- Тотальная слежка*
- это и есть либеральный рынок, где не должно быть тайн, всё прозрачно.
- Ошибаешься, это не либеральный рынок это тотальная электронная тюрьма

Как некоторые завсегдатая форума уже знают, Олег Михайлович Ноговицын в этом учебном году читает публичные лекции в музее Эрарта. Периодичность -- 2 раза в месяц, по пятницам в 19.00 начало.

В ближайшую пятницу лекции продолжатся; подробный анонс смотри на сайте Эрарты.

Цель темы понять природу сущностей и их место в вещах, в сущем и в регионе сущностей.

Сущность вещи - в форме или в материи? 

Форма - это не только внешний вид, но внешний образ, внутренняя структура и функция.

Материя - это однородный субстрат, присущий всем вещам определенного вида (одной видовой формы)

Но политическую деятельность человека, в качестве гражданина республики, никак нельзя считать его «видовым отличием». Рабы, утверждает Аристотель, являются людьми, хотя и не принимают участия в политической жизни. Раб определяется как «тот, кто по природе принадлежит не самому себе, а другому и при этом все-таки человек» [Polit. II, 7, 1254a].

В общем, различия внутри субстанции ничуть не менее реальны, чем ее единство. Единство субстанции проявляет себя не в устранении различия мышления и протяжения, но в том, что в различных атрибутах субстанции осуществляется «один и тот же порядок или одна и та же связь причин, то есть те же самые вещи следуют одна за другой» [Eth. II pr. 7 sch.].

Духовность.

1. Человек 

В работе «Жизнь» показан механизм происхождения живого объекта (а потоми человека) в зависимости от роста информативности и на основании отбора (выживания) объекта, в соответствии с адекватностью реакции объекта на воздействие окружающего мира (Природы). Религия так определила это явление – «Сначала было слово». Под «словом» надо понимать «информацию».

Семинар «Судьба русской интеллигенции»

Открытая масса это масса в собственном смысле слова, которая свободно отдается своему естественному стремлению к росту. Открытая масса не имеет ясного чувства или представления, насколько большой она могла бы стать. Она не привязана ни к какому заранее известному помещению, которое ей требовалось бы заполнить. Ее размер не определен; она склонна расти до бесконечности, а для этого ей нужно лишь одно: больше и больше людей. В этом голом состоянии масса особенно приметна.

Ничего так не боится человек, как непонятного прикосновения. Когда случайно дотрагиваешься до чего-то, хочется увидеть, хочется узнать или по крайней мере догадаться, что это. Человек всегда старается избегать чужеродного прикосновения. Внезапное касание ночью или вообще в темноте может сделать этот страх паническим. Даже одежда не обеспечивает достаточной безопасности: ее так легко разорвать, так легко добраться до твоей голой, гладкой, беззащитной плоти.

Весь этот первый том его автобиографии проникнут историей глубочайшего восхищения -  восхищения матерью. Перед нами портрет одного из великих родителей-наставников, самозабвенного фанатика высокой европейской культуры в эпоху, когда подобных родителей еще не перекрестили в самовлюбленных “тиранов”, а их детей - в “пятерочников”, если использовать филистерский ярлык современности, клеймящей презрением все, что отмечено ранней зрелостью и интеллектуальной страстью.