны они или тождественны? Если они только различны, то, значит, цельное А — вы утеряли и превратили в дискретное множество новых вещей. А если они не только различны, то они хотя бы в каком-то отношении тождественны. Но раз они хоть в каком-то отношении тождественны, то, значит, хоть в каком-то отношении тождественно между собою и то, что отлично от не-А, и то, что тождественно с не-А, т. е. все равно получается, что если не А, то отдельная его часть и тождественна, и отлична с не-А. Итак, или А уничтожается как А, т. е. мы перестаем мыслить целое, тогда наступает царство формальной логики. Или мы мыслим целое А, но тогда для этого нужна диалектика».

Что тут можно возразить? Да, действительно, А отличается от не-А. Целое А в теории неопределенности немыслимо. Так как целым может быть только «А / не А». В диалектике же Лосева часть смешивается с частью, а черное становится белым, нечто становится иным. А это нарушает одну из аксиом теории определенности: никакая часть не может становиться другой частью, каждая из частей – уникальна. Нечто никак не может быть тем же самым, что и иное, даже следуя приведенной Лосевым логике. Нечто – это одно. Иное – множественно. Даже, если мы рассмотрим «иное» как единое целое, то противополагаться оно будет по-прежнему одному. А в этом случае, это будет уже совсем другое противоположение, чем то, что рассматривается в начале. Не «одно – многое», а «одно – одно». Причем, если «одно – многое» соответствует реальности, образуя всё, то «одно – одно» только мыслимо. Это извлечение из реальности, усечение его до удобного размера. Здесь одно – это нечто.