Гипотеза: цель философии состоит в том, чтобы найти выразительные формы естественного языка, совпадающие со своим смыслом, и на их базе выстроить остов философского здания.

Мои замечания к моей же формулировке гипотезы: 1) «цель философии» - это, пожалуй, некая терминологическая вольность, поскольку философия как достаточно большой набор текстов на различных языках естественным образом не может ставить никаких целей ни относительно самой себя, ни относительно других содержаний, т.е. других наборов текстов на различных языках. Следовательно, «цель философии» как языковая форма не совпадает со своим смыслом, т.к. её смысл выражается другими языковыми формами: цель людей, не лишённых мышления, состоит в том, чтобы выстроить содержание своего собственного разума на безусловно достоверных положениях, совпадающих по форме со своими смыслами; 2) совпадение языковой формы со своим смыслом оказывается гипотезой в гипотезе, в результате чего в первую очередь моему разуму необходимо решить, верна ли гипотеза о существовании таких языковых форм, которые совпадали бы со своими смыслами.

Очевидно, что всё предыдущее основано на том, что мой разум находится в таком реальном состоянии, в котором он может на естественном языке формулировать некие формы, имеющие некий как определённый, так и не совсем определённый смысл, который за явленной формой скрыт от меня в своей не явленной языковой форме — за явленной формой скрывается смысл как не явленная форма. Но, как только я начал являть некую языковую форму, то тем самым я начал являть тот смысл, который возник в моём разуме до самой данной, например, языковой формы. В моём разуме смысл «зацепляется» за смысл, и может быть выражен мной в форме на естественном для меня языке. Могу я утверждать, что зафиксированный в контексте смысл и есть тот смысл, который возник в моём разуме? Что есть связь между контекстом и тем, что происходит в моём мышлении, - это очевидный факт, но есть ли контекст точная копия смысла в моём разуме — это не очевидный факт, а только предположение. Следовательно, я могу утверждать как то, что контекст и есть смысл, а могу утверждать, что контекст есть некоторое приближение того смысла, который существовал в моём разуме на протяжении того времени, когда я его оформлял в виде контекста. И я тут же замечаю, что предыдущее предложение и есть тот смысл, который я хотел выразить и выразил в предыдущем предложении. Этим наблюдением я утвердился в том, что существует контекст, совпадающий с тем смыслом, выражением которого он и является. Но такое однозначное умозаключение тут же приводит меня к необходимости заключить, что все слова, входящие в предложение, которое, по моему же мнению, совпадает со своим смыслом, имеют строго определённый смысл. Очевидно, что смыслы слов не выражены в самом предложении, составленном из этих слов, следовательно, вопреки моим выводам, моё предложение не может совпадать со своим смыслом, поскольку его смысл составлен из не явленных смыслов слов, в него входящих. Итак, всякое предложение, всякий контекст есть совокупность явленного и не явленного смыслов. Далее следует, что какой-либо первородный смысл разумных существ не может быть выражен словесно, и даже более того — не мог и не может быть выражен, вообще, какими-либо внешними проявлениями телесной оболочки разумного существа. Хотя каждый из людей может биться в конвульсиях, выражая тем самым своё несогласие с интерпретацией того, что он желает выразить в качестве своего внутреннего смысла, показывая этим, что внешняя интерпретация смысла не совпадает с тем, который он пытается выразить.

Возникает гипотеза, неотъемлемая от данного контекста: относительность смысла языковой формы неустранима в сообществе людей, говорящих на одном естественном языке. Следовательно, искать слова, совпадающие со своим смыслом, бессмысленно. Такие слова можно только положить в основание того, что задумал тот, кто и берёт их за основу будущего контекста, который и должен будет отразить ту самую задумку субъекта.

Продолжу свои рассуждения: предположу, что я положил, что слово «абракабра» совпадает со своим смыслом. Меня тут же настигло соображение о противоречивости того, что «абракабра» - это слово, т.к. это, хоть и элементарный, но уже смысл того, что я задумал как совпадение со своей формой (впрочем, и форма — это элементарный смысл в текущих рассуждениях). Поскольку смысл — это нечто не материальное, а «абракабра» как формальное слово вполне материально, то оно принципиально не может совпадать со смыслом. Допустим, что «абракабра» есть адекватное отражение смысла «абракабра» (я специально не склоняю это нечто, подразумевая, что оно ещё не обрело смысла «слово», а в моих предположениях и не должно обрести, совпадая со своим смыслом. Замечание: всякое слово естественного языка является словом, т.е. имеет первоначальный смысл — слово, следовательно слово «слово» совпадает со своим смыслом, который входит в смысл всякого слова вместе с некоторыми индивидуальными смыслами конкретного слова) - абракабра и ничего более, никаких дальнейших определений (как бы следуя за Гегелем). Я замечаю непреодолимый барьер: как только я хоть что-нибудь скажу об абракабра, то это нечто тут же потеряет своё непосредственное совпадение с тем смыслом, который это нечто и должно однозначно отразить, не принимая пока ещё на этом этапе смысла «слово». Возникает проблема: чем является абракабра в моём текущем контексте? И, вследствие моих же предположений, я не имею права ответить на этот вопрос, поскольку ответ на него наделит абракабра неким смыслом, отражение которого в языковой форме, очевидно, никак не сможет совпасть с абракабра. И ещё более парадоксально: в самом первом предложении этого абзаца я уже нарушил не наделение смыслом абракабра кроме как абракабра, поскольку утвердили смысл этого нечто - «совпадение абракабра со своим смыслом».