Право естественное фикция, под этим понималась сила природная индивида (частное), что и не право вовсе, которое в едином только существует и должно пониматься. "Естественное право" лучше всего реализуется в войнах и при фашизме (анархии), в перманентной революции внутри суверена.

ОБ ИГРЕ "ПРАВА" ПРОТИВ ПРАВА
Все пытаюсь уразуметь, каков смысл заявлений российских руководителей о первопроходческой роли России в демократизации международного права, в приведении его в соответствие с принципом справедливости. Пока склоняюсь к тому, что перед нами попытка перенести концепцию естественного права с людей (человека) на государства. Прямо об этом, разумеется, не говорят, может быть, даже и не думают, ибо звучит нелепо, но смысл, сдается мне, именно такой.
В самом деле, что такое призыв к мировому сообществу узаконить запрет на любую процедурно незаконную смену власти, даже если она попирает право позитивное, т.е. действующее законодательство? Это не что иное, как проявленное желание наделить государство естественным правом, которое выше права позитивного, на ненаказуемый произвол внутри страны.
А что такое наделение государства правом на отчуждение у другого государства части его территории после того, как в нем под давлением людей, осознавших свои естественные права, произошла юридически не предусмотренная смена неподконтрольной закону власти? Это провозглашение естественного права государства вмешиваться в дела соседей, если происшедшие у них перемены и их политический вектор представляются для данного государства нежелательными.
Тут, правда, обнаруживается трудность: это свое как бы естественное право надо согласовывать с наличными международными юридическими нормами, т.е. опять же с правом позитивным. Что, разумеется, делается, но в мире всерьез не воспринимается. И эту концептуальную брешь приходится замазывать ссылками на прецеденты нарушения этого права другими, одновременно и не признавая их правомерность, и утверждая апелляциями к ним правомерность действий собственных. А так как другие, при всех их грехах, чужими территориями давно уже не прирастают, то что может реально означать московская идея демократизации международных отношений, понимаемой как утверждение справедливого равноправия всех государств? Распространяется ли и на каждое из них право на такое приращение?
Полагаю, что новаторскую концепцию еще придется дорабатывать. А если не получится, то заявку на первопроходческую миссию под тем или иным предлогом, вслух либо по умолчанию придется отзывать. Игру против права с опорой на право выиграть еще никому не удавалось. Но сам факт инициирования такой игры заслуживает внимания, он очень многое проясняет в природе постсоветской российской государственности, не могущей ни следовать правовым принципам, ни обходиться без апелляций к ним.
Игорь Клямкин

Из диалогов:
- Если фикция, тогда российская власть занимается фикцией в квадрате. Почему?
- [российская власть занимается фикцией в квадрате. Почему?] - традицией это называется, хотя право относится не к общему (традиции), а к единому. Дикари ещё, одним словом.
- Естественное право для государства, это типичный оксюморон. Объявление же естественного права для власти, это проекция ее страхов о своем будущем и, более того, провозглашение возможного насилия для ее удержания.
- не только оксюморон, это и подмена понятий, суверен вне права, а многие его трактуют правовым, субъектом права. Например: государство может и то, и это, хотя оно ничего не может.

Путин всегда считал что Украина не государство, а на виду прикидывался веником, простачком, поэтому проблема не в праве, а в полномочиях чиновника, на которого нет закона. Россия 100 лет при фашизме живёт и закон здесь понимается не как инструмент права, а как фетиш, и поэтому граждане пасуют перед законом. На Украине ситуация меняется, с осложнениями, но лучше поздно чем никогда.