сколько ни изучаю историю русской революции, столько замечаю, что влияние революционеров на ситуацию было пренебрежимо мало. Власть в России всегда падает сама. Ни одна революционная ситуация (будь то ситуация 60-х годов девятнадцатого столетия, ситуация 70-х годов), – максимум, что мог сделать революционер, – это организовать теракт. Теракт имеет тот же эффект, что и стрельба Саула из бластера по потоку машин. На ход истории это не влияет никаким образом. Возникает вопрос: может ли народ нести ответственность за художества власти? Может и должен, разумеется. Но надо при этом помнить, что в этой комфортной нише, что он занял себе, он будет с удовольствием пинать мертвую власть, когда она падет или когда она умрет естественным путем. Но обвинять его нельзя – он не имел рычагов, его никто не спрашивал. Народ всегда не виноват, всегда чист, всегда источник какого-то высшего смысла. Он всегда занимается какими-то своими делами, будь то вышивание, народное творчество, разные интересные философские размышления. Он живет – много раз я уже употреблял это сравнение – как Индия по Англией. Маленькая Англия думает, что она контролирует огромную Индию, а Индия живет своей духовной жизнью, чрезвычайно интересной, чрезвычайно занимательной. Может быть, отсталой, но она к этому государству не имеет ни малейшего отношения, как болото не имеет никакого отношения к морю. Искандер говорил, что такая ситуация приводит к взаимной безответственности народа и власти, а следовательно, растлевает обоих. Да, растлевает, давайте это признаем. Это ситуация взаимного растления, которая, с одной стороны, дает народу создавать великую культуру, великую литературу, а с другой – да, растлевает его духовно.

 

Интервью / Дмитрий Быков

Первая российская власть, которая будет претендовать на некоторое обновление – образа страны, жизни в ней, начнет с реформы пенитенциарной системы, судебной рефор...