"он выявил специфику рефлексии на противоречие ʼʼЯʼʼ и ʼʼне Яʼʼ, на границу деятельности, определил роль мышления, воображения, осознания в достижении свободы" - ложное заключение, рефлексия не может иметь отношения к свободе, рефлексия относится к частному, а свобода к единому, психолог тут мыслит а-социально. Если Фихте представлял свободу именно таким образом, тогда в этом моменте своего мышления он покидает философию уходя в сферу психологии, в совершенно ложное направление представлений о свободе и её роли. [Сознание активно – оно ʼʼ…не есть простое безжизненное и страдательное зеркало, отражающее внешние предметы, но… оно само в себе обладает жизнью и силойʼʼ] - в каком смысле сознание активно, если активно в смысле свободы, то это заблуждение Фихте, сознание - частное, а свобода к тому имеет ещё и признак единого. Эти умозаключения о свободе говорят о явной приверженности мыслителя к садо-мазо отношению сознания. Фихте жил в эпоху либерализма, а не фашизма, и мог бы иначе сейчас прочитать свои измышления о свободе.

И. Г.Фихте (1762–1814) называл свое учение философией свободы, под которой понимал ʼʼнепосредственное действование “Я”… способность человеческого духа определять себя безусловно, без принуждения и понуждения к действию вообщеʼʼ [176, т. 1, 41]. Ему удалось постигнуть и перевести на операциональный язык системного анализа глубину и богатство структурных и функциональных особенностей рефлексии при достижении свободы. Новым по сравнению с предшествующей философией было то, что он выявил специфику рефлексии на противоречие ʼʼЯʼʼ и ʼʼне Яʼʼ, на границу деятельности, определил роль мышления, воображения, осознания в достижении свободы, специфику самоопределения по отношению к границе, крайне важность следования нравственному закону, преобразующему индивида в субъект общественного прогресса. Многие идеи Фихте явились предтечей развития психологических представлений о наиболее значительных категориях психологической науки: деятельности, сознании, рефлексии, познавательных процессах. Его система представлений о свободе, в которой заявлена и ярко прослеживается связь рефлексии, ʼʼчувствования на границеʼʼ и построения плана деятельности на базе самоопределения ʼʼЯʼʼ, выступает в качестве одного из ведущих философских оснований рефлексивно‑деятельностного подхода в понимании феномена свободы. Остановимся на ведущих положениях Фихте о свободе, изложенных им в работах ʼʼОсновы наукоученияʼʼ, ʼʼФакты сознанияʼʼ, ʼʼНазначение человекаʼʼ. 
– Исходя из содержания принципа единства сознания и активности как базового условия существования свободы следует, что все противоречия объединяются: в одном и том же сознании возможны противоположные состояния ʼʼЯʼʼ и ʼʼне Яʼʼ, в т.ч. и состояния свободы и несвободы. Сознание активно – оно ʼʼ…не есть простое безжизненное и страдательное зеркало, отражающее внешние предметы, но… оно само в себе обладает жизнью и силойʼʼ [176, т. 2, 626]. Противоречие между ʼʼЯʼʼ и ʼʼне Яʼʼ в континууме сознания живет особой жизнью и развивается последовательно в соответствии с переходами на новые уровни рефлексии, пока не будет разрешено окончательно при условии осознания человеком нравственного закона и следования ему в своей жизни. Без единства сознания и его активности вряд ли можно было бы развить идею о системном функционировании множества уровней рефлексии. Рефлексия определяется Фихте как: ʼʼ…действие свободы, через ĸоторое форма делается своим собственным содержанием и возвращается к себе самой. Никакое отвлечение невозможно без рефлексии и никакая рефлексия – без отвлечения. Оба действия, мыслимые отдельными друг от друга и рассматриваемые каждое для себя, суть действия свободыʼʼ [176, т. 1, 46]. 
– Существует множество уровней рефлексии. Каждый новый уровень соответствует более сложному функционированию отражающей способности духа над самим собой. Помимо простой рефлексии над явлением – ʼʼрефлексии наблюдателяʼʼ человек может подняться на более сложный уровень ʼʼфилософского наблюденияʼʼ, тогда предметом рефлексии выступит его собственная рефлексия. Эта способность рефлексии ʼʼЯʼʼ над собой существует уже в начале действования – в данном проявляется способность человека быть одновременно и объектом и субъектом наблюдения (познания, самоопределения). Фихте советовал своим ученикам – будущим ученым: ʼʼПодмечай твое подмечание твоего самополагания; подмечай, что ты делаешь сам… Сделай то, что доселе было субъективным, в свою очередь объектом нового исследования… Всякий объект доходит до сознания исключительно при том условии, что я имею сознание о себе самом, сознающем субъектʼʼ [176, т. 1, 554]. Рефлексия, по мнению Фихте, может осуществляться на уровне созерцания и мышления. 
– Фихте впервые в философии провел анализ свободы на базе единства процессов сознания, чувствования и деятельности . По его мнению, созерцающее деятельно, а деятельность созерцаема, в связи с этим субъект не является ограниченным. В рефлексии объединяются ʼʼЯ‑ограниченноеʼʼ и ʼʼЯ‑ограничивающееʼʼ. Страдание, т. е. чувство ограничения, выступает лишь этапом, необходимым для возникновения желания выйти за границы ʼʼЯʼʼ. 
– Соотношение сознания, чувствования и действия раскрывается Фихте в непосредственной связи с представлением о границе , в которой одновременно содержатся понятия реальности и отрицания. В философию вводится диалектическое понимание границы, определение в качестве субъекта ее познания абсолютного, неограниченного в своих возможностях ʼʼЯʼʼ: граница лежит там, где ʼʼЯʼʼ ее полагаю. С началом рефлексии на ограничение деятельности возникает процесс мышления – ʼʼбытие должно быть ограничено для того, чтобы стало возможно мышлениеʼʼ [176, т. 1, 129]. Ограничение в деятельности отменяет ее направление на внешнее, а не направление вовнутрь – первоначальная сила деятельности разделяется, и остающаяся сила, возвращающаяся в само ʼʼЯʼʼ, есть сила идеальная, представляющая. В этом случае ʼʼ…идеальное “Я” с абсолютной свободой парит и над границей и внутри границы. Его граница совершенно не определенаʼʼ [176, т. 1, 325]. Возникающее в ʼʼЯʼʼ стремление не является конечным, оно носит надситуативный характер – ʼʼ…идет за пределы такого объектом предписанного определения границ и должно непрерывно идти за его пределы, раз только подобное определение границ должно иметь место. Оно определяет не действительный мир, зависящий от некоторой деятельности “не Я”, находящейся во взаимодействии с деятельностью “Я”, а такой мир, какой существовал бы, в случае если бы вся реальность полагалась бы одним только “Я”, следовательно, – некоторый идеальный мир…ʼʼ [176, т. 1, 269]. Через желание ʼʼЯʼʼ выталкивается в себе самом – из самого себя, и в самом ʼʼЯʼʼ открывается внешний мир. 
– Процесс освобождения Фихте связывает с преодолением границ ʼʼЯ ʼʼ. Выше индивидуального ʼʼЯʼʼ человек поднимается в процессах постижения своего назначения в истории человеческого рода. Выход за актуальные границы и, соответственно, освобождение происходит при условии взаимодействия процессов сознания, чувствования и действия. В случае если побуждение человека не удовлетворяется, то в процессе созерцания границы появляется чувство ограничения. Полагание себя за границы ʼʼЯʼʼ имеет деятельностную природу. В ходе реагирования на препятствие ярко прослеживается синтез рефлексии, деятельности и чувства. На основании принципа единства сознания, который, по сути дела, перерастает в принцип единства сознания и деятельности, выводится суждение: "ʼ“Я” положено в чувстве как страдающее, в связи с этим противоположное ему “не Я” крайне важно должно быть положено как деятельноеʼʼ. Побуждение должно быть почувствовано, что предполагает новый уровень рефлектирования над ʼʼЯʼʼ. В результате множества последовательных рефлексивных действий с фиксацией на границу ʼʼЯʼʼ чувства дифференцируются на чувство силы и чувство принуждения (немощи). ʼʼЯʼʼ становится действенным при работе с этими противоречивыми чувствами в себе и должно избавиться от чувства ограничения, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ противоречит его характеру, а значит, поставить себя в такое положение, чтобы быть в силах, хотя бы только в будущей рефлексии, положить себя свободно и безгранично. Такое восстановление деятельности происходит самопроизвольно в воображении. Деятельность, противоположная деятельности с чувством принуждения, фиксируемой в рассудке в качестве крайне важности, принято понимать как возможность. Свободная деятельность – ʼʼ…созерцаемая в воображении как неĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ колебание самой силы воображения между совершением и не совершением одного и того же действия, между схватыванием и несхватыванием одного и того же объекта в рассудке – и понятая в рассудке как возможностьʼʼ [176, т. 1, 234]. Обе деятельности – ограниченная и свободная выступают элементами противоречия и объединяются между собой в созерцании, благодаря чему происходит определение самодеятельности, превращение ее в определенное действие. Таким образом, результаты рефлексии на противоречие ʼʼЯ‑ограничено = страдающееʼʼ и ʼʼЯ‑безгранично = деятельноеʼʼ мотивируют на деятельность. 
– Фихте отводит особую роль воображению и мышлению в достижении свободы . Воображение относится к более высокому уровню рефлексии по сравнению с созерцанием (чувственным восприятием). Основное отличие воображения от созерцания состоит по сути в том, что ʼʼсила воображения творит реальностьʼʼ. Воображение приводит к созданию образа: ʼʼ…мы создаем самопроизвольно некоторый образ, признаем его за наш продуктʼʼ. Человек присваивает себе не только продукт деятельности воображения, но и причинность, которая, по мнению Фихте, является достаточным условием самоопределения – освобождения человека от чувственно‑воспринимаемой действительности, от влияния непроизвольно осуществляющегося процесса созерцания. Необходимым условием достижения свободы является создание продуктивным воображением образа сопротивления. Способность действовать и сопротивление сопоставляются друг с другом, взаимно оцениваются для того, чтобы человек мог определить направление своего действия. ʼʼЯʼʼ, освободившееся от непосредственной причинности, заключенной в бытии влечения, созерцает во времени через ряд условий свою способность идти к цели, оценивает эту способность соответственно сопротивлению, начертанному в образе, и таким способом составляет план своей деятельности. Данное положение представляется особенно важным, так как в рефлексивно‑деятельностном анализе феномена свободы самостоятельное составление плана деятельности эксплицирует свободу в целеполагании. Умение составлять план своей деятельности делает человека ответственным и целеустремленным; он полагает себя как свободного в предстоящей деятельности: ʼʼЭта свобода воображения, – пишет Фихте, – действительно есть реальное освобождение духовной жизни… Одно только воображение уносит нас прочь от этого возбуждения внешнего чувства и делает нас способными становиться нечувствительными к этим возбуждениям; мы отвлекаем от них наше восприятие, чтобы отдаться вполне творчеству воображения, и тем самым создаем совсем иной порядок времени, совершенно свободный от порядка времени, в котором совершается чувственное развитиеʼʼ [176, т. 2, 634]. В случае если чувствующее ʼʼЯʼʼ не свободно (принуждено), то мыслящее, осознающее ʼʼЯʼʼ – свободно, так как: ʼʼ…понятие освобождает и может стать основанием действительной способности. В этом одном заключается преимущество сознания над бессознательной природой, которая действует всегда слепо; сознание же может умерять свое действие благодаря понятию и направлять его, руководствуясь правиломʼʼ [176, т. 2, 665]. 
Фихте указывает на управляющую, самоорганизующую функцию мышления, поднимающего человека над законами природы. С формированием понятия человек освобождается от внешней причинности и может начать развивать с заключенного в понятии начального пункта самостоятельно намеченную причинность, и оно <понятие> ни в чем больше не нуждается для этой причинности, кроме самого себя. Становясь не только мыслящим, но и мыслимым (благодаря рефлексии на деятельность мышления), субъект приобретает преимущество, свойственное только человеку, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ состоит в ʼʼспособности по собственной свободной воле давать потоку своих идей определенное направление, и чем больше человек осуществляет это преимущество, тем более он человекʼʼ. Кто совершает акт свободы, осознает ряд понятий, тот открывает новую область в своем сознании. Проявление свободы в мышлении, как и свободы воли, Фихте считает особенностью мыслящего человека, ʼʼвнутренней составной частью его личностиʼʼ – необходимым условием, при наличии которого ʼʼон может сказать: я есмь , я самостоятельное существоʼʼ. 
– Процесс самоопределения предполагает возникновение и разрешение диалектического по своей природе противоречия . По Фихте, ʼʼ“Я” определяет себя самого, т. е. само заключает в себе противоположности: объект и субъект, реальное и идеальное, “Я” и “не Я”, одновременно выступает деятельным и страдающим, бесконечным и конечным, объединяя в себе три уровня восприятия “Я” – во внутреннем созерцании, внешнем созерцании и в мышлении. В ходе определения в деятельности возникают границы “Я”. Каждый возможный предикат выполняет функцию ограничения. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, ограничение “Я” обязано своим происхождением всецело и исключительно лишь деятельностиʼʼ. Впрочем, и своему освобождению оно обязано тоже деятельности. Самоопределение – действие из себя и представление себя как причины (causa sui ) происходит в мышлении и в поступках. Как происходит освобождение ʼʼЯʼʼ в мышлении? Когда ʼʼ Яʼʼ рефлексирует свое ограничение, то в сознании возникает противоречие, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ составляют два взаимоисключающие ʼʼобраза Яʼʼ: ʼʼЯ‑конечноʼʼ, так как деятельность ʼʼЯʼʼ объективна, и ʼʼЯ‑бесконечноʼʼ, по своему стремлению быть бесконечным. В рефлексии над собой ʼʼЯʼʼ обретает способность подниматься над этим противоречием – выходить за границы самого себя: созерцает себя в деятельности, живет в ней, осознает себя самодеятельным, самостоятельным, независимым от вещей. 
По мнению Фихте, в сознании себя абсолютно деятельным ʼʼ…обосновано созерцание самодеятельности и свободы; я дан себе через самого себя как нечто, что должно быть деятельно некоторым определенным образом, в связи с этим я дан себе через самого себя как деятельный вообще; я ношу жизнь в самом себе и черпаю ее из самого себя. Лишь через посредство этого нравственного закона я замечаю себя ; и раз я замечаю себя таким образом, я замечаю себя крайне важно как самодеятельного; и, тем самым, у меня возникает… элемент реального воздействия моей самости в том сознании, которое без этого было бы лишь сознанием ряда моих представленийʼʼ [176, т. 1, 493]. Таким образом, Фихте выводит нравственный закон, в первом приближении означающий долженствование идеи у человека о самостоятельности мысли , стремлении сделать своей собственностью внутренний мир сознания – ʼʼиметь надзорʼʼ над представлениями, связывая их в поток твердых форм (понятий), самостоятельно давать направление и содержание своему сознанию. Человек должен в своем мышлении исходить из чистого ʼʼЯʼʼ и мыслить его как абсолютно самодеятельное, не как определенное через вещи, а как определяющее вещи: ʼʼЧеловек – есть цель – он должен сам определять себя и никогда не позволять определять себя посредством чего‑нибудь постороннегоʼʼ. Как размышляет человек, осознающий себя самостоятельным? ʼʼЯ нахожу себя самостоятельным существом. На этом же именно основании кажусь я себе свободным в отдельных событиях своей жизни, в случае если эти события являются проявлениями самостоятельной силы, сделавшейся неотъемлемой и безраздельной моей собственностью; я кажусь себе связанным и ограниченным , в случае если благодаря сцеплению внешних обстоятельств, возникающих с течением времени, а не заключающихся в первоначальных границах моей личности, я не могу делать даже того, что я вполне мог бы по моей индивидуальной силе; я кажусь себе принужденным , в случае если эта индивидуальная сила благодаря перевесу другой, ей противодействующей, проявляется несогласно со своими собственными законамиʼʼ [176, т. 2, 85]. Нравственный закон предполагает долженствование знания не только собственной свободы, но и совершения поступка на базе долга. Свободный человек, согласно представлениям Фихте, понимает, что существует не для того, чтобы только созерцать, рефлексировать, но и для того, чтобы действовать, причем действовать как личность, субъект человеческого рода, т. е. – на благо всего человечества: ʼʼШаг вперед, сделанный отдельной личностью, сделан также всем человечествомʼʼ. Свобода человека нравственного состоит в слушании голоса совести и собственной мысли. 
– Назначение человека как личности состоит в приближении к цели исторического прогресса – преобразованию природы и общества, подчинению природы человеку. Он должен сделать природу и общество идентичными с собою, своим самосознанием, благодаря которому преодолеваются условия (крайне важно сть) своих побуждений, инстинктов и природа лишается своих функций определять поведение человека. Это становится возможным по мере развития знания о знании, знания принципов: ʼʼ…именно Я, знающее, есть в то же время освобожденный от непосредственной причинности принципʼʼ [176, т. 2, 636]. Свобода может осуществиться только в исторической жизни рода в результате развития взаимности, согласования личного и общественного побуждения. Рассматриваемая Фихте впервые в философии в плоскости историзма свобода состоит в том, что личность, осознающая себя как принцип, на базе познания основания своего бытия в человеческом роде (т. е. познания себя как личности), добровольно и осознанно делает необходимый закон бытия рода законом своей собственной деятельности. Степень возможной для каждого индивида свободы во многом определяется тем, в какой фазе исторического развития находится общество. Человек ответственен перед другими за результаты влияния на них. В работе ʼʼНесколько лекций о назначении ученогоʼʼ Фихте рассуждает о социальной природе феномена свободы и утверждает, что только тот свободен, кто хочет все сделать вокруг себя свободным и действительно делает свободным благодаря влиянию, причину которого не всегда замечают. 
ʼʼПод его взором мы дышим свободнее, мы чувствуем себя ничем не придавленными, не задержанными, не стиснутыми, мы чувствуем необычайную охоту быть всем и делать все, чего не запрещает уважение к самим себеʼʼ. По убеждению Фихте, недопустимо манипулировать человеком – использовать его как средство для достижения своих, пусть даже самых благородных, целей: ʼʼЧеловек может пользоваться неразумными вещами как средствами для своих целœей, но не разумными существами; он не смеет даже пользоваться ими как средством для их собственных целœей; он не смеет на них действовать как на мертвую материю или на животное, чтобы только при помощи их достигнуть своей цели, не считаясь с их свободой. Он не смеет сделать добродетельным, или мудрым, или счастливым ни одно разумное существо против его воли. Не говоря уже о том, что это усилие было бы тщетным и что никто не может стать добродетельным, или мудрым, или счастливым иначе, как только благодаря своей собственной работе и усилиям, не говоря, следовательно, о том, что это не в силах человека, он даже не должен этого хотеть, хотя бы он это мог или считал, что может, – потому что это несправедливо, и тем самым он попадает в противоречие с самим собойʼʼ [176, т. 2, 28]. Такое гуманное отношение к человеку предполагает высокий уровень культуры, ответственность, осуществление рефлексии на себя и другого как свободного. Фихте предлагает формулу развития ʼʼЯʼʼ и развития свободы человека в системе взаимодействия с другими: ʼʼcовершенствование самого себя осуществляется посредством свободно использованного влияния на нас других и совершенствования других путем обратного воздействия на них как свободныхʼʼ.
http://referatwork.ru/category/psikhologiya/view/3830.. Кузьмина. Психология свободы. Фихте