Рад, что не оставил Вас равнодушным)

Безусловно, некие зачатки интегральности, синкретизма присутствуют и во фрагментарном восприятии, однако этого ничтожно мало, если человек желает схватить в созерцании бытие-как-оно-есть.

Разумеется, человек есть часть Бытия, но как часть он может обладать особенностями, которые не свойственны целому, так что с экстраполяцией ему лучше не торопиться.

В принципе верно, но для более четкого понимания этого момента рекомендую взглянуть в работе А. Лосева «Типы отрицания» в самое начало: О дискретном отрицании.

Абсолютное ничто (укон) не присутствует в мысли как эйдос, но является условием и принципом всякого определенного отрицания.

1. Спасибо за ссылку. прочитал. интересно.
2. абсолютное ничто вообще нигде не присутствует и не может быть принципом отрицания, т.к. оно не может быть . Хотя эта мысль безусловно интересна в том плане, что Гегель говорил, что Ничто есть -НЕ. Однако с подробной трактовкой я все ещё намерен биться)

То, что я писал когда-то в одной из курсовых работ. если мне не изменяет память, Вы писали её на 3 курсе.

«Одно» является основой, на которой и из которой возникают все мыслимые и связанные с мыслимыми структуры, и поэтому сама эта основа не захватывается ни мыслью, ни чувством и сама по себе непознаваема.

Безусловно, но она всё же выступает началом науки и, соответственно, мышления.

Под бытием следует понимать обязательно определенное бытие, которое и является первым признаком данной вещи.

Спору нет и быть не может. Бытие - кристально чистой воды абстракция. Мы можем говорить о бытии чего то и о не-бытии чего то. Но мы не можем говорить о Ничто, т.к. для прыжка к подобного рода абстракции мы не имеем ровным счётом никакого фактуально-сенсорного базиса

1) Это изречение приписано Анаксимандру потому, что что то смешалось у меня в голове во время чтения фрагментов досократиков... немедленно поправлю сию вопиющую неточность)

2) А кто же, если не я?)

3) Полностью согласен, так оно и есть в чистом созерцании.

4) Вот тут то я и протестую: несхватываемое, "утекаемое", нефиксируемое не есть ничто. Говоря относительно сознания, оно (нефиксируемое) скорее не-будет, т.е. будет определено не-бытийствованием, но не-бытие есть лишь всего ещё одна форма инобытия, следовательно, Всё есть Бытие работает как нельзя лучше!

5) Отстутствие определённости так и следует именовать, а ни в коем случае не приплетать ничто! У того же Гегеля есть чудесный термин "иное", который отлично вписывается в данную ситуацию.

6) Ничто - нечто принципиально другое, не могущее иметь никакого отношения к чему либо. Да, понятие ничто может быть полезно в различных психологических и метафизических концепциях, однако само Ничто не есть. Во избежании подобной путаницы понятию ничто можно подобрать множество синонимичных терминов (не-бытие, иное, другое и т.д.)

7) Та граница каждого конечного сущего, в том числе и сознания, о которой говорил Гегель, и о которой говорите Вы, полагается иным, другим, чем то совершенно отличным, но никак не Ничто.

После столь компетентного разъяснения проблемы мне остается ограничиться лишь некоторыми Уточнениями и Дополнениями.
Относительно замечаний Actus Purus:
« Дело в том, что бытие и ничто следует понимать не просто как понятия, как если бы мы могли брать их в своей чистоте. Хотя Гегель хочет рассуждать именно так. »
Действительно , Гегель хочет рассуждать и рассуждает именно так, начиная с начала «неопределенного непосредственного», имея ввиду что в акте мышления , категориально обозначенном как «чистое бытие», дело идет о самом этом акте – в нем нечего мыслить, если речь о мышлении, ибо это само «пустое мышение – «чистая мысль» как таковая, в нем нечего созерцать, если речь идет о созерцании, ибо это само «чистое, пустое созерцание».

Понятное дело, что из такого «начала» развертывания чистых определений мышления никак не следует, что «бытие и ничто следует брать как они даны для нас», так что ваше дальнейшее рассуждение оправдано лишь как рефлексия на отношения бытия и ничто из области определений «нечто», в которой , конечно же, реализуется единство бытия и ничто («нет ничего ни на небе, ни на земле, что не содержало бы в себе и бытие и ничто», сказано в Большой «Науке логики»), но ТАК, что бытие и ничто наличествуют уже не в той совершенной «мнимости» - невыразимости - виртуальности, какая присуща «чистому бытию» как «отсутствию определений до всякой определенности», которое нельзя ни ощущать, ни созерцать, ни представлять», поскольку оно есть «чистая мысль».

Мы знаем, что Гегелю важно было определить начало – истинную первостихию мышления, о которой весь последующий диалектически развернутый ряд определений мышления в порядке «восхождения абстрактного к конкретному», выражаясь по-аристотелевски, «сказывается» как о своей абстрактной основе многообразными особенными спецификациями, такими, например, как категориально-логическое различие «положительного и отрицательного» или понятийно-логическое отличие сущности и существования.

В демонстрируемом вами соотношении различенных «существования и сущности» как определений чувственного созерцания соотносительные им определения бытия и ничто предстают уже как положенные и рефлектированные из области «нечто». Такая демонстрация развивается не из первичного определения «абсолютной индифферентности» или абсолютного непосредственного тождества («я» = «я») – «чистой мысли» самой по себе как начала «логики» - мышления о мышлении посредством его собственных определений, а из начала «непосредственного знания» - чувственной достоверности как первой ступени «феноменологии духа»: тогда действительно, в форме «чистого бытия», понимаемого как сущность чувственной достоверности, имеем то, что чувственно созерцаемое нечто (вещь) непосредственно «есть» и простое «бытие» этого нечто составляет его истину, так что в силу этой «непосредственности» о вещи нельзя сказать, что она в себе есть «богатое отношение и многообразное отношение с другими», - в достоверности первичного созерцания непосредственности бытия вещи, когда бытием исчерпывается истина вещи, соотвествует категория «ничто»….и само созерцание не опосредовано развитием сознания созерцающего «я» и многосторонним движением его мысли, - сознание в непосредственном созерцании имеется как чистое «я есмь» или сознание в форме непосредственности «чистого бытия», которому соотвествует непосредственное чистое отношение к предмету.

Однако категории бытия и ничто не работают на первой ступени «феноменологии духа» в их чистоте – «мнимости» – вирутальности, как они берутся в «науке логики», вернее сами эти категории удерживают при себе свой вирутальной статус, но в «феноменлогии духа» уже на первой ступени нереализуемо характерное для «чистого бытия» «отстутствие определений до всякой неопределенности» (поскольку речь идет о сознании с различением соотносимых в его развитии моментов знания и истины), и совершенной непосредственности здесь нет, ибо сама чувственная достоверность не только есть непосредственное отношение, но опосредствовано («я обладаю достоверностью через нечто иное, а именно через вещь»), а вещь, схватываемая в чувственной достоверности, не есть «чистое бытие», совпадающее с «ничто», но опосредствованно определенное «через я», для которого в обращении к «вещи» «ничто» не мыслимо, а по крайней мере возможно остенсивное определение, фиксируемое абстракцией «это».

Что касаемо сущности и существования, из отношения которых рефлектированно предстает отношение бытия и ничто, то здесь опять же не следует детрансцендентализировать категории до уровня «данностей», упуская первичные гегелевские интуиции, источник которых можно усматривать в диспозиции между «утверждением Якоби о боге Спинозы - что он есть принцип бытия во всем наличном бытии» (вот тут Гегель сам дает повод для развития стратегии «данностей») и схоластическим дискурсом в его классической томистской завершенности. В последнем случае полагание «чистого бытия» опирается вероятнее всего на определенную онто-тео-логическую интуицию, в поле которой развивалось понятие Бога как Actus Purus (чистого акта бытия) - это интуиция бытия, чья сущность состоит в существованиии, т.е. не ограничено никакой сущностью, никаким «что», есть по сути «ничто» - есть чистое esse, и такое бытие не имеет ничего общего, кроме самого акта бытия, с чувственно данным бытием.

Но интуиция эта дошла до сознания Гегеля и воплотилось в его мышлении философски опосредованной, и не последнюю роль тут сыграли Фихте и особенно Шеллинг. Обращает на себя внимание гегелевское словоупотребление: «чистое бытие» - «абсолютная индиффирентность» (высказываемая как «ничто») - «абсолютное тождество» (от Шеллинга) – «я»= «я» (от Фихте) – «интеллектуальное созерцание». Последнее Гегель определяет как спекуляцию: "Абсолютным принципом, единственным реальным основанием и твердой позицией философии в философии Фихте, так же как и Шеллинга, является интеллектуальное созерцание, или, на языке рефлексии, тождество субъекта и объекта. В науке это созерцание становится объектом рефлексии, и философская рефлексия есть таким образом само трансцендентальное созерцание, делающее себя собственным объектом и единое с ним. Значит, это спекуляция». ( "Различии между философскими системами Фихте и Шеллинга").

В плане интеллектуального созерцания дело бытие и ничто выступают, когда дело заходит о первом простом определении Абсолюта. В бытии и ничто улавливается апофатический след "философии тождества Шеллинга", хотя у Гегеля бытие и ничто - это уже первое извлечение Абсолюта из апофатической тьмы в движении к его дальнейшему обналичиванию и снятию наличного особенного в Абсолюте как конкретном всеобщем. В «малой логике» Гегель позиционирует бытие и последующие определения как «метафизические определения Бога», но отстраняется собственно от тео-матафизических определений как черпающих содержание из области представления, а не понятия, и развивает мысль об Абсолюте как выражении Его «в значении и форме мысли», так что каждая сфера логического определения является изображением Абсолюта.

Но не впадает ли в антиномию Гегель, когда развертывает тотальность определений логической идеи, начиная с бытия и ничто? Являются ли понятия «бытия» и «ничто» содержательно соизмеримыми с бытием и ничто Абсолюта, так чтовыражают истину его непосредственного самообнаружения? Можно ли помыслить «бытие и ничто» в плане определений Абсолюта так, как это делает Гегель, если учитывать онто-теологический контекст его размышлений?

В этом последнем пункте сошлюсь на одну интересную работу (Печурчик Ю.Ю. «Антиномии Феноменлогии духа» Гегеля) и завершу обширной цитатой:

Абсолютное как неподвижный и непознаваемый движитель (Аристотель) есть пустое понятие: «Потребность представлять абсолютное как субъект… "моральный миропорядок", или "любовь" и т.д. … Это слово само по себе есть бессмысленный звук, одно лишь имя» (С.11). Кант и Аристотель полагали Абсолютное как цель (Благо), которая движет, сама, оставаясь неподвижной. Гегель, как может показаться, солидарен с ними: «Аристотель дает природе как целесообразной деятельности, цель есть [нечто] непосредственное, покоящееся, неподвижное, которое само движет; таким образом, это – субъект» (С.11). Гегель не осознает противоречия между абсолютным целью и её осуществлением (энтелехия). Он отмечает, что Абсолютное как цель, которая движет, оставаясь неподвижной (что соответствует, как показал Кант, понятию цели) «уходит назад в простоту» (С.11). Значит, сказал бы Н.Кузанский, остается непознаваемой. […]

Гегель вслед за Шеллингом подводит формально-логически единство субъективного и объективного под понятие абсолютного. Абсолютное, которое получается в результате опосредования субъективного и объективного, мы можем называть лишь условно-абсолютным. Также как и саморазвитие понятия, саморазвитие культуры - условно самодостаточным. На языке Канта - как-будто (als ob) абсолютное, как-будто саморазвитие. Подлинно абсолютным, соответствующим своему понятию, является абсолютное опосредование в «недре Отчем» {Прим: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Иоан.1:18)}. Поэтому совершенно неправомерно Гегель отождествляет трансцендентно-абсолютное с Монбланом человеческой культуры (универсум форм и произведений деятельности и мышления)»

О том я и говорю: такая оппозиция онтологически иррелевантна, Бытие уже задело собой ничто, пропитало его. Роль ничто я не оспариваю, но она с успехом могла бы быть сыграна "небытием", в таком случае с апелляцией к наличному бытию не было бы никаких проблем.

0, Ничто - пустые понятия (полностью согласен с Кантом), множества и т. п. Это начала различных систем отсчета, начала координат или субординат, некие точки в пространстве Эвклида (геометрия, математика), в пространстве признаков (логика) и др. Признак предметов, например, длина, представляется осью в пространстве признаков, принимающей значения от 0 до бесконечности. Предмету соответствует точка в пространстве признаков (ПП). Вблизи 0 длины имеем дело с электронами (например), вблизи бесконечности - с Метагаллактикой, Вселенной. Понятиям, представляющим классы предметов, соответствуют некоторые области (объемы) в ПП.
Предмет может изменяться. Если его движение происходит в области понятия, то имеет место количественное изменение предмета или эволюция. Если он выходит за границу области, т. е. перескакивает в другую область ПП, то имеет место качественное изменение предмета или революция.
Соответственно могут изменяться области понятий, т. е. сами понятия, например, целые виды животных. Могут изменяться признаки - оси ПП: возникать, исчезать, изменять масштаб, например, сокращение длины в теории относительности, и др.
Гегель рассмотрел развитие всего ПП, т. е. всей действительности из Ничто, аналогом чего представляется теория Большого Взрыва: рождение Вселенной из сингулярной точки.
Но описал все это он средневековым языком в своей Логике: "само свое в себе для себя бытие" и т. п. стопудовыми терминами, которые он, м. б. вынужденно, составлял из множества архаических.

1) Почему же, на мой взгляд, апелляция к реальности при этом разговоре очень важна, ведь Гегель претендует на аутентичное описание Бытия.
Полное, тотальное Ничто - не может содержаться в исходном понятии чистогт Бытия, да и быть одним из его дериватов ровно потому, что говоря о пустом, что оно пусто, мы уже пустое концептуально наполняем, следовательно впадаем в лингвистическую непоследовательность.
2) Видит моё сердце, Хайдеггер лишь излагает от второго лица, но изо всех сил старается слиться с решившимся, бросившем себя на само себя в потоке самого своего переживания.

Канта читал где то год назад, но спасибо за отсылку, обязательно ознакомлюсь. Пустых понятий не существуют, как только понятие станет кому либо известно, оно перестанет быть пустым.

Борчикову
"думаю, Вы не будете возражать, что ваш этот пассаж есть "фрагмент теории мышления", с помощью которого Вы для нас загоняете Ваше живое мышление в рамки словесной оболочки"

Для меня упомянутый пассаж не есть фрагмент теории, а лишь ссылка на некоторые факты, относящиеся к живому мышлению. При этом я понимаю, что в области умозрения, где натурально ткнуть носом никак не получится, можно едва ли не любой факт назвать сомнительным предположением, а значит, теоретическим конструктом или фрагментом теории. И если такое положение вещей, что называется оседлать, то можно успешно заниматься обструкцией против философской онтологии. Правда, запросто может получиться и так, что собеседники "испаряться" по причине потери интереса.

"важно понимать, что у философских конструктов (идей, понятий, теорий, систем) референтом и денотатом всегда является живое мышление"

Если под живым мышлением разумеете бытие вообще (согласно принципу Парменида), то соглашусь. Если же говорите о человеческом мышлении, то согласиться не могу, поскольку полагаю, что за человеческим мышлением стоит нечеловеческое как объективная реальность.

Вообще, я сторонник идеи субъектной вложенности. Правда, разворачивать её не могу - нечего пока разворачивать, понимания совсем мало. Нужно категориальное переосмысление, а это происходит медленно.

О Вашем понимании Ничто не возьмусь что-либо говорить, потому как не понимаю. Всё вроде как перемешано - онтология изъята из метафизики и перенесена в математику... Вон, и Стас "выпал в осадок" :)) Нет уж, увольте.