Е.А.Скобликов, к.э.н.

Пределы социализма – вперёд, к победе коммунизма?

(гипотеза прогрессивного развития)

Часть II

Напомню, чем закончилась I часть данной работы. Повторяю, что это всего лишь гипотеза, теоретический эксперимент перехода чистого социализма в такой же чистый коммунизм, очищенные от искажающих воздействий как внешнего, так и внутреннего характера. И соответствующих классическому наследию основателей марксистско-ленинского учения. Таким образом, это не плод мечтаний типа «как хорошо было бы, если бы» (да кабы), не маниловщина, в чём меня успели упрекнуть после опубликования первой части, а логически выстроенная экстраполяция, опирающаяся на теорию и научно-исторический опыт за истекшие бурные 150 лет.

Итак, на рубеже двух веков СССР стал самой мощной державой в мире, действительно обогнал США по уровню производительности труда. И было достигнуто такое состояние производительных сил, что в магазинах было изобилие товаров и продуктов питания на любой вкус, произошло полное насыщение рынка самой разнообразной и модной одеждой и обувью. К началу 90-х годов было принято решение о поэтапной отмене платы за коммунальные услуги, начиная с многодетных семей. И это стало лучшей пропагандой социализма.

Таким образом, экономическая мощь страны достигла такого уровня, что ортодоксальные идеологи коммунизма стали всё громче говорить о том, что уровень развития производительных сил «перерос» социалистические производственные отношения и настала пора строить коммунизм в чистом виде. Если все материальные условия для перехода к коммунизму налицо, так почему мы медлим? Нам только и осталось, говорили они, что упразднить органы государственного управления с тем, чтобы на место государственного управления пришло самоуправление при участии всех членов общества. Это позволит отказаться от денег и реализовать принцип «От каждого по способностям, каждому по потребностям!». Труд должен стать свободным, не обязанностью, а правом каждого индивидуума, как залог раскрытия его творческого потенциала … Идеологи прагматического направления с ними не соглашались, утверждая, что это всё мало доказанные постулаты и нет никакой необходимости менять экономическую политику. В итоге было принято решение проверить экспериментально возможность построения коммунизма в двух смежных областях, где ортодоксальные идеологи коммунизма имели наибольшую поддержку, для гарантий успеха провели референдум и получили одобрение всего населения обеих областей. При этом выбор пал на области, где промышленность и сельское хозяйство были самые экономически развитые в стране с тем, чтобы после удачного завершения эксперимента к коммунизму могла перейти вся страна.

Но ортодоксальные теоретики не были едины в своих взглядах. Одна считала, что надо сразу, коль все материальные условия для коммунизма налицо, а люди, от рабочих до руководителей, стали настолько сознательными и морально стойкими, что можно сразу отменить госуправление, деньги и трудовую дисциплину. Другая же считала, каковы бы не были полными материальные условия и высока сознательность людей, необходим общественный контроль за мерой труда и потребления. При этом каждая ссылалась на высказывания классиков (забывая, что они сами люди, жили в условиях становления капитализма и потому вполне могли ошибаться). Каждая группировка отстаивала свой вариант эксперимента, вот почему и были выбраны две области.

Но прежде чем приступить к описанию того, как проходил эксперимент, вспомним, что писал К.Маркс в 1844 году: « … Коммунизм как положительное упразднение частной собственности — этого самоотчуждения человека — <…> есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он — решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение». Не правда ли, слишком общо, неконкретно? Ф.Энгельс характеризовал коммунизм не только как строй, в котором нет частной собственности на средства производства, но и такой, при котором «… исчезает разделение труда, исчезает противоположность между умственным и физическим трудом, труд превращается из тяжелого бремени в жизненную потребность — самореализацию, уничтожаются классовые различия и отмирает само государство, вместо управления людьми будет происходить управление производственными процессами, коренным образом изменится семья, исчезает религия, люди становятся хозяевами природы, человечество становится свободным».

Просуммируем те принципы, которые лежали в основе идей построения коммунизма:

- упразднение государства и отмирание денег;

- от каждого по способностям, каждому по потребностям, поскольку всё зло в общественных и государственных отношениях проистекает из неравномерного распределения блага;

- управление промышленностью и всеми отраслями производства должно находиться в ведении всего общества, то есть вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества;

- труд есть источник наслаждения, расцвета способностей человека, что является гарантом обеспечения всех его потребностей;

- соединение земледелия с промышленностью, устранение различия между городом и деревней;

- общество должно базироваться на принципах децентрализации, свободы, равенства и взаимопомощи.

И вот эти принципы надлежало апробировать на практике … но мы же понимаем, что это все лишь мысленный эксперимент. Да, но хорошо было бы программистам создать игру-стратегию «Строим коммунизм», в которую могли бы играть не только дети, но и теоретики марксизма.

Результаты эксперимента

Не надо обладать большими способностями к провидению, чтобы не предугадать результаты эксперимента. Но ведь инициаторами его выступили большие учёные, свято верившие в незыблемость идей марксизма-коммунизма (таких немало сохранилось и в наше время) и сумевших убедить население 2-х областей в их правильности и прогрессивности, в том, что это даст толчок для развития и процветания для области, а потом и всей страны. Ведь мы верим в Бога, хотя никто его не видел, так почему люди не должны поверить в коммунизм, тогда как налицо представлены все его предпосылки?

В первой области сразу были упразднены органы управления, отменено хождение денег и закрыты банки, а для всех работающих - необходимость соблюдать трудовую дисциплину. В первые дни (мы не будем определять, сколько длилось то или иное событие) всё шло по-прежнему – дети шли в детсады и школу, учителя преподавали, рабочие и инженеры во-время приходили на работу и трудились каждый на своих местах, доярки доили коров, механизаторы работали в поле, слесари-сантехники и электрики обслуживали дома и т.д. Только управленцам, от Советов до руководства предприятий и организаций, а также банковским работникам пришлось приспосабливаться, искать себе применения. Тут кто-то, кто имел ранее рабочую или инженерную профессию пошли на завод, НИИ или КБ, другие пошли в школы и институты и техникумы, а кто-то вспомнил своё хобби и остался дома пилить, строгать и рисовать, или пошёл в клуб петь, играть и танцевать.

И тут возникли первые проблемы – кто-то сразу нашёл своё место, но в основном коллективы не слишком охотно принимали бывших руководителей и чиновников в свои ряды. Кроме того, любая организация до вхождения в эксперимент представляла из себя достаточно согласованный во всех структурных звеньях слаженно работающий механизм, в котором не были предусмотрены резервные рабочие места. Личные контакты вопроса трудоустройства не решали и тогда пришлось прибегнуть к убеждению на собраниях, что, однако, мало помогло. Но эксперимент продолжался и решение очень скоро пришло само собой. Началось постепенное ослабление самодисциплины, на которую делали ставку идеологи коммунизма – то кто-то опоздает, то кто-то уйдёт раньше времени, а другой не выполнит ранее установленную норму. Обнаружилось и совсем не мыслимое в теории – отдельные работники вообще перестали ходить на работу, мотивируя это тем, что у них есть более важные дела, им надо заниматься творчеством и самосовершенствованием. Это в основном были работники, прежде занятые неквалифицированным трудом. Первоначально их места стали занимать высвобожденные управленцы и чиновники, но потом инженеры всех рангов и высококвалифицированные рабочие вынуждены были отрываться от своей работы и выполнять низкоквалифицированную. Вот и получилось, как предвидел Маркс: «Настанет время, когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку. Хорош был бы социализм, увековечивший профессиональных тачечников!».

Вот и настало это время. Только результатом стало отнюдь не «всестороннее развитие индивидов», что имело бы своим результатом такой рост «производительных сил», что «все источники общественного богатства польются полным потоком», а резкое снижение производительности труда, поскольку в то время, как инженер был занят подсобными работами, а токарь на станке с программным управлением сам подвозил к станку заготовки, инженер не занимался совершенствованием техники и технологии на своём заводе, а токарь не выпускал продукцию. Здесь Маркс, рассуждая об удушающем разделении труда, был прав, но для своего времени. Для научно-технической революции, которая произвела переворот в технике и технологии, без разделения труда невозможно никакое рационально организованное промышленное производство. На современных предприятиях все процессы достаточно сложно согласованы между собой, и сбой в каком либо отдельном месте ведёт к значительно большим потерям, чем собственно сбой в этом месте, который всегда усиливается по цепочке взаимосвязей и взаимозависимостей.

Возникла проблема номер два: производство стало лихорадить, объёмы выпуска продукции стали падать, срыв поставок нарушал кооперационные связи предприятий и торговли. А введённое самоуправление никак не могло восстановить ритмичную работу, поскольку отсутствовала всякая возможность мотивировать соблюдение дисциплины наказанием, например, увольнением, взысканием или лишением премии. Оставалось действовать уговорами, давить на мораль, но недобросовестные работники парировали на это цитатами от классиков – де коммунизм дал им свободное время для того, чтобы «началось развитие человеческих сил, являющееся самоцелью». Они не работают не потому, что не хотят или не понимают, а потому, что свободное время им необходимо для «культурного развития». И кроме того, говорит сантехник, не вышедший на работу, «труд должен приносить наслаждение», а какое «наслаждение» могут доставить вонь и грязь при чистке канализации? Тут как раз канализация стала затапливать подвал в одном из жилых домов, грязная жижа потекла по улице, распространяя смрад и вонь. Тут, согласно теоретическим воззрениям марксистов, за устранение засора должны были взяться живущие в этом доме профессор, а также архитектор, оторвавшись от науки и проектирования. Но они не пошли её чистить, впрочем, они и не умели этого делать. Пришлось инициаторам эксперимента звать варягов из соседней области …

Бухарин и Преображенский в своей «Азбуке коммунизма», изданной в 1919 году считали, что деньги неминуемо отомрут: «Коммунистическое общество не будет знать денег. В нем каждый работник будет приготовлять продукты для общего котла и не будет получать ни свидетельства в том, что он продукт сдал обществу, т. е. не будет получать денег» (http://uchebnik-besplatno.com/uchebnik-teoriya-politiki/byudjet-proletar...). В нашем мыслимом эксперименте ликвидация денег в личном плане больших неудобств гражданам области не принесла, ибо каждый мог идти и брать в магазине всё «по потребности» (подробнее об этом – ниже). Но как быть с бухгалтерией и учётом, взиманием налогов, а также статистикой? Горячие головы требовали ликвидировать вообще бухгалтерско-финансовые и экономические службы, но было принято соломоново решение – считать всё в условных рублях по старому курсу, но нигде при этом не отчитываясь. Поскольку любая область не может быть полностью замкнута на себя, т.е. какую-то продукцию она поставляет в другие области и на внешний рынок, а продукция других областей в неё завозится, то такая схема позволяла отслеживать взаимные поставки и организовать хотя бы бартер. Но поскольку собственное производство стало падать, скоро выявилось отрицательное сальдо и, чтобы его ликвидировать, соответственно стали сокращаться и поставки из других областей, прежде всего товаров народного потребления. В связи с отсутствием реального денежного оборота возникли значительные затруднения финансирования строительства производственных и социальных объектов, поскольку с помощью денег достигался простой и эквивалентный расчёт, а тут требовалось все транзакции вести в натуре, что сразу потребовало резкого увеличения численности счётно-расчётного персонала. А при свободном трудоустройстве и отсутствии требований соблюдать дисциплину набрать соответствующее количество работников, да ещё их обучить, оказалось трудновыполнимой задачей, что незамедлило вылиться в снижение темпов освоения средств и даже остановкой строительства некоторых объектов.

С взиманием налогов и формированием бюджета получилось ещё хуже. Налог с оборота, акцизы и прочие налоги область могла собрать и внести в бюджет области и страны продукцией лишь в натуре, лишь малая часть которой могла быть использована в качестве выплат из бюджета и поступить в виде продуктов и товаров народного потребления в магазины-распределители. Пришлось прибегнуть к денежной оценке и пересчётам, что нарушало условия эксперимента, требовало восстановления хотя бы частично банковско-казначейской системы. Началась неразбериха и шатания из стороны в сторону, споры и дискуссии, но ортодоксы коммунизма требовали продолжения эксперимента, уповая на то, что в итоге всё образуется само собой. Но с каждым месяцем положение в этой сфере только усложнялись, чему способствовало и то, что свобода труда распространялась и на казначейско-банковских работников. Кто-то добросовестно, как и прежде, выполнял свои должностные обязанности и регулярно выходил на работу, а многие, причём их число множилось по ходу эксперимента, опаздывали, сокращали время пребывания на службе по собственному усмотрению или вообще ходили на работу когда им захочется. Но если нет поступлений в бюджет, то нет и выплат из него, которые должны были идти по условиям эксперимента в натуральной форме, из-за чего номенклатура и количество завозимых товаров в магазины-распределители стали сокращаться. Это у Бухарина всё было просто: «вопрос о государственном бюджете, с уничтожением государства, как паразитического аппарата, превращается в общий вопрос о распределении всех продуктов социалистического общества, потому что государственный бюджет превращается в частицу общего бюджета социалистического общества в его целом». А как свести всё многообразие «всех продуктов социалистического общества», да учитывать в бюджете (на бюджетных складах, что ли?) и распределять их, на этом и заканчиваются теоретические изыскания. И не только Бухарина …

Каждому – по потребностям! Это было основным условием эксперимента. В первый день все, кто не был на работе, ринулись в магазины – проверить, действительно ли можно было брать любые продукты, одежду, мебель, телевизоры, радиоприёмники и прочую оргтехнику домашнего обихода за просто так. Да, было можно и все стали брать. Брать без всякой меры. Не все, конечно, но и скромники, наблюдая, как быстро исчезают с прилавков самые лучшие продукты, вещи и товары, очень скоро стали действовать как все. Конечно, в первую очередь стали брать всё лучшее, что было на прилавках, так что очень быстро всем пришлось вспомнить слово «дефицит». Как мы помним, страна за счёт внедрения хозрасчётных методов и предоставления самостоятельности предприятиям решила эту проблему (см. часть I-ую), а тут вновь проявило себя это «родимое пятно» раннего социализма, а оказалось – коммунизма. Но по условиям эксперимента всякие структурные сдвиги в ассортименте и количестве должны были решаться путём дополнительных поставок. Однако эти сдвиги были столь резкими, что в логистике сразу же начались сбои, а в распределителях появились очереди, среди жителей – недовольство: какой же это коммунизм, если меня не могут обеспечить всем, что мне требуется? Почему я обязан ждать? Т.е., люди быстро уяснили, что работать они могут по желанию, а получать столько, сколько потребуется здесь и сейчас без всяких компромиссов. В общем, надежды теоретиков на то, что после полной победы социализма «труд перестал быть только средством для жизни, а стал первой потребностью жизни», не оправдался. Оказалось, что стоит стереть «грань между трудом и удовольствием» (классики считали, что так будет при коммунизме), как удовольствия сразу становятся первоочередными.

Итак, коммунистический эксперимент в первой области провалился: богатства, как считали классики при освобождении от «удушающего разделения труда» не полились полным потоком. Наоборот, поток этот стал всё больше оскудевать по мере всё большего рассогласования производственного механизма для добычи этих благ, а потреблять хотели, наоборот, всё больше. Но может во второй области, где были приняты другие условия эксперимента, эксперимент удался? Посмотрим …

Точно также, как и в первой области, сразу были упразднены органы управления, отменено хождение денег и закрыты банки, а для всех работающих - необходимость соблюдать трудовую дисциплину. Но с одним отличием – сохранением контроля за мерой труда и потребления. Осуществление этого контроля взяли на себя сформированные для этой цели общественные организации различного уровня. Входившие в их состав люди в основном были из сокращённых органов государственного управления, но затем, поскольку обязанность трудиться на прежнем месте и по той профессии, как и раньше, позволяла не утруждать себя работой, состав контрольных комиссий стал пополняться самыми различными категориями работающих. Но в основном – занятых ранее неквалифицированным и малопривлекательным трудом. И теми, которые ранее были лентяями, прогульщиками и трудившимися через пень-колоду. В общем, получилось то, что страна ранее проходила при военном коммунизме – члены комбедов, осуществлявшие реквизиции излишков хлеба у крестьян, формировались в основном из бедняков, которые были бедны главным образом потому, что мало прилагали собственных сил, чтобы самим стать зажиточными. Вот поэтому они были особенно жестоки по отношению не только к кулакам, но и к середнякам. В новых условиях разорять никого не надо было. Но вот сделать запись в учётной карточке результатов труда по своему усмотрению, это - пожалуйста, здесь контролёр был как самый высокий начальник, ведь над ним никто больше не стоял, управление с подчинением-то были ликвидированы.

То, что труд и «при коммунизме» стал учитываться, стало сдерживающим фактором и вольностей, типа опозданий на работу, прогулов, которые перестали считаться прогулами, и вообще полного прекращения прежних трудовых обязанностей, на порядок снизило отрицательное влияние свободы хочу/не хочу работать. Тем не менее, даже там, где совсем не наблюдались грубые нарушения, отсутствие увязки выработки и качества изготовленной продукции с заработной платой и ранее действовавшими системами стимулирования, привело к снижению производительности труда и, соответственно, объёмов выпускаемой продукции. А тут ещё та лёгкость, с которой можно перейти из категории работника в категорию учётчика-контролёра, способствовала тому, что занятые производительным трудом стали чувствовать себя более низшей категорией людей, чем контролёры. Ещё бы, они создают стоимость, хотя она и перестала учитываться как таковая с отменой денег, а контролёры лишь учитывают, но в магазинах-распределителях первые обязаны предъявлять учётные карточки, в то время как для контролёров это было необязательным. Такое положение служило благодатной почвой для конфликтов, разборы которых в органах самоуправления стали идти всё чаще и чаще, а улаживание конфликтов оборачивалось снижением производительности труда. Таким образом, получилось прямо противоположно тому, что классики предполагали будет при коммунизме: «никто не мог бы свалить на других свою долю участия в производительном труде … и где, с другой стороны, производительный труд, … из тяжелого бремени превращается в наслаждение».

Точно также, как в первой области, каждый гражданин мог прийти в магазин-распределитель и набрать любых продуктов и товаров по своему желанию. Но … предъявив при этом свою учётную карточку и членов семьи, куда и будет занесено на кассе, чего и сколько было взято. И если была взята одна баночка красной икры, то вторая уже не положена, если взят один телевизор, то другой, даже поменьше (на кухню), не дадут, как не дадут два ноутбука или ай-пада. Затем, по прошествии недели или месяца, на комиссии по контролю за соответствием труда и потребления будет рассматриваться личный вклад каждого в общую копилку и получение из неё. Представляете, какая это была объёмная работа, сколько людских ресурсов она требовала? При этом смысл этого трудно было понять. Коммунизм есть коммунизм, и если каждый имел право трудиться по способности и желанию, то зачем учитывать, сколько он потребил? Но условия эксперимента это допускали и потому, если было сказано А, то предполагалось и Б. А именно – применение мер общественного воздействия (пока) на тех кто трудился неважно, а потреблял будто он стахановец. Но сумма такого воздействия оказалась совсем не та, что предполагалось – люди стали недоверчивы друг к другу и в обществе моральная атмосфера стала куда хуже, чем до эксперимента. И люди начали роптать, требовать возврата к социалистической системе, когда каждый отвечал сам за себя и получал столько, сколько заработал. И сам решал, есть икру каждый день или нет, и сколько иметь телевизоров.

Что касается ликвидации денег и ранее действовавшей системы управления с заменой её на самоуправление коллективов и общин, с взиманием налогов и формированием бюджета, то в этой области проблемы были ровно те же, что и в первой, поэтому не будем повторяться. Итак, и во второй области эксперимент доказал, что чистый коммунизм как общественное устройство просто нежизнеспособен. Он продолжался несколько дольше, чем в первой области, но окончился так же плачевно. Но почему же? Давай те разберёмся.

Во-первых, ликвидация государства, т.е. ликвидация структурно организованного управления и замена его на самоуправление вполне возможна в рамках бригады, небольшого цеха или израильских коммунах (кибуцах). Но уже предприятие в целом требует организации специального органа управления, согласующего и направляющего действия всех его структурных звеньев ежедневно и ежечасно. И, разумеется, главным регулятором деятельности предприятия является директор, главной обязанностью которого является так организовать работу заводоуправления, чтобы производство было эффективным и, тем более, его не лихорадило. Я защищался на кафедре теории управления в Московском институте управления (ныне – Академия управления) и вполне обоснованно могу заявить, что никогда самоуправление не может заменить специально организованный орган управления. На предприятии каждое структурное подразделение выполняет свои задачи: бухгалтерия ведёт учёт, экономисты планируют, отдел труда устанавливает нормы выработки и т.д.. А если взять город с его сложным коммунальным хозяйством, необходимостью решать множество социальных вопросов, какое тут может быть самоуправление? И в какой форме оно должно быть? Новгородского вече, как многие предлагают? Так попробуйте, и получите полное расстройство городского хозяйства, т.к. верховенство будут брать те, кто громче всех кричит, но вовсе не те, кто может профессионально решать городские проблемы. И уж тем более, если взять регион в целом, с его большими и малыми городами, деревнями и сёлами, дорогами, инфраструктурой, промышленностью и сельским хозяйством. Самоуправление для больших народно-хозяйственных образований никаких задач решить не сможет и если его ввести, то получим анархию во всём, махновское Гуляй-поле. Другое дело участие общественности в управлении производством, жизни деревни, города и области, если понимать под этим «самоуправление», обязательно должно быть. Но как дополнение к соответствующим органам управления, поскольку это есть прежде всего обратная связь, которая позволяет избежать ошибок профессионального управления. Руководители должны знать и уметь выслушивать мнения и предложения тех, кем они руководят, поскольку ни один руководитель не может избежать ошибок, если не опирается на мнение и советы своего окружения и общественности. Правда, здесь есть одно «но». Если руководство опирается на общественность, представители которой подобраны по принципу личной преданности, то ошибок, нередко фатальных, не избежать.

Во-вторых, деньги, пока существует человечество, никогда не будут отменены, а все попытки обойтись без них обречены на неудачу. Главная функция денег – быть средством, с помощью которого совершается обмен товаров и услуг (деньги как средство обращения). И количественный учёт материальных и социальных условий жизни человека во всём их разнообразии (деньги как мера стоимости). Мы здесь не рассматриваем другие функции денег, но эти функции – главные, поскольку ничего более универсального и годного для обмена и учёта, каким бы не был номинал денежных единиц – доллар, фунт, юань или рубль, человечество не придумало и вряд ли придумает в обозримом будущем. Их хождением можно пренебречь внутри семьи, в общине или коммуне, но внешние связи всегда будут опосредованы деньгами. Соответственно, должны быть и органы, осуществляющие и опосредующие оборот и учёт – казначейство, банки, бухгалтерии, налоговые и финансовые органы. Поэтому деньги отменить невозможно, сразу всё рухнет и лишь умозрительно возможно такое допущение, что всё и все будут работать без денег. Но надо ведь, идеологи коммунизма неустанно твердят о том, что при коммунизме отомрёт государство, а вместе с ним и деньги! Конечно, они опираются на Маркса и Энгельса в своих теоретических построениях, начисто забывая о том, что высказываемые ими постулаты преподносятся как аксиомы, не требующие доказательств, при том, что никогда не были проверены опытным путём. Разве можно считать истинным и теоретически верным резюме ответа Энгельса на 18-ый вопрос его работы «Принципы коммунизма»? Его стоит привести: « … пролетариат будет вынужден идти все дальше, все больше концентрировать в руках государства весь капитал, все сельское хозяйство, всю промышленность, весь транспорт и весь обмен. … Осуществимость этих мероприятий и порождаемая ими централизация будут возрастать точно в такой же степени, в какой производительные силы страны будут умножаться трудом пролетариата. Наконец, когда весь капитал, все производство, весь обмен будут сосредоточены в руках нации, тогда частная собственность отпадет сама собой, деньги станут излишними, и производство увеличится в такой степени, а люди настолько изменятся, что смогут отпасть и последние формы отношений старого общества».

В-третьих. Никак не может быть «свободного труда» - без учёта, без контроля за дисциплиной, ибо любой производственный механизм лишь тогда может работать именно как механизм, если работники своевременно приходят на работу, работают полный рабочий день и с соответствующей отдачей. Если этого нет, за падением трудовой дисциплины идёт снижение всех производственных показателей, так что никак «все источники общественного богатства» не смогут «политься полным потоком», если каждый сам будет определять, сколько ему трудиться, где и как, потому что создание условий для паразитической жизни всегда имеет своим результатом регресс. А совмещение квалифицированного и неквалифицированного труда, чтобы архитектор попеременно работал то архитектором, то тачечником, вообще несусветная глупость. И свободное время за счёт необходимого не должно расти беспредельно. Большинство людей оно расхолаживает, позволяет отвлекаться для никчемных и постыдных занятий, поскольку процент творческих людей, которые и испытывают нужду в свободном времени, в общей массе невысок.

В-четвёртых. О том, что нигде и никогда полное и безоговорочное удовлетворение все потребностей человека невозможно, неустанно повторяли критики коммунизма. « … наши потребности всегда превосходят наши возможности. Потребности недосягаемы как горизонт. … Нам всегда хочется чего-то сверх того, что имеем. … Пытался ли кто-нибудь из авторов этого эпохального документа определить, пусть даже теоретически, материальные потребности хотя бы одной нашей женщины? Считал ли кто, сколько пар туфель не хватает ей до полного счастья, сколько шуб, плащей, платьев и шляпок, сколько пар перчаток, сумок и шарфиков, сколько бриллиантов, опалов, изумрудов, рубинов и сапфиров? Представил ли кто, сколько нужно автомашин, яхт, дворцов, чтобы удовлетворить ее материальные потребности?» (http://gidepark.ru/community/129/content/1323386). И это подтвердит любой эксперимент, не только описанный выше. Более того, удовлетворён ли будет в своих потребностях даже супербогатый человек, который может купить буквально всё? Нет. Есть одна яхта, хочется с ещё большим водоизмещением и личной подводной лодкой, собственный остров и т.д. (Абрамович). А международные финансовые воротилы могут купить правительства отдельных стран (что и делают), но им этого мало и они хотят поработить весь мир, чтобы на земле жило не более 1 млрд жителей. Для этого и устраиваются кризисы, революции и войны, активно ведётся работа по созданию избирательных средств уничтожения, чтобы достичь этой цели.

Даже в отдельно взятой семье, пусть достаточно обеспеченной, не может быть потребления «по потребности» для каждого – всегда будут ограничения, накладываемые материальным достатком, решениями главы семьи исходя из соображений здоровья и безопасности, обеспечения удобства всех членов семьи, а не капризов детей или жены. Что касается коммун, за что ратует Е.Фадеев, то там будет чисто уравниловка. К примеру, он определяет, как люди будут есть: «Питание – через кафе, столовые, рестораны». И как-то недосуг конструктору коммунизма, что там будет весьма скудный по ассортименту и один и тот же для всех «комплексный» обед и ужин, а захотелось тебе перекусить или опоздал, жди установленного часа. Да и не будет при коммунах ресторанов и кафе, это же дискриминация: почему одним можно питаться в ресторанах или кафе, а другим в столовых? И далее он безапелляционно заявляет: туда «продукты завозятся самые свежие, в многоразовой таре, минуя ненужные посреднические структуры (магазины), упаковку и всевозможные отравляющие вещества для "консервации"» (communizm21 http://communizm21.livejournal.com/). А такое может заявить лишь тот, кто абсолютно ничего не знает о снабжении или, говоря современным языком, о логистике и санитарных нормах («в многоразовой таре» уж точно будет море микробов!).

Коммуна – давнее изобретение человечества, ведущее своё начало от первобытного состояния, и она всегда эффективна при общей скудности пропитания и других благ, если остро стоит вопрос о выживании или, например, когда люди добровольно придерживаются принципа аскезы наподобие того, как организован быт в монастырях. Даже в израильских кибуцах, наиболее продвинутой формы коммунитаризма (не коммунизма!) принцип каждому по потребностям формулируется так - в зависимости от возможностей кибуца и ... уравнительно. Базовый кибуцный принцип провозглашает: «или каждому — или никому». Кстати, завтракают и обедают кибуцники обязательно вне дома, совместно, в общей столовой. Но ужинать кибуцники предпочитают дома в кругу семьи. Еда в столовой вкусная, но без изысков и деликатесов, т.к. идеология кибуца изначально предполагала умеренность в потреблении, отказ от излишеств. Лишь субботний ужин обязательно с мясом, разнообразными салатами, закусками и со сладким вином. Так что Е.Фадееву, прежде чем выдавать свои фантазии за теоретически обоснованные положения, нужно ознакомиться с жизнью коммунар хотя бы в Израиле. Кстати, в кибуцах и деньги в ходу, и наёмный труд применяется, что уж совсем не вяжется с коммунизмом.( http://geo.1september.ru/2002/21/9.htm).

Таким образом, коммунизм, если сделать реальной попытку перехода к этой общественно-экономической формации на основе имеющихся и остающихся незыблемыми по сию пору теоретических постулатов классиков марксизма-ленинизма, не может быть реализован ни при каких обстоятельствах. И даже в небольших общественных образованиях, какими являются коммуны. Но куда же, в таком случае, двигаться человечеству, если капитализм ведёт в тупик и к всемирной катастрофе, а чистый коммунизм невозможен. Неужели самым прогрессивным строем является социализм, если устранить те ошибки в руководстве страной, о которых говорилось в первой части? Нет, и чистый социализм, хотя он не ведёт к катастрофе вселенского масштаба, не есть лучшее решение. Да и на практике он нигде не был реализован.

Каким могло бы быть лучшее решение проблемы развития общества, или третий путь, было уже предложено вниманию интернетовской аудитории (http://fondfin.ru/ru/bank_idea/full_bank_idea/kakim_byt_gosudarstvu_budu...). Однако прошедшее время показало, что это решение нуждается в более глубоком обосновании, что и будет сделано в III-ей части настоящей работы.

13 февраля 2013 г. Е.А.Скобликов