Волкову. Не стоит так спешить с определением, как и с вашим "вряд ли". Тут(по крайней мере в моей теме) важны размышления умеющие разделять/различать одно от другого, как сказано " разделяй и властвуй". Но некоторые несознательные не хотят учиться разделять, но властвовать очень хотят, установив единоличную монополию на что-либо, как, например, США желают единолично властвовать над миром.

/Ваше понимание разделения основано на какой теории или идее?/

На идее человека в его отношении к пустоте. Это отношение различается тем, что одна природа человека "не терпит пустоты", а иная - терпит, или даже благожелает(отсюда "Атом и пустота" у Демокрита, например).
Вы вроде тоже на человеке основываетесь, но не говорите, какой природы он у вас, потому, что не разделяете. А дальше идете к "человеку общественному", которого вы, естественно, тоже не разделяете. Вот и получается, что вы прихватизируете человекопонимание, став "монополистом" не терпящим альтернативы. Как, например, и ЛАС в отношении социализма не понимает и не принимает альтернативы.

Волков: " В природе нет пустоты т.к. любое пространство заполнено движением(взаимоотношением) субьекта и обьекта".
Т.е.  заполнено изменением, исходя из вашей расшифровки... " изменение( читай, движение)".  Но изменение, опять же, никак не разделяете, поэтому и не понимаете как оно может относится к "пустоте". А поэтому не понимаете когда неразделенные могут оказаться врагами человеку, как об этом сказал Христос...

..."Не мир я принёс, но меч, чтобы разделить. Ибо враги человеку домашние его".

/Читали батюшка, читали!!!/

Эт хорошо, что читали. Дело за малостью, т.е. за пониманием прочитанного.

ВАТСОН: Так почему же,Холмс, мыслители не доходят до семеричных систем?

ХОЛМС: По разным причинам,Ватсон. У одних сознание слишком низкое, чтобы воспринимать пределы Я есмь. А у других для подобного сознания необходим опосредстующий опыт мышления. И в итоге ни эти, ни те не могут понять "свободных систем", хотя на практике наверняка какой-то опыт отношений с ними  у таковых мыслителей имеется. Но этот опыт, увы, не переходит у них в теорию, по причине того, что метафора у них не работает, а за работу метафоры отвечает соответствующая диалектика.

ВАТСОН: Но какая-то, хоть поверхностная, диалектика и у таковых должна быть раз они существуют в этом мире.

ХОЛМС: Какая-то безусловно есть, но её слишком маловато, чтобы обратиться на себя, т.е. чтобы человек познал себя, как гласит некая дельфийская мудрость.

ВАТСОН: Значит, не имея подобного обращения, мыслители способны лишь на зависимое системопонимание?! И переубедить таковых, что имеются ещё отличные от зависимых системы, очень трудно(или вовсе невозможно, если они будут проявлять бескоечное упрямство).

ХОЛМС: Трудно, Ватсон, потому что таковые рассматривают человека лишь с позиции ацентризма, в которой опосредствованного опыта связующего с центром ещё нет у них, не накопили. Поэтому человек видится лишь в некой степени(или в полной) зависимости о  другого, или наоборот, другое(обьект) от себя любимого(в "системо-действии").

ВАТСОН: Теперь более понятно, почему некоторые мыслители говорят нечто обратное познанию человека, иногда пользуясь понятием " алгоритмической невычислимости", вгоняя само понимание философии в зависимость.

...............

ВОЛКОВ: Человек сам по себе это всего лишь собирательный образ, не подлежащий изучению, если мы говорим о философии. 

ЛЮДМИЛА: Вы предлагаете изучать элементы, через которые проявляется человек и его природа на периферии. Более же элементарная позиция корневых элементов - ячейка общества - семья.

ВОЛКОВ: Что сначала возникла семья, а потом государтво, это не является основполагающим, потому что как возникло государство нам совершенно не важно.

Т.о. "более элементарная позиция", указанная Людмилой, оказывается не важной, она как бы отсекается, и принимается важным лишь более удобовариваемое для Волкова.
Т.е. оказывается совсем не важной именно та элементарная позиция человека, при которой он и имеет возможность разделяться, создавая тем самым "свободные системы" на принципе семеричности, который олицетворяет недельный цикл,в котором происходит бытие человека..Усложняясь, этот принцип относится и к общественному человеку, способному сохранять как свободу действия, так и свободу взаимодействия, в зависимости от ситуации условий его жизнедеятельности.

Т.о. две природы человеческие - бессознательная и сознательная(это философские понятия) способны создавать различные системы, в основе своей деляшиеся на свободные(независимые) и несвободные(зависимые), с соответствующим общественным и государственным устройством, изменяющимся или развивающимся в исторически временном цикле бытия и мышления человечества.

Олан Дуг / Да, я считаю.../

Иметь собственную точку зрения не возбраняется, весь вопрос о соответствии её...

/Миру это безразлично. Он просто существует/

Если бы было безразлично, то он бы не являлся субьекту, а соответственно, субьект не задавался бы вопросами, он тоже просто существовал бы и всё что касается мира ему было бы безразлично.

/Болдачёв прекрасно понимает общий принцип системообразования/

Как он может понимать общее, если его понимание ограничено единичным(солипсирующим)? Вы по моему не очень то вьезжаете в сие различие.

/А Волков.../

Ограничиваясь лишь относительным, ни Волков, ни Болдачев, ни вы(если вы соглашаетесь с ними) не в силах выйти на различие относительного и абсолютного, а соответственно, и понять обьективнсть систем, имеющих универсальные связи и отношения.

Геннадий Макеев, 5 Июнь, 2024 - 08:32, ссылка
если теоретическое понятие коррелирует с практическим понятием, то оно не может быть субьективно.

Понятие - оно всегда "моё". Если не раскладывать понятие на составные части, то смутно понимаются теоретическое понятие и практическое понятие.
Всякое понятие я считаю практическим, потому что руководствуюсь им в своей жизни.
Но некоторые понятия мне приходится не применять, потому что они оказываются "плохими".

Пример.
У меня есть понятие, что
если я хочу яблока,
то мне надо подойти к яблоне,
сорвать яблоко и
съесть его.
Это практическое понятие, потому что при его реализации я своим действием (Део) получаю физическую вещь - яблоко.
Оно же и теоретическое, потому что я помню (Тео) чтО надо сделать, чтобы удовлетворить желание яблока. И это "хорошо".

Но в другом случае я руководствуюсь этим же самым теоретическим понятием Тео, но меня побили. А это "плохо".

Что произошло?
Изменились объективные условия в окружающей действительности ОД и мои действия Део встретили сопротивление.
ОД без разницы моё субъективное "хорошо" или "плохо" и моё теоретическое понятие Тео, но не безразличны мои действия Део, порождённые понятием Тео.

Что я делаю.
Под воздействием "плохо", моего субъективного ощущения, я изменяю моё ПРЕЖНЕЕ теоретическое понятие Тео таким образом, чтобы получить прежнее субъективное "хорошо", но не получить предыдущее субъективное "плохо".
Но я же делаю это чисто теоретически Тео, субъективно, а не в действительности Део.
Понятнее не стало.
Поэтому, субъективно, Тео, я подавляю в себе "желание яблока". И это понятно, но "плохо".

Но организм не обмануть, поэтому ему по-прежнему хочется яблока: не сейчас, так потом захочется.
А для реализации этого желания надо предпринять ряд шагов в действительности Део, для чего этот ряд шагов надо вначале оформить в Тео. Т.е. идея вперёд.
Ряд шагов - это форма, очищенная от всякого "желания яблока".
И эта форма хранится как последовательность номеров шагов.
И я понимаю этот ряд шагов.
Но моё тело не понимает, а выполняет мою команду реализации этой последовательности номеров шагов.

Другими словами, понятие раскладывается на "последовательность номеров шагов", форму, и собственно "понимание". Форма (последовательности шагов) есть объект моего понимания.