Внимательно изучив материал Пермского об абсолюте, я решил представить вниманию уважаемого сообщества свою концепцию субстанции, каковая у меня сложилась в относительно законченном виде в течение последних полутора-двух месяцев.

1. Во-первых, должен отметить, что проблему субстанции я понимаю как сугубо гносеологическую, но при этом прямо не связанную с познанием вещей. Поскольку вопрос о познаваемости вещей в целом надуман, так как в вещах познавать нечего - вещи созданы самим человеком и он познаёт в них то, что сам в них вкладывает, то для сферы внимания философии остаётся только отыскание однородности, гомогенности тех объектов, которым субъект в состоянии давать определения, то есть исследование общего в них, что их роднит и порождает. А в число таких объектов я включаю как вещи, созданные человеком, так и физические объекты, а также живые организмы. Поэтому я предлагаю использовать вместо понятия вещи, которое устарело, понятие логического объекта, максимально очищенное от нефилософских смыслов.

2. Хотел бы ещё отметить, что в отношении субстанции было бы неуместно говорить о её единстве, поскольку единство есть исключительно онтологическая категория, когда философия занимается отысканием связи между единством бытия и его многообразием, когда бытие находится в процессе распада и само высшее единство единства и многообразия бытия философия находит в становлении. В момент же концентрации своего внимания на субстанции философия имеет дело с бытием уже распавшимся, ставшим, определённым субъектом в его конкретных понятиях, с готовым множеством выделенных из бытия логических объектов. Поэтому речь должна идти, прежде всего, не об их единстве, а об их однородности, гомогенности, а это уже, согласно моей концепции, категория гоносеологическая. Получается, вопрос о том, что такое субстанция, о её познаваемости, есть вопрос о гомогенности логических объектов, и наоборот - вопрос об их родовой общности, об их общем корне.

2. Согласно основной классической философской традиции субстанция есть бог или в более поздней версии - абсолют, всемирный дух, порождающий мир логических объектов или саморазворачивающийся в их многообразие. Бог, якобы, всемогущ и беспристрастен, а значит воплощает в себе все возможные связи между логическими объектами. Однако при ближайшем рассмотрении, применяя теорию систем, можно заметить, что бог, порождая логические объекты, порождает только элементы систем, но не способен породить, создать сами системы. Понимание бога как сверхсистемы, как верхней границы субстанции исключает существование наряду с богом ещё каких-либо систем, обладающих творческим потенциалом, кроме наличия элементов, составляющих бытие бога как сверхсистемы. В противном случае философии пришлось бы признать наличие бесконечного множества богов, порождающих каждую локальную систему и её подсистемы, но не имеющих никаких положительных связей друг с другом, а это, как говаривал Аристотель, нелепо.

3. Другая же классическая философская традиция, менее явная в древности и полностью устоявшаяся в новое и новейшее время как материалистическая, полагает в качестве субстанции материю. В своё время понятие материи использовалось философами для обозначения вещества (по-английски "matter" - вещество) как основы однородности всех вещей. Однако с развитием науки было открыто поле и материей стали именовать нечто третье, что не сводилось бы ни к полю, ни к веществу. Критики материализма поспешили заключить - “материя исчезла”. Но классик философии остроумно парировал - “Исчезла не материя, а исчез тот предел, до которого мы её знали”.

4. В самом деле, предела познанию не существует. Но что субъект познаёт в вещах на самом деле, мы уже знаем. Раз материю уже нельзя отождествлять с веществом, каждая форма материи будет обладать набором собственных сходных друг с другом элементов. Получается, материя порождает только системы, но не может породить полностью унифицированные элементы всего универсума логических объектов, так как порождённые ею элементы сугубо конкретны, уникальны и обладают лишь относительным сходством для образования отдельных локальных систем. Отсюда следует, что понимание материи как набора унифицированных элементов для всего универсума логических объектов как нижней границы субстанции допускает наряду с материей существование самых разнообразных уровней унификации элементов и их комплексов. В противном случае, мир логических объектов состоял бы только из связей между элементами, обладающими абсолютным сходством, исключающим любую уникальность, а значит неотличимыми друг от друга, что тоже нелепо.

5. Философия не в состоянии определить гомогенность распавшегося бытия потому, что не может помыслить субстанцию одновременно и как систему, и как элемент системы, то есть мыслит либо как бытие созданное, однородное, либо как различённое внутри себя, разрушенное. И мы все прекрасно знаем, что невозможно что-то создать, при этом не разрушив ничего другого. Отсюда непонятно, что происходит с миром логических объектов - то ли он возникает, то ли разрушается. Здесь философии самое место разобраться - что же объекты объединяет и не может быть разрушимо, а значит, создано ни при каких обстоятельствах независимо от бытия понятий о них, что могло бы служить субстанцией как основой однородности всего универсума логических объектов.

6. Человеческая логика не может допустить, что само изменение и есть единственное, что сохраняет постоянство в мире логических объектов. Объекты потому и существуют, что перетекают друг в друга, из одного состояния в другое, постоянно обновляя себя, с помощью субъекта или без него. В условиях глобальной неопределённости созидание оно же и разрушение. Поэтому процесс возникновения логического объекта есть одновременно и процесс его перехода из одного, неистинного своего состояния в другое, истинное, отличное от первоначального, процесс смены идентичности объекта, которая не задана никем, а потому не может существовать в готовом виде. Именно в процессе изменения, преобразования такой идентичности в нечто отличное от самого объекта, на самом переломе при переходе из одного бытия в другое и проявляется однородность всего мира логических объектов в целом и каждого объекта в отдельности. А такой переход есть симметрия, то есть однородность распавшегося бытия как в отношении систем, так и в отношении их элементов. К тому же симметрия может сама внутри себя быть симметричной, раздваиваясь на симметрию и асимметрию. Поэтому симметрия полностью исчерпывает гомогенность мира объектов и задаёт ему пульсацию, ритм, движение, полагая созидание и разрушение как единый процесс изменения.