О люди! Глыба. Это же надо, могут определить стол.

Дорогой товарищ, продемонстрируйте практически, как вы определяете стол.

Поведайте о секретах своего ума. Вы по запаху стол определяете или на зуб? 

Глава третья

ОСНОВАНИЕ (DER GRUND)

Сущность определяет самое себя как основание. Подобно тому как ничто сначала находится в простом непосредственном единстве с бытием, так и здесь простое тождество сущности сначала находится в непосредственном единстве с ее абсолютной отрицательностью. Сущность есть только эта своя отрицательность, которая есть чистая рефлексия. Она есть эта чистая отрицательность как возвращение бытия в себя; таким образом, она определена в себе или для нас как основание, в котором растворяется бытие. Но эта определенность не положена ею самой; иначе говоря, сущность не есть основание, именно поскольку ею самой эта ее определенность не положена. Но ее рефлексия состоит в том, чтобы положить себя как то, что она есть в себе, положить как отрицательное и определить себя. Положительное и отрицательное составляют то существенное определение, в котором она исчезла как в своем отрицании. Эти самостоятельные рефлективные определения снимают себя, и исчезнувшее в основании определение есть истинное определение сущности.

Поэтому основание само есть одно из рефлективных определений сущности, однако последнее из них, вернее, лишь определение как снятое определение. Рефлективное определение, исчезая в основании, приобретает свое истинное значение - быть абсолютным самоотталкиванием (Gegenstoss) себя в само себя, а именно, положенность, присущая сущности, дана лишь как снятая положенность, и, наоборот, лишь снимающая себя положенность есть положенность сущности. Сущность, определяя себя как основание, определяет себя как не-определенное, и лишь снятие ее определенности есть процесс ее определения. В этой определенности как снимающей самое себя она не сущность, происходящая из иного, а сущность, тождественная с собой в своей отрицательности.

Поскольку от определения как первого, непосредственного идут дальше к основанию (в силу природы самого определения, которое погружается в основание через себя), основание есть прежде всего нечто определенное этим первым. Однако этот процесс определения как снятие процесса определения есть, с одной стороны, лишь восстановленное, очищенное или выявившееся тождество сущности, которое рефлективное определение есть в себе; с другой стороны, лишь это отрицающее движение как процесс определения есть полагание той рефлективной определенности, которая являла себя непосредственной, но которая лишь положена исключающей самое себя рефлексией основания, и притом положена лишь как нечто положенное или снятое. Таким образом, определяя себя как основание, сущность происходит лишь из себя. Следовательно, как основание она полагает себя как сущность, и процесс ее определения в том именно и состоит, что она полагает себя как сущность. Это полагание есть рефлексия сущности, снимающая самое себя в процессе своего определения, есть, с этой стороны, полагание, а со стороны процесса определения - само (das) полагание сущности, стало быть, и то и другое в одном действии.

Рефлексия - это чистое опосредствование вообще, основание - это реальное опосредствование сущности с собой. Рефлексия, движение ничто через ничто обратно к самому себе, просвечивает в ином (ist das Scheinen seiner in einem Anderen) но так как противоположность в этой рефлексии еще не обладает самостоятельностью, то ни первое - просвечивающее (das Scheinende) - не есть положительное, ни иное - то, в чем оно просвечивает (in dein es scheint), не есть отрицательное. Оба, собственно говоря, суть субстраты одной лишь силы воображения: они еще не соотносятся с самими собой. Чистое опосредствование - это лишь чистое соотношение без соотносящихся [определений]. Хотя определяющая рефлексия и полагает такие соотносящиеся [определения], которые тождественны с собой, однако они в то же время только определенные соотношения. Основание же - это реальное опосредствование, потому что содержит рефлексию как снятую рефлексию; оно сущность, возвращающаяся в себя через свое небытие и полагающая себя. В соответствии с этим моментом снятой рефлексии положенное приобретает определение непосредственности, чего-то такого, что вне соотношения или своей видимости тождественно с собой. Это непосредственное есть восстановленное через сущность бытие - небытие рефлексии, которым сущность опосредствует себя. Сущность возвращается в себя как отрицающая; таким образом, возвращаясь в себя, она сообщает себе определенность, которая именно поэтому есть тождественное с собой отрицательное, снятая положенность, и тем самым также и нечто сущее как тождество сущности с собой в качестве основания.

Основание есть, во-первых, абсолютное основание, в котором сущность прежде всего дана как основа (Grundlage) вообще для отношения основания; точнее говоря, основание определяет себя как форму и материю и сообщает себе содержание.

Во-вторых, оно определенное основание как основание определенного содержания; поскольку отношение основания, реализуя себя, становится вообще внешним себе, оно переходит в обусловливающее опосредствование.

В-третьих, основание предполагает условие; но условие в такой же степени предполагает основание; необусловленное - это их единство, суть в себе (die Sache an sich), которая через опосредствование обусловливающего отношения переходит в существование.

Примечание [Положение об основании]

Основание, подобно другим рефлективным определениям, было выражено в положении: все имеет свое достаточное основание. Смысл этого положения только в следующем: все, что есть, необходимо рассматривать не как сущее непосредственное, а как положенное; нельзя ограничиваться непосредственным наличным бытием или определенностью вообще, а следует возвращаться от этого наличного бытия к его основанию, в каковой рефлексии оно дано как снятое и в своем в-себе-и-для-себя-бытии. Следовательно, в положении об основании находит свое выражение существенность рефлексии в себя в противоположность чистому бытию. Что основание достаточно - добавлять это, собственно говоря, совершенно излишне, ибо это разумеется само собой; то, для чего основание было бы недостаточным, не имело бы никакого основания, а между тем ведь все должно иметь свое основание. Но Лейбниц, которому особенно по душе был принцип достаточного основания и который даже сделал его основоположением всей своей философии, связывал с ним более глубокий смысл и более важное понятие, чем те, что обычно связывают с ним, довольствуясь лишь непосредственным выражением, хотя положение следует признать важным уже и в этом смысле, а именно потому, что бытие, как таковое, объявляется в его непосредственности неистинным и по существу своему чем-то положенным, а основание - истинным непосредственным. Лейбниц же противопоставлял достаточность основания главным образом причинности в строгом смысле этого слова как механическому способу действия. Так как этот способ действия есть вообще внешняя деятельность, по своему содержанию ограниченная одной определенностью, то положенные им определения вступают в связь внешне и случайно; частичные определения постигаются через свои причины, но соотношение этих частичных определений, составляющее суть существования, не содержится в причинах механического. Это соотношение, целое как существенное единство, заключается лишь в понятии, в цели. Для этого единства механические причины недостаточны, так как в основании их не лежит цель как единство определений. Поэтому Лейбниц понимал под достаточным основанием такое основание, которое было бы достаточно также для этого единства и тем самым охватывало бы собой не просто причины, а конечные причины. Однако это определение основания сюда еще не относится; телеологическое основание - это достояние понятия и опосредствования понятием, а такое опосредствование есть разум.

А почему нельзя просто сказать, что формальная логика - это правила  констатации  свойств предметов, а диалектика - "техника" обращения человеческого сознания с предметами и их свойствами?

Вот в общем случае: стол - это предмет, на котором могут быть как-то расположены предметы с размерами меньше стола, а табурет - предмет, изготавливаемый таким образом, чтобы  человек мог с одинаковым успехом на нём и сидеть, и стоять, тогда как  по жизни - сапиенсу приходится нередко садиться и становиться на стол как на табурет, и табурет - использовать как стол, располагая на нём предметы (которые мельче табуретки), а иной раз - столовые приборы (когда сапиенс вынужден "принимать пищу" сидя на полу за неимением полноценного стола по тем или иным причинам)...

>> Олег Суворов, 7 Сентябрь, 2019 - 13:39
Вместе с тем, из тождества все же можно вывести одну важную закономерность, в виде необходимого перехода тождества в различие и обратно, т.е. в виде единства этих противоположностей, обусловленного диалектикой непрерывного и прерывного.

.

Например, переход тождества ФЛ и ДЛ в различие и обратно. Составляющих единство противоположностей (ФЛ и ДЛ): тождество по предмету и различие в разрешении противоречия.

.

Вообще следует подчеркнуть принципиальную несовместимость формальной логики с диалектикой, их диаметральную противоположность, поскольку диалектика исходит из абсолютности движения (изменения), разумеется, с учетом относительного покоя, тогда как формальная логика зиждется исключительно на абсолютности покоя (неизменности). Кстати, не знаю на ФШ никого, кроме Грачева М.П., кто бы на основе формальной логики пытался соорудить диалектическую логику

.

На основе формальной логики соорудить диалектику или, всё-таки, диалектическую логику? Диалектика и диалектическая логика - это разные дисциплины. В двух соседних предложениях речь идёт о разных предметах.
--

Начнем с исходного закона тождества, утверждающего простую идентичность предметов самое себе (А есть А). Корректно ли было в свое время назвать это законом, теперь уже ни с кого не спросишь. Но здравого смысла никто не отменял, а он говорит нам, что в самом факте (фиксации) тождества предмета самое себе нет никакой закономерной связи, такое тождество есть банальная тавтология.

Закон тождества о том, что явление остаётся самим собой, какие бы изменения с ним НЕ произошли, если эти изменения НЕ изменяют смысл, предназначение этого явления. Т.е. стол остаётся столом и в случае, если вы покрасите его в другой цвет, и в случае, если замените деревянные ножки на металлические, и в случае, если используете обеденный (например) стол для игры в настольный теннис.

Однако перейдем к закону противоречия. Несомненно, что этот закон производен от закона тождества, являясь его отрицательной формой (А есть и не есть А).

НЕ так. Закон противоречия о том, что А и неА НЕ могут быть истинными одновременно. Ложно или одно из них, или оба. Например, из двух противоречащих высказываний "корова - летающая птица" и "корова - НЕлетающая птица" ложны оба.

если реальный стол определен как «стол», то он, в самом деле, может быть только «столом» или «не столом», и ни чем иным.

Опять НЕ так. Закон исключённого третьего о том, что из двух противоречащих высказываний одно ОБЯЗАТЕЛЬНО истинно. Например, из двух противоречащих высказываний "этот предмет мебели для сидения есть стул" и "этот предмет мебели для сидения НЕ есть стул" одно обязательно истинно.

Т.е. в законе противоречия ложно хотя бы одно из двух противоречащих высказываний, а в законе исключённого третьего - одно истинно, а другое ложно. И в обоих законах одновременно истинными противоречащие высказывания быть НЕ могут.