Суворов О.А.

ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА КАК СИСТЕМА КАТЕГОРИЙ УЧЕНИЕ

УЧЕНИЕ О ТОЖДЕСТВЕ (продолжение)

2. Необходимость, случайность, определенность

Внешний мир, как сам по себе, так и как объект познания неопределенен, как было показано, в силу своей бесконечно многообразной изменчивости, порождающей и его неисчерпаемые возможности. В этом смысле действительность, как нечто целостное, принципиально непознаваема, точнее сказать, познание целого здесь обречено быть нереализованной возможностью. Вместе с тем, в конкретных (конечных) проявлениях действительности познание вполне может достигать определенных результатов, что убедительно доказывается прагматикой социума. Логически это выглядит так, что в процессе познания неопределенность, как возможная действительность, раздваивается по актуальности на необходимость, по потенциальности на случайность.

Соотношение необходимого и случайного аналогично соотношению непрерывного и прерывного. Это легко проследить на любом конкретном процессе. Например, мы не можем абсолютно точно определить, что выпадет – орел или решетка – пока подброшенная монета находится в полете. Однако, когда процесс завершиться (прервется), результат будет однозначным, определенным. Выпадение одной из сторон монеты принято считать случайным, хотя и детерминированным. В этой связи в науке даже возникла особая концепция о статистической причинности, но и она, однако, не решает вопроса о действительной природе случайности, которая, на мой взгляд, субъективна. Потому что, если случайность, как и необходимость, объективна, то утрачивается сам смысл противопоставления этих категорий и тем самым уничтожается образованное ими диалектическое противоречие, двигающее процесс познания.

На последнем следует остановится особо, поскольку при обсуждении первой части настоящего материала опять обнаружилось стойкое непонимание некоторыми участниками, в частности М. Грачевым, принципиального отличия диалектического противоречия от формально логического. Не понимается то обстоятельство, что любой феномен познания противоречив в том смысле, что вне нас он объективен, тогда как в нас (в сознании) он субъективен. Конечно, вербально это обстоятельство можно выразить конъюнкцией А и не-А (приводимая Грачевым цитата Ильенкова), но от этого оно не перестанет быть диалектическим противоречием и не превратится в формально-логическую ипостась, а потому принципиально не может быть устранено.

Что касается в целом детерминизма, то мне импонирует точка зрения, согласно которой в мире всё  обусловлено, а случайностью мы наделяем просто то, причину чего мы не в состоянии сканировать, хотя объективно она, конечно же, существует. Таким образом, завершение любого процесса, если даже его результат и представляется случайным, дает нам определенность. И такова, следовательно, вторая триада учения о тождестве: необходимость >< случайность ~ определенность. В соответствии с законом отрицание отрицания, определенность есть случайная необходимость, или необходимая случайность.

3. Причина, следствие, закон

Определенность, как синтетический результат, так же раздваивается, по необходимости на причину, по случайности на следствие. Традиционно причинно-следственную связь называют закономерной, если она регулярна. Однако это не совсем верно, поскольку понятие закона определяется не столько повторяемостью причинно-следственной связи, сколько внутренней неразрывностью последней, ибо в принципе не бывает причин, не производящих следствия. Смысл причины в том и состоит, что в ней по определению заложена некоторая производительность, так что любая причина сама по себе имеет значение закона. Иными словами, если есть причина, необходимо есть и её следствие, хотя оно, разумеется, не всегда очевидно. Но и в случае своей очевидности следствие никогда полностью не отражает причины, поскольку её познание, в силу бесконечности связей, всегда ограничено возможностями познающего субъекта. Ввиду этого любой закон, насколько определенен, настолько и неопределенен, являясь, в конечном счете, так же «продуктом» объектно-субъектного отношения. Таким образом, имеем заключительную триаду учения о тождестве: причина >< следствие ~ закон. Закон, как синтетическая категория, есть взаимосвязь причины и следствия, или ещё проще -- само действие причины.

Если перенести изложенное понимание закона на основной вопрос философии, то придём к бессмысленности подразделения теории познания на материализм и идеализм, поскольку, в самом деле, гносеологически некорректно представлять материю до того, как она начала производить свое следствие, в виде сознания. То есть, в плане эпистемологии как нет следствия без причины, так нет и причины без следствия. В противном случае, т.е. если разорвать эти понятия, мы вынуждены будем подразделить процесс во времени и пространстве, что, как показал своими апориями Зенон, приведет нас к абсурду.

Нетрудно заметить, что в приведенной категориальной структуре диалектической логики закон отрицание отрицания действует не только по горизонтали, но и по вертикали, что позволяет в учении о тождестве сформулировать дополнительные дефиниции.

Причина есть действительная необходимость, или необходимая действительность.

Следствие есть возможная случайность, или случайная возможность.

Закон есть неопределенная определенность, или определённая неопределенность.

Последняя дефиниция примечательна тем, что позволяет разрешить известную дискуссию Эйнштейна и Бора (разделившую физиков на два лагеря) о характере законов природы: являются ли они динамическими (однозначными) или статистическими (вероятностными). Из изложенной Логики тождества обоснованно вытекает, что противоположные концепции закона в равной мере односторонни, поскольку любой закон, в зависимости от конкретной гносеологической ситуации, может быть интерпретирован как в терминах однозначности, так и, наоборот, в терминах статистики. Кроме того, абсолютная непрерывность изменения, на что указал тот же Зенон, окончательно отвергает предшествование причины следствию, а потому категорически постулирует их одновременность: действие причины и есть следствие. Иначе говоря, причина совпадает со следствием потому, что между ними нет, и принципиально не может быть, никакого промежутка времени. Но такое совпадение (одновременность) причины со своим действием (следствием), в свою очередь, исключает объективность временной последовательности, которая, ввиду этого, может быть определена лишь как искусственная (субъективная) дифференциация непрерывной длительности. Стало быть, из апорий Зенона с необходимостью вытекает ещё одно важное следствие: время как объектно-физический феномен обладает лишь длительностью, причем, только конечных явлений. Ибо бесконечная длительность, в сущности, равнозначна безвременности.

Мысль о том, что объективно-реальному времени присуща лишь конечная длительность согласуется и с гегелевским положением о «дурной бесконечности». Как и в случае однородной пространственной неограниченности, представление о бесконечной однородной длительности также совершенно некорректно. Кстати, об этом же, конкретизируя Гегеля, писал и Маркс: «Воображающий рассудок, который не может постичь самостоятельность субстанции, ставит вопрос о её становлении во времени. При этом он не замечает, что, делая субстанцию временной, он, вместе с тем, превращает время в нечто субстанциональное и тем самым уничтожает его понятие, так как, ставшее абсолютным, время перестает быть временным».

Таким образом, объективно-реальное время может быть только «временем жизни» конечных явлений, а потому определяется длительностью между нулём и бесконечностью. То есть, физически время может быть, с одной стороны, больше нуля, а с другой – меньше бесконечности.

Продолжение следует.