Поправил все ссылки, перезалил первую часть семинара от 05.01.12 - исправил проблему со звуком.

Уважаемый, Евгений Силаев!

1. По поводу статьи Д.В. Винника "Сознание как проблема в современной философии и науке". То, что касается историко-философского анализа исследования сознания вполне добротное и, возможно, существенное, хотя и не полное, обозрение различных подходов к изучению сознания. Однако, есть некоторые, мягко говоря, "неточности" в формулировке "феноменальной специфики сознания".
2. Дело в том, что с моей точки зрения нельзя сводить сознание как феномен к феноменам сознания. Наш автор пишет:

В первую очередь следует отметить, что сознание как феномен обладает собственной спецификой, накладывающей существенные ограничения на методологию исследования природы сознания. Дело в том, что феномены сознания представляют собой качественно иной способ данности, нежели феномены физические. [выдел. мной]

Указанный переход от сознания как феномена к феноменам сознания - есть явный неоправданный логический скачок мысли. Это все равно, что приравнивать изучение, например, классической механики изучению отдельных экспериментов движения материальных тел. Конечно, в отдельных движениях материальных тел "светится" сама теория классической механики (как в явлении "светится" сущность), но и только. Так что дальшейший анализ "феноменальной специфики сознания", на основе изучения "фактов сознания" является явной методологической ошибкой.
3. В самом деле, характеризую "отличительные качества сознания", читаем:

Во-первых, сознание явлено нам не как совокупность статичных объектов и их отношений, но как непрерывный «поток» сменяющих друг друга событий и состояний (фактов сознания), отношения между которыми проследить гораздо сложнее, чем отношения между физическими объектами.

Сознание действительно в своем проявлении выступает как поток состояний и фактов сознания, только само сознание от этого не становится потоком событий и состояний. Само сознание "стоит". Это ясно из простого рассуждения. Для того, чтобы было движение и была бы возможность его констатации нужна точка отчета - нечто неподвижное - относительно которого все остальное движется. В противном случае - если не будет такой точки отчета - не будет ничего. Ведь не будет ни состояний, ни потока, поскольку не кому будет констатировать само измениние и поток. Это также ясно и из простого феноменального опыта - несмотря на смену наших впечатлений и состояний - мы тем не менее остаемся теми же самыми. Я - сознание - и есть тот, кто констатирует движение и поток - именно благодаря моему "стоянию" и равенству самому себе во времени. Более того, только благодаря такому равенству себе моего сознания и возможно вообще всякое сравнение разных моментов времени и пространства и в частности констатация движения как переход от одного момента времени и пространства к другому.
4. Далее, наш автор замечает:

Во-вторых, рассмотренная феноменальная последовательность наряду с непрерывностью обладает и некоторым дискретным качеством. Понятие дискретности применительно к ментальным фактам неоднократно использовал М.Мамардашвили: «Мы можем сказать, что эти содержательные факты сознания дискретны… мы не рассуждаем непрерывно и не осознаем непрерывно. Дискретность своего сознательного существования мы произвольно накладываем на факт содержательности сознания» [4]. Дискретность эта, согласно М.Мамардашвили, демонстрируется тем простым фактом, что мы не способны заставить себя мыслить волевым сознательным актом. Мысль возникает внезапно, нередко без явных причин, и столь же внезапно может прекратиться – нет никакой гарантии, что она продолжится в следующий момент в плане содержания мышления.

Сначала сознание было непрерывным потоком, теперь оно стало дискретным. Это даже не смешно. Почему так получилось? Потому что упустили само сознание как феномен и углубились в изучение самих феноменов сознания. А уж разговор о том, что "мы не способны заставить себя мыслить волевым сознательным актом" - есть просто ужасающая путаница. Если мы изучаем сознание как феномен, то причем здесь мышление или рассуждение (в самой цитате Мамардашвили)? Ведь неочевидно, что сознание и мышление - это один и тот же феномен. Это требует отдельного рассмотрения, вообще говоря доказательства. Ну не можем мы мыслить непрерывно и что с того? Какое это отношение имеет к сознанию? Надо было бы сначала авторам разобраться хотя бы с тем, почему мы используем два термина - сознание и мышление, а не один. Ведь есть общий принцип: то, что различено в языке скорее всего различено в реальности, иначе откуда у нас различие.
Сознаем мы на деле непрерывно, более того мы вообще живем в этом постоянном потоке сознания, и все, что проходит в бессознательном состоянии - сне, болезни - для нас не существует вовсе.
5. Интересно, что уважаемый Д.В. Винник в итоге "съехал" с разговора о сознании к разговору о мышлении:

Дискретность сознания вступает в противоречие с рациональным идеалом последовательного и законообразного логического мышления, мышления в некоторых «правильных» формах. Это означает, что мысль, постоянно перескакивающая с одного предмета на другой благодаря спонтанным ассоциациям, смутным метафорам и непрозрачным аналогиям, не есть мысль должная, хотя часто имеет место в действительности...
Интересно, что феномен прерывности мышления был с успехом...

Эта постоянная ошибка всех исследователей сознания - отождествлять его с мышлением. Это совершенно различные феномены, собственно на своих семинарах мы это не просто констатируем, а доказываем.
6. Высказывания Пятигорского и Мамардашвили о сознании как метасознании - это вообще какая-то путаница на путанице. Сознание - живой феномен и не может быть никакого метасознания. Может быть "теория сознания" и, возможно, ее метатеория, хотя в чем бы она состояла я затрудняюсь ответить - быть может в том, чтобы оценить "теорию сознания" с позиции логической правильности - непротиворечивости. Вот полная цитата:

Борьба с сознанием происходит от стремления человека к тому, чтобы сознание перестало быть чем-то спонтанным и самодействующим. Сознание становится познанием, и на это время (слово «время» здесь не имеет физического смысла) перестает быть сознанием, и как бы становится метасознанием, – и тогда термины и утверждения этого последнего мы условно назовем метатеорией. И то, что нас с необходимостью толкает к метатеории сознания, есть необходимость борьбы с сознанием

Как можно бороться с сознанием, чтобы оно "перестало быть чем-то спонтанным и самодействующим"? Ведь сознание - есть реальная живая основа самого человека, от того, будут ли бороться с сознанием "теоретики сознания" ничего с ним не случится. Далее, нас пугают, что сознание становится познанием, да еще навремя. Какая-то смесь наивности и безграмотности при всем уважении к нашим советским авторитетам. Познание - это по преимуществу функция мышления, а не сознания. Познание не осуществляется в одиночных актах сознания, а есть результат многообразного мышления, в котором живое сознание выступает только как свидетельствование и понимание. Так что сознание невозможно свести к познанию, как и последнее к первому.
Про метасознание. Это варварское использование терминов. Мне нравится эта оговорка - "как бы становится метасознанием". Далее еще интереснее. Авторы предлагают термины и утвеждения метасознания (не о нем, а его утвреждения) называть "метатеорией". Приехали. Вообще-то теорией сознания мы назвали бы "термины и утверждения" о самом сознании, "метатеорией сознания" мы назвали бы теорию о "теории сознания" или "термины и утверждения" о "теории сознания".
Но тут нам предлагают называть "метатеорией" "термины и утверждения" самого "метасознания"? Даже если бы такой "крокодил" как "метасознание" водился бы в природе.
А последнее утверждение особенно прилестно:

И то, что нас с необходимостью толкает к метатеории сознания, есть необходимость борьбы с сознанием.

Даже если нас толкают к "метатеории сознания", как бы ее ни понимать, причем здесь какая-то дикая "борьба с сознанием"? Если создали метатеорию математики, то тем самым борются с математикой?

Ответы на Ваши вопросы:
1. Исследование человеческой речи - как один из феноменов сознания важен для понимания сознания, но точно также как и другие. Исследование речи особенно важно, скорее, для понимания мышления, а не сознания. Сознания - это структура сама по себе безречевая. Она есть только свидетельствующая и понимающая, причем последнее может осуществляться и без речи. Знаете, смотришь на человека и все понимаешь. :))
2. Ваш тезис:

«Сфера сознания имеет отношение к реальному, но нематериальному миру, который мы не воспринимаем материальными органами чувств, однако в душе имеем возможность ощущать его реальность и реальность его сущностей …».

с моей точки зрения, неверен ни методологически, ни фактически. Так можно было бы говорить, если бы сознание было бы еще одной способностью наряду с другими способностями субъекта, и то в этом случае, надо было бы доказывать, что так понятое сознание не равно или не подобно мышлению. Но сознание - не способность. Это существенный разговор.
Все что есть в мире, мы воспринимаем органами чувств или мыслим. Через эти способности мир нам дан так, как он есть. Сознание - это не способность, а пространство в котором действуют способности, в том числе восприятия и мышления. Сознание - это как бы монитор, окно, через которое мы смотрим в мир, проецируя в него наше знание и наше представление о мире. Способность восприятия дает нам мир так как он есть (психо-физиология), а вот сознание видит этот мир так, как оно хочет его видеть. Говорят, что с помощью сознания можно изменять мир. В этом есть доля правды, состоящая в том, что для нас мир есть наше представление о мире и с изменением этих представлений и сам мир изменяется для нас.
3. Именно потому, что сознание есть пространство интенциональных событий мышления, восприятия, оно не сводится к самим этим событиям. Именно поэтому нельзя переходить от разговора о сознании как феномене к феноменам (фактам) сознания. Действительно, акты мышления и восприятия могут быть фактами сознания и создавать поток когитаций, но от этого само сознание как пространство никак не изменяется. Точно также как в пространстве, в котором мы живем, движение тел и их изменение не меняет самого пространства, в котором они движутся.
4. Почему сознание можно уподобить пространству? Потому что когитальные акты можно уподобить некоторым "вектрам интенции", на одном конце которого субъект, а на другом объект. Всякий акт мышления, например, есть направленный вектор интенции от субъекта к объекту. Эти вектора "находятся" в пространстве сознания. Конечно, понятия "вектор интенции" и "пространство" применительно к сознанию надо еще аккуратно уточнять и доопределять, но в целом идеология кажется верной (она была уже опробирована на философии Канта и Гегеля).

С уважением, Булат.