Хочу вернуться к соотнесению разума и души. Они – две составные «части»-начала человека, дополняющие, но вместе с тем, как бы отрицающие друг друга («снимающие» по терминологии Гегеля). Всегда действует только одно из них: если «говорит» разум, то «молчит» душа, и наоборот. 

Ты говорил о «близком человеке» – о том, с кем комфортно общаться, кто «смотрит на жизнь твоими глазами», но такое практически недостижимо. Мы всегда хотим от близких и окружающих больше того, на что они способны, так как не знаем толком ни их, ни себя. А несовпадение ожидаемых нами отношений и действий тому, как они реагируют и поступают, вызывает у нас раздражение, обиду и непонимание.

Внешняя сторона событий имеет скрытые, неведомые людям причины и «предназначения». Мы замечаем лишь ничтожную надводную часть этого «айсберга», на основании которой делаем выводы и реагируем, выстраивая свою жизнь.

Нам не дано изменить возникающие ситуации, и далеко не всегда мы можем повлиять на ход их развития. Тем более что значительная их часть – виртуальные представления, формируемые иерархической структурой отношений мышления.

Она проявляется единственно как Свобода выбора и есть высший Принцип, связывающий Мыслящего с Мыслимым, а также иерархию сознаний. Случайность, необходимость, судьба и предопределение – её следствия. Выбирают все, и люди, и божества, своими намерениями, словами и делами.

Провидение (всё есть результат судьбы как Божественной Игры, соотнесения вероятностей и необходимостей, выраженных через отношения обусловленностей), по сути, тождественно предопределению, воплощению в материальности Божественной Идеи. «Про-видение» или «пра-ведение» присуще Высшим Силам и основано на изначальном знании и осознанном выборе ими оптимальных (с точки зрения их логики, целей и средств) вариантов развития событий из множеств возможных.

Рассмотрим эти понятия, а также связанные с ними представления и отношения мышления и модели Мыслимого.

1. Случай («всё есть дело случая») характеризует минувшие события, те запечатлённые в памяти мгновения настоящего, для которых разум не нашёл логических причинно-следственных взаимозависимостей в рамках имеющихся моделей бытия. Для человека, верящего в случайность, мир – враждебен и непредсказуем, мышление становится инструментом выживания, а страх и противоборство – определяющими отношениями.

«Познание мудрости есть суета и томление духа; кто умножает познание, тот умножает скорбь» (Екклесиаст). Познание, субъективное, относительное и условное, есть игра с собой Мыслящего-«Я», посредством представлений и отношений мышления порождающего Мыслимое-бытиё и затем познающего его и себя самого. 

«Скорбь умножается», прежде всего, от восприятий невежества, слабости, глупости, жадности и эгоизма подавляющего большинства людей. Но одновременно обретается понимание беспредельных потенций и богоподобия человека.  

Всё то, что человек ощущает, видит и знает, есть иерархическая структура представлений и отношений мышления, результат психоэнергетических преобразований. Однако порождаемое Мыслящим (Пурушей-Познающим) виртуальное Мыслимое кажется ему «объективной реальностью», от него не зависящей.

Кастанеда описывает сознание как светящийся шар «величиной с апельсин» (относительно чего?), пронизанный миллионами нитей, которые он вбирает, пропуская через себя. Но это – всего лишь фантом, абстрактно-конкретное представление мышления.

Проблемы людей – не столько в «профанации знаний и лицемерии», сколько в слабости духа. Они рассуждают о том, что и как делать, но действия есть «ответы» на жизненные ситуации при неизменных отношениях и состоянии человека. 

Я же говорю об изменении отношений и самоконтроле, расширяющем сознание, и о том, как нужно относиться к жизни, к её проявлениям и к другим людям. А что и как при этом делать и делать ли вообще, – вопросы вторичные. 

Ещё раз о противоречиях. Это словосочетание обращает нас к речи и мысли. Большинство сигналов, поступающих от органов чувств, мы воспринимаем как меняющиеся во времени трёхмерные пространственные образы. Подобно этому отражают внешние возмущения многие живые существа, и у некоторых даже есть зачатки разума.

Но подлинный разум присущ только человеку. Он возникает, когда конкретные образы наделяются в мышлении абстрактными номенами и сцепляются с ними в абстрактно-конкретные представления.