Н.А.Бердяев считал, что рационально определить, что такое дух, невозможно. Можно только, как он выразился, уловить признаки духа. Как бы мы ни называли такую точку зрения, но фактически ее автор призывает нас в познании самых важных для человека вопросов оставаться смиренными эмпириками. Ведь описывать признаки чего-либо, не зная или хотя бы гипотетически не предполагая того, что из себя представляет это «что-либо», может только тот, кто заранее считает последнее своеобразной «вещью в себе».

Невозможно спорить с представителями восточной философии, полагающими, что мир состоит из мира явленного и мира неявленного. Спорить приходится с другим: традиционное преклонение перед религиозными тайнами, критическая философия Канта и прочие подобные типы миропонимания уверяют нас в том, что человек может что-то узнать лишь о мире явленном и никогда ничего не узнает о мире неявленном.

Есть, однако, немало и иных, оптимистичых и, главное, более убедительных, точек зрения, суть которых в том, что граница между тем, что явлено человеку, и тем, что ему не явлено, подвижна, и принципиального запрета на познание чего-либо вообще не существует.

В чем состоит основание такой уверенности? Если говорить в терминологии религии, то оно в том, что человек есть образ и подобие Божье. Апостол Павел уверяет нас, что мы находимся на пути к Истине: «Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится» [1Кор. 13: 9, 10]. «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю и отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» [1Кор.13: 12].

А как то же самое выразить в философских терминах? Хайдеггер говорит о подобии Dasein и Sein, то есть - Тут-Бытия (экзистирующей человеческой личности) и Бытия как такового. Человек-Dasein одновременно и сам есть явленность Бытия, и, в силу обладания сознанием представляет собою как бы инструмент постоянного расширения мира явленности. Ну, что же: либо мы должны обречь себя на вечное рассматривание мира сквозь тусклое стекло агностицизма и скептицизма, либо же прислушаться к призывам Гегеля и других философов-оптимистов и вооружиться надеждой и даже уверенностью в том, что эта явленность, несокрытость (алетейя, истина) имеет явную тенденцию к своему дальнейшему и всё большему количественному и качественному возрастанию.

Гегель данную уверенность черпает в том утверждении, что человек и вселенная тождественны друг другу именно тем, что и первое и второе – это дух. Осенью 1816 года в Гейдельберге Гегель обратился к собравшимся слушать его лекции по истории философии, со следующим призывом: «Смело смотреть в глаза истине, верить в силу духа – вот первое условие философии. Так как человек есть дух, то он смеет и должен считать самого себя достойным величайшего, и его оценка величия и силы своего духа не может быть слишком преувеличенной, как бы он ни думал высоко о них; вооруженный этой верой, он не встретит на своем пути ничего столь неподатливого и столь упорного, что не открылось перед ним. У скрытой и замкнутой вначале сущности вселенной нет силы, которая могла бы противостоять дерзанию познания; она должна раскрыться перед ним, показать ему свои богатства и свои глубины и дать ему наслаждаться ими» [2, с.65]

А если к сказанному добавить еще возможность самого познающего субъекта совершенствоваться и подниматься на качественно новые уровни своего бытия? Тогда мы можем представить себе человека как жителя ноосферы, как Истинного Человека, вырастающего в результате вечного движения становления (оживания и умнения) неживой и немыслящей материи.

Гегель несколько раз прибегает в своих работах к следующему примеру: золото, которое лишили его «удельного веса», перестает быть золотом (чем, кстати, не предвосхищение главной идеи таблицы Менделеева!?). Этот пример нужен был философу для того, чтобы доказать, что любая вещь остается таковою лишь до того момента, пока она обладает своим сущностным качеством, то есть тем, что Спиноза называл атрибутом. Если воспользоваться указанным примером как иллюстрацией важнейшей логической закономерности, то, применив последнюю к космосу, мы поймем: космос, из которого вдруг исчезли бы гармония и порядок, перестал бы быть космосом и превратился бы в хаос. Платон, как известно, высшей идеей считал идею Блага, ибо она придает познаваемым вещам истинность. Истинность же космоса – это его гармоничность, упорядоченность. И поэтому закономерно предположить, что все заботы Абсолюта (Демиурга) вращаются вокруг важнейшей задачи сохранения гармонии космоса. Предустановленную гармонию в силу склонности материи к хаотизации, приходится постоянно и целенаправленно сохранять и совершенствовать.

Как это возможно сделать? Если не быть голословным и постараться опираться на факты, раскрывающие нам тайны бытия, то можно увидеть, что реально это делается посредством наделения всех частей космоса «волей к жизни» и более того - «волей к власти», то есть - соревновательностью, которая в процессе Отбора приводит к оживлению неживого и поумнению немыслящего. В этом и заключается мудрость Логоса (Плана и Закона) бытия: сделать любой минимум подобным максимуму. Кстати само это подобие является не только инструментом созидания гармонии космоса, но и важнейшим, неотъемлемым элементом этой гармонии. Космос остается живым и мыслящим, а каждая его мыслящая, наделенная духовностью, часть, став таковой, подключается в свое время и на своем месте к посильному для нее участию в решении всеобщей задачи (идеи).

Именно такое содержание я вкладываю в то, что Гегель именует «Идеей». Абсолютная и вечная идея – это непреходящая и вечная задача сохранения гармонии космоса, то есть задача сохранения его Бытия-как-Космоса.

Как же соотносятся между собой категории «идея» и «дух»? «Дух есть всегда идея», — пишет Гегель. Но это не означает того, что мы имеем здесь дело с синонимами. «Философия должна… понять дух как необходимое развитие вечной идеи» [1, 11] Дух, по Гегелю, это «сама себя знающая действительная идея». [1, 15]. И поэтому «если мы рассмотрим дух несколько ближе, то в качестве первого и простейшего определения его мы найдем, что он есть «я»» [1, 19]. Дух же в его самом общем виде – это «в-себе-и-для-себя-сущий дух», и это, несомненно, то же самое, что и Логос Гераклита и Нус Анаксагора. Но, поскольку дух не есть нечто застывшее в сфере бытия, а «необходимое развитие вечной идеи», постольку в сфере сущего мы видим тот же всеобщий дух, но превращенный в разнообразные формы интеллектуальной деятельности мыслящих субъектов, начиная от чувственных форм этой деятельности и кончая приближением результатов интеллектуальной деятельности к абсолютному знанию.

Как последователь П. Тейяра де Шардена я не могу согласиться с Гегелем в том, что «в-себе-сущий-дух» лишь как бы дремлет в природе [1, 30]. Гегель говорит: «…Переход природы к духу не есть переход к чему-то безусловно другому, но только возвращение к самому себе того самого духа, который в природе является сущим вне себя» [1, 24]. С одной стороны, Гегель гениально видит то, что дух проницает всё сущее, но, с другой стороны, остаются непонятными как сам акт отчуждения духа от себя самого и пребывания его в немыслящих и даже неживых формах природы в каком то дремлющем состоянии, так и акт «возвращения к самому себе» как некая самодовлеющая цель.

На самом же деле, уже на уровне механико-физико-химического состояния материи дух (как Логос), наделяя каждую вещь единством материального и идеального (очень жаль, что Гегель совершенно не понял монадологии Лейбница), создает и возможность гармонии на самых низших, субстратных основаниях бытия и возможность всюдного оживления материи в процессе ее эволюции на основе постоянного преодоления её внутреннего противоречия между собой как субстратом и собой же как своей собственной идеей.

Данная моя публикация возникла в результате «собирания» своих мыслей для ответа на заданный мне моим читателем вопрос о том, что такое духовность. Имея в виду, что развернутый ответ я попробую дать в следующей статье в своем блоге, сейчас могу ответить лишь самым общим образом: духовность человека – это его сознательное и свободное участие в вечной гармонизующей работе всемирного Духа. Быть духовным в наше время - это достаточно трудный выбор, поскольку он связан с необходимостью сосредоточения разума и воли в обстановке разнузданной рекламы и реального распространения того образа жизни «который можно охарактеризовать как бегство от мышления, как бузумную «мечту» жить свободно, легко и припеваючи» [3, 47].

Литература:

1. Гегель. Энциклопедия философских наук. Т.3. Философия духа. М.: Мысль, 1977.

2. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга первая. СПб: «Наука», 2001.

3. Сергеев К.А., Перов Ю.В. Гегелевская истории философии в контексте новоевропейской метафизики //Г.В.Ф. Гегель. Лекции по истории философии. Кн. первая. СПб: «Наука», 2001. – С. 5 - 61.