Итак, задача философии — исследовать Абсолют: 1) что «есть»; 2) что «не—есть»; 3) что «обоюдно»; 4) как мышление увязывает (умопостигает) эти универсалии, т.е. мыслит их как Единое. Наконец, что есть средостение, «кромка», т.е. мысль, которая, будучи неприкаянной, не удостоилась койко-места ни в бытии, ни — в ничто. Не следует ли, в связи с пролегоменами, изложенными выше, во—первых, рассмотреть, что есть бытие, небытие и ум сами по себе. Тогда, различив их, со—положив бытие, ничто и мышление, получим триаду: «бытие—ум—небытие»; во—вторых, взглянуть на ничто позитивно, но прежде —  различить его в—себе и для—себя, но не как своё иное Платона, не как инструмент логики Аристотеля («Definitio fit per genus et differentiam specificam»), не как «подручное/Zeug» Хайдеггера, фундирующее бытие, очерчивающее его метафизический контур, без чего не добраться до смысла бытия; исходя из позитивности, ничто должно мыслиться как патрон, а не как клиент, т.е. предстать уму родом ничтожения, а не родом бытия, как то, что отрицает не сущее, но свою негацию, существо своей негативности, что и образует его (не-сущего) суверенную ассерцию; в—третьих, исследовать мышление как Единое, не забывая, однако, что ум/нус: а) не наличествует ни в локусе бытия, ни в локусе небытия, ни в локусе обоюдного, что [он] тотально не присутствует ни при собственных родах, ни на собственных похоронах; вспомним, что по Стагириту: «не—сущее не есть ни предмет, ни качество, ни количество, ни место» (De gen.et corr., 318a15); б) желая мыслить себя, т.е. стать предметом усмотрения/узрения, не обнаруживает в—себе ни субстантивности, ни субстратности, ни субъектности, ни феномена, ни ноумена, поэтому всякое высказывание о существе мысли есть «мысль», которая, однако, не обретается ни в-себе, ни вовне, ни как вещь, ни как предмет.

Таким образом, мысль о мысли не может быть помыслена по двум причинам: в силу отсутствия «себя» в мире; в силу принадлежности дискурса к ничто, т.е. к вещи для себя (Ding an sich). Отсюда существенное сущности ума, его чтойность/за—ничтойность, следует понимать функционально, как всеобщий принцип, как своего рода квантор существования «есть», или, как его ещё называют, экзистенциальный квантификатор, обозначаемый символом логического оператора ∃ (англ. exist — существовать). Используя космологическую метафору, можно сказать, что мышление, как функция бытия и ничто, как их обоюдное, есть кротовая нора, воспользовавшись которой, сущее и не-сущее заглядывают друг к другу на огонёк, что мышление наводит справки о бытии и небытии, пожелавшим повернуть глаза зрачками внутрь. Исходя из этой метафоры/метонимии, мышление, как господин, распространяет прерогативы своей короны по обе стороны от связки «есть», т.е. работает в оба направления: от не—сущего к — сущему и от сущего к — не—сущему. Как двунаправленный итератор, слева направо квантор репрезентирует бытие мысли о «мыслимом», а справа налево — выслушивает невнятицу бытия/небытия. Здесь и совершается великая алхимическая свадьба, где мысль — тамада, а бытие и ничто — жених и невеста, входящие в зал под восторженные крики жрецов: Vivat Sponsus, vivat Sponsa! (Да здравствует Жених, да здравствует Невеста!). Так вот, совершив трансмутацию металлов в золото, мышление перестаёт быть функцией, мальчиком на побегушках у бытия и ничто. Мышление становится Всеобщим, Абсолютом, суверенно полагая — чему быть, а чему не быть.

Таким образом, исследуя поочерёдно бытие, ничто и ум/нус как в—себе, так и обоюдно, мы оказываемся в совершенно новой картине мира, где ничто больше не подмастерье, получающий подзатыльники от бытия, не фигура умолчания, не запрет Парменида («нельзя ни высказать, ни мыслить “не есть”») (В 8. 8—9 DK), но необходимость (каузальное/казуальное), без которой не понять мысль, — во всяком случае: где она прячет плоды ума, и где присутствует, отсутствуя, и почему, зная, что молчание, взобравшееся на кончик языка/пера, совершает сэппуку, мысль желает оставаться пресуппозицией, предоставляя роль пропозиции следам от босых пяток на песке. Но торопитесь — волна вот-вот набежит и слижет эти следы.

Санкт-Петербург, 2021 г., с 07:30-08:30 (после утреннего кофе).