Еще сложнее, чем с правом и экономикой, обстоит дело, с науками об обществе и человеке. Начиная с переоценки всей истории и выделив эти предметы, как свои, теперь эти новые традиции пытаются объяснить нам кто же мы и как мы. Следует только приветствовать такие стремления. Идеи и концепты, ставших под эти знамена, выдвинутые в политическом поле, очень значимы. Они подлежат обсуждению. Но как их позиционировать в старой терминологии, если попытаться выделить в класс полезных результатов. Достаточно представить нашу жизнь без них, чтобы понять их ценность. Трудно представить историю без авторитетов. Невозможно представить историю без мастеров искусств, без процесса самоидентификации личности, без конкретных наук и технологий. Опасно представлять историю без политики, а значит без права и экономики, политической экономии. Но где здесь поле деятельности для социологии и антропологии?

Может быть социология и есть наука об организациях? О человеческих системах и институтах? Но тогда почему социологи так активны в опросах. Почему они так агрессивно обслуживают инфраструктуру политического пространства? Или социология просто раздел экономики? Чаще можно наблюдать социально-экономические теории и учения, чем отдельно социологические концепции. Пока еще в роли шпионов, социологи рассуждают и на поле психологов, в роли учителей в школе, консультантов бизнеса, но все чаще и чаще они выступает бухгалтерами общественного мнения.

Вот это самое мнение о себе и вызывает острые споры в самом обществе. Результаты социологических измерений напоминают пришествие Христа или прилет инопланетян. Отдельный человек не может проецировать эти усреднения на себя. Вроде все говорят об этом, а я не видел своими глазами. Иногда это напоминает большевизм, разрушающий все предшествующие достижения культуры.

Что было бы, если бы, человек не голосовал. Если бы все решения принимались как в бизнесе. Кто-то предлагает проект. Выходит на рынок свободных капиталов и агитирует потенциальных акционеров. Заинтересованные лица голосуют, но голосуют не абстрактными голосами, а своим имуществом и временем, свободными деньгами, взвешенными решениями. Кто-то дает больше, кто-то меньше, но отдает за счет других таких же потенциально значимых для жизни проектов. То есть, все инвесторы, а не электорат. Что тогда бы означал такой опрос?

Не сложно поставить галочку в анкете. Иногда трудно понять вопрос. Иногда к проблеме ощущается абсолютное безразличие. И это потом все считается общественным мнением. Это напоминает выборки из экономической статистики. Пользуясь авторитетом математических достижений, экономисты любят аргументировать, по поводу и без повода, колонками цифр. Но все это, то же самое, что и обычная идеологическая интерпретация событий. То есть всегда, кто-то за кого-то решает, что учитывать, а что нет. Какие объекты включать в класс, а класс в систему, с такой-то точки зрения, или нет. Все это завуалированные политические проекты. И уж тем более голосование бесполезно при выборе политических представителей, которые никак не демонстрируют своими личными решениями представления своих избирателей.

Еще любопытнее с антропологией, кумиры которой исследуют то ли человеческий эгоизм, то ли отдельные феномены его искусства. Может там ищут временное пристанище институциональные философы, находящиеся в творческих поисках новых концептов? А может выделив предмет, эта потенциальная научная дисциплина еще не нашла своих методов? Во всяком случае, когда смотришь библиотеки и знакомишься с участниками, видишь все те же лица и те же тексты, которые уже встречал где-то в другом месте.

На что можно надеяться от деятельности антропологов? Может на рекламу человека, как центра вселенной? Если бы так было заявлено, то и это неплохо. Это конструктивный концепт. Он дает перспективу. Здесь есть поле для развития и свободная ниша. Может, как раз антропологи найдут свои территории среди остальных, потерянных в политическом, рыночном пространстве, людей? Но тогда надо будет не ограничиваться личными духовными практиками, или описаниями ушедших, но и включиться в реальные процессы помощи людям. На этом пути придется дискутировать с держателями капиталов, что-то доказывать государственным бюрократам. Но тихо отсидеться не удастся. Иначе уже лет через пятнадцать само понятие антропология исчезнет как концепт. Люди предпочтут активнее изучать возможности искусственного интеллекта, его скрещивание с другими животными телами, чем, собственно с человеческим телом. Управляемые роботы и домашние животные станут более предпочтительными участниками мира, чем сами люди. Фантасты вполне серьезно прогнозируют, что лет через сто, интеллект можно будет извлечь из мозга и посадить его в рыбу или птицу. Мы будем выбирать тело, то есть интеллект сам будет выбирать, где ему продолжать существовать, в какой форме. Может орнитолог пожелает быть орлом, а ихтиолог дельфином? Интеллект будет стремиться в предмет своего внимания? Вот бы Спиноза с Кантом порадовались в такую возможность. Концепт вещи в себе, зажил бы новой жизнью, заиграл бы новыми красками. Когда-то гиперболоид инженера Гарина казался фантастикой, не говоря уже о рисунках Леонардо или романах Жюль Верна. Но чудным образом все это стало реальностью. Почему бы и голове профессора Доуля не стать интеллектуальной химерой.

Это наводит на грустные мысли. Люди, действительно, способны любые мечты делать своим бытием. Летают в космос и спускаются в океанские глубины. Но если они ставят такие неоправданно фантастические цели и реализуют их, просто достаточным количеством инвестиций, то почему до сих пор, никто не ставит цели, накормить всех людей на планете и создать для каждого равные потенциальные возможности для последующего самоопределения. Хотя бы для детей. Что может ответить на это антропология? Это не ее вопрос? Тогда чей?

Политика, как деятельность и как понятие, становятся чем-то негативным. Причем, профессиональных политиков этот факт нисколько не смущает. Они даже удовлетворены таким положением. Они вне конкуренции. Не только ученые, но и уже бизнесмены любят говорить о том, что они вне политики. Что это? Как можно участвовать в процессе обмена, в процессе распределения ресурсов и быть вне политики? Это похоже либо на кокетство, либо на сознательную ложь. Все мы в политическом процессе и все участвуем в  развитии цивилизации, точно так же, как и в сохранении и развитии культуры. Цивилизация от варварства отличается тем, что насилие, грабежи и обман замещаются политикой. И политика – это общение, а не война всех со всеми. То есть, думая о цивилизации, никто никогда ее еще не видел. Ее мы вместе только строим, и уже видим как дороги ошибки при проектировании и реализации. И мы уже точно знаем, что цивилизацию не построить на «отдельно взятой территории». Там можно построить только ее технологические образцы, но никак не саму цивилизацию. Цивилизация не может допустить войны. Цивилизация – гражданское общество и оно больше чем империя, это и есть сам мир. И не может быть местом всеобщего счастья, которое индивидуально, по сути. Но это место, где уважают каждого человека.