А. Грюнбаум в своей статье «Нищета теистической космологии» (ВФ, 2004, №8) критикует точку зрения сторонников так называемого ПЭВ (первого экзистенциального вопроса): Лейбница и его ближайших последователей - Суинберна и Парфита. Автор пишет: «Лейбниц и Суинберг утверждали, что СН («состояние ничего») априорно истинно, поскольку Нулевой мир как онтологически, так и концептуально проще, нежели мир, содержащий нечто случайное или какое-то иное». Далее он приводит слова еще одного сторонника ПЭВ Нозика: «Вопрос “почему есть что-то, а не ничего?” предполагает, что “ничто” – естественное состояние, не требующее [причинного] объяснения, в то время как отклонения от него должны быть объяснены введением специфических каузальных факторов».

Будучи убежденным противником ПЭВ, автор тем не менее страхуется, что говорит о шаткости его позиции: «Все время следует помнить, что ответственность за объяснение Нулевой возможности, безусловно, лежит не на мне, а скорее на сторонниках ПЭВ – на них лежит бремя легитимации их вопроса». Отождествляя нулевой мир с пустым множеством, автор пишет: «Онтологически бесполезно указывать, что пустое множество проще, чем любое множество». Отсюда он делает следующий вывод: «Пустое множество доказуемым образом не тождественно Нулевому миру, как я это показал». Но тогда и эта критика не имеет никакого отношения к Нулевому миру. Далее автор приводит еще несколько второстепенных логических доводов в опровержение, но как бы чувствуя их недостаточность выложил свой главный аргумент против ПЭВ: «допустим, что Лейбниц и Суинберн могли бы обосновать максимальную онтологическую простоту Нулевого мира. Я утверждаю решающее значение того обстоятельства, что если бы даже эту предполагаемую максимальную онтологическую простоту Нулевого мира можно было бы обосновать, то эта предполагаемая простота оправдывала бы, что де-юре не должно быть ничего, только если было бы показано, что мир простейший де-юре – это тот мир, который должен быть СПОНТАННО реализован онтологически. Однако, ни Лейбниц, ни Суинберн и никакой другой автор не выдвинули никаких убедительных оснований для подобного онтологического имперства».

Иначе говоря, необходимо, чтобы предпочтительность Нулевого мира существовала не только в головах его сторонников, но эмпирически наблюдалась в самих вещах. К этому по сути и свелась вся критика ПЭВ Грюнбаумом.

Обратим внимание, что неоспоримый факт конечности вещей не принимался в расчет ни сторонниками ПЭВ (они преследовали чисто креационистские цели, что видно из названия статьи), ни их критиками. А ведь эта конечность свойственна самим вещам, а не навязана им извне (интересно, кто мог бы это сделать?). Отсюда вывод: уничтожение вещей является их непосредственной целью.

В основании всякой деятельности лежит решение (устранение) той или иной проблемы. Деятельность и есть – эта проблема, а потому с ее устранением она устраняет и себя. Напомним, что Пирс полагает единственной целью всякой деятельности покой, а сама она предстает перед нами как стремление к покою. Ему же принадлежит высказывание о том, каким образом получается, что наряду с покоем имеет место возникновение нового процесса: «являясь местом остановки мысли, убеждение также представляет собой область, втягивающую мысль в новое движение». Кун применительно к науке также подметил это обстоятельство: «Нормальная наука не ставит целью нахождение нового факта… успех в научном исследовании состоит не в этом. Тем не менее новые явления… вновь и вновь открываются научными исследованиями, а радикально новые теории опять и опять изобретаются учеными».

Новая мысль, как и новая проблема возникают на месте прежних, но предыдущие своей целью полагали вовсе не это. Могут возразить, что мышление является более широким понятием по сравнению с отдельно взятой мыслью, а потому завершение конкретной мысли еще не подразумевает завершения мышления. Это верно если понимать мышление абстрактно, но конкретное мышление полностью совпадает с конкретной мыслью и уничтожается одновременно с ней. Оно и есть эта мысль. С окончанием конкретной мысли мышление изменяется: каким бы неуловимым ни было это изменение, но мышление уже другое.

Отсюда можно провести максимально широкую параллель: мир в целом также конечен, ибо уничтожение любой его части изменяет и его самого. Факт изменения мира означает, что прежнего мира уже нет. С окончанием каждого варианта мира в целом имеет место Нулевой мир, но мы этого не замечаем, т.к. одновременно с этим возникает новый мир в целом. Поэтому имеет смысл говорить о бесконечной смене миров, нежели о бесконечном мире.