10. Не-сущее как фантазм: случай гиперреализма. Прежде, чем разъяснить – почему, говоря о не-сущем, сциентисты не плачут, не смеются и не раздувают щёк, заметим, что Ничто́ не может быть гиперболой, приуменьшением сущего… Как предмет логики, Ничто́ есть чистое отрицание, инверсия, унарная операция над суждениями. Исходя из того, что переменная принимает одну из двух возможностей, - 0 («ложь») и 1 («истина»), - где отрицание F обозначается чертой над переменной, указывая на отрицание (инверсию), в логике принято называть небытием - отсутствие, отрицание бытия. В языке программирования не-сущее обозначается по-разному, в зависимости от способов кодирования информации: «nothing» в (VB.Net), «null» в (C, C#, Java, и др.), «None» в (Python), «nil» (в Ruby, Lisp). К примеру, «Null» в SQL символизирует отсутствие данных. В геометрии же не-сущее становится нулевой точкой на координатной прямой, в оба направления которой простирается континуум натуральных и отрицательных чисел.

В отличие от логики, религиозная аналитика предполагает, что не-сущее (как абсолютная идея, абсолютный субъект) репрезентирует себя не в перцепции/апперцепции, не в объективации, а - в акте веры, где воображаемое исследует себя, как преображённую тварь. Откровение, таким образом, дано/взято субъектом религиозного опыта в цепи актов: 1) неосознаваемом форматировании сознания со стороны Ничто́; 2) анализе чувственной достоверности, побывавшей в цепких пальцах не-сущего. Подобно апофатическому богословию (theologia negativa), перечислявшему предикаты, которыми нельзя исчислять Верховный Субъект, буддисты увязывали не-сущее и богопознание в понятии «шунья [та]» (санскр. sunyata - пустотность) [2], благодаря чему познание Бога/Ничто́ обуславливалось  полным избавлением от существования, т.е. – нирваной.  

В конечном итоге ratio, взяв в руку инструмент религиозной аналитики, извлекает из «заноз» след Ничто́, успевшего сверкнуть пятками. Откровение непознаваемо. Но не-сущее, отхлестав мысль ворохом цыганских юбок, оставляет на ладони субъекта клок цветных ниток, - само-полагание-истины- Ничто́. Этот артефакт, - речь, разумеется, идёт о преображённой чувственности, страхе и трепете, вызванных событием встречи с не-сущим, широкой рукой сеятеля швырнувшего в унавоженную почву сознания семена, которые вот-вот взойдут и заколосятся, - Cogito и кладёт на зуб, как крепкий орешек.

Чаще не-сущее ассоциируется со смертью. В танатологии, к примеру, смерть - безвозвратное (летальное) ускользание сущего в Ничто́, патологический процесс, динамика и механика умирания, его клинические, биохимические и морфологические проявления. При этом живое не конвертируется ни в «жизнь после жизни», ни в инобытие. Всё «загробное» умещается в ДНК, - ни реверса, ни инверсии. Воскрешение из мёртвых невозможно, поскольку стрела жизни однонаправлена.

Но уже в 1949 г. К.Гёдель предложил вращающуюся модель Вселенной, что, как он полагал, создаст возможность для путешествия в прошлое. Альберт Эйнштейн отверг эту «гипотезу», сославшись на физические законы [3].

Некоторые физики, однако, допускают квантовое туннелирование из ничего [3], другие - зарождение Универсума увязывают с флуктуациями в вакууме [4].

Ничто́, как квантовый объект - есть суперпозиция всех его возможных состояний (одновременное движение по всем возможным траекториям) и если Ничто́ и существует, то в особом пространстве-времени, в котором отсутствуют такие разделения, как «меньше/больше», «раньше/позже». Следуя Гейзенбергу, реальный трёхмерный мир – актуальное бытие, а квантовый – потенциальное бытие. При измерении квантовых объектов, происходит переход из потенциального бытия в актуальное, и при этом существенную роль играет сознание (независимый наблюдатель).

Чтобы очутиться на границе сущего и не-сущего, сознание исчисляет предикаты… Ведь, чтобы намотать на клубок «все» причины, вызвавшие нас к бытию, предстоит излазать каждый уголок Вселенной. Проведём мысленный эксперимент, уподобив себя путешественнику во времени и пространстве. Начнём с реликтового излучения, - этих писем из прошлого, датированных t=0 (t.P). Перелистав пожелтевшую подшивку сущего, пройдя по сантиметру Универсум, мы очутились в планковской эре. Здесь Ничто́ дышит нам в затылок, открывая ЗАМЫСЕЛ, предшествующий Большому взрыву. Нас удостоят зрелища зачатия, вынашивания и изгнания материи, последующей Инфляции (10-35 – 10-32с), Андронной эры (10-32 – 10-4с) и Лептонной эры (10-4 – 10с). Представим немыслимое: изловчившись, мы достигаем предмирья, до-планковской эры, предшествующей сингулярности (коллапсу), и упираемся носом в НАЧАЛО - вожделенную мечту всех философов и поэтов. Что же предшествует «за-ничтойности»?

Современное естествознание пожимает плечами. Но это в лучшем случае. Рутинной стала подмена научного исследования, основанного на неопровержимых данных, фантазмами в виде «гипотез» и «теорий». Верификация не в чести, всем заправляет мысленный эксперимент, - где всё возможное «реально», и где методология познания предполагает расширение СОЗНАНИЯ, в котором избыточность и плодовитость фантазии выдаётся за сверх-реальность, которая «существует» уже хотя бы по той причине, что мыслится (здесь, как и прежде, на помощь шарлатанам приходит декартовское Cogito ergo sum (с лат. — «Я мыслю, следовательно, я есмь»).

Если в классической физике Ньютона сознание локализовано в мозге, в концепциях квантовой механики, - «многомирие» Эверетта, «изобилие» Лавджоя, поддерженных физиками Д. Барроу, А.Виленкиным, Б.Грином, М.Тегмарком, Б.Менским, - мысль расщеплена, витвится, многократно клонирует себя.

Многомировая интерпретация (англ. many-worldsinterpretation) или интерпретация Х.Эверетта, как, впрочем, и все её молочные братья -плодовитость Р.Нозика, изобилие А. Лавджоя, модальный реализм Д.Люиса, возникшие из Копенгагенской интерпретации квантовой механики Нильса Бора, бесконечно фрагментируют бытие. «Дурная бесконечность» Гегеля их не страшит, ведь, чтобы избавить себя от упрёков, физики эти допустили существование альтернативных миров с только им присущими законами и константами. Свои аргументы они черпают в логике Георга Кантора, который, объясняя идею полноты, просил представить множество, содержащее в себе бесконечное число подмножеств, которые, в свою очередь, распадаются на бесконечные подмножества.

Заводя разговор о Ничто́, наука лишь умножает сущности, для чего вводит сознание, как константу. И зря! Уж лучше куковать в знакомой тебе инерционной системе, где действуют законы классической физики, чем обивать пороги индетерминистских квантовых миров.

Многомирие порождает нравственный плюрализм. В следствии чего моральное сознание через «кротовые норы» (wormhole) Пенроуза/Хокинга вострит лыжи в царство политеизма с его кастами и человеческими жертвоприношениями. Физика без этики – арматура в руке грабителя. И тем, кто ратует за изобилие, многомирие, плодовитость в ущерб принципу морального долженствования, следует помнить о совести, голос которой удерживает разум от рекрутирования зла из потенции бытия. Таким образом, ни гуманитарные ни естественнонаучные дисциплины не вскрывают существа сущности Ничто́. Физики и космологи заблуждаются, когда сыпят метаформами и гиперболами, или когда, набив рот кладбищенским глинозёмом, счастливо избавляют не-сущее от предикатов, называя это редукционизмом. И все эти науки аппелируют к мышлению, полагая, что сознание, как сумма, расквартированных в нём чужих субъект-объектных доминант (интуиций, аккумулирующих ментальный опыт человечества), станет латать дыры в теориях, замещая фантазмами хромающую эмпирику. Так истинная достоверность не-сущего изганяется из науки, становясь лёгкой добычей спекулятивных теорий, основанных на мысленных экспериментах. Эти волхования в академической среде напоминают медитации внутрь грёзы, где мистик вступает на зыбкую почву бессознательного. Так наука, утратив суверенность, поступает в услужение к продуктивной и репродуктивной фантазии. Другое дело религиозный акт, в котором религиозное же чувство не является формой самообмана уже хотя бы по той причине, что верифицируется ОТКРОВЕНИЕМ.

Так значит Ничто́ - это Бог, явленный субъекту в чувственной достоверности Себя. А, став со-работницей, тварь со-участвует в родах и смертях, то проклёвываясь в одном уголке Универсума, то исчезая - в другом. Но если в религиозных практиках своеволие ограничивается аскезой, постами, молитвами и воздеражанием от помыслов, в научном дискурсе, опирающемся на плоды безудержного фантазирования, не обойтись без бритвы Оккама, запрета Паули, предела Чейтина. Не следует ли в связи с этим вернуть Ничто́ в классический мир, а не выдавать не-сущее за инобытие, которому удалось забиться в кротовую нору параллельной Вселенной, чтобы не мозолить глаза классически ориентированным физикам с их дремучими проповедями о пользе детерминизма?

Ничто́ – шесток,  с которого разуму не сойти, предел, который ум отодвигает, но не преодолевает, рана, которая тем и ценна, что бередит. Пытаясь снять драматическое напряжение с коллизии («или-или»), Нозик уравнивает бытие и небытие, как равные себе альтернативы, когда пишет: «все возможности существуют в независимо невзаимодействующих сферах, в “параллельных универсумах”. Мы можем назвать это допущением плодовитости» [32]. Но и здесь небытие лишь удалено с глаз долой, а существенное сущности Ничто́ – представление о нём, как о сущем, завершившим или ещё не начавшим бытийствовать, - так и оставлено без внимания. Само же допущение, что  Ничто́ «существует» параллельно с Нечто, как инвариент бытия, что оба соседа живут на одной лестничной клетке с той лишь разницей, что дома их  разнесены по параллельным вселенным, что исключает непосредственную встречу квартиросъёмщиков в одном лифте – софистика в чистом виде. 

Декарт, следуя логике сверхреалистов, ошибался, разделяя мир на две равные субстанции – длительность (resextensa) и мышление (rescogitans). Всё, что мыслится, существует, - таков лозунг нео-солипсизма и  модальной эпистемологии с её верой в контрфактуальное сознание. Частое заострение (акцентуация) функций сознания, порождающих по мнению некоторых физиков сверхреальность, подозрительно напоминает бред представления или манию величия. Квантовый мир часто продуцируется и репродуцируется сознанием этих физиков. Тут уместно напомнить предостережение Макса Борна, сказавшего, что «…физик должен иметь дело не с тем, что он может мыслить (или представлять), а с тем, что он может наблюдать» [9].

Примечания: 1.См.: ChaitinG.J.TheUnknowable. Singapore, 1999

1. Виленкин А. Мир многих миров. Физики в поисках иных вселенных. Мю, 2011. С.236-240.

2. Tryon E. Is the universe a vacuum fluctuation? // Nature. 1973. № 246. Р.396-397.