Интересные наблюдения журналиста Пархоменко о необычных способностях чиновника Путина. Ясно что юристы-крючкотворы готовящиеся в советских институтах всегда оригиналы, но тут что-то запредельно профессиональное.

"...почти уже неделю тому назад произошел очень интересный разговор, легко можно найти полную стенограмму этого разговора, например, на официальном кремлевском сайте. Там висит стенограмма, разговор между президентом Путиным и руководителями крупнейших мировых информационных агентств. Это такая суперэлита даже не мировой журналистики, а мировой информационной индустрии. Действительно люди очень влиятельные, люди, от которых в значительной мере зависит мировое общественное мнение, постольку, поскольку они поставляют, ну, некоторое первичное сырье для очень большого количества средств массовой информации. Они выдают ту первичную информацию, которая потом используется, перерабатывается аналитиками, обозревателями, журналистами по всему миру. И неслучайно совершенно Путин и его пресс-служба выбрали именно этих людей в качестве собеседников для президента.
И вот надо сказать, что Путин произнес там совершенно поразительные вещи, я бы сказал, поразительные в своей откровенности и поразительные по замыслу. А замысел заключался в том, что… ну, знаете, есть такой способ как бы спорить, когда ты начинаешь повторять позицию противника и не отрицать ее, а, наоборот, ее подчеркивать.
Вот, я не знаю, кто-то там нападает на вас и говорит: послушайте, мы с вами ехали сейчас в трамвае, вы только что вытащили у меня из кармана кошелек. А вы ему на это говорите: я? Да, я вытащил кошелек из вашего кармана, потому что это нормально, всякий человек, который ездит в трамвае, имеет право вынимать кошельки из карманов соседей. Всякий кошелек, который находится со мной в одном трамвае – это в некотором роде мой кошелек, и я тоже могу им воспользоваться. А в чем же здесь дело? Почему вы снова и снова упрекаете меня в том, что я вытащил ваш кошелек? Да, ваш кошелек – мой кошелек.
И вот если вы будете повторять, и повторять, и повторять это со все большим, и большим, и большим апломбом, рано или поздно вы увидите человека, который как-то трет лоб и уже он как-то не уверен в том, что… Ну, может быть, действительно, может быть, и правда, может быть, просто… может, я сам виноват? Может, не надо было с кошельком в трамвай? Ну, как-то, что же я искушаю соседей как-то? А может быть, надо было просто держать за карман? Ведь я же отпустил его и как-то создал ситуацию, в которой человеку было трудно устоять. Наверное, я виноват сам. Вот так бывает, знаете, есть такой метод спора.
И Путин совершенно хладнокровно на вопрос о том, почему, собственно, Россия вторглась в соседнее суверенное государство, отобрала у этого государства кусок земли и почему Россия попыталась диктовать соседнему суверенному государству свою волю, просто потому, что посчитала себя вправе, хладнокровно на это отвечает: нам прямо сказали, что это… речь идет о том, что Украина могла бы в какой-то момент вступить в НАТО и каким-то образом, скажем, определить свои взаимоотношения с Евросоюзом. Вот Путин говорит: мы убеждали европейских партнеров, что в таком виде, в котором предлагается подписать договор об ассоциации между Украиной и Евросоюзом, он для нас представляет определенную в экономическом плане угрозу. Мы попытались убедить в этом и украинскую сторону, и европейскую. Но, - говорит с возмущением Путин, - нам прямо сказали, что это не наше дело и что третья сторона не должна участвовать во взаимоотношениях между Украиной и Евросоюзом! – возмущается Путин.
Послушайте, но это вообще действительно так. Ну, в некотором роде третья сторона не должна участвовать во взаимоотношениях между Украиной и Евросоюзом, если это взаимоотношения между Украиной и Евросоюзом. А, почему, собственно, кто-то должен в этом участвовать? А, собственно, с чего?
Вот есть взаимоотношения, не знаю, между Норвегией и НАТО. Норвегия тоже находится недалеко от России, у нас даже есть кусок границы с ней. И что? Мы должны участвовать в этих отношениях? Между Финляндией и Европейским Союзом, мы должны участвовать в этих отношениях? Вот, есть Прибалтика, у них тоже есть какие-то отношения. Есть, не знаю, там, Турция – тоже находится недалеко от России. Мы должны участвовать в их отношениях? Почему, собственно?
С чего мы должны вторгнуться в отношения между Украиной и Европой? Кто сказал, что мы должны быть там третьей стороной? Почему Путин уверенно, твердо, как о чем-то само собой разумеющемся, говорит об этом?
На самом деле в этом нет ничего, кроме его апломба. Просто если он будет говорить об этом очень уверенно, то люди, которые сидят напротив него, будут кивать головами, потому что, ну, как же, да, президент очень большой, очень сильной страны говорит, что он имеет право. Говорит, что он имеет право диктовать соседнему государству. Говорит, что, в сущности, этого соседнего государства не существует. По идее, он говорит: это наша зона. То, что здесь происходит – это все наше, мы этим должны владеть. Вот что стоит за этими словами.
Спустя еще какое-то время он говорит. Мы слышали только один ответ, как на пластинке записанный: каждый народ имеет право самостоятельно определить систему безопасности, в которой он хочет жить, и вас это не касается, - говорит Путин с возмущением.
Но вообще это чистая правда, так, между нами говоря. Каждый народ действительно имеет право самостоятельно определить систему безопасности. Ну да, имеет. Он может сам решать, в чем он хочет жить, а нас это не касается. Ну да, может, а нас это действительно не касается. Если повторить 50 раз, что это неправда, это не перестанет быть правдой, тем не менее. Это действительно так.
Люди напротив Путина сидят и завороженно кивают головами, выслушивают эту позицию, говорят: да, действительно, удивительно, кто же, интересно, мог подумать, что Россию что-то не касается? Ведь это ее зона, ведь это ее лагерь.
Помните, было такое выражение: социалистический лагерь. Ну, вот к ситуации вот этого самого социалистического лагеря, только не социалистического, а просто российского, мы сегодня возвращаемся. Точнее, нас возвращает Путин. Это наш лагерь, мы оградили это нашим забором. Поэтому никто не смеет, как на пластинке, повторять нам, что нас здесь что-то не касается.
Вообще не касается, между нами говоря. Украина – отдельное, другое государство. И в свое время тот факт, что мы признали это, был очень важным фактором для признания самой России в качестве отдельного от Советского Союза государства. Это была часть одного очень важного баланса: мы признаем одни республики бывшего Советского Союза, а все остальные признают Россию как самостоятельное государство. И на основе этого происходит раздел и ядерного оружия, и всяких военных потенциалов, и финансов, и долгов, между прочим, и доходов от полезных ископаемых, и всего остального.
Вот это на самом деле интересная очень вещь, вот такая, я бы сказал, имитация уверенности. Я абсолютно уверен, что речь идет об имитации. Я совершенно твердо уверен, что люди, которые вот таким образом пытаются гипнотизировать своих дипломатических собеседников или собеседников вот на таких встречах с важными деятелями мировой информационной индустрии, это именно имитация: мы будем им это вдалбливать, мы будем это пропагандировать.
Это в точности на самом деле то же самое, что делает какой-нибудь Дмитрий Киселев в своих программах. Вот поразительно, как они учатся друг у друга. Киселев учится у Путина, а Путин, в свою очередь, учится у Киселева. Это факт, мы это просто видим. Вот он ровно этими интонациями говорит: как они смеют, как на заезженной пластинке, повторять нам, что это не наше дело?"

http://echo.msk.ru/programs/sut/1330198-echo/ Суть событий.