Термин Отражение правильный. Психика-душа не только отображает окружающий мир, но и воздействует на него. Об этом хорошо написал Ленин в Философских тетрадях.

Этой теорией сегодня пользуется весь мир. Недостаток теории - нет роли интуиции в познании. А она главная в познании истины. А интуиция от Духа. Чего также нет в теории Ленина. Хотя Ленин интуицией обладал и открывал истины.

Вот схема работы души-психики.http://content.foto.mail.ru/mail/fedsaf/_answers/i-321.jpg

Она работает по принципу рефлекторной дуги.

Информация из внешнего и внутреннего мира не только воспринимается, перерабатывается, принимается решение для воздействия на внешний мир.

Дмитрий, Вы говорите: «Вы можете сказать, что если ощущения отражают, тогда то, что отражается тождественно в чем-то с самим отражением, хотя, скорее всего, и то и другое совершенно разной природы. Это ставит меня в затруднение.»
Ну да ЕСЛИ бы я так сказал, то так.
Но повторюсь.
В том-то и дело, что ощущения как я исходно заявляю не отражают так, как отражает, например, зеркало. Ведь зеркало дублирует, удваивает дает что-то из ряда «точь такое же», «один к одному», «копия», «тождественное», а то, что дают чувства принадлежит только им. Цвет, запах, тепло существуют только как объект того или иного ощущения (хотя и не только ощущения, но и воображения, воспоминания, и др.). Вспомните мой пример с двумя руками и одной водой.
Именно поэтому я и ответил на исходный вопрос данной темы отрицательно.

«Вы употребляете термин "корреляция" в каком-то совсем другом значении. Этот термин обозначает взаимозависимость двух разных величин и употребляется, в основном, в теории вероятностей, статистике.»
Ого!
Ну как скажете.
Принимаю.

«Навскидку пример: у нас есть некоторая система - общество, и два параметра: уровень благосостояния граждан и уровень преступности. Существует ли корреляция между ними? Допустим, уровень благосостояния падает и преступность растет и наоборот. Если статистические данные это подтверждают, то, можно сделать вывод, что эти два параметра коррелируют друг с другом. И вполне можно допустить фразу: "уровень преступности в обществе отражает общий уровень благосостояния".»
Понято.
В таком случае, Вы должны отрицать, что зеркало вообще что-то отражает, если  зеркало "делает" что-то обязательно из ряда «точь-в-точь такое же», «один к одному», «также как и там», «тождественное», пускай даже только по одному параметру и т.п…
По крайней мере, глядя на одно («падение благосостояния») видеть совершенно другое («рост преступности»), это уж ну никак лично у меня не ассоциируется с зеркалом.
Ну метафорически представьте, Вы человеку рассказываете про падение благосостояния, а он слышит («ощущает») про рост преступности. Он отражает то, что Вы сказали?

«Труд работников в цеху никак не может быть "скоррелирован".»
Ну почему же…
Цех – это вполне себе система. (видели когда-нибудь сборочный цех ВМW или цех изготовления фарфоровой посуды?). Там вполне найдутся взаимозависимые параметры. Например, качество изделий и их количество. Например, число модельщиков при повышении качества увеличивается, а число литейщиков (массовиков) уменьшается. При увеличении качества продукции увеличивается количество мусора, а значит грузчики должны приходить за отходами чаще, нежели раньше. Продукт становится дороже, а значит в отделе сбыта действия торговых агентов становится более изощренные. И т.д. Ну я так особо фантазировать не буду, мне кажется это вполне очевидно.
Но более удачный пример, мне кажется, с танцами.
Там действия одного танцора обязательно зависят от действий другого и наоборот, причем их действия порой совершенно разные. И сказать, что один отражает другого, строго говоря, нельзя.

«Уровень благосостояния граждан и уровень преступности - две тождественные величины?»
Нет.
Ну так в вашем-то примере (я подпрыгиваю и он подпрыгивает, я прищурился и он прищурился) – были-то как раз тождественные действия и величины.
И т.к. ваш пример был как раз примером отражения, то что же делать? Какую же отрицать характеристику отражения как существенную?

На мой вопрос: «У Вас «отражать зеркалом» - аналогия «видеть глазом», «нюхать носом» и т.п. ощущения. (Или все-таки всё познание соответствует аналогии зеркала?)», 
Вы говорите:
«Не все познание, а только ощущения.»
Понято.
Не буду повторяться.

«В зеркале я прекрасно вижу и свои глаза и уши. Без зеркала я их увидеть не могу, конечно, но... тело-то свое я вижу, руки и ноги - вот они. Как я себя вижу в зеркале - этот вопрос объясняет физика. А как я, вообще, вижу сам себя?»
Так и не могу сказать, что я понял суть вашего вопроса: как вообще я вижу самого себя?
В смысле вопроса: ЧТО есть Я?
(Для многих познать самого себя – это целая жизненная эпопея.)
В смысле вопроса о возможности САМОсознания?
Или речь идет именно о чувственном узнавании себя, а значит только лишь как своего тела (мол, почему это МОЕ тело, а не просто какое-то тело)?
Склоняюсь к последнему...

«Представьте: рука и ее отражение в зеркале. Вопрос: сколько рук - две или одна? Я утверждаю, что есть одна единственная рука и ее отражение, которое не есть новая отдельная рука.»
Если исходно ясно, что перед нами зеркало, а не прозрачное стекло, то представил и согласен.

«Точно так же я говорю: есть одно единственное я, и тело - это я, каким я себе дан в ощущении. Вы можете думать, что вот есть я, а есть отличное от этого я тело (рядышком), которое дано ему в придачу. Это две позиции, выбирайте.»
Ну, я пока выбираю первое.
Есть я и есть мое (мое тело, мой смех, мои ответы, моя Родина, моя женщина и т.д.), а есть отражение моего, есть заражение моего, есть выражение моего и т.д.

«Почему я уверен, что мое тело - это я?»
Скажите, а у вас часто бывало, что вы хотите идти, а ноги берут и пускаются в пляс? Вы хотите открыть дверь, а рука берет и указательным пальцем прямо в нос? Этот "единственные пример" подтверждается каждую минуту моей жизни. Я много чего ощущаю, но только своим телом я могу управлять и посредством тела управлять всем остальным.»
Ну что Вы…
Я машиной могу управлять и танком, но они от этого не есть я.
Ну и конечно же мое «могу» есть именно возможность, а не необходимость. У меня есть опыт, когда ни фига ни ноги не слушаются, ни руки (на морозе или при нехватке кислорода в горах). Попробуйте захотеть и стать балериной или настоящим каратистом, там и узнаете свои возможности управлять телом.
Неужели люди по своему хотению отрубают сами себе пальцы, недопрыгивают до края ямы, сбивают людей на дорогах или сами попадают под машины? Нет же, а видать были шибко уверены в своем «могу». И став уродливыми эти люди особенно познают эту истину – "мое тело не есть я!".
Я уж молчу про то, что оно может мной управлять (люблю сладкое).
Сам факт, что если Вы осмысленно говорите «своим телом», то тогда будь Вы тождественны с самим телом, подобная фраза была бы бессмысленной.
Итак, «есть мое тело», «есть у меня тело».
Но боюсь, я до сих пор не уловил, в чем же фишка вашего вопроса.
Надеюсь, что ниже это мне откроется лучше.

«Многие задаются вопросом: где в теле я? Все равно, что искать в отражении руки оригинальную руку.»
Так я-то отсюда делают такой вывод:
В теле нет я, как в отражении руки нет руки оригинальной.
Хм… так вроде и я про то… :о)

«Вы чего-то недопоняли. Представим, что импульс от мозга к руке идет с некоторой задержкой. Вы хотите поднять руку - импульс пошел и через некоторое время, когда вы уже, может быть, не хотите, вы видите, что рука поднимается. Вы хотите опустить руку, и то же самое - через некоторое время рука опускается.»
Нет-нет…
Когда я на ваши слова:
«Представьте: у меня мысль в голове и воля - я говорю себе: "хочу поднять руку" и поднимаю ее, а ощущения мои мне в ответ говорят: "смотри, твоя рука поднимается". Я почему-то спокойно могу сказать, что имею дело всегда и только со своими ощущениями, если только понимать их, как отражение.» -
Сказал:
«если бы это было так «всегда и только», то тогда у Вас не было бы мысли «хочу поднять руку», была бы мысль: «хочу ощутить подъем руки». Первая мысль – была бы просто бредом.», то
я имел ввиду что мы каким-то чудесным образом имеем дело и с рукой, а не только с ощущением руки. Если бы мы имели дело всегда и только с состояниями наших ощущений, то мы бы никогда не знали бы ничего о подлинной, т.е. оригинальной руке, т.е. о руке самой по себе, а не только лишь о руке как объекте наших ощущений. Хотя при этом сама рука может быть совсем не такой какой как мы ее ощущаем, подобно тому как электромагнитная волна длинной от 565 до 585нм совершенно не тоже самое, что и желтый цвет, который мы актуально ощущаем благодаря ей.

«Чтобы ощутить подъем руки, я должен поднять руку.»
Вот-вот.
Я же вроде об этом говорю.
Эти ваши слова прямо противоречат вашим же словам о том, будто Вы имеете « дело всегда и только со своими ощущениями».
Еще есть рука. (в смысле рука же не есть ощущение)

Дмитрий, Вы говорите: «Давайте, чтобы не запутаться, договоримся: отражение обязательно предполагает корреляцию, тождество и что-то еще, для чего я не могу подобрать слово, что-то вроде "обратной связи". Корреляция в случае ощущений есть, с тождеством проблемы.»
Хорошо, как скажете.

«Не понял совсем эту фразу. Человек же не зеркало, почему он что-то тут должен отражать? Само состояние параметра "благосостояние общества" отражает нам состояние параметра "преступность", если, конечно, есть тут корреляция. Но поскольку тождество отсутствует, это "отражает" нельзя понимать буквально.»
Да, конечно.
Коль скоро я отказался считать главной характеристикой отражения что-то из ряда «точно такое же», «один к одному», «тождество», «симметричная копия», то постараюсь не думать об этом в нашем разговоре.
Итак, отныне думать об отражении в русле прежде всего «тождества», значит тут же думать о нем «буквально». :о)

«Я возражаю против того, что труд рабочих может быть "скоррелирован". Можно сказать "скоординирован", "согласован", но не "скоррелирован". Если бы действия одного работника коррелировали с действиями другого, никакая совместная деятельность между ними была бы невозможна. То же самое с танцами. Они учатся танцевать, согласуют свои движения, корреляции между которыми нет и не было.»
Ну если иметь ввиду то, что мне известно о корреляции благодаря приведенным примерам с вашей стороны, то я не могу с этим согласиться, т.к. еще вижу корреляцию в своих примерах.
Но т.к. Вы говорите, что мои примеры из рода «согласования», то тут трудно спорить, поскольку это уже не менее широкое понятие, нежели корреляция, но опять таки более широкое нежели «отражение», какое обычно понимается в связи с примером зеркала.
Не менее широкое, нежели корреляция, т.к. само-то слово корреляция с латинского значит – соотношение, т.е. какая-то взаимосвязь, взаимозависимость, что мне весьма трудно отрицать на производстве между цехами, разными подразделениями и даже между действиями разных конкретных работников.
И всё же как скажете, так пусть и будет. Пускай в моих примерах между героями будет согласование, а не корреляция. (Правда, отмечу, что корреляция не совсем подходит, если иметь ввиду те аналогии, которые Вы приводили, ну т.е. зеркало тут уж совсем не катит, т.к. оно не меняет качеств на противоположные, подобно тому, как это было в примере с благосостоянием и преступностью).

По поводу моего уточнения вопроса: «почему это МОЕ тело, а не просто какое-то тело?»
Вы сказали: «Да, я говорю об этом.»
Понято.
В таком случае непонятно, зачем Вы мне сказали: «Я много чего ощущаю, но только своим телом я могу управлять и посредством тела управлять всем остальным.»
Ведь если Вы «мойность» чего-то связываете с подчиненностью мысли, то как же это подчинение вообще соотносится с ощущениями?
Ну т.е. воля – это ни разу не ощущение и значит мы никогда не ощущаем СВОЕГО тела, мы просто ощущаем что-то, а свое оно или не свое определяется мыслью, в данном случае «подчиненностью мысли», и никак не следует из ощущений вообще.

«А разве я это утверждал? Я писал: "Я много чего ощущаю, но только своим телом я могу управлять и посредством тела управлять всем остальным."»
Видите ли, эти ваши слова были как бы ответом на ваш вопрос: «Почему я уверен, что мое тело – это я?» (причем, как Вы уточнили это вопрос «почему это МОЕ тело, а не просто какое-то тело?»).
Но посудите сами, если вопрос именно такой, то ваши слова мало что проясняют, т.к. в них уже проносится то, что собственно и стоит под вопросом. А именно, Вы в этом утверждении уже говорите о некоем теле как СВОЕМ. Мол, «…только своим телом я могу управлять…».
В самом деле, оно мое, потому что я могу им управлять или оно потому и подчиняется мне, коль скоро мое?
Если первое, а я именно так и понял Вас, то вот тогда я и сказал, что множество тел подчиняется мне (вожу автомобиль, танк, а косой кошу траву), но от этого еще не следует, что подчиняемое тело в силу подчиненности – МОЕ.

«Управлять машиной как своим телом я не могу, и двигать предметы силою мысли тоже не умею, а управлять силою мысли своим телом могу - и отождествляю себя с ним.»
А вот это уже другое дело.
Т.е. тело – это первый инструмент. Это непосредственно подчиняемое тело. Косвенно или опосредованно (автомобиль, танк, молоток) подчиняемое тело – «моим» телом не считается.
Понято.
Принято.

«Конечно, это тело мое - урод, а я-то сам красавец! :)»
Так и на каком же основании «по одежке встречают, а по уму провожают»? Ну и провожали бы «по одежке» :о)

«Я ничего не знаю о руке-самой-по-себе, а только рука, которую ощущаю. Я ощущаю тело, я ощущаю руки, ноги и т.д. И двигаю я ощущаемым телом и ощущаемыми руками.»
Так почему же Вы говорите «хочу поднять руку», вместо «хочу ощутить поднятие руки»? :о)

НАМ ЗЕРКАЛО — ВАМ ПИР
В.В. Савчук

Фигуры Танатоса. Философский альманах. Пятый специальный выпуск. СПб., 1995

Если не по прямой, то как иначе может двигаться lumen naturalis естественный свет разума Декарта и Спинозы, стремящийся стать божественным геометром. Эта сугубо «метафизическая проблема» связана с рождением и утверждением паноптической метафоры (превращением «горнего» света в прямолинейность физического луча [1]), которая имеет раздражающий современников (по сей день) заряд провокативности. С паноптической метафорой спорят, ее объяснительный потенциал подвергается сомнению, а следствия сейчас акцентируют самые негативные обсуждаются.

Оппонирующее рационализму движение связывает с утверждением рефлексии потерю естественного состояния и отказ от непосредственности, нашедший свое афористичное выражение в положении Руссо: «l’état de réflexion est contre nature» (состояние рефлексии противоестественно). Рефлексия движется по линии принуждения, преломляясь и отражаясь в устройстве зеркал. Ударяясь о поверхность непосредственности и попадая в плотные слои однозначности, она по-видимости приобретает качество независимого источника знания, а, по сути, является зависимой от целеполагания и целесообразности. Ее основательность и гарантированность в реактивности ответа: она бежит (тем самым несет смысл, который не терпит бессмысленности и трансгрессии границ разума) негативного к очевидности. Самоудостоверяется. Ибо рефлексия эксцесс и помеха органичности.

Соотнося рефлексию с пластикой, Генрих фон Клейст в своей работе «О театре марионеток» приходит к выводу: «по мере того, как в органическом мире рефлексия меркнет и ослабевает, тем более властно и блистательно проявляется грация» [2]. (Вспомним, для Канта утрата рефлексии, происходящая в азартной игре, напротив, не является изящной, т.е. не влечет к грации [3].) Грация, как совокупность определенных движений подчиненных функциональной оптимальности нападения или защиты, сокрытости или устрашения, являет собой идеальный образ естественности, недостижимый стремящемуся к нему актеру. Однако из ясного осознания Клейстом невозможности стать животным и обрести его грацию (или, быть может, вернуть забытую в себе животность) у него есть выход стать марионеткой или богом: «Как изображение в вогнутом зеркале, удалившись в бесконечность, оказывается вдруг снова вплотную перед нами, так возвращается грация, когда познание словно бы пройдет через бесконечность; т.о. в наиболее чистом виде она одновременно обнаруживается в том человеческом телосложении, которое либо вовсе не обладает, либо обладает бесконечным сознанием, т.е. в марионетке или боге» [4]. Попытки «сознательного уподобления» не только животной грации, но и совершенным образцам искусства прежней, в частности античной, эпохи обречены на неудачу. Клейст повествует о шестнадцатилетнем юноше, «чье телосложение обладало удивительным изяществом… первые признаки тщеславия, вызванного расположением женщин, были едва различимы». Но вот происходит событие, неизгладимо повлиявшее на него. Рассказчик этой истории передает о виденной им в Париже вместе с молодым человеком скульптуру юноши, вытаскивающего из ноги занозу (в ином контексте я буду тоже говорить о ней). Взгляд, который бросил молодой человек «в зеркало, поставив ногу, чтобы вытереть ее, на скамеечку, напомнил ему о парижской скульптуре; он улыбнулся и сказал мне, какая мысль у него мелькнула. В самом деле, у меня в тот миг мелькнула эта же мысль; но то ли чтобы испытать уверенность его грации, то ли чтобы немного умерить, на пользу ему, его тщеславие, я засмеялся и ответил, что его, кажется, одолевают видения. Он покраснел и поднял ногу еще раз, чтобы меня посрамить; но эта попытка, как легко можно было предвидеть, не удалась. Он смущенно поднимал ногу в третий раз и четвертый. Он поднимал ее еще раз десять напрасно! Он не был в состоянии воспроизвести то же движение да что там воспроизвести? В движениях, которые он делал, была такая доля комизма, что я с трудом удержался от смеха… С того дня, как бы с этого мгновения в молодом человеке произошла непонятная перемена. Он теперь целыми днями стоял пред зеркалом; и лишался одной привлекательной черты за другой. Какая-то невидимая и непонятная сила опутала, казалось, свободную игру его жестов, как железная сеть, и когда прошел год, в нем уже не было ни следа той приятности, что прежде услаждала глаза людей» [5]. Сцена рефлексии «убивающая» естественность (и убывающая с ее утратой) не случайно и в первом и во втором случае разыграна на фоне оптических декораций. В первом акте плоское зеркало, впитывающее в себя жизнь, втягивающее и убивающее непосредственность, которая в нем может появиться лишь как мимолетное видение, вне усилий и подражания. Во втором акте появляется зеркало вогнутое, ударившись о которое чистый свет разума фокусируется, преломляется и возвращается грацией. Странный, на первый взгляд, образ совершенной грации связывающийся с марионеткой неуклюжей куклой, руководимой человеком, находит понимание в даосской традиции: «Младенец действует, не зная для чего, идет, не зная куда; телом подобен сохлому дереву, а сердцем остывшему пеплу» и совершенный мудрец также «телом подобен сохлому дереву (как вариант: иссохшей кости), а сердцем остывшему пеплу» (Чжуанцзы). Безжизненность марионетки, как и «иссохшаяся кость», «сохлость», «деревянность» итог, абсолютный итог превращений, законченность пути и соприкосновение с вечностью, с «прахом», который, в свою очередь, означает источник новой жизни, воплощенную возможность абсолютного превращения, исток и ни чем неограниченная возможность быть всем. Потенция быть не ограничивается еще зеркальным образом предписывающим (оформляющим) цепь и цель превращений. Это та стадия, в которой зеркало только рождалось, как, впрочем, и все остальное.

Следует заметить, что на дорефлексивной стадии опосредствование столь же «эффективно» для выживания архаического человека как и рациональный просчет для современного (в силу отказа от первобытного состояния, с одной стороны, и осознания заката современного, который с полным правом может рассматриваться как конечное, с другой), ибо далекая производная выживания рода задает такую траекторию согласованных с конечной целью действий, что непосредственность кажется насмешкой над причинно-следственной связью, которую связывают исключительно с «наклонной плоскостью» и сталкивающимися шарами. В результате деятельности рефлексии у индивидуализируемых субъектов появляется гораздо больше неожиданных случайных связей, нежели в поведении архаического человека, которое задается в жестким схематизмом сохранения рода.

Архаика это не количественная сумма звериного и человеческого, которое отождествляется с разумностью нововременного субъекта. Она есть нечто третье (о чем подробнее будем говорить во II части исследования), отстоящее от звериного и разумного, являя собой экстерриториальное пространство находящееся вне прямой линии рефлексии. Именно потому рефлексия встречается сама с собой, что в прошлом она видит лишь готовые формы настоящего, отражаясь от неизвестного она соединяет настоящее с тем, что уже было в прошлом гомеомерией настоящего, что уже пребывало в качестве его праформы, или, как сказал бы Гегель: «История, развертывающаяся перед нами, есть история отыскания мыслью самой себя» [6]. В другую сторону, в сторону будущего, она проецирует иное в той степени, в какой оно укладывается в прогресс настоящего (характерная деталь, в современной форме утопии компьютерной игре «Цивилизация» последняя ступень ее развития, после устранения всех препятствий и устройства развитой демократии, не зная, что еще придумать, программисты предлагают совершенствование и развитие знаний). Метафора зеркала оказывается продуктивной в объяснении механизма рефлексии и ее рамок. Призыв же прорваться сквозь амальгаму зеркала [7], посмотреть сквозь него означает не только уничтожение зеркала, но и самой возможности видения в этой системе координат. Но зеркало потому является онтологическим условием существования сознания, что человек обнаруживает себя лишь смотрясь в другого. Как ни загадочны корни сознания, как ни темны его первые проявления, как ни иррациональны его стратегии, оно каждый раз открывается тому зеркалу, в которое смотрится, в котором обнаруживает себя. Разбив зеркало и заглянув в глубь колодца, каждый раз обнаруживаешь зеркало иное: разбив венецианское, обнаруживаешь стоящее за ним медное и серебряное, разбив начищенное и блестящее медное, увидишь зеркало из полированного камня. Но что стоит за зеркалом, специально изготовленным для того, чтобы смотреться в него? Было ли зеркало в архаические времена, времена первобытности? А если было, то, что оно из себя представляло? Полагаю, не будет неожиданностью увидеть в изображениях и рисунках древних то же зеркало, в которое всматривался и в котором идентифицировался первобытный человек. В нем особая система отражения и система репрезентации, особый механизм сборки коллективной телесности. Иная рефлексия.

Зеркало отражает назойливое любопытство заглянуть за; оно выступает чертой, порогом, завесой, пределом, от которые разбиваются трансгрессивные усилия, но одновременно, посредством возврата к себе, оно укрепляет человека в его актуальности. Той актуальности совершенной линии, которая каждый раз недостижима вне рамок своего зеркала, и в случае подражаниям юношей античной скульптуре, и в попытке воспроизвести «раскованный и совершенный» дух живописи палеолита (А. Маттис). Каждая эпоха смотрится в свое зеркало. Но каждое новое зеркало, наследуя «блеск» старого, не имеет возможности ни прикоснуться к изнанке (темной стороне) его, ни придать ей какой либо смысл. В каждой смене зеркал перверсия: то, что было блеском, становится изнанкой, а один из многочисленных рефлексов прежнего зеркала становится отчетливым образом последующего, становится стадией этого зеркала диктатором настоящего. Становится очевидным, что любое зеркало система искушения и принуждения. Оно удваивает то, что по природе своей уникально, но удваивает лишь то, что способно претворить в бестелесный и бескровный образ, что способно отразить. Вампиры, как известно, в зеркале не отражаются, ибо зеркало само питается кровью.

Примечания

[1] История возникновения оптики и влияние ее на становление новой картины мира а также фиксация этого влияния в языке философии детально изложена в кн: Konersmann R. Spigel und Bild. Zur Metaphorik neuzeitlichen Subjektivität. Wurzburg, 1988.272 S
[2] Kleist H. von. Werke in Zwei Bänden. Bd. 1. Auflaufverlag Berlin Weimar, 1976. S. 321. Вынужден давать свой перевод этого места, т.к. имеющийся перевод С. Апта: «Мы видим, что чем туманнее и слабее рассудок в органическом мире, тем блистательнее и победоноснее выступает в нем грация» (Клейст Г. фон Избранное. М., 1977. С. 518), не может удовлетворить, в силу того, что в оригинале мы все же имеем: «Wir sehen, daß in der Maße, als in der organischen Welt die Reflexion dunkler und schwächer wird, die Grazie immer strahlender und herrschender hervortritt». Трактовать рефлексию как рассудок, что, впрочем, происходит нередко, рискованно в отношении оригинальности мысли автора.
[3] См. Кант И. Соч. Т. 5. С. 351
[4] Клейст Г. фон. Избранное. М., 1977. С. 518.
[5] Там же. С. 516. Еще более неприглядную картину представляет собой человек, пожелавший проникнуть в тайну зеркал, сокрытую от людей: «Истощив свою фантазию по части зеркал, мой приятель изобрел нечто оригинальное забраться в зеркальный шар самому. Но увидел он там нечто такое, что повредился в рассудке. Что же именно?.. Пожалуй, даже ученый-физик не смог бы точно ответить на этот вопрос, ибо никто еще не затворял себя в зеркальном аду. Возможно это уже за пределами человеческого понимания… Во всяком случае, нечто такое, чего не способен выдержать человеческий разум…» (Рампо Э. Ад зеркал. М., 1991. С. 211 - 212).
[6] Гегель Г. В. Ф. Соч. Т. IX. C. 12.
[7] Gasché R. The Tain of the Mirror. Derrida and the Philosophy of Reflection. London, 1986. P. 31.

Дмитрий, Вы говорите: «И тут я готов снова повторить вопрос из своего прошлого комментария, на который, как мне показалось, вы ответили как-то уклончиво. Представьте себе обычное зеркало, которое висит у вас в ванной, в прихожей или еще где. Вы смотритесь в это зеркало и видите свое отражение - с чего вдруг вы решили, что это отражение ваше? Я хочу, чтобы вы ответили на этот вопрос.»
Еще в предпредыдущем своем ответе я согласился с тем, что некое тело считаю МОИМ, т.к. оно непосредственно подчиняется моей мысли. Именно непосредственно мыслью управляется (это там где я назвал тело – непосредственным инструментом).
Просто этот ваш вопрос грешит тавтологией, которую я пытаюсь исправлять.
А именно, я вижу не свое отражение, а я вообще что-то вижу, слышу, нюхаю и др. Соответственно, только в этом случае ваш вопрос имеет смысл и должен быть таким: с чего мы решаем, что эти отражения обо мне? Ну т.е. сами ощущения, во-первых, всегда имеют дело с не-я, а, во-вторых, не имеют дела с чем-то целостным, в лучшем случае они имеют дело только с какой-то стороной чего-то там. Ведь у Вас отражение (зеркало) – аналогия только ощущений, а не познания.
Однако, если всё, что зависит от моей непосредственной активности, – МОЕ, то не все, что МОЕ, зависит от такой моей активности.

«Многие животные, говорят, не узнают себя в зеркале. У меня был шкаф с большим зеркалом на двери почти до самого пола и котенок подходил к зеркалу, становился на задние лапы и смотрел на свое отражение. Причем это длилось довольно длительное время, кажется, минут 20-25 рекорд. Что он видел? Может быть, думал, что это какой-то другой котенок на него таращится?»
А я вот видел случай, когда петух лез в драку со своим отражением в зеркале. Ну т.е. реально лупил шпорами по отражающемуся петуху, бил клювом до одури, пока зеркало не убирали. Это говорит как раз о том, что он видел в своем отражении другого петуха. И надо сказать, этот «другой» петух ловко «отражал» все удары оригинального петуха :о)

«Не знаю, что вы имеете в виду под "мойностью" - это некая сущность?»
В нашем случае это «принадлежность мне», «принадлежность моему я». Некое непосредственное понимание: "это принадлежит только мне", "это осуществляется только мной".

«В общем случае, "это мое" значит " я имею власть над этим". Но иногда мы называем "моим" то, что нам не подчиняется: "моя страна" или "мои друзья". Или, кстати, "мои ощущения".»
Так а чего же общего-то между "имею власть" и "не имею власть"?
В том-то и дело, что будь это «общий» случай, то тогда и ощущения мы считали бы своими в общем-то по тому, что имели б над ними власть. Но если они не подчиняются нашей воле (например, мы не можем по нашему велению «заощущать» тепло тогда, когда ощущаем холод, «заощущать» сытость, когда ощущаем голод (по меньшей мере, я пока не могу)), то значит страну, друзей или ощущения мы называем "моими" по другому основанию.

«Нельзя ощущать "мойность".»
Дык, я об этом же ж в прошлый раз и толковал.
А т.к. ощущение у Вас аналогия отражения, то это означает, что нельзя отражать СВОЕ (тело). 

«Но это еще не значит, что я не могу судить о том, что ощущаемое тело - мое.»
Верно.
Но это уже выход за пределы вашей темы, т.е. за пределы «отражения» как такового. Или мы с Вами просто размышляем об отражении (ощущениях) во все стороны, какие нас заносит?

«Когда я говорю "мое тело", оно не просто мое, типа - вот я, а рядышком тело, которое мое. Мое тело - это и есть я. И вы можете спросить: с чего я взял, что тело, которое я ощущаю, есть я?»
Ну Вы-то на этот вопрос ответили, указав на непосредственную подчиненность воле («а управлять силою мысли своим телом могу - и отождествляю себя с ним»).
Я же в прошлый раз привел другой факт.
Сами ощущения не подчиняются нашей воле. Так это наши состояния или нет? Если это состояния тела, то значит они должны подчиняться нашей мысли. Но Вы сами сказали в прошлый раз, что не управляете своими ощущениями. Как же ж так получается, что тело подчиняется, а его ощущения – нет? Вот и спрашивается, то ли ощущения это не совсем состояния нашего тела, то ли тело – это не совсем я?

«Я, действительно, не понял ваш ход. Вот висит зеркало на стене. Мало сказать: хочу увидеть отражение поднятия руки, надо еще поднять руку. То, что эта всамомделешная рука-сама-по-себе мне никак не дана, не значит, что я теперь не могу управлять своим телом - говоря точнее, самим собой и видеть результаты в зеркале.»
Если говорить строго про зеркало, то когда Вы говорите изображению в зеркале «двинься!», то оно ведь не двигается. Чтобы оно двинулось, Вы дергаете нечто, и тогда дергается нечто в отражении.
Значит, Вам дано И нечто И его отражение. Это если говорить строго про зеркало.
Теперь, давайте возьмем более адекватный объект ощущений.
Например, желтый свет.
Чепуха же будет, если я скажу, что мне никак не дан всамделишный желтый свет. Что ощущаю, то и ощущаю.
Но вот я говорю, что могу им управлять, т.е. могу включить его, могу выключить, могу даже сделать ярче. Я же не волшебник настолько, чтобы управлять своим ощущением (мол, хочу ощутить уярчение желтого света… и он вдруг уярчается!) Очевидно, мы на самом-то деле управляем совершенно иной вещью - настольной лампой (давайте представим, что она подчиняется только нашей мысли, подобно тело). Так и почему же мне считать, что я управляю желтым светом. Ну т.е. никак не катит тут, ваш тезис, что мы имеем дело всегда и только со своими ощущениями чего-то, когда имеем дело с ним. Как мне пока кажется :о)

«В принципе, верно».
Мне пока трудно с Вами согласиться в этом.
Неужели те, кто хочет ходить сквозь стены, двигать предметы на расстоянии одной силой своей мысли, хотят себе такое тело? По-моему они хотя править как раз таки миром не-я.

«Если мысль двигает вещами, значит есть какая-то связь между мыслью и вещью, стало быть, они суть нечто единое целое.»
Ну я бы сказал, что это наиболее разумный вариант из всех «стало быть», но и совершенно таинственный. Ведь ничего общего между мыслью и телесной вещью вроде как нет.

«Как вы сами это объясняете? Почему ваша рука вас слушается? Она может вас и не слушаться, согласен, но почему она вас слушается?
Как я чуть выше сказал, сие есть тайна для меня.

"Тут надо иметь в виду постоянно, что тело - это отражение я"
Это трудно иметь ввиду, т.к. пока считаю, что тело - это моё, а не я.

П.С. прошу прощения, Дмитрий, я существенно исправил один момент.

Дмитрий, Вы говорите: «Чего-то я уже начинаю путаться в нашем разговоре. Давайте так - есть несколько взглядов на отношение наших ощущений к миру:
Первое. Ощущение представляется как своего рода "окно во внешний мир". Через это "окно" мы видим вещи, которые нас окружают.
Второе. Ощущение представляется как некий экран, на котором мы видим вещи, но что там за экраном - мы не видим и не знаем. Как производится картинка на экране и каковы вещи на самом деле неизвестно. В обоих случаях наше тело представляется как нечто "внешнее" по отношению к нам.
Третье. Ощущение представляется как зеркало на стене. В этом зеркале мы видим то, что происходит не снаружи, а внутри комнаты - самих себя и вещи, которые нас окружают. Поэтому мы не можем сказать, что тело, которое мы ощущаем, есть нечто "внешнее" по отношению к нам - это наше отражение в наших же ощущениях. Я-тело отражает само себя. Самое примечательное - то, что в рамках первых двух позиций факт самосознания невозможно объяснить.
Почему-то мне кажется, что я говорю о третьей позиции, а меня понимают в пределах первых двух.»
Вы правы, я если и гулял, то точно не в районе третьей.
Третья, мне кажется, уж слишком фантастичной.
И вот почему.
Если ощущения не имеют дела ни с чем «внешним», то получается, что мы сами себя впечатляем, т.к. мы должны быть причиной всех изменений внутри всего своего содержания. И откуда различение «внутреннего» комнаты и «внешнего» ей? Это различение вводится, грубо говоря, «от балды»? Если да, то это и подверждает, мягко говоря, фантастичность этой позиции.
Что касается самосознания, то чего-чего, но только не благодаря ощущениям мы себя сознаем. Ведь сознание не имеет таких качеств как запах, цвет, звук и т.п. Поэтому метафору зеркала если и использовать в качестве эскиза самосознания, то тогда уж и ощущения в этом случае нужно понимать не строго, а шибко широко вплоть до отождествления с пониманием вообще. Соответственно, и тело – нужно понимать как образ я. И тут я бы уже несколько подправил ваш расклад.
А именно.
Чтобы достоверно узнать себя в зеркале, нужно не столько отплясывать перед ним (нашими ушами невидимыми нам непосредственно), сколько взять хорошо НАМ знакомую вещь и поднести к нему. Как только мы путем сравнивания узреем, что зеркало «не врет», мы тут же понимаем, что из себя представляет тот, кто коррелирует нашему отплясыванию. Т.е. нужна как минимум троица.
(ниже будет еще дополнение к этому)

«Когда я смотрюсь в зеркало, я почему-то уверен, что отражение в нем - это обо мне. Если держаться третьей позиции, то следует признать, что то, что я называю ощущением тела - это обо мне.»
Согласно предложенному мной чуть выше, никакой уверенности (будто это именно мы, т.е. будто это НАШ телесный образ) при простом всматривании в то, что отражается (в смысле в некую корреляцию), нет. Зеркало, как Вы ранее говорили, может искажать настолько, что мы можем иметь самое извращенное представление о себе. Какой смысл говорить, что оно отражает нас? Никакого (с т.зр. достоверности). Кстати, как раз тут и уместно в доказательство этого вспомнить ваш пример с благосостоянием и преступностью: Вы представляете из себя самого «уровень благосостояния», а отражается – «уровень преступности» :о)

«Т.е. в обычном зеркале я отражаю свое тело, а в зеркале-ощущении я почему-то отражаться не могу?»
Т.к. Вы дали повод предполагать, что говорите про ощущения только лишь как зрение, звук, слух, запах, то я подводил к тому, что для восприятия себя в телесном образе их недостаточно, нужно еще то, что как бы «видит» единство всех этих элементов (в смысле, что оно относится к чему-то одному), что имеет дело со связью ваших дерганий перед зеркалом-ощущениями и отраженных объектов. Ни то ни другое ну никак не есть ни одно из указанных ощущений.

«Скажите, а я управляю своим отражением в зеркале? Правильнее будет, если я скажу, что я управляю собой и наблюдаю это в отражении, верно? Ощущениями я не управляю, но как вы заметили "не все, что МОЕ, зависит от такой моей активности". Да и почему я должен управлять своими состояниями? Тело управляет своими состояниями, ощущениями?»
Не совсем понял вопросов.
Мой тезис гласил: не всё, что я считаю принадлежащим мне, я считаю таковым потому, что оно подчиняется моей воле, например ощущения, (если опять же иметь ввиду те ощущения, о которых я говорил на протяжении всего нашего разговора (запах, цвет, звук и т.д.)).
Из этого автоматически следует, что я (равно как и мое тело) не управляет своими ощущениями. Я не раз указывал на это примерами типа: я не могу по своему велению «заощущать» тепло, в момент ощущения холода.

«Я нахожу корреляцию между моей волей и движениями тела в ощущении. На этом основании я делаю суждение: своему понятию "я" я приписываю предикат "тело". Тело - это я».
Исходя из прояснения Вами своей позиции, я отныне утверждаю, что это весьма недостоверное «отражение».
Более того, это ведет к тому, что СВОИМ телом, т.е. собой, я должен считать даже море, которое разверзается по моему велению. Ну или «преступность» вместо «благосостояния».

«Если говорить строго про зеркало, то я, честно признаюсь, редко общаюсь со своим отражением и мало чего ему приказываю. Чтобы отражение двигалось, мне надо двигаться.»
Вот видите, а говорили, что имеете дело ВСЕГДА И ТОЛЬКО с ощущениями (т.е. с отражением) себя ("руки").
Не-е-е… как видите, надо еще двигать СЕБЯ, а значит, надо быть в курсе, что именно ЭТО (а не что-то другое) двигаемое есть причина соответствующего движения ЧЕГО-то в отражении.

«Вот я вижу свою руку. Вот я двигаю пальцами и любуюсь этим. Закрыл глаза - все, больше пальцы не двигаются?»
Мне кажется, тут Вы выходите за рамки метафоры.
Ведь закрыть глаза – значит убрать зеркало. А разве это не противоречит вашему утверждению о том, что тело только и дано нам в отражении?

«А что я - мое тело - есть само по себе - этого я не знаю, и я-тело само по себе мне не дано.»
Подождите.
Если никакого другого тела, кроме отраженного – нет. То оно и есть тело «само по себе» и оно Вам дано.
Если у нас два тела, т.е. то, которое мы двигаем и то, которое отражается, то тогда первое – «само по себе» и оно опять же Вам дано, в противном случае как же ж Вы его двигаете? В слепую? Так может Вы двигаете вовсе не свое тело (см. выше)?

«Если я сам по себе себе не дан - отсюда не следует, что я уже не могу управлять собой.»
Возможно, это граница нашего взаимопонимания.
Поскольку я не могу в этом случае быть уверенным, что управляю именно собой. 
Соответственно, чего стоит одна лишь возможность? Мол, может я сейчас собой управляю, а может и не собой. Вы говорите: «Да мне этого и не нужно. Я проявляю свою волю и вижу собственные движения в ощущениях.», но в том-то и дело, что никакой уверенности, что это именно мои движения – нет. Вдруг никакого тела-то и нет, а я управляю своими ощущениями, т.е. как раз-таки управляю отражением. Вы готовы признать, такой солипсизм, будто ощущения не имеют дело с не-я?

«А как моя психическая воля действует на физическое тело - это "сия есть тайна большая", не дано.»
К тому же решение этого вопроса, как мне кажется, не влияет на решение вопроса о данности нам различия я и не-я или данности самосознания, достоверности себя и т.п.

«Понимаете, какая штука... Я перечислил вам три позиции. Все эти три позиции - плод воображения на самом-то деле. Мне первые две позиции уже наскучили и кажутся тупиковыми, а третья позиция интересна. Вы можете держаться какой угодно позиции, какая вам больше нравится. Но желательно бы не путать их вместе.»
Постараюсь.

«Вы не торопитесь с комментариями-то. Написали, отредактировали, разместили.»
О-о-о… каюсь, каюсь, каюсь…
Разумеется, прежде чем отправить я сто раз все перечитаю да отредактирую. Но… все равно, как только выложишь, тут же как молнией освещается то, что какие-то мои слова можно оказывается совершенно иначе понять, а то и прямо наоборот тому, что я хотел выразить. Как бы там ни было, но обычно я часа через три-четыре успокаиваюсь…
Кстати, слыхивал я краем уха, будто слово – тело мысли, представляете как мне трудно согласиться с тем, что тело – это я! :о))))

Дмитрий, Вы говорите: «Опять вы мою позицию рассматриваете с точки зрения своей. Создается впечатление, что вот есть я, а вот тело, которым я управляю, как я управляю машиной.»
Ну дык может у Вас так и получается, сколь бы Вы ни говорили что у Вас не так… :о)

Ну вот давайте по порядку.

«Мы рассматриваем не разные тела, а одно и то же тело, только с разных сторон: само по себе, в отражении.»
Естественно…
(Напоминаю, что я уже перешёл на вашу метафору и отождествил я с тем телесным образом, который мы каждый день видим в зеркале.)
Итак, давайте зафиксируем из этих слов то, что Вы себе даны и «сами по себе» и в отражении.
Т.е. нам даны два я: я отраженное и я отражаемое.
(В чем тогда вообще проблема-то?)

«Если я уберу зеркало - тело само по себе пропадет?»
Конечно, нет.
Вы непосредственный остаетесь. Я, которое само по себе, никуда не пропадает.

«Я уже не машина и не могу собой управлять?»
Конечно, можете собой управлять (если можете, конечно).

«Я только отражениями управляю?»
Мы вообще не управляем отражением.
Мы управляем собой, который сам по себе, а отражение это нам просто отражает.

«Слыхали, наверное, про окказионалистов? Хочу поднять руку - бог услышал мое желание и поднимает мою руку. Вот вместо бога у меня рука сама по себе, которая мне не дана сама по себе, но дана мне в отражении. И благодаря отражениям моих чувств я координирую все свои действия и движения.»
Всё.
Приехали.
Ничего не понимаю.
С чего вдруг «рука», ну т.е. наш телесный образ=я=машина, опять оказалась не данной сама по себе, а только в отражении?!
Определитесь (или объяснитесь).
Пока же я вижу, что как раз Вы вдруг и делите я на я и на свое тело, причем второе в отличии от первого уже не дано само по себе, а дано только в отражении, что порождает все те вопросы (неувязочки), на которые я указывал в предыдущем ответе. 

«По поводу "внутренний/внешний". Если мы берем первую и вторую позицию, тогда можно с уверенностью говорить, что ощущения всегда имеют дело только с не-я. Сразу вопрос: а как же я тогда могу иметь дело с самим собой? Действительно, мое самосознание, понятие "я" происходит не из ощущения, но, как я сказал, на основе корреляции, согласованности моей воли и движений ощущаемого тела, я приписываю только это тело из множества ощущаемых мною тел своему "я".»
Ну а тут вообще все перемешалось... :о)
Как же Вы самосознание («иметь дело с самим собой») завязываете (основываете) на согласованности воли и тела? Это что-то не мыслимое для меня. Ну метафорически еще можно подразумевать под самосознанием некую достоверность своего телесного образа в зеркале, но нельзя же перемешивать метафоричное содержание с тем, чему оно лишь служит аналогией.
Самосознание может быть при полном разногласии воли и тела, равно как и при подчинении воли законам тела и т.п. Оно вообще не зависит от этого. На морозе моя рука вообще меня не слушается, но это не имеет никакого отношения к моему самосознанию.
 

Я объясняю происхождение осязательного ощущения через ощущение же только иного рода - зрительного.

Ощущения объясняются с помощью объективации. На основе ощущений умом строится объективное преставление, и помощью него ощущения объясняются. Иллюзия объяснения осязания зрением происходит из того, что зрение в основном пространственно, а необходимым условием объективного преставления служит его пространственность.