2 Что не есть философский принцип

Принцип, метод и закон

О принципах, в том числе и философских, речь идёт чаще всего в метафизике, диалектической логике и методологии науки (философии науки). Очень близкими по смыслу понятиями здесь оказываются понятия «метод», «закон» и «принцип», чёткое разграничение которых позволит определить границы действия этих терминов и их значение. Согласно Толковому словарю русского языка Ожегова С. и Шведовой Н., понятие «принцип» используется в трёх значениях: 1) основное, исходное положение какой-нибудь теории, учения, мировоззрения, теоретической программы; 2) убеждение, взгляд на вещи; 3) основная особенность в устройстве чего-нибудь. В.С. Соловьёв в статье для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона даёт следующее определение принципа в метафизике: «Принцип (метаф.), или начало (principium, ????) — то, чем объединяется в мысли и в действительности известная совокупность фактов... Найти такой принцип, который действительно содержал бы в себе основания для всего существующего, составляет главную задачу философии... Идеальные требования или нормы метафизического принципа. сводятся к трем: такой принцип. должен обладать наибольшим внутренним единством и наибольшей полнотой содержания, и связь его с тем, что из него объясняется, должна быть наиболее ясной и внутренней обязательностью».
В теоретическом плане принципы как и законы есть основоположения, в которых объединяется совокупность фактов. Как известно, законы выражают устойчивые, объективные, внутренние, регулярно повторяющиеся связи и взаимосвязи между явлениями и событиями. Однако принципы стоят выше законов и предшествуют им, поскольку придают законам осмысленность. «Принципы — это теоретические положения, которые придают осмысленность законам. Это не главные законы, как часто пишут в учебниках философии, а их смыслы. В отличие от законов принципы никогда не сводятся к признакам изучаемых явлений» (Канке В.А. Философия экономической науки, с. 8).
Также важно отличать принципы от методов. Метод есть способ, путь познания или исследования, последовательная совокупность шагов или действий, которые нужно совершить для достижения цели. Основная функция метода состоит во внутренней организации и регулировании процесса познания или практического изменения объекта. Очень часто метод определяют как совокупность определенных правил, принципов, приемов, способов, норм познания и действия. Однако именно принципы отвечают за главную функцию метода, поскольку только они трансформируют законы, категории, теории и другие абстракции из объяснительных положений в регулятивные предписания. Если законам принципы придают осмысленность, то в методы как совокупности процедур, способов, действий они привносят единый регулирующий порядок или строй.

Предшественником философии является религия - основные ограничения и разрешения.
На данный момент мы имеем последствия религии атеизма - возможность свободно мыслить по переписке с использованием культурного языка.

По поводу категориального каркаса философии приведу таблицу из http://www.philosophystorm.ru/palex/2893

marall,

Не могу согласиться с Ж. Делёзом и Ф. Гваттари утверждающими ... что вопросом о сути и значении философии «можно задаваться лишь в позднюю пору, когда наступает старость, а с нею и время говорить конкретно»

А может, прежде чем не соглашаться, вам попробовать дожить до старости? :) Философ отказывается от множества явлений в мире, сводя их в одно общее понятие "не я" или объект. А для того чтобы отказаться от чего-либо, необходимо это знать, ведь невозможно отказаться от того, чего не знаешь. Следовательно, прежде чем попробовать стать философом, человеку необходимо получить знания о множестве явлений в мире и на это уходит большая часть жизни из отпущенных человеку 70 лет (в среднем). Если вам повезет не умереть молодым и вы сможете стать философом, то поймете, что единственный принцип философа, это отказ от любых принципов, методов, теорий, категорий и т.д. Философ пытается познать мир в целом, а не явления существующие внутри мира. Познанием последних занимается наука (ученые). Заметьте, путь к знанию всего мира указал еще Сократ - "познай самого себя и познаешь весь мир", а вы призываете к познанию каких-то философских принципов. Видимо, вы умней Сократа...

Философские, научные, религиозные и житейские принципы

Не только философия, но также наука, религия и жизненная практика базируются на определённых принципах, поэтому нужно чётко определить область действия философских, научных, религиозных и житейских принципов. Научный принцип определяется как «один из элементов оснований научной теории, выполняющий интегрирующую, синтезирующую и организующую функции по отношению ко всему массиву истинных высказываний определенной области науки. В отличие от законов науки, всегда утверждающих нечто о существенных связях между объектами теории, принципы науки, как правило, являются высказываниями не объектного языка науки, а ее метаязыка, утверждающего нечто о правилах, требованиях к элементам самих научных теорий (принцип относительности Галилея, принцип дополнительности  Н. Бора, принцип соответствия,  принцип простоты, принцип конструктивности математических объектов, принцип непротиворечивости и т. д.)» (Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. — М.: Академический Проект, 2004. — 320 с.). По отношению к самому научному знанию принципы носят запредельный, метаобъектный характер. Отталкиваясь от своих оснований, наука устремляется вперёд, её больше интересует аподиктичность (доказуемость) и объяснение фактов. Если принципы начинают противоречить правилам логики и фактам действительности, то наука с лёгкостью расстаётся со своими прежними принципами, появляется новая научная теория, построенная на новых принципах. Наоборот, философия существует только тогда, когда постоянно обращается, возвращается к своим началам и первопричинам.
Ключевой чертой религиозных принципов является их трансцендентность, они принимаются на веру, не рефлексируются никаким образом. Основоположения религии догматичны, даны человеку свыше, сомнение в них или опытная проверка недопустимы. Религиозные предписания, будь то вера в определённое божество или повеления относительно аскетического образа жизни, не являются результатом обдумывания, дискурса или диалога. Напротив, философские принципы имманентны; кроме того, они тем крепче и основательнее, чем больше они обсуждаются, подвергаются критике, чем чаще к ним обращается мышление.
У каждого человека могут иметься свои жизненные принципы, которым он следует, независимо от научной деятельности, религиозной принадлежности или философского постижения себя и мира. Эти жизненные принципы вырабатываются на основе личного опыта, интуиции, собственных пристрастий, традиции, национальной или культурной самоидентификации. В этом и состоит их отличие от философских принципов, источником которых является ум («нус»).
Итак, принципы, как и законы, есть теоретические обобщения фактов, но они придают законам осмысленность. Как и методы, принципы направляют процесс познания в нужном направлении, но именно принципы отвечают за регулирующий порядок. Как и понятия, принципы раскрывают сущность вещей и представлены мышлением, но абстрактные понятия есть чистые формы мысли, а принципы есть содержание мысли, которая оживает в суждении и умозаключении. Как и концепты, философские принципы есть целостные образования, единицы философии, противостоящие хаосу, но они не настолько фрагментарны, бестелесны и парящие, как концепты. Философские принципы можно назвать началами философии, но только такими, которые уже вернулись к своей изначальности. В отличие от принципов науки, которые метанаучны, принципов религии, которые трансцендентны, принципов житейской практики, которые, как правило, иррациональны, философские принципы представляют интерес для самой философии, имманентны и есть результат деятельности ума.

В сущности все что остается рядовому гражданину - это политико-экономические принцыпы, философские принцыпы на втором плане!

4 Какова роль принципов в создании философских теорий

Ответить на этот вопрос довольно легко, если обобщить и упорядочить вышеизложенное. В хаосе мира и жизни мысль желает найти нечто устойчивое, основательное, изначальное, на что можно было бы опереться, из чего можно начать строить порядок, преодолевая хаос вокруг. Мысль нуждается в аксиоматике, в самом истинном, самом первом, самом непосредственном, безусловном, обуславливающим всё остальное. В своей абсолютной простоте, ясности и отчётливости мысль есть чистая мысль, чистое понятие; только такое основание может удовлетворить философскую мысль.
Но такой абстракцией, голой формой мысль оставаться не может. Чтобы быть принципом ей необходимо найти применение. Понятие оживает в суждении, форма нуждается в содержании, мысль требует смысла, в противном случае она будет мертворождённой.
Но свою смысловую насыщенность философская мысль получает из самой себя, из своего основания, своей изначальности. Только так мысль может уберечься от опасности ошибиться. Поэтому мысль сторонится всего внешнего, психологического, непроверенного. Здесь я вновь апеллирую к И. Канту и его «Критике чистого разума», где принуждение следовать определённым правилам, не отклоняясь от них, названо дисциплиной. «Принуждение, ограничивающее и в конце концов искореняющее постоянную склонность к отступлению от тех или иных правил, называется дисциплиной» (Кант И. Критика чистого разума, с.712). Чтобы не соблазниться ничем внешним и не впасть в заблуждение, мысль устанавливает себе правило: всё проверять, мерить тем, что было взято за основание, что есть самое истинное и чистое.
Таким образом мысль постоянно обращается или возвращается к самой себе. По выражению. А.В. Ахутина, философия не есть движение вперёд, а возвращение назад. Но мысль, вернувшаяся к началу уже не есть тоже самое начало как нечто непосредственное. Она наполнилась смыслом, прошла испытание на прочность и стала уже не основанием, а положением, или точнее, основоположением. Рассмотренная как философский принцип мысль проходит четыре стадии: основание, смысл, правило, положение (основоположение).
Начиная с Платона и Аристотеля принято думать, что философия возникает из удивления, вопрошания. Поэтому философские основания как некие начала правильнее рассматривать не как предельно достоверные постулаты, а как нечто, содержащее тайну, загадку, которая побуждает, стимулирует мысль к поиску ответов. Например, относительно философии Парменида обычно утверждается, что она исходит по крайней мере из двух оснований: единственности бытия (бытие есть, а ничто не есть) и тождества бытия и мышления (мыслить и быть — одно и то же). Если брать эти положения изолированно и не видеть в них тайную силу, недоступную нашему пониманию, то учение Парменида действительно будет казаться наивным и односторонним. Скорее всего, философия Парменида есть серия философских вопросов, более двух тысячелетий стимулирующих мировую философскую мысль к поиску ответов на них.
Любое философское основание или аксиома имеет смысл. Философия работает со смыслами. Истолкование, разъяснение, отыскивание смыслов называется интерпретацией. На мой взгляд, интерпретация является одним из главных методов философии и без неё невозможно глубокое изучение истории философии. Думаю, что наиболее продуктивный проект филологической и исторической интерпретации в его ретроспективе представлен в работе Г.Г. Шпета «Герменевтика и её проблемы». Интерпретация позволяет увидеть уникальность конкретного философского учения, его индивидуальный почерк, его неповторимость и оригинальность. Интерпретация очерчивает лик философской мысли автора.
Мысль в философии действует по строго определённым правилам, в этом смысле она действительно есть строгая наука. Эти правила задаются логикой, т. е. самой же мыслью. Считаю, что здоровый скептицизм намного полезнее для философии, чем догматизм. Здесь философские принципы играют регулирующую роль.
Как было сказано ранее, философская мысль возвращается к своим началам, то есть возвращается к удивлению и вопрошанию. Оттолкнувшись от оснований, в которых мысль увидела загадку и тайный смысл, пройдя трудный путь рефлексии и философской интерпретации, мысль возвращается к своим основаниям, но так и не понятым окончательно. Иначе, если философские основания можно было бы понять с предельной достоверностью, то философский поиск, стимулирующий мысль, давно бы прекратился, а философия стала бы невозможной по определению. Философия не есть предельное обобщение, систематизация или рациональное мировоззрение, скорее она — принятие мира, согласие с ним. В.В. Бибихин определяет философию как «принимающее согласие с тем, что есть, и умеющее принятие его таким, какое оно есть» (Бибихин В.В. Язык философии, с.88). В другой своей работе «Чтение философии» В.В. Бибихин понимает философию как обращение внимания. То есть философская мысль не стремится познать всё окончательно, а всего лишь обращает внимание и принимает всё таким, какое оно есть.
Итак, философские принципы в качестве оснований через вопрошание стимулируют мысль, в качестве смыслов через интерпретацию придают индивидуальность мысли, в качестве правил через здоровый скептицизм регулируют мысль и в качестве основоположений через принятие обращают внимание, возвращают к основаниям, поднимают мысль на более высокий уровень, не замыкая её и не давая ей умереть в своей завершённости.

5 Что могут дать принципы для философского образа жизни

Философия не ограничивается рамками теории, а включает в себя и практику, которая представляет собой определённый образ жизни. «Философский образ жизни, это просто поведение философа в повседневной жизни» (Адо П. Философия как способ жить, с155) — заключает известный французский филолог и философ Пьер Адо. Принципы стимулируют, придают индивидуальность, регулируют и возвращают к своим основаниям не только философскую мысль, но и философский образ жизни.
Ранее было показано, что в качестве начал философской мысли можно предположить достоверное, самое истинное основание (для науки справедливо говорить об аксиомах). Теперь нужно рассмотреть, в качестве чего будет представлено начало поведения, сообразующееся с философскими принципами, или философский образ жизни. Для этого необходимо определиться, какие бывают начала. Аристотель в «Никомаховой этике» предлагает следующую классификацию начал: «Одни из начал постигаются через наведение, другие — чувством, третьи — благодаря некоему приучению (ethismoi), а другие еще как-то иначе» (Аристотель. Никомахова этика, 1098b). Начала, постигаемые благодаря приучению есть наведение в практике или этические начала, отвечающие за нравственное поведение. Нравственное начало имеет дело не с созерцанием, как философская мысль (теория), а с поступком, который происходит из сознательного выбора: «Начало, [источник], поступка — сознательный выбор, но как движущая причина, а не как целевая, [в то время как источник] сознательного выбора — стремление и суждение, имеющее что-то целью» (там же, 1139a30-32). В нравственном поведении философа принципы проявляются вначале как сознательный выбор, заставляющий действовать, стремиться к определённой цели. При этом этические принципы как те же самые философские принципы исходят от ума, но если мысль остаётся сама в себе, то для реализации нравственного поступка необходимо ещё и стремление. «Вот почему сознательный выбор невозможен ни помимо ума и мысли, ни помимо [нравственных] устоев... Именно поэтому сознательный выбор — это стремящийся ум, [т. е. ум, движимый стремлением], или же осмысленное стремление, [т. е. стремление, движимое мыслью], а именно такое начало есть человек» (там же, 1139a33 – 1139b5).
Далее цель, которую себе наметил и к которой стремится человек через сознательный выбор всё более оформляется, обретая четкие контуры, и, наконец, в законченном виде формулируется в качестве императива. Философский императив — это безусловный, безотлагательный долг, выше которого нет никакого другого долга. Это такое правило, которое находится человеком собственным чутьём, следование которому является внутренней необходимостью для человека. Нельзя принудить человека следовать императиву, поскольку это результат его сознательного выбора, также как невозможно следовать определённому императиву исходя из утилитарных установок. Поэтому философский императив всегда есть свободное действие. Философским императивом может быть любое правило поведения, установленное человеком для себя в результате свободного и сознательного выбора. Это может быть высказывание, высеченное на фронтоне дельфийского храма, приписываемое Фалесу «Познай самого себя», или золотое правило нравственности Конфуция, или категорический императив И. Канта, или правило жизни, определённое для себя английским писателем С. Моэмом: «Следуй своим наклонностям с должной оглядкой на полицейского за углом».
Следование императиву требует определённых усилий, постоянной практики. Эту практику следования философским императивам, касающуюся не только поведенческих техник, но и философской речи, логики, отношения к миру и людям, можно вслед за Пьером Адо обозначить термином «духовные упражнения». Духовные упражнения затрагивают все стороны жизни философа и, в конечном счете, образуют философский способ жизни. Развиваясь и самосовершенствуясь через практику духовных упражнений человек меняется полностью, растёт над самим собой, и это касается как отношения к себе и другим людям, так и мельчайших деталей опыта повседневной жизни. Так образуется философский образ жизни или поведение в соответствии с философскими принципами.
Итак, в отношении образа жизни философские принципы в качестве основания через сознательный выбор делают поведение человека целеустремленным, в качестве смысла через философский императив делают человека по-настоящему свободным, в качестве правила через духовные упражнения помогают расти над собой, достигать идеала, который и является целью, реализующейся в виде философского образа жизни.
Остаётся прояснить только один вопрос: как соотносятся между собой теоретическая мысль и практический образ жизни в философии, исходят ли они из одних и тех же принципов или совсем не существует точек соприкосновения между философской теорией и практикой. Думаю, что при ответе на этот вопрос возможны три варианта. Во-первых, практика беспрекословно следует за теорией. По такому принципу обычно построено изложение философских учений в учебниках по философии и истории философии: сначала излагаются теоретические или метафизические положения философа, а затем этические, политические, экономические взгляды автора. Во-вторых, теоретическая мысль отвергается как несостоятельная, а первенство отдаётся практике. Показательным примером такого решения вопроса является позиция И. Канта. В-третьих, можно совсем обособить философскую теорию от практики как образа поведения и считать их отдельными, независимыми друг от друга сферами.
Но допускаю ещё и четвёртый вариант: сохраняя свою автономию, теория и практика могут помогать друг другу. Философские принципы, реализующиеся в виде либо философских теорий, либо философского образа жизни, и в том и в другом случае имеют своим источником ум как умение, внимание, чутьё. Теоретическая мысль помогает практике философского поведения правильно совершить сознательный выбор, то есть не быть обусловленным внешними чувствами, привычками и стереотипами. В конце «Большой этики» Аристотель выразил это положение следующими словами: «Согласно правильному рассуждению поступают тогда, когда внеразумная (alogon) часть души не мешает энергиям ее
разумной (logistikon) части» (Аристотель. Большая этика, 1208а10). Это вовсе не означает, что философская теория как некое знание есть залог осуществления философского образа жизни. «Осуществлять, применять и действовать — не дело науки» (там же, 1208а37). Философская практика не следует безропотно за теорией, а делает последнюю богаче, совершеннее, действеннее.