["Путин – дурак!" – это не предмет искусства] - проблема проще, Путин чиновник, функция, и что меньше дурака для общественного сознания, когда граждане друг от друга бегут, а не идут навстречу, и только поэтому Путин великий, а не потому что человек, о котором всегда можно снимать кино, и даже интересное. Эстетика от категории единого, а значит не индивид в нём может изображаться вовсе, а его копия, личность. Искусство не путь к индивиду, а бегство от него, искусство это всегда реализация объекта сопротивления. "путь восхождения Владимира Путина к власти, например, его приход к власти в 99-м, в 2000-х годах – это очень интересный сюжет" - что интересного в пути функции если она не свободна в выборе пути своего. "обязательно должно быть политическое кино, его надо возрождать, его надо делать, с ним надо работать" - такое кино невозможно, в политике индивид, а в кино копия его, личность режиссёра, а если добавить факт, что чиновник не является индивидом, а всего лишь функцией, то непонятно что это за кино, курам на смех. Оливер Стоун показал только сам себя идиотом, а Путина выставил шутом гороховым, и что не Путин вовсе. [Том Киркман (герой фильма) ругается с женой на кухне. В это время врываются охранники и говорят: "Вы сегодня больше не принадлежите себе, вы сегодня – президент Соединенных Штатов"] - в американском кино верно подана идея, что президент не принадлежит себе, а только идиотам выбравшим его, и стране.

Сергей Снежкин: Мне кажется, разговор-то серьезный. Потому что каркнуть во весь голос: "Путин – дурак!" – это не предмет искусства. Еще раз призываю, обязательно должно быть политическое кино, его надо возрождать, его надо делать, с ним надо работать. Но оно должно быть драматичным, как и вся власть – это же трагедия. Это вечный Шекспир, чего бы ни происходило.
Мумин Шакиров: Про Путина все-таки был снят один фильм игровой, он назывался "Поцелуй не для прессы", где главную роль сыграл Андрей Панин. Это была история любви скромного выпускника питерского юрфака, уклончиво отвечающего на вопрос о месте работы, и стюардессы из Калининграда. Я читал в Интернете, что Путину страшно не понравилась картина, не понравился и Андрей Панин, он его забраковал. Была пресс-конференция, был показ. И тихо она куда-то ушла. А Путин вроде бы сказал, что надо ее переснять с другим актером. Подбирались разные актеры, предлагали Федора Бондарчука, но, согласно этой статье, ему очень понравился на эту роль Турчинский (Динамит), здоровый качок, который двигал паровозы, автомобили и так далее. Но Турчинский отказался. Сначала воспринял это как шутку, а потом сказал, что не будет играть эту роль. В общем, эта история закрылась. Это был период, когда вышла книга "От первого лица". Был совершенно неизвестный Путин, и надо было его очеловечить. Авторы – Наталия Геворкян, Андрей Колесников и нынешний пресс-секретарь Медведева Наталья Тимакова. Вот был у него короткий роман с кинематографом, который не состоялся.
Евгений, а о чем вы бы сняли фильм, если взять наших современников? Какие эпизоды из жизни страны или из жизни Путина вам было бы интересно осветить в игровом кино?
Евгений Гиндилис: В принципе, весь путь восхождения Владимира Путина к власти, например, его приход к власти в 99-м, в 2000-х годах – это очень интересный сюжет. Здесь можно посмотреть на ту ситуацию, которая складывалась вокруг Собчака в Санкт-Петербурге: откуда все эти люди взялись во власти, что они делали перед тем, как они попали на политический Олимп. Это один аспект. Второй аспект – конечно же, ситуация построения вертикали, "дело ЮКОСа". Там есть огромное количество разнообразных сюжетов. То есть любой из эпизодов прекрасно может работать как художественное кино. А если говорить о более легком жанре, – вся история с тандемом, например, тоже прекрасно могла бы сериализоваться.
Мумин Шакиров: Я даже придумал название вашему несостоявшемуся фильму – "Рокировка".
Я восхищаюсь американским кино, потому что смелость и отвага меня просто поражают. Но последний нашумевший сериал, который я смотрю с удовольствием, который произвел на меня ошеломляющее впечатление, – "Designated Survivor" ("Преемник"). Сюжет очень простой и чудовищный: террористы взрывают здание Конгресса США, где погибают президент, вице-президент, председатель Верховного суда, председатель Конституционного суда, 800-900 конгрессменов и сенаторов, в живых остается один федеральный министр, который, согласно закону, должен находиться в соседнем здании или в другом месте. Том Киркман (герой фильма) ругается с женой на кухне. В это время врываются охранники и говорят: "Вы сегодня больше не принадлежите себе, вы сегодня – президент Соединенных Штатов".
Евгений, вы продюсер, вы можете так взорвать Кремль и губернатора Кемеровской области Амана Тулеева назначить президентом Российской Федерации, супердержавы? В голову такое вам может прийти?
Евгений Гиндилис: А почему нет? Это очень показательная история. И возвращаясь к тому, о чем Сергей говорил, он мыслит историю того или иного президента – текущего или предыдущего – только как историю жизни. А американцы к этому подходят совершенно иначе – они подходят к этому функционально. Президент не является данностью, которая неизменна. Он есть четыре года, а дальше вместо него может быть кто-то другой. И это нормальный подход. И в этом смысле идея, что преемником может быть любой человек... Ведь и Путин является в каком-то смысле демонстрацией этого же принципа. Он – "любой человек", который стал преемником, случайно во многом, как мы знаем. И почему нет? Это был бы очень интересный сюжет.
Екатерина Барабаш: Но я не завидую сценаристу, который принесет в Министерство культуры подобный сценарий: "Взорвалась Спасская башня, Путин погиб, Медведев утопился...".
https://www.svoboda.org/a/28696965.html Карточный домик Кремля