Из режиссерской экспликации к фильму «ИВАН ГРОЗНЫЙ»

Думая о теме Грозного, невольно задаешься вопросом - что такое исторический жанр, какими границами он располагает? Некоторые скажут – читайте архивы, но зрителю, увы, нужна живая ткань истории, а не ее лабораторный эрзац. Масштаб произведения измеряется глубиной идей, а не широтой охвата, парадоксальностью сопоставлений, а не пересказом исторических анекдотов.

Главная ошибка историков - добросовестность. Реанимируя прошлое, они доверяются черепкам, которые им подбрасывают. Говоря о "черепках", я имею в виду те фальсификации, к которым прибегают "историки", как в науке - Фоменко-Носовский, так и в литературе - "Поэмы Оссиана". Хроникеры поют историю, точно барды. Им и в голову не приходит стать драматургами, чтобы сталкивать нос к носу: народы, судьбы, обстоятельства. Приступая к Грозному, некоторые берут в руки Скрынникова, чья биография тирана хоть и выглядит, как юная дева, но без румян и накладных ресниц скоро увянет.

Если отбросить беллетристику, в сухом остатке не так уж и много книг. По источниковедению: «Послания Ивана Грозного» перевод и комментарии Я.С.Лурье, С-Петербург, «НАУКА», 2005 год; по религиозной полемике: «Иван Грозный и иезуиты. Миссия Антонио Поссевино в Москве», Москва, «Аграф», 2005 год; по демонологии: В.Ф. Райан «Баня в полночь. Исторический обзор магии и гаданий в России», Москва, «Новое литературное обозрение», 2006 год; по истории опричнины: А.А.Булычев «Между святыми и демонами. Заметки о посмертной судьбе опальных царя Ивана Грозного», Москва, «Знак», 2005 год, В.А.Колобков «Митрополит Филипп и становление московского самодержавия. Опричнина Ивана Грозного», С-Петербург, «Алетейя», 2004 год, по быту и нравам; А.К.Толстой «Князь Серебряный»; по роли Ивана Грозного в русской и мировой истории: Д.М.Володихин «Иван Грозный Бич Божий», Москва, «Вече», 2006 год; А.Дворкин «Иван Грозный как религиозный тип», Нижний Новгород, Издательство «Братства во имя Св.Александра Невского; по частной жизни диктатора: Л.Морозова Б.Морозов «Иван Грозный и его жены», Москва, издательство «ДРОФА +», 2005 год.

Этого, однако, вполне достаточно, чтобы взглянуть на тирана по-новому. Концепция личности Иоанна Васильевича так и не сложилась. Авторы, пишущие о нем – сплошь пуритане. Их Иван - или трус, или сумасброд: с аномальным поведением, развратным умом и пристрастием к спиртному. Желая «оживить» самодержца, они лишь потешаются над ним. Унизив диктатора, они не знают, как его возвысить. Не удивительно, что большая часть трудов, посвященных Грозному, заселена персонажами, имена которых трудно запомнить - так ничтожна их роль в истории. При этом самодержец, скорее, напоминает подростка, чья дивергентность, агрессия и сексуальный аппетит направлены на все, что движется. Те, кто ломают копья о Грозного, по сути, не говорят о нем ни слова. Кто бы отказался, тем не менее, заглянуть в леденящий ум тирана, обжечься жаром его страстей, побывать в райском саду, куда, гонимая постами и молитвами, изредка заходила его душа? Человек, пребывающий в конфликте со своей совестью, грешащий, чтобы затем каяться, не сводится к простой схеме. Душа Грозного, половинка которой принадлежала Ренессансу - с его страстями, а другая Средневековью - с его фанатизмом, может быть понята только в раскрытии этого конфликта. Все полярные точки зрения на роль личности в истории - абсурдны.

Те, кто видят в Грозном позера, скрывающего за богословской риторикой абсолютистские амбиции, - крупно ошибаются. Драма диктатора, его трагедия, если угодно, была в неспособности совместить идеал, которому он служил, с реальными нуждами тех, кого он хотел осчастливить. Судите сами: Грозный возложил на себя венец царя, чтобы узурпировать власть - как религиозную, так и светскую. Была ли это тирания в чистом виде или своего рода «путь к спасению» - остается гадать. Возможно, целью самодержца был не абсолютизм, как таковой, не власть ради власти. Тогда что? В ответе на этот вопрос - вся правда, о Государе Всея Руси. Грозный хотел стать отцом народу, его архи пастырем, чтобы вершить Суд Божий «на земли», яко Тот вершит его «на небеси». Счастье всем, кроме тех, кто усомнился в Его, Грозного, праве на «отцовство». С малолетства, как выяснилось, Иван IV знал о своем незаконном рождении. Этот «слух», или, говоря словами Цвейга - «жгучая тайна» - и стали той пружинкой, которая вытолкнула чертика из табакерки. Повзрослев, ребенок-бастард стал доказывать миру свое право на престолонаследие.

Эйзенштейн определил миссию Ивана IV - в «укрепление единства державы Русской». Я бы добавил - в желании самодержца «наделять сирот своих отцовской любовью», которой царь Иоанн, с потерей обоих родителей, так и не дождался от опекунов. Опричнина Грозного - это, помимо прочего - «Царство Божье на Земли», где Грозный - игумен, а опричники – братия. Очевидно, тиран воспринял «Византийское наследство» буквально, как теократию. Сейчас бы сказали, как государство, «устроенное по законам шариата». Вот, что роднит эпоху Ивана IV с нашим временем. Но как подступиться к нему? Что вынести на передний план, что на второй? Чтобы дать верный ответ, вспомним о Бахтине, русском философе, который ввел в медиевистику понятие «карнавала». Здесь и обрядовые праздники, как христианские, так и языческие, и гуляния, и ярмарки, и площадной театр (Петрушка, скоморохи, раек), и кулачные бои, и царская потеха (борьба холопов с медведями). Без этой «народной смеховой культуры», без этих «низких», как бы сказал Бахтин, жанров понять эпоху Грозного не возможно. Но даже с учетом вышеизложенного, постичь тирана не удается. Он ускользает, он остаётся загадкой, решать которую предстоит новым поколениям.