Порнография у Сада столь вездесуща, что скрывает главное, высший смысл самого спектакля: лицезрение мучений и смерти жертв. При этом можно быть еще и драматургом, режиссером и участником спектакля – все в одном флаконе, но важнейшая роль все-таки – зритель. Посредством перманентного траханья этого зрителя воспитывают: в нем он участвует почти наравне с другими, будучи то субъектом, то объектом, то он (она), то его (ее), то всё одномоментно, причем безотносительно к его (ее) желанию, но в соответствии с общей драматургией.

В романах Сада мы имеем дело с мифом, мифом героическим, где главные герои все способны совершить 13-й подвиг Геракла, и все время только его и совершают, причем с садистскими извращениями. Благодаря этому они еще и свободны, предусмотрительны, рассудительны – вообще сверхчеловеки, пусть тайные.