В качестве исходной посылки своих рассуждений я принимаю следующее утверждение : предметную область философии как диспиплины можно определить на основании двух дихотомических критериев - {симметрия>|<асимметрия} и {определённость>|<неопределённость}. Обоснование выбору именно таких критериев состоит в их применимости к {тезису>|<антитезису} для общего случая - в чём можно убедиться из дальнейших соображений.

• симметрия дихотомических аспектов обусловлена их противопоставленностью - то есть располагая информацией о тезисе можно отзеркалить её на антитезис, заведомо зная о том, что это "тезис наоборот"
• асимметрия определяет некоммутативный порядок следования тезисов в дихотомии, согласно которому описание антитезиса всегда требует больших информационных затрат - например, написанная в машинных кодах подпрограмма деления раза в два длиннее подпрограммы умножения (то есть дихотомические аспекты друг другу противопоставлены, но если "симметричный" тезис целиком отзеркаливается на антитезис, то обратная операция невыполнима ввиду включённости в антитезис наряду с этой отзеркаленной информацией некого неучтённого остатка)
• критерий неопределённости расширяет обобщённую семантику тезисно-антитезисной пары, указывая на недостаточность определения тезиса для выведения из него антитезиса путём его противопоставления первому - например, знание о том что деление это "умножение наоборот" не содержит никаких намёков на запрет деления на ноль, поскольку при умножении чисел ни с чем подобным сталкиваться не приходилось
• оба критерия рекурсивно выводятся из исходной философской дихотомии {тождество>|<различие} путём озадачивания вопросом о том, как именно способы различения могут быть различны в общем случае (семантическую верификацию корректности полученного результата можно осуществить следующим образом : одинаковые объекты всегда требуют на своё описание меньше информации чем разные - отсюда критерий различения чего бы то ни было, указывающий на возрастание информационной ёмкости описания при переходе от симметрии к асимметрии ; также при сравнении объектов мы всегда можем исчерпывающе определить семантику их абсолютного тождества, в то время как в отношении абсолютного различия во всех случаях будем иметь полную неопределённость)

[ ]  [ ]

  Таким образом, первые четыре сущности, названные мною в приложении "философскими битами", на самом деле представляют из себя "двухразрядные" образования, полученные путём комбинирования фундаментальных аспектов различения ; пятая же, содержащая антитезис "рациональному", полагается таковым условно. Полная развёртка предмета рациональной философии осуществляется далее на основании определения дисциплины как результата синтеза её прикладной (тезис) и теоретической (антитезис) частей. Исчерпывающее определение ФЛ как "философской дисциплины №0" нам заведомо известно (см. вступление приложения), также можно отметить, что кванту (биту) прикладной части ФЛ (информатики) можно сопоставить критерий его внутренней симметрии, поскольку ноль и единица, посредством которых можно описать любые имманентные опыту действия, семантически нейтральны по отношению друг к другу - в отличии от {противоречивости>|<истинности}, положенных в основу развития математики. Причина, по которой информатику следует считать именно тезисом, состоит в том, что сначала мы учимся считать на яблоках (то есть производим над объектами некоторые действия), а уже потом путём анализа результатов этих действий выводим из приобретённого опыта теорию, фиксируя её в высказываниях, прошедших через фильтр оценки их на предмет истинности. Исторически (в данном случае - терминологически) сложилось так, что информационные технологии появились после математики, но если под "информатикой" здесь подразумевать средства описания действий, предшествующих их анализу с целью выявления истинных суждений, то они появляются раньше, чем средства вербализации результатов этого анализа : "Берём два яблока, потом три яблока, и считаем : раз, два, три, четыре, пять. Затем переставляем их местами и снова считаем. Дальше проделываем то же самое с грушами, сливами, и прочими объектами, и по итогу убеждаемся в справедливости утверждения о том, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется". То есть считать яблоки проще чем выводить на основании этих подсчётов истинные суждения, и для описания этих действий можно пользоваться естественным языком, не прибегая к специальной терминологии вроде "переместительного закона сложения". Так как приведённую выше последовательность действий есть все терминологические основания назвать "алгоритмом", индифферентную к критерию когерентной истинности информатику следует считать прикладной частью формальной логики, а небезразличную к нему математику - теоретической.

[ ]  [V]

  Условимся в дальнейшем называть "действием" структурную единицу прикладной части философской дисциплины, а "формулой" - теоретической. Дальше не обязательно проводить различение между битом, как квантом описания действия, и самим действием - здесь существенно то, что симметрия внутреннего содержания бита семантически изоморфна индифферентности действий к оценке их на предмет истинности (по аналогии с машинным кодом их можно пронумеровать, представив алгоритм последовательностью чисел, указывающих на сопоставленные им действия, которые будучи заимствованными из опыта не могут быть противоречивыми,  а поскольку на практике количество этих действий ограничено, то для их нумерации всегда можно определить необходимое и достаточное количество битов). Согласно свойству неопределённости антитезиса формулы могут содержать ссылки на иррациональные (невоспроизводимые в опыте) действия, первым из которых можно считать такую математическую операцию, как "мама дала Маше ноль яблок", из-за которой натуральный ряд, дающий первоначальное представление о числе, принято начинать с единицы, и только с появлением антитезиса положительным числам это действие включается в список [условно] допустимых наряду с утверждениями вида "мама дала Маше минус три яблока". Таким образом, формулы теоретической части содержат неучтённый при отзеркаливании тезиса на антитезис остаток, непроецируемый на действия прикладной. Иррациональная составляющая теоретической части дисциплины обуславливает наделение её формул семантикой, в то время как алгоритм действий по определению лишён смысла, поэтому приведение иррациональных действий к рациональному виду (дать минус три яблока означает отнять три яблока) производится в теоретической части, способной оперировать смыслами. По этой причине структурные единицы, которыми оперирует теоретическая часть ФЛ, терминологически обоснованно называть "семантико-логическими".

[V]  [ ]

  Ну а теперь дело за малым : полагая результат синтеза прикладной и теоретической частей тезисом (то есть считая формальную логику в целом прикладной частью) определить теоретическую часть логики как дисциплины и экстраполировать этот принцип на остальные философские мета-уровни. Согласно ранее данному определению, как формулы так и действия, образующие денотат свежесинтезированного тезиса, в контексте логики в целом следует считать "действиями", при этом её формулы должны содержать иррациональные по отношению к допустимым в ФЛ действиям элементы. Второй фундаментальный критерий различения, {определённость>|<неопределённость}, до этого момента по умолчанию принимал значение тезиса, поскольку структурная единица как прикладной так и теоретической части ФЛ может находиться только в одном определённом состоянии : бит не может принимать сразу оба своих значения, а утверждение не может быть одновременно истинным и ложным. Сказанное означает, что по умолчанию "опция неопределённости" отключена и не видна изнутри формальной логики, в то время как за пределами ФЛ полагая её тезисом можно увидеть ту часть логики, по отношению к которой первая сама станет прикладной частью. Действительно, кубит теоретически возможен, хотя его и нельзя спроецировать на информатику, равно как утверждение "мир имеет начало и в то же время его не имеет" теоретически обосновано, но выходит за рамки компетенции математики - то есть ни теоретическая, ни прикладная части ФЛ не допускают включения опции "неопределённость состояния структурной единицы", в то время как теоретически логика как дисциплина это допускает. Таким образом, логику в целом можно определить посредством синтеза прикладной (формальной) и теоретической (обратной) логик, расширив для последней семантику её структурной единицы, внутреннее состояние которой в отличии от формально-логической неопределено : кубит как бы принимает сразу два своих значения, а инкорпорированная логическая система семантически совмещает в одной общей истине суждения, непроецируемые на ФЛ в непротиворечивом виде. Рассматривать такие суждения по отдельности нет смысла, поэтому их можно расценивать как семантически нейтральные по отношению друг к другу в составе инкорпорированного утверждения - как и половинки бита, для которого "опция асимметрии" находится в отключенном состоянии (по этой причине инкорпорированные логические формулы как и алгоритмические действия нейтральны по отношению к истинностным оценкам).

[V]  [V]

  Далее, полагая логику в целом прикладным тезисом, выводим теоретическую часть дисциплины, предмет которой можно определить посредством синтеза обеих составляющих. По аналогии с предыдущими выкладками, все логически непротиворечивые конструкции называем "действиями", и задаёмся вопросом о том, что именно невозможно спроецировать из сферы формул данной дисциплины в сферу её действий. Отвечаем : целесообразность конструирования тех или иных логических объектов. Например, при проектировании автомобиля такими критериями целесообразности могут выступать его скорость, экономность потребления энергетических ресурсов, эстетичность внешнего вида, надёжность, и прочие. Всем этим критериям можно сопоставить математические расчёты и на их основании разработать соответствующие технологии, однако причины, по которым человек предпочтёт приобрести именно такой автомобиль, который удовлетворяет этим критериям, а не такой, который еле ползёт по дороге, жрёт немеряно горючего, пугает окружающих своим внешним видом, и разваливается в течении месяца эксплуатации - так вот, все эти причины неотразимы на сферу логики, иррациональны по отношению к ней, и требуют соответствующего расширения семантики формул, которыми оперирует теоретическая часть рассматриваемой на данном мета-уровне философской дисциплины. Очевидно, что одним критерием логической истинности здесь не отделаешься, ведь с точки зрения логики обе описанные модели автомобиля одинаково непротиворечивы. В отличии от предыдущего уровня "опция асимметрии" для этой дисциплины включена, поскольку логическая и прагматическая истинности высказывания из её предметной области определяются независимо друг от друга, хотя и дополняют до целого синтезированную на их основе общую истину - как и в предыдущем случае, на это указывает "включённая опция" неопределённости состояния той структурной единицы, процедура установления истинности которой требует одновременного участия обеих составляющих. Здесь следует различать способ совмещения критерия логической истинности с критерием практической целесообразности от способа комплектации действий и формул в тезисно-антитезисную пару : если в первом случае на опциях "асимметрия" и "неопределённость" ставятся галочки, указывая на то, что в данном абзаце рассматривается один из четырёх возможных способов комбинирования дихотомических аспектов, то второй способ следует рассматривать исходя из соображений применимости фундаментальных критериев различения к тезисно-антитезисной паре на общих основаниях. Так как ощущения служат тем иррациональным по отношению к логике "измерительным прибором", который определяет практическую целесообразность чего бы то ни было, их терминологически следует здесь считать теми "формулами", истинность которых устанавливается на основании дискретных оценок {плохо>|<хорошо} - то есть критерий практической целесообразности семантически относится к ощущениям так, как критерий когерентной истинности к логическим объектам, и опираясь на эту пропорцию можно представить предмет философской дисциплины, о которой здесь идёт речь, синтезом логических объектов и этических формул (термин "этика" я использую не более чем с целью как-то обозначить теоретическую часть). Так вот, на общих основаниях дихотомию {логика>|<этика} можно верифицировать на предмет соответствия фундаментальным критериям различения следующим образом :

• противопоставленность дихотомических аспектов в составе данной тезисно-антитезисной пары выражается в том, что логические объекты всегда абстрактны, в то время как ощущения, наоборот - всегда конкретны
• ощущения информационно ёмче логических объектов, и эту разницу можно соотнести с критерием {дискретность>|<непрерывность}, ассоциативно представив его тезис совокупностью дискретных точек в неком гипотетическом информационном пространстве, а антитезис - всем остальным непрерывным его содержимым (например, для визуализации физических объектов достаточно монохромного зрительного восприятия, и обладая цветным зрением мы как бы видим больше, чем физически существует в реальности)
• имманентные проявления ощущений в отличии от логических абстракций по определению неопределимы - что впрочем не мешает им определять критерии целесообразности создания и использования тех или иных логических объектов путём редукции к дискретным оценкам их состояния на предмет [плохо/хорошо] и наделения последних количественными привязками к шкале [хуже...лучше] (чем обеспечивается семантическая изоморфность истинностных оценок логических действий и этических формул, позволяющая осуществить синтез двух частных истин в одной общей)

  Принципиальная разница между вышеупомянутыми способами состоит в том, что в отличии от отношения прикладного тезиса к теоретическому антитезису когерентная и прагматическая истинности как критерии истинности не противопоставлены друг другу, а напротив - оба одинаково предполагают использование своего левого аспекта для доказательств от противного, а правого для идентификации достижения корректного результата этих доказательств. Тривиальную суть синтеза этих двух критериев можно выразить следующим образом : правильно то, что непротиворечиво (логично) и хорошо (целесообразно). Можно также на общих основаниях произвести идентификацию дихотомии {плохо>|<хорошо} как тезисно-антитезисной пары :

• поскольку их противопоставленность самоочевидна, проверочного критерия здесь не требуется
• целесообразность жизни определяется преобладанием хорошего над плохим
• то что причиняет вред обычно известно (определимо), а вот фраза "запланированное счастье" звучит противоречиво - то есть принцип "нажми на кнопку получишь результат" тут не проходит и по меньшей мере он может встречать принципиальные несоответствия с мыслью "всё когда-нибудь надоедает" (становится нецелесообразным), из-за которой интенция к благу сопряжена с состоянием неопределённости, которое не отзеркаливается на тезис по той причине, что к плохому в отличии от хорошего никому привыкать не захочется

  Аналогичную процедуру можно произвести и с логической {противоречивостью>|<истинностью}, и во вступлении приложения она описана.

[?]  [?]

  Коллапсируя эту тему в упомянутое в эпилоге её приложения "ни о чём", получаем предмет рациональной философии, на чётных мета-уровнях которой структурные единицы нейтральны к критериям истинности и включены в состав дисциплины как семантические единицы на общих основаниях. Проверочным критерием здесь может выступать так мною называемая "методология обхождения зацикливаний", призванная в первом случае решить логические проблемы программирования, а во втором диалектические проблемы дискутирования (ведь в обоих случаях процесс не должен зависать - что вполне логично, хоть оно логично и по-иному нежели в математике). На нечётных уровнях имеем этих критериев один и два соответственно, при этом объектам первых двух уровней свойственна определённость состояния, в то время как на последних двух они такими предрассудками не обременены. Ну и наконец упаковывая рациональную часть философии в тезис и полагая её прикладной частью философии как дисциплины получаем соответствующий антитезис, составляющий её теоретическую часть, которая в числе прочего озадачивается вопросами происхождения рационального мышления и по понятным причинам не может быть представлена в рациональной форме. К тому же если пользоваться рациональной нумерацией уровней, которая естественно идёт с нуля, то этот числится индифферентным к критериям философской истинности. Поскольку третьего критерия истинности не дано (если не считать таковым обобщённый критерий семантической идентификации философского объекта), предложенное определение предмета философии как науки есть основания считать полным. Изоморфность рационального мышления производимым им объектам исключает наделение последних чувственным содержанием, и если на предыдущем мета-уровне, прикладном по отношению к данному, ощущения выступали в роли "измеряющего теоретическую истинность прибора", то с точки зрения приобретения знаний в теоретической (иррациональной) части философии как дисциплины её "формулами" следует считать само имманентное содержание ощущений. Например, я не чувствую тех своих мыслей, которые задействованы в построении рациональных схем, в то время как рассматриваемый уровень предполагает возможность получения иррационального знания, но не иррациональной схемы, в связи с чем вербализация некоторых аспектов этих знаний может ссылаться на имманентно данные в ощущениях иррациональные формулы, неотразимые на сферу рациональных действий. То есть как бы для того чтобы "чувствовать мысли" необходимо в какой-то мере самому быть упомянутым "измерительным прибором", поскольку та истинность которая была до этого теоретической выступает здесь в роли прикладной и новая теоретическая истинность становится по отношению к ней иррациональной. Таким образом иррациональность в философии полагается мною не абсолютной, а относительной - что позволяет во всех четырёх случаях проследить, в чём именно антитезис иррационален по отношению к тезису. При этом замыкание "круговорота познания" осуществляется в этой схеме путём совмещения последнего антитезиса, коим выступают ощущения (в контексте рациональной части философии рассматривается не сам этот "измерительный прибор", а готовый результат измерений, редуцированный к дискретным оценкам "плохо/хорошо"), с нулевым тезисом (в контексте же прикладной части ФЛ ощущения "раскладываются по полочкам" фиксированных действий, не несущих семантической нагрузки - "солнце светит", "ветер дует", "берём три яблока", которые впоследствии подвергаются анализу, на  основании результатов которого выводятся математические формулы). Развитие иррационального знания в пределе даёт формулу "любое ощущение является знанием", вытесняя тезис "непосредственное переживание жизни дополняет её познание до целого", и осуществляя синтез обоих суждений за пределами описанной ранее рациональной схемы можно совместить статику иррациональных философских формул с динамикой не имеющей интенции к познанию жизни, приходя таким образом к представлению о состоянии, которое в равной степени определяет как исходный так и конечный пункт познавательного процесса. В предложенной терминологической расстановке эту философскую рекурсию можно сформулировать так : иррациональные философские формулы (собственно, ощущения) определяют рациональные философские действия (собственно, элементы алгоритмов), инициирующие вектор познания, направленный на различение всего этого многообразия действий. Анализ нейтральных действий порождает истинные математические формулы, которые на следующем философском мета-уровне взаимопогашаются, превращаясь в "двойные нейтральные действия", из которых соответственно выводятся "формулы с двойной истинностью", дальнейшая нейтрализация которых замыкает этот "круговорот веществ" в природе познания. Проще говоря, ощущения могут выступать иррациональной формой знания (то есть содержать семантику, идентифицирующую её как знания), а могут и не выступать (в таком случае интенция к познанию остаётся "за скобками" этих переживаний). Поскольку большинство приведённых в данном абзаце высказываний утверждают нечто о {рациональном>|<иррациональном} способе познания как о целом, их терминологически следует причислить к "ни рациональным ни иррациональным", определив в категорию "ни действий ни формул", составляющих сферу междисциплинарных философских исследований, способных рассматривать извне описанный в предыдущих абзацах "квадрат рациональной философии", вершины которого ссылаются на денотаты рациональных дисциплин, а стороны определяют переходы от полноты действий к установленной путём анализа результатов этих действий непротиворечивости формул (а также обратные переходы - от уровня к уровню это направление инвертируется). Таким образом, полноту определения предмета философии (не путать с "денотатом", который даже для формальной логики по определению неопределим, что ею же доказывается) можно представить следующим образом : Философия = {Наука>|<Ненаука}. Некоммутативный порядок следования тезисов в составе данной дихотомии как и в остальных случаях подразумевает первичность нахождения ответа на вопрос "как именно оно так" по отношению к целесообразности озадачивания вопросом о том, "как оно может быть не-так" ; при этом критерий неопределённости к иррациональной части философии как дисциплины применим на общих основаниях - то есть из возможности определения предмета философии не следует возможность достижения предела познания.