"Тягостно плечам без головы, но не менее тягостно голове без плеч"

 Задумчив едет наш Руслан
 И видит: сквозь ночной туман
 Вдали чернеет холм огромный,
 И что-то страшное храпит.
 Он ближе к холму, ближе — слышит:
 Чудесный холм как будто дышит.
 Руслан внимает и глядит
 Бестрепетно, с покойным духом;
 Но, шевеля пугливым ухом,
 Конь упирается, дрожит,
 Трясет упрямой головою,
 И грива дыбом поднялась.
 Вдруг холм, безоблачной луною
 В тумане бледно озарясь,
 Яснеет; смотрит храбрый князь —
 И чудо видит пред собою.
 Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
 Огромны очи сном объяты;
 Храпит, качая шлем пернатый,
 И перья в темной высоте,
 Как тени, ходят, развеваясь.
 В своей ужасной красоте
 Над мрачной степью возвышаясь,
 Безмолвием окружена,
 Пустыни сторож безымянной,
 Руслану предстоит она
 Громадой грозной и туманной.
 В недоуменье хочет он
 Таинственный разрушить сон.
 Вблизи осматривая диво,
 Объехал голову кругом
 И стал пред носом молчаливо;
 Щекотит ноздри копием,
 И, сморщась, голова зевнула,
 Глаза открыла и чихнула…
 Поднялся вихорь, степь дрогнула,
 Взвилася пыль; с ресниц, с усов,
 С бровей слетела стая сов;
 Проснулись рощи молчаливы,
 Чихнуло эхо — конь ретивый
 Заржал, запрыгал, отлетел,
 Едва сам витязь усидел,
 И вслед раздался голос шумный:
 «Куда ты, витязь неразумный?
 Ступай назад, я не шучу!
 Как раз нахала проглочу!»
 Руслан с презреньем оглянулся,
 Браздами удержал коня
 И с гордым видом усмехнулся.
 «Чего ты хочешь от меня? —
 Нахмурясь, голова вскричала. —
 Вот гостя мне судьба послала!
 Послушай, убирайся прочь!
 Я спать хочу, теперь уж ночь,
 Прощай!» Но витязь знаменитый,
 Услыша грубые слова,
 Воскликнул с важностью сердитой:
 «Молчи, пустая голова!
 Слыхал я истину, бывало:
 Хоть лоб широк, да мозгу мало!
 Я еду, еду, не свищу,
 А как наеду, не спущу!»
 Тогда, от ярости немея,
 Стесненной злобой пламенея,
 Надулась голова; как жар,
 Кровавы очи засверкали;
 Напенясь, губы задрожали,
 Из уст, ушей поднялся пар —
 И вдруг она, что было мочи,
 Навстречу князю стала дуть;
 Напрасно конь, зажмуря очи,
 Склонив главу, натужа грудь,
 Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночи
 Неверный продолжает путь;
 Объятый страхом, ослепленный,
 Он мчится вновь, изнеможенный,
 Далече в поле отдохнуть.
 Вновь обратиться витязь хочет —
 Вновь отражен, надежды нет!
 А голова ему вослед,
 Как сумасшедшая, хохочет,
 Гремит: «Ай, витязь! ай, герой!
 Куда ты? тише, тише, стой!
 Эй, витязь, шею сломишь даром;
 Не трусь, наездник, и меня
 Порадуй хоть одним ударом,
 Пока не заморил коня».
 И между тем она героя
 Дразнила страшным языком.
 Руслан, досаду в сердце кроя,
 Грозит ей молча копием,
 Трясет его рукой свободной,
 И, задрожав, булат холодный
 Вонзился в дерзостный язык.
 И кровь из бешеного зева
 Рекою побежала вмиг.
 От удивленья, боли, гнева,
 В минуту дерзости лишась,
 На князя голова глядела,
 Железо грызла и бледнела
 В спокойном духе горячась,
 Так иногда средь нашей сцены
 Плохой питомец Мельпомены,
 Внезапным свистом оглушен,
 Уж ничего не видит он,
 Бледнеет, ролю забывает,
 Дрожит, поникнув головой,
 И, заикаясь, умолкает
 Перед насмешливой толпой.
 Счастливым пользуясь мгновеньем,
 К объятой голове смущеньем,
 Как ястреб, богатырь летит
 С подъятой, грозною десницей
 И в щеку тяжкой рукавицей
 С размаха голову разит;
 И степь ударом огласилась;
 Кругом росистая трава
 Кровавой пеной обагрилась,
 И, зашатавшись, голова
 Перевернулась, покатилась,
 И шлем чугунный застучал.
 Тогда на месте опустелом
 Меч богатырский засверкал.
 Наш витязь в трепете веселом
 Его схватил и к голове
 По окровавленной траве
 Бежит с намереньем жестоким
 Ей нос и уши обрубить;
 Уже Руслан готов разить,
 Уже взмахнул мечом широким —
 Вдруг, изумленный, внемлет он
 Главы молящей жалкий стон…
 И тихо меч он опускает,
 В нем гнев свирепый умирает,
 И мщенье бурное падет
 В душе, моленьем усмиренной:
 Так на долине тает лед,
 Лучом полудня пораженный.
 «Ты вразумил меня, герой, —
 Со вздохом голова сказала, —
 Твоя десница доказала,
 Что я виновен пред тобой;
 Отныне я тебе послушен;
 Но, витязь, будь великодушен!
 Достоин плача жребий мой.
 И я был витязь удалой!
 В кровавых битвах супостата
 Себе я равного не зрел;
 Счастлив, когда бы не имел
 Соперником меньшого брата!
 Коварный, злобный Черномор,
 Ты, ты всех бед моих виною!
 Семейства нашего позор,
 Рожденный карлой, с бородою,
 Мой дивный рост от юных дней
 Не мог он без досады видеть
 И стал за то в душе своей
 Меня, жестокий, ненавидеть.
 Я был всегда немного прост,
 Хотя высок; а сей несчастный,
 Имея самый глупый рост,
 Умен как бес — и зол ужасно.
 Притом же, знай, к моей беде,
 В его чудесной бороде
 Таится сила роковая,
 И, всё на свете презирая,
 Доколе борода цела —
 Изменник не страшится зла.
 Вот он однажды с видом дружбы
 «Послушай, — хитро мне сказал, —
 Не откажись от важной службы:
 Я в черных книгах отыскал,
 Что за восточными горами,
 На тихих моря берегах,
 В глухом подвале, под замками
 Хранится меч — и что же? страх!
 Я разобрал во тьме волшебной,
 Что волею судьбы враждебной
 Сей меч известен будет нам;
 Что нас он обоих погубит:
 Мне бороду мою отрубит,
 Тебе главу; суди же сам,
 Сколь важно нам приобретенье
 Сего созданья злых духов!»
 «Ну, что же? где тут затрудненье? —
 Сказал я карле, — я готов;
 Иду, хоть за пределы света».
 И сосну на плечо взвалил,
 А на другое для совета
 Злодея брата посадил;
 Пустился в дальную дорогу,
 Шагал, шагал и, слава богу,
 Как бы пророчеству назло,
 Всё счастливо сначало шло.
 За отдаленными горами
 Нашли мы роковой подвал;
 Я разметал его руками
 И потаенный меч достал.
 Но нет! судьба того хотела:
 Меж нами ссора закипела —
 И было, признаюсь, о чем!
 Вопрос: кому владеть мечом?
 Я спорил, карла горячился;
 Бранились долго; наконец
 Уловку выдумал хитрец,
 Притих и будто бы смягчился.
 «Оставим бесполезный спор, —
 Сказал мне важно Черномор, —
 Мы тем союз наш обесславим;
 Рассудок в мире жить велит;
 Судьбе решить мы предоставим,
 Кому сей меч принадлежит.
 К земле приникнем ухом оба
 (Чего не выдумает злоба!),
 И кто услышит первый звон,
 Тот и владей мечом до гроба».
 Сказал и лег на землю он.
 Я сдуру также растянулся;
 Лежу, не слышу ничего,
 Смекая: обману его!
 Но сам жестоко обманулся.
 Злодей в глубокой тишине,
 Привстав, на цыпочках ко мне
 Подкрался сзади, размахнулся;
 Как вихорь свистнул острый меч,
 И прежде, чем я оглянулся,
 Уж голова слетела с плеч —
 И сверхъестественная сила
 В ней жизни дух остановила.
 Мой остов тернием оброс;
 Вдали, в стране, людьми забвенной,
 Истлел мой прах непогребенный;
 Но злобный карла перенес
 Меня в сей край уединенный,
 Где вечно должен был стеречь
 Тобой сегодня взятый меч.
 О витязь! Ты храним судьбою,
 Возьми его, и бог с тобою!
 Быть может, на своем пути
 Ты карлу-чародея встретишь —
 Ах, если ты его заметишь,
 Коварству, злобе отомсти!
 И наконец я счастлив буду,
 Спокойно мир оставлю сей —
 И в благодарности моей
 Твою пощечину забуду». 

Геннадий, если Вам не трудно: Запустите эту тему по новой! (С двумя страницами очень неудобно!)