4.58 Когнитивные стили ничто: «Разнообразие (vario, varietà, diversità)».

Ничто фонтанирует идеями и формами, избыточно в-себе, и всё, что кладёт на зуб,  различает, чтобы разнотравье его угодий радовало глаз.  Но ничто, сидящее на голодном пайке, не удостоили собственных плодов, налитых чёрным светом светил, которых не зажгло ни слово, ни жест, ни мысль. Пасынок и бастард, ничто смахивает в кулак крохи со стола бытия, чтобы сунуть в рот. Изобилие, которым похваляется Мiр, вызывает у погибели рвотный рефлекс, и ничто мутит рассудки певцам бесконечных множеств и подмножеств. Нельзя, замкнувшись в монокуляре, постичь «разнообразие индивидного в пределах одного и того же рода» [Пико делла Мирандолы, 192]. Вооружившись этой мыслью гениального отрока, ничто выставляет напоказ «доблести (virtus)», подчёркивая «разницу (diversità)» и делая «различие (discrezione)», чтобы ум, поднявшийся с колен, пришёл в восторг и удивление перед «обилием и разнообразием (copia e varietà)» негаций.

4.581 Ничто смеётся в лицо физикалистам и физицистам, латающим прорехи энтропии причудами ума.

И в самом деле: энтропию, как вызов уму, нельзя восполнить фантазиями. Во всяком случае, нельзя понять, как ничто умыкает сушее, прежде не задав вопрос: почему рождение чудо, а не рутина? И с чего всё началось? Выдвину гипотезу, что физический мир возник со случайного повтора и воспроизведения. Повторы образовывали алгоритм, а обмен энергиями приводил к перераспределению избытка и дефицита, коллапса и инфляции. Всё это укладывается в эволюционистскую парадигму, где Бог уволен без выходного пособия, а  миром правят случай и отбор. Тут и возникает недоумение: как косная неживая материя оказалась столь проворна и находчива? Ведь, чтобы зачать, выносить и изгнать, материя априори должна быть живой. Как мёртвое оказалось столь вооружённым, чтобы, поднаторев, из субстрата Аристотеля соткать живую клетку, а вслед за ней – организмы, виды, роды, семейства, отряды, классы, подтипы, типы и царства? Цитология отмалчивается. Морфология раскладывает пасьянс. А все прочие науки прячут глаза долу. Как тут быть? Жизнь заводится в грязном белье безнадёги — с этим, пожалуй, согласится и школьник. Но кто выдумывает фасон, кроит, а затем сшивает лоскуты? Тут сам чёрт ногу сломит.

4.582 «Разнообразие (vario, varietà, diversità)»: образ не уясняет, но, будучи прибавкой к пропозиции, окрашивает импликатуры чувственно-конкретным смыслом. Воображаемое —  индекс пресуппозиции, указывающий на пропозицию.

И в самом деле, воображение — резерв, которым грех не воспользоваться. Фантазия — засадный полк, выставленный рассудком на караванных путях непознанного. Судите сами: планковский (Тп=0,54*10^(-43)c) и до-планковский (t=0 (t. P)) миры противоположны, как ничто́ и не́что. Вслед за пост-планковской эрой, включая и инфляцию, появляется устойчивое «вот-бытие», — всё, что наблюдаеся с момента Большого взрыва. Положа руку на сердце, приходится признать, что 14.000.000.000 лет satus quo неизменен. И в этой рутинной среде (ВДРУГ!), как чёртик из табакерки, выскакивает живое, которое эволюционирует с такой геометрической прогрессией, что возникают справедливые вопросы: какие закономерности положены в основу подобной взрывной активности? Почему Космос — мир четырёх известных науке взаимодействий - костный и неповоротливый, а живое — динамичная система с неустойчивой флуктуацией? Нет ли в тайне появления жизни креационистской составляющей? Однозначного ответа — не нахожу. Лаг времени — вот где собака зарыта.

4.583 «Разнообразие (vario, varietà, diversità)»: только отсутствующая вещь/предмет существует в истинном смысле как чистое понятие себя.

Аристотель утверждал, что природа не терпит пустоты (лат. natura abhorret a vacuo), следовательно,  небытие — фикция. Как предмет логики, Ничто́ есть чистое отрицание, инверсия, унарная операция над суждениями. Исходя из того, что переменная принимает одну из двух возможностей, 0 («ложь») и 1 («истина»), где отрицание F обозначается чертой над переменной, указывая на отрицание (инверсию), в логике принято называть небытием — отсутствие, отрицание бытия. В языке программирования не-сущее обозначается по-разному, в зависимости от способов кодирования информации: «nothing» в (VB.Net), «null» в (C, C#, Java, и др.), «None» в (Python), «nil» (в Ruby, Lisp). К примеру, «Null» в SQL символизирует отсутствие данных. В геометрии же не-сущее становится нулевой точкой на координатной прямой, в оба направления от которой простирается континуум натуральных и континуум отрицательных чисел.

В отличие от логики, религиозная аналитика предполагает, что не-сущее (как абсолютная идея, абсолютный субъект) репрезентирует себя не в перцепции/апперцепции, не в процессе опредмечивания явлений, а в акте веры, где воображаемое исследует себя, как тварь, преображённую Творцом в теозисе (обожении). Откровение, таким образом, дано/взято субъектом религиозного опыта в цепи актов: 1) неосознаваемом форматировании сознания со стороны Ничто́; 2) анализе чувственной достоверности, побывавшей в цепких пальцах не-сущего. Подобно апофатическому богословию (theologia negativa), перечислявшему предикаты, которыми нельзя исчислять Верховный Субъект, буддисты увязывали не-сущее и богопознание в понятии «шунья [та]» (санскр. sunyata - пустотность) [2], благодаря чему познание Бога/Ничто́ обусловливалось полным избавлением от существования, т.е., — нирваной. 

4.584 «Разнообразие (vario, varietà, diversità)»: ничто непознаваемо, но опознаваемо.

И в самом деле, ratio, взяв в руку инструмент религиозной аналитики, извлекает из «заноз», засевших в уме, след ничто́, успевшего сверкнуть пятками прежде, чем мы повернули глаза зрачками внутрь. Но, отхлестав мысль ворохом цыганских юбок, не-сущее оставляет на ладони субъекта клок цветных ниток, который непредставимое/невыразимое соблаговолило оставить. Этот артефакт — речь, разумеется, идёт о преображённой чувственности, — Cogito и кладёт на зуб, как крепкий орешек.

Ничто ассоциируется со смертью, после которой живое не конвертируется ни в «жизнь после жизни», ни в инобытие. Воскрешение из мёртвых невозможно, поскольку стрела жизни направлена в один конец, как того требуют законы термодинамики.

В 1949 г. Курт Гёдель предложил вращающуюся модель Вселенной, что, как он полагал, создаст возможность для путешествия в прошлое. Альберт Эйнштейн отверг эту «гипотезу», сославшись на физические законы. Некоторые физики допускают квантовое туннелирование из ничего [3], другие — зарождение Универсума увязывают с флуктуациями в вакууме [4]. Если предположить, что ничто, как квантовый объект, есть суперпозиция всех его возможных состояний, т.е. не-сущее одновременно движется по всем возможным траекториям, то существованию ничто нельзя помешать. Следуя Вернеру Гейзенбергу, реальный трёхмерный мир – актуальное бытие, а квантовый – потенциальное бытие. В момент, когда наблюдатель измеряет квантовый объект, тот, прихватив чемоданы и паспорт, проштампованный таможенником, из потенциального бытия переходит границу в актуальное бытие. При этом сознанию отведена роль кванторов существования и всеобщности, предоставляющих бытию бытийствовать, а ничто — ничтожиться.

4.585 «Разнообразие (vario, varietà, diversità)»: мир исчисляем. Количество событий ограничено.

Так, чтобы намотать на клубок «все» причины, вызвавшие меня к бытию, предстоит излазать каждый уголок Вселенной. Проведу мысленный эксперимент. Начну с реликтового излучения, — этих писем из прошлого, датированных t=0 (t.P). Перелистав пожелтевшую подшивку сущего, исползав вдоль и поперёк Универсум, —  при этом, конечно же, изодрав колени, — я очутились в планковской эре. Здесь Ничто́ дышит мне в затылок. Здесь не-сущее красноречиво шепчет мне на ухо о ЗАМЫСЛЕ, предшествовавшем Большому взрыву. Меня удостоили зрелища зачатия, вынашивания и изгнания материи, последующей Инфляции (10-35 — 10-32с), Андронной эры (10-32 — 10-4с) и Лептонной эры (10-4 — 10с). Всё это так раззадорило мою  решительность, что, изловчившись, я прыгнул с разбега в предмирье, в до-планковску эру, предшествующую сингулярности (коллапсу), и упирающуюся носом в НАЧАЛО — вожделенную мечту философов и поэтов. Здесь, куда ни кинь взгляд, простирались зыбучие пески безнадёги, — так мной назван медвежий угол ничто, в сердцевине которого «за-ничтойность» беременела от самой себя, чтобы носить под сердцем плод неразделённой любви к бытию — своё иное или ассерцию.

4.586 «Разнообразие (vario, varietà, diversità)»: если избыточность и плодовитость фантазии выдают за сверх-реальность, которая «существует» уже потому, что мыслится, есть вероятность, равная ½, что дело обстоит именно так.

Но спустимся с небес на землю. Моё путешествие в Планк-ландию хорошо ложится на изъян, который я хочу описать. Речь о методе, основанном на мысленных экспериментах. Порой вместо данных, выдерживающих верификацию и фальсификацию, научные журналы заполняют измышления под видом «гипотез» и «теорий». В этих плодах ума всё реально: и бог, и ничто, и даже лысый чёрт. Здесь достоверное черпается из ума, но прежде его раздувают как бычий пузырь. Сознание, говорят, нуждается в upgrade. Если в классической физике Ньютона сознание куковало в мозгу, то в концепциях квантовой механики, — «многомирие» Эверетта, «изобилие» Лавджоя, поддержанных физиками Д. Барроу, А.Виленкиным, Б.Грином, М.Тегмарком, Б.Менским, мышление  ветвится, расщепляется, и даже многократно клонирует себя. Многомировая интерпретация (англ. many-worldsinterpretation) или интерпретация Х.Эверетта, как, впрочем, и все её молочные братья — плодовитость Р.Нозика, изобилие А. Лавджоя, модальный реализм Д.Люиса, возникшие из Копенгагенской интерпретации квантовой механики Нильса Бора, бесконечно фрагментируют бытие. «Дурная бесконечность» Гегеля не страшит физиков, допустивших существование альтернативных миров, которым присущи свои законы и константы. Доказательства они черпают в логике Георга Кантора, который, объясняя идею полноты, просил представить множество, содержащее в себе бесконечное число подмножеств, которые, в свою очередь, распадаются на бесконечные подмножества.

4.587 «Разнообразие (vario, varietà, diversità)»: говоря о ничто, наука умножает сущности, для чего вводит сознание как константу.

И зря! Уж лучше куковать в знакомой тебе инерционной системе, где действуют законы классической физики, чем обивать пороги индетерминистских квантовых миров. Многомирие порождает нравственный плюрализм. В итоге аморализм через «кротовые норы» (wormhole) Пенроуза/Хокинга вострит лыжи в царство политеизма с его кастами и человеческими жертвоприношениями. Физика без этики – арматура в руке грабителя. И тем, кто ратует за изобилие, многомирие, плодовитость в ущерб принципу морального долженствования, следует помнить о совести, голос которой удерживает разум от рекрутирования зла из потенции бытия. Увы, но наука не вскрывает существа сущности ничто́, когда ставит на ноги хромающую эмпирику за счёт фантазий, выполняющих роль костылей и протезов.

Но если в религии своеволие ограничивается аскезой, постами, епитимьями, молитвами, то в научном дискурсе, опирающемся на плоды безудержного фантазирования, не обойтись без запрета Паули, предела Чейтина и бритвы Кузина. Не следует ли в связи с этим вернуть ничто́ в классический мир, а не выдавать не-сущее за инобытие, которому удалось забиться в кротовую нору параллельной Вселенной, чтобы не мозолить глаза классическим физикам с их дремучими проповедями о пользе детерминизма?

Используя космологическую метафору, можно утверждать, что мышление, как функция бытия и небытия, как их обоюдное, есть кротовая нора, воспользовавшись которой, универсалии заглядывают друг к дружке на огонёк.

4.588 «Разнообразие (vario, varietà, diversità)»: как сиделка у изголовья бытия/небытия, впавших в кому, ум судачит с обоими о годах беспамятства.

И в самом деле, не следует ли признать за ментальность, возвращающей коматозникам утраченное время, статус эскулапа? Но мысль и сюзерен, распространяющий прерогативы короны по обе стороны от глагола-связки «есть»? Как двунаправленный итератор, слева направо ум-Вергилий сопровождает сущего-Данте к не-сущему-Трисею, а, позволив теням Аида напиться крови жертвенного барашка, хитроумный Одиссей Гомера возвращается на землю из страны мёртвых. Мысль (как своё-иное) проклёвывается из сущего в не-сущее, из не-сущего в сущее, а затем в обоюдное. В этом органическом синтезе проявляется живое всеединство. Здесь и совершается великая алхимическая свадьба, где мысль — тамада, а бытие и ничто — жених и невеста, входящие в зал под восторженные крики жрецов: Vivat Sponsus, vivat Sponsa! (Да здравствует Жених, да здравствует Невеста!). Так вот, совершив трансмутацию металлов в золото, мышление перестаёт быть функцией, мальчиком на побегушках у бытия и ничто. Мышление становится Всеобщим, Абсолютным.

Но не следует впадать в прекраснодушие! Ничто — предел, который ум отодвигает, но не преодолевает. Пытаясь снять драматическое напряжение с коллизии («или-или»), Р.Нозик уравнивает бытие и небытие, как равные себе альтернативы, когда пишет: «все возможности существуют в независимо невзаимодействующих сферах, в “параллельных универсумах”. Мы можем назвать это допущением плодовитости». Где-то! Когда-то! Возможно! Все эти размытые перспективы, а также допущение, что ничто́ «существует» параллельно с не́что, что небытие инвариант бытия, что оба соседствуют с той лишь разницей, что дома их разнесены по параллельным вселенным, что исключает непосредственную встречу квартиросъёмщиков в одном лифте — софистика в чистом виде. Остаётся уповать на здравый смысл и помнить о предостережении Макса Борна, сказавшего, что «…физик должен иметь дело не с тем, что он может мыслить (или представлять), а с тем, что он может наблюдать».

Примечания:

1. Pico della Mirandola. Disputationes adversus astrologiam divinatricem. Libri I-V. A cura di E. Garin. Firenze, 1946, lib. III, сар. 3, p. 192: „tota sub eadem specie varietas individuorum".

2  Chaitin G.J.The Unknowable. Singapore, 1999

3. Виленкин А. Мир многих миров. Физики в поисках иных вселенных. М., 2011. С.236-240.

4. Tryon E. Is the universe a vacuum fluctuation? // Nature. 1973. № 246. Р.396-397.