Главная › Записи › Записи Дмитрий Косой

Толстой как личность

Аватар пользователя Дмитрий Косой
Систематизация и связи
Онтология
Повод для написания, связанные материалы: 
личность как религиозное понятие
Личность как религиозный феномен
личность как уходящая величина
Ссылка на философа, ученого, которому посвящена запись: 
Лев Николаевич Толстой
«Идеал наш лежит не спереди, а сзади». Лев Толстой
 
Шпенглер как культуролог преувеличивает роль личности для Толстого, и отсюда ложное представление о роли мыслителя в его истории, тода как Толстого понимать как личность и не имеет смысла, нарцисс и не имеет её. Если бы Шпенглер читал дневники Толстого, особенно важны ранние, то мог бы и не посчитать его личностью. Толстой безусловно гений, но не своими сочинениями вовсе, а дневниками, где и  разворачивается его гений. Почему и религию Толстой совершенно не понимал, так как а-социально только относился к этому явлению. Только идиоты и придают значение религии, а разумные только признают её наличие, и не заморачиваются. Толстого поэтому недооценивают, и это связано с его же написанной галиматьёй, которая закрывает его гений, тогда как равного в 20 веке ему не было как мыслителю, это понимал и Витгенштейн почитывая его. Личность не на себя оборачивается, а на своё время, то есть назад, а у нарцисса нет этой способности, и нарцисс всегда впереди паровоза, и где его нет, таков же Путин, который всегда заранее нам подарки готовит.
 
Достоевский был крестьянином, Толстой — человеком общества столиц мира (космополитизм). Один внутренне так и не смог освободиться от крестьянского духа, а второй, несмотря на отчаянные попытки, так и не смог обрести его. Толстой — это прошлое России, а Достоевский — её будущее. Толстой всем своим внутренним миром связан с Западом. На самом деле он великий защитник петровских реформ, хотя и отрицает их. Это постоянное западное отрицание. Нельзя забывать, что гильотина является узаконенной дочерью Версаля. Его ненависть обращена к Европе, от которой он сам не в состоянии освободиться. Он ненавидит Европу в себе и ненавидит самого себя. Тем самым он становится отцом большевизма. Все бессилие этого духа и "его" революции 1917 года говорит из написанных им сцен: "Мрак озаряет светом". Эта ненависть не свойственна Достоевскому. Он с такой же страстной любовью относится и ко всему западному. "У меня две Родины: Россия и Европа". Для него и петровские времена, и революция уже не принадлежат современности. Он смотрит на них издалека, из своего будущего. Его душа полна апокалиптических предчувствий, тоски, отчаяния, но в тоже время и уверенности в будущем. "Я хочу в Европу съездить, — говорит Иван Карамазов своему брату Алеше, — и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними".
Толстой — это, конечно, великий, "просвещенный" и "социально настроенный ум". Все, что он видит вокруг себя, обретает позднегородскую, западную форму проблемы. Достоевскому же неизвестно, что такое проблема вообще. Толстой — это событие в европейской цивилизации. Он находится посредине между Петром Великим и большевизмом.Все они не видели русской земли. То, с чем они боролись, будет вновь признано посредством формы, в которой они это делали. Это не апокалиптика, а духовная оппозиция. Его ненависть к собственности носит национально-экономическую, а к обществу — социально-этическую природу. Его ненависть к государству представляет собой политическую теорию. Отсюда его колоссальное влияние на Запад. Он каким-то образом стоит в одном ряду с Марксом, Ибсеном и Золя. Его произведения — это не Евангелие, а более поздняя, духовная литература. Достоевского невозможно поставить рядом с кем-нибудь, разве что с апостолом раннего христианства. Российская интеллигенция заклеймила его "Бесов" как консервативное произведение. Но Достоевский даже не замечает этого конфликта. Для него нет никакой разницы между консервативным и революционным: и то и другое — порождение Запада. Его душа выше всего социального. Все явления этого мира ему представляются настолько незначительными, что он совершенно не беспокоится об их улучшении, поскольку ни одна подлинная религия не может улучшить мир фактов.
Освальд Шпенглер (1880-1936) "Закат Европы". 1918 г
https://studfile.net/preview/5596457/page:51/
Дмитрий Косой, 30 Январь, 2022 - 11:59