всякая "власть" фикция если не причастная правовой системе, где действует "равное" [бесполое Тела] право гражданина, что достигается гарантией, а борьба за мнимую "власть" приводит всегда к господству толпы, и миновавшую дух толпы, так как происходит разделение толпы на противостоящие "силы" способствующие возникновению узурпации общего уже права. Штирнер показывает как одна группа привилегированных граждан подавляет другую и назначает "своих" людей на ответственные должности, также происходило и в России всегда. Путин также назначает холуёв из бывших "комуняк" и приспешников прежнего режима, и выскочек разного рода из знакомых ему лично, умеющих подсуетиться. Эго [бесполое Тела] и заявляет от Штирнера: "когда господствует разум, гибнет личность", -- так как "разум" противоречит духу толпы, и это ясно любому. [Мирабо сказал: "Правительство имеет только силу, но не право; только в народе источник права"] -- имеет ли силу правительство, если народ имеет право? Мирабо и не ведает что такое право если связывает его с народом, а также сила не может быть отделённой от "права", а значит если правительство - "сила", то это не правительство, а структура узурпирующая власть гражданскую. Власть исполнительная — "функция" закона, а не сила.

Когда девятого июля был предложен план распределения работ по конституции, Мирабо сказал: "Правительство имеет только силу, но не право; только в народе источник права". Шестнадцатого июля тот же Мирабо воскликнул: "Разве не народ — источник всякой силы? Он — источник всякого права и источник силы!" Тут к тому же выясняется содержание "права": это — власть. "Кто имеет силу, тот имеет и право"... Буржуазия — наследница привилегированных сословий. Фактически права баронов, отнятые у них как "узурпация", перешли к буржуазии, так как буржуазия стала называться "нацией". Все преимущества были отданы "в руки нации". Но этим самым они перестали быть "преимуществами". Они стали "правами"... Ночь на четвертое августа была смертельной для всех привилегий, или " преимуществ" (также и города, общины, магистратуры обладали прежде привилегиями, пользовались преимуществами и правами господ), и закончилась она зарей "права", "государственных прав", "прав нации".
Монарх в лице "короля-властелина" был жалким монархом в сравнении с этим новым монархом — "суверенной нацией". Эта монархия была в тысячу раз более крута, строже и последовательнее. На нового монарха не было никакой управы; как ограничен в сравнении с ним "абсолютный король" старого режима! Революция содействовала превращению ограниченной монархии в абсолютную. С этих пор всякое право, которое не даруется этим монархом, — "притязание", каждое преимущество, однако, которое он дарует, — "право". То, к чему стремились и чего жаждали тысячелетиями, а именно — найти абсолютного властителя, рядом с которым не устояли бы никакие другие господа и власти, того достигла буржуазия. Она открыла господина, который один только дарует "основания права" и без дозволения которого ничто не законно. Так, мы знаем теперь, что идол — ничто и что "нет иного Бога, кроме единого". Против права нельзя более выступить, как против того или иного права, с утверждением, что оно "несправедливо". Можно только еще сказать, что оно — бессмыслица, иллюзия. Если назвать его "неправым", нужно противопоставить ему другое право и сравнивать с ним. Отвергая же вполне право как таковое, право в себе и для себя, отвергают также и понятие неправоты и уничтожают все понятие права (к которому принадлежит и понятие неправоты). Что значит, что мы все пользуемся " равенством политических прав"? Только то, что государство не считается с моей личностью, что я для него, как и всякий другой, только человек и не имею другого важного в его глазах значения... Но государство имеет в своем распоряжении бесчисленное множество прав, которые оно может раздавать, например, право командовать батальоном, ротой и т. д., право читать в университете и т. д.; оно может их раздавать, ибо это его, то есть государственные или "политические", права. При этом ему безразлично, кому оно отдает, лишь бы получающий их исполнял обязанности, вытекающие из переданных ему прав. Мы все для него равны и одинаковы, один не имеет больше цены, чем другой. Буржуазией начинается либерализм. Всюду хотят ввести "разумное", "своевременное" и т. д. Следующее определение либерализма, сказанное будто бы в похвалу ему, вполне его характеризует: "Либерализм не что иное, как разумное познание, приложенное к существующим обстоятельствам" [Сб. "Двадцать один лист из Швейцарии". Цюрих. 1843, с. 21. (Анонимная статья. - Ред.)]. Цель его — "разумный порядок", "нравственное поведение", "ограниченная свобода", а не анархия, не беззаконие и своеобразность. Но когда господствует разум, гибнет личность.
Штирнер