В виде небольшого введения к этому схоластическому упражнению приведу необходимое разъяснение касательно моего понимания символа.

1. Символ - это вещь.

2. Символ ни на что не указывает, кроме как на себя самого.

В то же время, чаще всего люди понимают символ как то, за чем стоит что-то иное, к чему символ нас отсылает, указывая на него.

Как это возможно совместить?

Общепринято, что у символа есть форма и содержание. При этом содержание символа изначально от нас сокрыто (или для нас его вовсе нет), поэтому символ сначала воспринимается только как некая чувственная форма, хотя обязательно более-менее определенная форма, которую каждый раз трудно перепутать с чем-то иным. Вот она-то ни на что не указывает, кроме самой себя.

Но как только символ приоткрывает нам свое содержание, как только он начинает прояснять свои значения, то есть, начинает проявляет свои свойства как свойства вещи, то сразу за ним с неизбежностью начинают маячить какие-то другие вещи. Ибо значения символа, свойства вещи определяются только в связи с другими вещами или по отношению к ним.

Вот и получается, что символ начинает указывать. Как знак. Точнее, символ превращается в указующий знак. А знак это чистая форма. Другими словами, символ как форма, имеющая содержание, превращается в чистую форму без содержания. Пресловутый символический смысл (а смысл есть то, что рядом с_мыслью) это как раз "главная" означающая мысль, сопровождающая чувственную символическую форму мысли (или форму восприятия вещи). То есть, символический смысл это каким-то образом выделенное значение символа, его главный знак, принятый таковым по договоренности или как-то иначе.

Стало быть, в двух различных пониманиях символа противоречия нет, они совместимы, и мы можем с твердостью повторить: символ - это вещь.

Но сразу возникает вопрос - а как же мы отличаем символы друг от друга? Конечно, мы их отличаем, но пока не понимаем как, и потому не можем быть уверенными в своем различении. Обычно вещи различаются благодаря различию в свойствах, но в данном случае это неприменимо. Нам надо отличить символы сами по себе не производя означение. Это нужно хотя бы для того, чтобы "взять" разные символы для сравнения, ведь только от этого у них возникают значения. А до того они для нас ничем неотличимы, кроме различия в своей чувственной форме. Но если мы эти формальные различия как-то начнем описывать, то сразу вновь произведем означение. Да и не ясно, как это возможно проделать только лишь с чувственной символической формой. Стало быть, ничего из этого нам не подходит.

Видимо, "брать" символы таким образом, чтобы быть уверенным в своем понимании, что это разные вещи, можно только по их месту в пространстве-времени. Само понятие "пространства-времени" оставим пока интуиции, и, прежде всего, разберемся как понимать "место". (Заметим лишь, что можно было бы говорить просто о пространстве, рассматривая время как одну из размерностей, но и это бы нас "увело", поэтому используем привычную формулировку.)

Очевидно, место нельзя понимать как нечто различимое, но пустое, лишь пространственно-временное, как лишь некий пространственно-временной контейнер, служащий для заполнения каким-то оформленным содержанием или даже бесформенным, если форму вещи свести к протранственно-временной. Ведь тогда бы получилось, что мы различаем не разные вещи, а разные места, потом уже соотнося их с вещами.

Однако интуитивно ясно, что различать места в отсутствии вещей вообще-то проблематично, дотошный анализ также приводит к выводу о невозможности подобного различения. Поэтому признаем, что между местом вещи и самой вещью имеется прочная связь, значащая как для вещи, так и для ее места. Место помогает различать вещи, но место это всегда место, занятое какой-то вещью.

Поэтому, более правильно было бы говорить, что вещи существуют не В пространстве-времени, но пространством-временем, и что последнее является фундаментальной формой существования вещей или их фундаментальным формообразующим началом, поскольку от пространственно-временной формальности вещей избавиться никак невозможно. Именно благодаря пространству-времени у вещей появляется определенная форма, это же форма их места, она же исходная форма восприятия вещей.

Как видно, мы возвращаемся к чувственной форме восприятия вещи, но уже как к такой форме, благодаря которой воспринимаемые вещи не только предстают перед нами вещами отдельными, но это происходит в понятной нам форме. Это форма целого, определенного пространством-временем.

Резюмируем.

Различая вещь как некое целое, мы различаем ее в чувственной форме, и поскольку это есть и форма ее места, то мы различаем место, неразличимое как таковое в отсутствии вещей. Следовательно, место имманентно присуще вещи. Различаем какое-то место - неизбежно различаем там вещь. И наоборот.

Повторим, всякая вещь, каждый символ имеет свое законное место, и любое место является нам вещью или предстает перед нами символом. Поэтому, можно сказать, что место есть вещь. А всегда ли место есть символ? Да, место это еще и символ. Ибо у места обязательно есть его выделенное значение, обусловленное его неустранимой связью с символизмом пространства и времени.

Место - это символ, вещь.