Я утверждаю бессмысленность любых попыток построения единой, единственно правильной философской системы и необходимость построения множества систем, исходящих из различных онтологических, гносеологических и логических оснований, отражающих все-возможные миро-воззрения. 

Это второе, после истинности, оценочное суждение Болдачева о философии.

Здесь у меня возник вопрос.

Не будет ли верным добавить к оценкам какого-либо учения критерий всеохватности и согласованности компонентов?

Я о 4 пути. Известно ли Болдачеву еще какое-либо мировоззрение, столь же непротиворечивое, внутренне согласованное и настолько широко освещающее как суть человека, так и мир вокруг него?

На смену формуле «товар – деньги – новый товар» пришла схема «деньги – товар – новые деньги». В философском познании это выворачивание приобрело форму «текст – понимание – новый текст».

Я не могу тут согласиться. Формула совсем другая. По крайней мере должна быть другая.

Философ не просто читает чужие тексты и сочиняет свои. Он должен получить опыт наблюдения за своим внутренним миром, сравнить свои наблюдения  с чужими текстами и сделать выводы и поделиться ими.

Болдачев, я правильно понимаю, что машины не умеют изобретать, делать открытия?

главный вывод, который следует сделать из этих общих рассуждений о природе философского знания: нет и не может быть единственной, единой философской теории. Просто по причине множества предметов – сколько философов, столько и предметов, столько и теорий. Итак, перед вами один из взглядов на мир, не только не отрицающий возможности, но и утверждающий необходимость множества других точек зрения. Теории разные нужны, теории разные важны.

Звучит как индульгенция, выписанная самому себе)

Если без шуток, то по поводу имеющейся ситуации выскажу следующее. 

1. Есть философы, создавшие свою "теорию". Видимо Болдачев претендует на таковых. Но мы сделаем вывод по этому поводу в конце темы, попытавшись найти у Болдачева  что-то новое.

2. Есть философы-компиляторы. Пятигорский. Раджниш. Наверное Кришнамурти, хотя я последнего знаю не так хорошо.

3. Есть философы-популяризаторы. Такие как я. Если Успенского и Гурджиева можно назвать философами.

4. Есть участники философских диспутов, в разной степени понявшие понравившиеся им идеи разных философов. Таких большинство.

Несколько абзацев Болдачев посвящает релятивизму. В частности релятивизму в науке, в философии.

В самом точном рациональном смысле релятивизм утверждает, что любое суждение может быть истинным или ложным только в границах конкретной логической системы

Но я  не нашел у него главного релятивизма, о котором уже писал в теме "Понимание". И этот релятивизм связан с самим человеком, с его способностью понимать.

Есть высказывания о некоторых положениях теоретической физики, которые могут понять только 2-3 человека.

Руководство для всех участвующих в философских диспутах.

"Негативный релятивизм – релятивизм софистов, релятивизм, утверждающий неистинность любых суждений на основании всего лишь того, что они высказаны человеком. «Мысль изреченная есть ложь».

Формальный релятивизм выражается стандартными фразами «в этом есть доля истины», «он в чем-то прав» и т.д. Такой релятивизм подразумевает, что существуют некие «правда», «истина», пока еще недоступные нам из-за ограниченности наших познавательных возможностей. Поэтому кто бы что бы ни говорил, ни писал, он лишь частично отражает «истинную суть предмета», выражает лишь долю истины. Такой релятивизм, понимаемый как следствие неполноты знаний, чаще всего свойственен ученым, по мнению которых его можно преодолеть путем построения единственно верной всеохватывающей теории.

Более конструктивен прагматический релятивизм, утверждающий равноправие всех философских концепций на основании того, что невозможно провести рациональное сравнение между ними и выбрать «лучшую». Мало того, если у философской концепции есть свои приверженцы (а хотя бы один уж точно есть – ее автор), значит, она прагматически соответствует каким-то целям, помогает в решении мировоззренческих задач. Понятно, что прагматический релятивизм фактически неустраним: у каждого своя правда, каждый пашет на своем поле. При совместной же деятельности (на общественном поле) прагматический релятивизм уравновешивается прагматическим же плюрализмом.

В качестве отдельной разновидности можно выделить постмодернистский релятивизм. По сути, декларируемая плюральность, релятивность постмодерна представляет собой вариант негативного релятивизма. Правда, не столь примитивного и плоского, как у софистов. Представители постмодерна отрицают не саму возможность философского познания, а лишь сложившуюся за тысячелетия ее монистическую форму, отрицают возможность и необходимость построения не только единой философской системы, а и вообще каких-либо систем. Философия постмодерна – это философия не грандиозных полотен, а философия лоскутного одеяла или даже разметаемого ветром ковра палых листьев, философия вытравливания догм, философия мелких шажков, разбегающихся глаз, языковых игр и приколов, пинков и щипков. Она негативна и разрушительна. Но в этом-то и позитивна: от отрицания монизма до понимания релятивизма один шаг.

Анархический релятивизм, выражаемый формулой «дозволено все», по сути, представляет собой постмодернистский плюрализм, перенесенный в область эпистемологии. В своем позитивном содержании этот релятивизм есть доведенный до логического предела прагматический релятивизм – если что-то существует, значит это кому-нибудь нужно. Такой подход наиболее ярко выразил Фейерабенд в своей концепции эпистемологического анархизма, где и была провозглашена процитированная в начале абзаца формула. Анархический релятивизм провозглашает: что бы тебе ни пришло в голову, это имеет право на жизнь, это обязательно чему-то соответствует в Мире.

Абсолютный релятивизм, в идеологии которого я пытаюсь мыслить на этих страницах, можно представить как закономерное развитие фейерабендовского анархизма. Я провозглашаю лозунг «необходимо все» – развитие познания, полнота понимания предмета возможны не просто при утверждении равноправия различных позиций, а исключительно при признании необходимости всех точек зрения, всех уровней рассмотрения предмета, необходимости как грандиозных полотен-систем, так и легких зарисовок-гипотез. Абсолютный релятивизм не отрицает объективности познания, не сетует, что оно неизбежно неполно из-за ограниченности человеческого интеллекта, не утешается прагматичностью фрагментарного знания, а утверждает, что развитие познания как целостного только и возможно на просторах релятивизма. Вся история науки и философии это вечный праздник релятивизма. Осталось только сделать еще один шаг: поселить этот карнавал в собственной голове."

Объект, субъект

Начало отсчета

Обозначив в качестве предмета философии индивидуальное мышление философа, я неизбежно пришел к тезису, что центральным положением такой философии является релятивизм – представление об относительности любых философских суждений. Но эта относительность вовсе не утверждает случайность, бессмысленность, неистинность суждений. Эта относительность лишь констатирует, что любые суждения возможны – как обязательные, осмысленные, истинные – только в определенной системе координат, только в фиксированных рамках конкретной логической системы. Релятивизм не исчерпывается фразой «все философские суждения относительны», его сущность выражается тезисом «все суждения возможны лишь относительно фиксированного начала». В качестве такого начала, точки отсчета в философии выступает субъект. Обращаю внимание: речь идет не о начале философии, не об исходном понятии, кладущемся в фундамент философской системы, а просто о начале координат, точке зрения, в качестве которых выступает познающий субъект.

Замечательное начало. Идея один в один с началом первой главы "Терциум Органум"

http://fway.org/onlinelib/76--tertium-organum-/425--tertium-organum-1.html

Там мы можем найти даже главный термин, используемый Болдачевым, "данность", повторенный несколько раз и выделенный курсивом.

Но мы не будем удивляться. Это все-таки центральный вопрос во многих моровоззрениях

Болдачев, правильно ли я понял, что под сознанием материального объекта вы понимаете действительность,  с которой ему приходится иметь дело, благодаря существованию разных полей, через которые передается воздействие?

А что, если предположить наличие неких связей объектов (выглядящих для нас материальными)  с чем-то более целостным? Как пример – отдельные химические элементы нашего тела и целостный организм человека.

Такой подход может дать возможность а) избавиться от противопоставления сознания и материи и б) оставить попытки искать сознание у электрона, больше похожие на притягивание за уши к желаемому результату.

Болдачев, у меня появился тупой вопрос. Ваша книга навеяла))

Есть ли у философского зомби субъект?

Самое важное – изначально понять, что наша темпоральность, наша протяженность во времени это не промежуток времени между двумя событиями, скажем, рождением и смертью человека – темпоральность характеризует наш размер во времени именно здесь и сейчас, совершенно независимо от хронального времени нашего существования. Как, скажем, длина грузовика не зависит от пройденного им пути. Мысленно зафиксируйте на оси времени точку сейчас и на некотором расстоянии от нее вправо (в будущее) и влево (в прошлое) поставьте две засечки – получившийся отрезок с центром в сейчас и есть темпоральная протяженность объекта. Вот такими темпорально-длинными мы и другие объекты перемещаемся вдоль оси времени. (Хотя обращаю ваше внимание на то, что это не точный образ, а лишь начальное представление, которое еще не раз будет детализироваться и пересматриваться.)

Ну, тут вы явно запутались. "Линга-шарира" никуда вдоль оси времени не перемещается. Она присутствует на отведенном ей отрезке времени. Перемещается хрональное тело. Не темпоральное.

Дальше у Болдачева становится интересней и появляется некоторая новизна.

Он начинает делить объекты на три вида.
Первый вид - пространственные объекты. Кристалл, грузовик.
Второй - темпоральные объекты. Мелодия.
Третий - пространственно-темпоральные. Живая клетка.

"В противоположность сугубо пространственным объектам (кристаллам и грузовикам) существуют исключительно темпоральные объекты – не обладающие никакой пространственной структурой. Такова, скажем, одноголосая музыкальная мелодия. Как целостный объект, мелодия может быть определена, фиксирована, отличена от других мелодий лишь на отрезке времени ее звучания (без повторов), который и задает ее темпоральную протяженность. Понятно, что в моментальном срезе нет не то что мелодии, а даже единичной ноты – последняя, как гармоническое колебание, фиксируется лишь на промежутке времени не меньшем половины периода ее колебаний. Слушая мелодию, мы воспринимаем ее не как моментальную данность и даже не как последовательность в сейчас звучащих нот, а как некую протяженную цельность, которая еще не утеряла свое прошлое и уже имеет будущее. Мелодия проходит сквозь нас, сквозь наше сейчас как темпоральный, имеющий протяженность во времени, распределенный во времени объект. 

В отличие от кристалла и мелодии, представляющих собой образцы чистого пространственного и чистого темпорального объектов, другие объекты определены как пространственно, так и темпорально. К примеру, биологическая клетка в любой момент времени имеет достаточно однозначную пространственную структуру: определенные геометрические размеры, положение всех составляющих ее молекул. Однако, в отличие от кристалла или грузовика, специфика которых полностью исчерпывается описанием их пространственной структуры, клетка имеет ряд характеристик, определяющих ее как живую, которые принципиально не наблюдаемы в единомоментном срезе. Клетка может быть адекватно описана только при анализе ее структуры на промежутке времени не меньшем, чем период между делениями. Ведь действительно, по моментальному снимку клетки, как ни изучай взаимное положение молекул, принципиально невозможно разглядеть такую ее сугубо биологическую особенность, как способность к делению. Именно это и позволяет нам говорить, что, помимо пространственных размеров, клетка, как и мелодия, обладает ненулевой темпоральностью, протяженностью, распределенностью во времени.

Объектность кристалла и мелодии
При объяснении разницы между темпоральными и пространственными объектами часто возникает сложность, связанная с непризнанием одинакового онтологического статуса мелодии и кристалла: кристалл безоговорочно признается объективным, а вот мелодию пытаются представить как нечто субъективное, существующее только в нашем восприятии – в общем, объект, да не тот.
Безусловно, между объектом «мелодия» и объектом «кристалл» имеется существенная разница, но никак не на уровне объективности/необъективности. Оба объекта составляют некую целостность, позволяющую однозначно выделять их из множества подобных объектов – отличить один кристалл от других кристаллов, одну мелодию от других мелодий. Мелодия, как и кристалл, есть сложный объект с жестко фиксированной структурой – конкретным набором элементов и строго заданной их распределенностью. Структуру как кристалла, так и мелодии можно описать и однозначно воспроизвести столько раз, сколько потребуется, без потери содержания.
Самое главное тут – обратить внимание на то, что, пока не прозвучат слова «время» и «пространство», мы не можем указать принципиальные различия между кристаллом и мелодией: перед нами сложные объекты, представляющие собой однозначно фиксируемые и воспроизводимые структуры элементов. И только при описании этих объектов в терминах пространства и времени мы вынуждены отметить принципиальную разницу между ними: элементы и структура мелодии распределены во времени, а элементы и структура кристалла – в пространстве. 

Надеюсь, понятно, что все сказанное выше об объективной структурности мелодии никак не отменяется утверждением, что у мелодии есть еще и эстетическая, художественная ценность. В этой сфере и о красоте кристалла не у всех однозначное мнение – кто-то любит рубины, а кто-то сапфиры. То есть эстетическая нагруженность объектов – пространственных или темпоральных – не имеет никакого отношения к специфике их структурного устройства."

Или, например, рассмотрите сложность такого объекта, как вы сами, то есть сложность человека. Мы представляем, что у человека есть некоторая сложность, некоторое собственное разнообразие, отличающее его, скажем, от камня. А теперь останавливаем время, таким образом фиксируя пространственное положение всех элементов человеческого тела, и задаемся вопросом: тождественна ли сложность застывшей структуры молекул, то есть сугубо пространственной сложности тела, той сложности, которую мы изначально представляли как сложность человека. Или конкретно: одинакова ли сложность живого и мертвого человека? Если вы считаете, что одинакова, то можете дальше не читать. Если полагаете, что сложность живого тела больше, то тогда вы должны автоматически задаться вопросом: а где же эта сложность фиксируется, если не в пространственном положении молекул? Ответы на него, конечно, могут быть разные, но на страницах данной книги ответ будет таков: эта сложность распределена во времени, она темпоральна.

Вот здесь у меня нестыковка получилась.

До сих пор я пребывал в уверенности, что мы рассматриваем объекты снаружи. Но как определить сложность человека, если не пребывать внутри?

Опять же мелодия. Она может быть только внутри. Представить ее снаружи? Как? Многие возмутятся, но я не могу представить, чтобы даже животные (и даже птицы) понимали мелодии и могли их оценить.

Темпоральнсть человека из точки его настоящего. КТО ее может оценить/увидеть? Только сам человек. Но если мы все-таки станем говорить, что оценить темпоральность какого-то человека, его сложность, может кто-то другой. Ну, как историческую личность. То тогда темпоральность будет И у мертвого человека.

Болдчев, что вы скажите на счет идеи места хранения нашей памяти не ГДЕ, а КОГДА?
Сам придумал. Запишите в длинный список моих открытий.

Ежели человек существо темпоральное, то почему бы не предположить, что наше сознание способно проникать в свое прошлое и вытаскивать оттуда какие-то сведения?

Переходя к философским обобщениям, темпоральную концепцию можно выразить тезисом: наш Мир не плоский во времени, его сложность не исчерпывается структурной сложностью его единомоментного пространственного среза, значительная часть его сложности распределена во времени – в прошлое и будущее относительного текущего сейчас. То есть Мир нельзя представить как плоский блин нанизанный на ось времени и скользящий вдоль нее: наш Мир имеет объем во времени, и нет на временной оси абсолютно выделенной, единой для всех объектов точки сейчас. (Хотя это и должно было быть ясно еще со времен появления специальной теории относительности.)

Не знаю, возможно я заглядываю наперед прочитанного, но скорее всего у вас нет такого.

Что вы можете сказать о скорости движения по оси времени? Одинакова ли она для всех? Полезна ли вообще такая постановка вопроса?

Мне вспомнилось резкое отличие интенсивности проживания у разных существ и даже среди людей. Или тут речь о сложности темпоральности?

"Под словом «время» мы  подразумеваем уже не последовательность Теперь одного за другим. Тем самым пространство-время тоже означает уже не отстояние между двумя пунктами Теперь расчисленного времени, что мы имеем в виду, когда, например, констатируем: за отрезок времени в 50 лет произошло то и то. 

Пространство-время означает сейчас открытость, просвечивающую во взаимном протяжении наступающего, осуществившегося и настоящего. Одна эта открытость и только она впервые вмещает привычно известное нам пространство во всей возможной для него широте. Просвет взаимопротяжения наступающего, осуществившегося и настоящего сам допространственный; только поэтому он может вмещать пространство, т. е. иметь место." (Хайдеггер)

Рассмотрим некоторые особенности соотношения пространственных и темпоральных систем на примере биологического организма. Пространственная структура биологического организма, то есть положение всех его элементов (органов, клеток, молекул) в единовременном срезе, не дает нам представления о нем как о системной целостности, не позволяет выявить его основное системное качество – жизнь. Чистая пространственная структура организма это, по сути, мертвое тело. Более того, если рассматривать организм со сложным, этапным индивидуальным развитием – скажем, организм бабочки, – то его структурный анализ на отдельных стадиях – яйцо, гусеница, куколка, взрослый организм с крыльями – может привести к выводу, что перед нами не одна система, а не имеющие ничего общего друг с другом объекты, самостоятельные пространственные системы с существенно отличающимися структурами. Только проследив объект «бабочка» на всем периоде развития, мы сделаем заключение, что между яйцом, куколкой, гусеницей и бабочкой существует непосредственная связь, которую невозможно установить, анализируя их единомоментные срезы. Напомню: принципиальное отличие темпоральной системы от пространственной заключается в том, что системные качества последней полностью фиксируемы, наблюдаемы в момент времени.
Следовательно, если мы хотим описать биологический организм как целостный, нам необходимо представить его в виде системы, включающей в себя в качестве элементов события, распределенные во времени на периоде полного цикла жизнедеятельности организма от рождения до воспроизводства потомства – то есть в виде темпорально-пространственной системы.

Правильно ли думать, что темпоральная система "человек" не ограничивается одной индивидуальностью и ее следует продлить на всех наших предков, получив в итоге некую общечеловеческую темпоральную матрицу из Кастанеды?