Сергей Катречко. Тезисы доклада на предстоящей платоновской конференции (27.11.2020) в Москве о концепте Бытия Парменида и её развитии в европейской метафизике  (Платон, Аристотель, неоплатоники, Боэций/Ф.Аквинский.... Витгенштейн, Хайдеггер).

Согласно Платону, Парменид - отец европейской метафизики [онтологии] как «борьбы гигантов о бытии» [Софист, 246a]. Парменид впервые вводит в философскую мысль/дискурс концепт Бытия, который задается посредством двух тезисов:

1.Бытие/Сущее есть, а не-Бытия/не–Сущего) вовсе нет;

2. Бытие и Мышление суть одно, — и, при этом, Парменид не только выдвигает тезис(ы), но и приводит аргументы/контр–аргументы в его пользу (см. фр. 2–8 поэмы «О природе»). Осуществленная им концептуализация, аксиоматизация, аргументация и конституирует последующую европейскую метафизическую традицию. Вместе с тем, Платон в диалоге «Софисте» говорит о том, что он должен подвергнуть испытанию метафизическое «учение отца нашего Парменида» и «даже стать в некотором роде отцеубийцей» [Софист, 241d], осуществив, тем самым, существенную ревизию парменидовского концепта.

Для осуществления подобной концептуальной ревизии (resp. развития онтологии) Платон использует логико-лингвистический анализ (ср. с «лингвистическим поворотом» ХХ в.). Суть платоновского подхода — различение в составе парменидовского бытийного концепта двух  смысловых составляющих» (Ж. Делез): Единого и Бытия. Как подмечает Платон, тезис «Сущее существует» содержит двоякое упоминание концепта Бытия на месте субъекта («имени») и предиката («глагола») суждения и, следовательно, требует своего [концептуального] уточнения/различения. Платоновское решение состоит в концептуальном различении в первом парменидовском тезисе Единого как подлежащего и Бытия как сказуемого суждения.

Развивает/дополняет это различение первая и вторая гипотеза из платоновского «Парменида» как различие между Единым самим по себе («Единое едино» или «Единое, которое единится») и бытийствующим Единым (‘Единое, которое есть/существует’; система ‘Единое + Бытие’ (П. Гайденко).  

Заметим, что первая гипотеза ведет к метафизике Парменида/неоплатоников, а вторая (и третья) гипотеза — к метафизике самого Платона, который опровергает «основной элейский тезис» из «Парменида» и оправдывает существование мира многого в качестве Целого/Космоса. Причем Единое и Бытие выступают как два дополняющих трансцендентальных условия сущего/существующего: любое сущее должно быть причастно как к Единому (как условию единства, единения), так и к Бытию (как условию открытости; ‘алетейа’ Хайдеггера). Платоновское различение Единого и Бытия стало определяющим для последующего развития европейской метафизики.

При этом возможны две альтернативы: либо мы делаем акцент на концепте Бытия («линия» Платона»), либо — на концепте Единого («линия»  Аристотеля/неоплатоников). Об этом говорит Аристотель, противопоставляя свою метафизику сущности платоновской метафизике отношений [Никомахова этика, 1096a20]. Так, если опереться на аристотелевскую субъектно-предикатную схему суждения «S есть P», то Платон мыслит Бытие как «предикатный комплекс» «…есть P» («быть — это быть чем-то»), а Аристотель мыслит Бытие в качестве «сущностного комплекса» «S есть…» («сущность есть», существуют первые сущности). [Заметим, что дальнейшее развитие европейской метафизики связано с выделением концепта Бытия в «чистом» виде как глагола-связки «есть» у Боэция и Фомы Аквинского.]

Сыров Василий. Ох уж эти историки философии!

Сергей Катречко (Сырову Василию).  Как раз я "действую" не как историк философии, а как "логик-аналитик" (концептуальный анализ философских концептов). См. мою недавнюю полемику (https://www.facebook.com/skatrechko/posts/3422088031202019:0) с "историком философии" Vitaly Ivanov.

Юрий Кузин (Сергею Катречко). Сергей Леонидович, блестящие тезисы. Но не могу не заметить, что, эксплицируя бытие, Вы избегаете проблематизации антиномической пары сущее/не-сущее, - но ведь даже у Парменида ("Eсть", а не-есть не существует), у Платона (не-сущее "есть" заблуждение софистов), у Декарта (ничто - не-законное суждение, которого следует избегать, что позже Витгенштейн отчеканит в формуле: о том, о чём нельзя мыслить, следует молчать) и вплоть до М.Хайдеггера, который отождествил бытие и ничто, - т.е. на протяжении целого онтологического цикла бытие и ничто мыслились или как "одно", или как доксы, или как повод к запрету мыслить не-сущее как сущее, т.е. в эпистемологическом ключе. Вы же избегаете даже слов "ничто", "не-сущее", "небытие", очевидно, заняв позицию элеатов. Но ведь был же Горгий Леонтийский. Разве многочисленные работы об этом софисте, сыплющиеся со всех кафедр метеорным дождём, не свидетельствуют о качественном повороте в онтологии - от различения бытия и ничто к их со-положению? Было бы любопытно услышать Ваш голос в этом споре. К слову, в своём, - так и не отвеченном письме, - к Ирине ПРОТОПОПОВОЙ, сделавшей доклад на конференции «Смысл бытия» https://clck.ru/RfD2E Код доступа: acYc8!ba, письме, где мной выложен подробный конспект и разбор доклада в группе "ПЛАТОН", я разворачиваю свою аксиоматику ничто и форм "схватывания" за-ничтойности, посредством которых, - что важно, - я вхожу в бытие, но не только в плане гносеологии, но и в плане "со-причаствования", т.е. со-бытия с Ним, а не только как эмпатии к нему. Было бы любопытно также узнать Ваше мнение и по этому вопросу)))

Сергей Катречко ( Юрию Кузину). Спасибо, что посмотрели мои тезисы. В каком-то смысле я выкладывал их (прежде всего) для Вас (после удаления, с Ваших слов, постов/полемики по поводу состоявшейся конференции по "смыслу бытия"). В своем докладе я коснулся (хотя и коротко (не было времени) темы Хайдеггера). Если Платон различил в бытийном концепте Парменида "Единое - Сущее - Бытие" две составляющих: Единое и Бытие/Сущее, то Хайдеггер (уже в XX в.) сделал еще одно различение между Бытием и Сущим (очень выпукло это сделано в его небольшой работе/статье "Вещь"; там он критикует "ремесленнический" подход Платона/Аристотеля к трактовке Бытия, они подменяют бытие Сущим)). Если коротко (моя позиция), то мы имеем дело с "четверкой": Сущее - Бытие - Ничто - не-Сущее". Если мы отрываем Бытие от Сущего, то можно его сблизить с Ничто (в данном случае в концепте Ни-что используется "слабое (мюонное) отрицание". Но остается и парменидовское противопоставление Сущее - не-Сущего (в тезисе "Сущее есть, а не-Сущего вовсе нет").

К сожалению, коротко. Могу выслать свою презентацию или запись моего доклада (там подробнее, хотя и не настолько, надо писать текст/статью). Да, в изначальном тексте моих тезисов доклад 27.11 была ссылка об этом, но из-за ограничений на объем тезисов я ее удалил (сейчас в google-тексте я ее "восстановлю").

И еще. Одна a la физическая аналогия. Ничто [хайдеггеровское, в моей интерпретации]- это [может быть] физический вакуум, Вакуум - это "ничто" по отношению к субстанциональной материи (вещам), это не-сущее, не какое-то вещество, не вещь. Но он (вакуум) - не "не-сущее/не-бытие", он не абсолютно пуст, т.к. является энергетическим сущим, т.е. Ничто можно мыслить как энергию. Кстати говоря, в кн. 9 "Метафизики" Аристотель вводит "энергию" как промежуточное бытийное состояние между возможностью и действительностью (конкретной вещи, первой сущности). Позже исихасты онтологизировали это в своей онтологии (мир как совокупность энергий), а позже С.С.Хоружий представил это как "виртуальную реальность" (в смысле физики "виртуальных частиц"). Я поясняю это на примере фотона, который существуют только в движении, не имеет массы покоя, является "ничтойным" по сравнению с "субстанциональными" элементарными частицами имеющими массу покоя.

Извините, несколько обрывочно... (тороплюсь, т.к. сейчас надо идти лекцию).

Юрий Кузин. И потом, что есть ЕДИНОЕ без ничто - ущербное множество, а вовсе не полнота по Кантору)))

Сергей Катречко ( Юрию Кузину)  Да, см. Прокла "Основы теологии" (его первую аксиому). + Кантор различает консистентные и неконстистентные множества (вторые без "Единого"). Платон же говорит о канторовских множествах как Целом (многое мыслимое как единое). Т.е. Целое это "едино-многое", например живой организм (Космос неоплатоников), а не "механизм" (каждая часть/вещь сама по себе). Целое - это многое, пронизанные идеей Единого (см. "Софист" фр.245а + примечания Лосева о двух типах частей у Платона).

Юрий Кузин. Ошибочно, полагаю, в поисках консистентности данных (data consistency, data validity) любыми способами устранять внутреннюю непротиворечивость. По мне бытие/небытие, запертые на засовы априоризма, можно познать лишь тринокулярно: когда "взглянуть" на сущее/не-сущее сквозь линзы Бытия (Dasein 1), Ума/Нуса (Dasein 2), Ничто (Dasein 3). Только со-положение "взглядов" создаёт стереоэффект: полноту умозрения, со-бытия, со-чувствия, со-причаствования. Разрабатывая методологию познания бессубстратного, бессубстантивного и беспредметного объекта [не-сущее], я со-полагаю рациональный и интуитивные подходы, находя в каждом свой "неустранимый" априорный "сухой остаток", - "иррациональное/рационального" и наоборот. Так мной обнаружено, что сама речь о не-сущем испытывает стресс: 1) объект так и не становится предметом; 2) коммуницирование с субъектами дискурса о Ничто́ (парадигма, докса, догма) истончает речевой инструмент, а прагматика, чтобы установить раппорт с объектом негации (NLP), подстроиться под незримого коммуниканта («виртуальный объект/не-сущее»), испрашивает вспомоществования у negative theology. Таким образом, бытие речи в ситуации коммуникационного дефицита чревато осложнениями, порождая или Discours/stress, что открывает возможности для переноса (контр-переноса), или коллапс речевой функции. Но этот неутешительный итог я беру в работу, видя в проблеме и её же решение - исследование/испытание самого дискурсивного мышления в работе с ничто как метод его объективации, т.е. говоря иначе, я не просто настаиваю, что познание, скажем Бога, требует теозиса, но что здесь, как минимум, необходимы апокатастасис (др.-греч. ἀπο-κατάστᾰσις — «восстановление») и перихоресис (др.-греч. περιχώρησις — «взаимопроникновение») Бога, Мiра и Человека, их взаимный экстасис (от греч. ἔκστασις — исступление, выведение Божественным действием разумной твари за пределы тварного.

John Do. Это как историю концепта колеса рассказывать...кому это теоретически может понадобится в 21 веке и зачем?

Сергей Катречко ( John Do). Фалес (7 в. до н.э) придумал, что "все состоит из материи",а Демокрит (5. в. до н.э.), что "все состоит из атомов": на этом (не устаревшем) основана вся современная физика!.

Юрий Кузин (Сергею Катречко). Одни верят на слово Пармениду, что «нельзя ни высказать, ни мыслить “не есть”» (В 8. 8–9 DK), в связи с чем «...τὸ γὰρ αὐτὸ νοεῖν ἐστίν τε καὶ εἶναι (…мыслить и быть — не одно ли и то же?)», а в другом месте: «одна и та же вещь и для мышления, и для существования» (DK I, 217–246). Я же склоняюсь к интуиции Горгия Леонтийского, - ничего нет: ни сущего, ни не–сущего, ни обоюдного (979а24). Спросят: а ум, ошибающийся, т.е., совершающий двойное отрицание, он-то уж наверняка существует? Ан нет))) Ум - притворно-сущее и обретается в средостении, т.е. - между Сциллой (бытие) и Харибдой (ничто), оставаясь субстантивно и субстратно нейтральным. И для обоснования этого тезиса я вожу БРИТВУ КУЗИНА - когда заявляю, что сознание разложено по карманам: субъекта моего опыта, гипостазированных идеальных объектов и чистых идей, обретающихся на «кромке» сущего/не–сущего, и по этой причине сознание есть поли–субстратный–поли–субъект или поли–субъектный–поли–субстрат. Это теоретическое открытие стало возможно благодаря редукции и эйдетической интуиции. И, чтобы закрепить его в новой парадигме, я предпослал этой концепции два фундаментальных требования: [принцип субстратной недостаточности], в соответствии с которым, ни один субстрат, - физическое, органическое, социальное, включая артефакты и искусственный интеллект, - не является достаточным для репрезентации сознания; [принцип субъектной недостаточности], в силу которого, ни один субъект, - «я», «другой» как обоюдное, страта, коллективное сознание и бессознательное, гипостазированные объекты (эйдосы/идеи, феномены/ноумены, атомарные факты [события] и дескрипции, получившие «койко–места» в нашем уме, или воссозданные по «лекалам» из «местных комплектующих», - так вот ни один из этих «субъектов», обладающих энтелехией и энергией, не являются последними членами «Ареопага». Поэтому если скажут: довольно и "этого" субстрата/субъекта, знайте: перед вами, что угодно, но не сознание. Эти принципы фиксируют истинное положение дел, в силу которого континуум доминант, трансцендируя, расширяет число субстратов/cубъектов вплоть до Абсолютного субъекта/субстрата, чьи предикаты неисчислимы, а форма его бытия – есть creatio ex nihilo. Таким образом, и бытие, и ничто, и обоюдное могут мыслиться как таковые только в со-полагающем их Уме/Нусе, а бытие, как универсалия, обретает доподлинность только в ТРИАДЕ «Бытие-Ум/Нус-Небытие» или (Что-Ни-Что). Триада - то, что продуцируется и репродуцируется здесь и теперь, порождается со-положением всех её акторов. Так Бытие возникает в акте мышления, которому предшествует ничто. Ничто - там, где мысль оступается/прерывается/сворачивается. Мышление - обретается "между", на "кромке" сущего/не-сущего как удостоверяющее их присутствие/отсутствие. Все трое - одно/единое. Существует ли ТРИАДА вне "моего" ума? Очевидно, что нет. Во всяком случае, задаваясь в одной из статей вопросом: "где обретается душа пока тела ещё нет/уже нет?", - я отвечаю: в СЛОВЕ, которое было в начале, и, очевидно, будет и в конце времён. Триада всё в одном. И со-работничество ипостасей.

Сергей Катречко (Юрию Кузину). Почему надо "верить" Пармениду? 1. Потому что он приводит аргументы (доказательство vs. вера) против не-Бытия: 1.1 логический (не-сущее существует - противоречие) и 1.2. гносеологический (бытие/сущее воспринимается нами, а не-бытие/не-сущее - нет). 2. Потому что есть что-то, помимо нашего ума/сознания, что нами воспринимается/мыслится. В частности, наш Ум мыслит что-то (нечто) [как чувства чувствeют/воспринимают что-то], и это "что-то", или предмет мышления и есть Бытие само по себе (именно поэтому само Бытие познаваемо абсолютно (тезис о тождестве бытия и мышления). Другие сущие (вещи) не познаются абсолютно (в силу их материальности), они трансцендентны, но все же познаваемы, в силу их причастности, к Бытию: бытие выступает трансцендентальным условием познания вещей, оно (будучи чистым "открытием" = алетейа) открывает/раскрывает нам вещи: например, астрономические "черные дыры" существуют для на, поскольку как-то (косвенным образом) нам "открыты", абсолютная "черная дыра" не открывается нам, и поэтому она не существует (мы не знаем о ней ничего). В принципе, это все вычитывается из моего первого поста/тезисов (т.е. сейчас я не сказал ничего нового), но решил эксплицировать это для Вас. Говоря об Уме, я "цитирую" неоплатоников (Плотина): Ум это Двоица, т.к. есть Ум и есть его Предмет (мышления). Но если мы поднимаемся вверх от Многого (мира вещей) к Уму, то можно сделать и еще один шаг наверх - к Единому (самому по себе). Это Единое выше Ума и даже Бытия - оно сверх-бытийно. В христианстве это (Единое неоплатоников) Бог. Почему это (Единое) не Ничто? - читайте "гипотезы" платоновского "Парменида"

Кстати, Парменид показал, что не любая словесная фраза/конструкция допустима с философской точки зрения. Поэтому наше "слово" мы проверять мышлением/фил.анализом.

Юрий Кузин. Спасибо, Сергей Леонидович, за обстоятельную экспликацию. Но вот софист Горгий в ней бы усомнился))) Согласно элеату Пармениду, нельзя помыслить пустоту, ибо мыслимое уже наличествует в бытии. В противном случае отсутствовало бы и мышление, оперирующее с объектами. Таким образом, бытие присутствует по обе стороны от ума, - здесь связка "есть" выполняет у Горгия не копулятивную, а экзистенциальную функцию квантора существования, - бытие и в вещах, данных созерцанию, и в феноменах. Это единство вещи и предмета и образует тождество бытия и мышления, ибо: «разуметь то же, что и существовать» (фр. В 3), и в другом месте: «мышление и то, о чем мысль – не различимо» (фр. В 8, 34).

/

Парменида отличало трезвомыслие. Ведь если существует мысль, полагал он, то существует и сущее – то, что наполняет мысль, делает её существенной, а не порожней. Бытие «есть» в отличие от небытия, которого «нет», ведь бытие «не появилось и, следовательно, не может исчезнуть, оно целостно, в единственном числе, не движется и не ограничено во времени» (В 8, 4–5). Не зная прошлого и будущего, оно пребывает «здесь и теперь»; будучи всегда «густым, непроглядным, одним» (В 8, 5–6), бытие «целокупно» (В 8, 22), лежит там, где лежало (В 8, 29), избавлено от чувственности и не имеет возраста (В 8, 40–41), пребывает в идеальной по форме сфере, каждая точка которой «равноудалена от центра» (В 8, 43–44).

/

Горгий не согласен. Против «Есть» Парменида он выдвигает тезис «ничто́ не существует (οὐδὲν ἔστιν)»…кроме Логоса, добавим мы, в котором пребывают, удостоверяемые им, сущее, не–сущее и обоюдное. Это означает, что тождеству бытия и мышления Парменида Горгий противопоставляет тождество мысли и ничто́.

/

В первом приближении это означает: а) не только не–сущего, но и сущего «нет» за пределами ума, в противном случае следовало бы удостоверить их эмпирическое бытие, для чего вынести по каждому субъектное предикативное определение, – при этом ссылки на чувственную достоверность, очевидность, кажимость, здравый смысл (как критерии истины), не должны приниматься в расчёт; б) λόγος лишь маркирует непостижимое, но не проговаривает его ни вслух, ни на письме, что обнаруживает принципиальный дуализм кантовского теоретического разума (нем. Vernunft) и рассудка (нем. Verstand); не лежит ли вина за умыкание сущего в не–сущее на субъекте, не применившем диалектику бытия–небытия, спрашивает Горгий, и «распечатывает уста» антиномическим парам, чтобы сам Логос сделал то, на что не отважился ум, т.е., засучив рукава, дал дефиницию мышлению, в котором бытие/небытие не противопоставлены, а со–положены; в) логосы – трубы разного диаметра, что затрудняет циркуляцию знания между умами, а вина за «некоммуникабельность» полностью лежит на речи, которая, не будучи, ни вещью, ни феноменом, не репрезентирует сущее, а утаивает; затесавшись же в умы, сущее не узнаёт себя и в зеркале субъектности, а, став расхожей монетой индивидов, групп, страт, утрачивает и аутентичность. Но Горгий не агностик, как принято считать. И бытие, став предметом интеракций, не остаётся у него с носом, – ведь по Горгию λόγος домысливает всё, что сошло со сцены или топчется за кулисами, мучительно припоминая роль.

/

Бросив вызов богине поэмы Парменида, для которой мышление – это всегда и только мышление о бытии, а небытие немыслимо, Горгий ступает на шаткие мостки интуитивного поиска, отказавшись от проторенных элеатами путей познания: возможного («есть») и невозможного («не есть»). Вначале Горгий лишает Логос предикатов существования, а, столкнувшись с запретом Парменида мыслить не–сущее как сущее («нельзя ни высказать, ни мыслить “не есть”» (В 8. 8–9 DK), нарушает табу тем, что созерцает бытие мысли о небытии, для чего задействует неконвенциональные речевые импликатуры (non–conventional implicatures).

/

И если признать, что текстологи правы, и софист на самом деле предумышленно использовал связку «есть» в экзистенциальном ключе (как предикат существования), что ему ставят в вину те, для кого только копулятивный смысл («X есть Y») имеет значение, остаётся гадать, что же сам Горгий имел в виду, говоря: «не–сущее есть не–сущее».

/

Попробуем выяснить это, заново перечитав парафразы Секста и Анонима. Итак, наметив учение о противоположностях, Горгий выдвигает две триады тезисов: 1) сущее есть сущее; не–сущее есть не–сущее; сущее и не–сущее есть обоюдное (т.е. тождество); 2) сущее не–есть сущее; не–сущее не–есть не–сущее; сущее и не–сущее не–есть обоюдное, что эквивалентно не–существованию ни сущего, ни не–сущего, ни их тождества, – буквально οὐδέν «ничто́», «пустота», «нуль» (979a 18–24). Чистое расстояние от сущего к «сущему» (по Горгию) измеряется актами сознания, где «есть» как презумпция «Я» и квантор существования указывает на время, которое требуется Логосу, чтобы конституировать бытие/небытие.

/

И в самом деле, вначале Горгий удостоверяет бытие субъектов [сущего] и [не–сущего], затем предикатов [«сущего»] и [«не–сущего»], затем рассматривает модальности, при которых не существуют (не–бытийствуют) вышеуказанные субъекты и предикаты. При этом следует помнить, что сущее и «сущее», не–сущее и «не–сущее» у Горгия не синонимы одного и того же понятия, т.е. не тождественны. Горгий различает закавыченное и не–закавыченное слово как ноумен и феномен. Упорство, с каким софист применяет есмь, есть, суть в значении «становиться быть», «существовать», – латинское est, английское is, немецкое ist, – говорит о понимании им экзистенциальной проблематики. По Горгию переход от феномена к ноумену обеспечивает чистое созерцание. Здесь λόγος, выявляя антиномии, предписывает вещам бытийствовать в соответствии с тем, что они «суть». И Горгий опирается на презумпцию, в силу которой только субъект «снимает (Aufhebung)» противоречие между антиномиями. Такое снятие достигается двойным «отрицанием (Verneinung, Negation)», что позже Гегель разовьёт в категорию «становление (Werden)». Рассматривая небытие как «своё иное» бытия, софист ставит проблему для–себя задолго до Сартра, при этом существительное, прежде присоединявшее предикаты, Горгий возводит в ранг Абсолютного субъекта, фундирующего бытие/небытие.

Сергей Катречко Юрию Кузину). Я Вам уже (коротко) показал правоту Парменида перед Горгием. Как говорит Парменид, "воспринимать" Ничто могут лишь двух-головые существа (шизофреники), мы же нормальные люди: видим синее (или красное), но не видим не-синее или не-красное.

Позже это "основную характеристику" сознания Гуссерль/Брентано назвали интенциональностью.

Относительно кванторов. Во 2-й половине 20 века разгорелась (и идет сейчас полемика): несет ли квантор существование экзистенциальную нагрузку? Скорее всего (мое мнение, большинство) - нет. Квантор существования задает лишь "формальное" (а не реальное) существование (это фрегевская экспликация кантовского тезиса "бытие не есть реальный предикат" (бытие как квантор сущетсвования)). Мы можем сказать, что "пусть существует Шерлок Холмс" для того, чтобы рассуждать о нем (как художественном персонаже), но это не означает реального существования Шерлока Холмса...

Не могу говорить слишком подробно. См. "формулу Баркана" (в противовес тезису Куайна). Введение в проблему - см., например, книгу Е.Драгалиной-Черной "Онтологии для Абеляра и Элоизы" (Абеляр - квантор общности, Элоизы - квантор существования)

PS. Нормальная философия всегда боролась с софистикой как "ложной философией" (словоблудием): Сократ боролся с софистами. И именно Парменид - отец европейской метафизики/онтологии.

Юрий Кузин (Сергею Катречко). Но Горгий не был шизофреником))) Он был драчуном, расквашивавшим носы элеатам. Во всяком случае дерзости ему было не занимать. Ведь именно этот софист заставил сущее Парменида доказывать своё наличествование, что прежде считалось само собой разумеющимся, и чем он оказал не–сущему неоценимую услугу, – предикаты, прежде числившиеся за бытием, апофатически перекочевали к ничто́, которое не обзавелось субстантивностью и энтелехией только в силу недоразумения. Те, кто видят в Леонтийце пересмешника, в упор не замечают в нём методолога, устанавливающего критерии истинности. Так что же, спрашивает Горгий, удостоверяет сущее/не–сущее? Если «есть» (как субстантивированное понятие) и в самом деле есть то, что у меня перед глазами, то сущее вполне укладывается в прокрустово ложе «естественной установки» Гуссерля или «опыта (experience)» Джеймса/Дьюи. Если же, отбросив очевидность как условие достоверности, онтологию Горгия понимать куда шире берклианского «существовать – быть воспринимаемым (esse est persipi)», то с неизбежностью мысль Леонтийца упрётся в кантовский априоризм. Именно в этом направлении, испытывая живую речь на инструментальность, и движется Горгий, понимая, что сущее и не–сущее, калибрующие ум, не верифицируемы и не фальсифицируемы. А, за неимением других «орудий», Логосу приходится мириться с аберрациями познания в виде апорий и парадоксов.

/

Отказывая в бытии как сущему, не–сущему, так и их субстантивному единству, Горгий на самом деле провозглашает следующий тезис: ничего «нет» в полной мере вне сознания, которое одаряет бытием и отнимает бытие у вещей. Человек онтологическая двоица: эмпирический индивид/трансцендентальный субъект. Так, выходя за рамки софистической «антилогии (ἀντιλογία)», – спора, основанного на противоречиях, – Горгий исследует местопребывание бытия и небытия, находя пригодным для обоих рассудок. Но Логос не только выявляет антиномические пары в сущем/не–сущем, но и порождается их живым со–положением. Логос там, где противоречие, столкнув антагонистов лбами, извлекает из полудрёмы сознание – как производное их внутреннего конфликта. По Горгию, сознание – расплата за антиномии. И заботу об уме, призванном выявлять инварианты, Горгий вменил субъекту задолго до Хайдеггера и Фуко.

Сергей Катречко (Юрию Кузину). Хорошо, еще коротко....Фреге против Горгия. Из того, что "около/вокруг Земли нет ничего кроме Луны" не следует, что есть Луна и НИЧЕГО (хотя, конечно, чисто лингвистически это возможно, но логически/концептуально/философски нет).

Юрий Кузин. Теперь, Сергей Леонидович, по поводу Вашей фразы о бытии, раскрывающем нам вещи "бытие выступает трансцендентальным условием познания вещей, оно (будучи чистым "открытием" = алетейа) открывает/раскрывает нам вещи". Я предложил аксиоматику, основанную на оптических метафорах, где современной философии, смотрящей на мир одним глазом – субъект-объектная (Марксизм), безсубъектная (Хайдеггер), полиморфичная (компьютерная метафора в американской философии сознания) парадигмы, условно названные мной «монокулярными», - я противопоставил «бинокулярную» и даже «тринокулярную» онтологии, предположив, что квантор «ЕСТЬ» следует понимать как точку бифуркации, орган соглядатайства, со-бытие, со-полагающее акторов и их акты: Бытие-Ум/Нус-Ничто. Механизм бинокулярного-тринокулярного соглядатайства я описал в статьях о Горгии, из которых становится ясно, что софист, вопреки уделу, предписывавшему ему учительствовать, быть судебным оратором, дипломатом, тем, кто пикируется с Парменидом и делает это, не выходя за рамки элеатовского спора, провозгласил существующим «не–сущее» (τὸ μὴ ὂν εἶναι), чем вкусил горьких плодов трансцендентального своеволия. С Горгия и начинается поворот к со-положению бытия и ничто́. Инструментом новой онтологии он избирает глагол-связку «есть», которая не ограничивается лишь функцией удостоверения наличия. Применяемая не копулятивно, а экзистенциально, форма глагола «быть» становится для софиста тем Логосом, который «воссоздаёт» (мимесис) и «создаёт новое» (пойэсис). Так прилагательное, расположенное по обе стороны от связки «есть»: сущее [есть] «сущее»; не–сущее [есть] «не–сущее»; сущее и не–сущее [есть] «обоюдное», возводится Горгием в ранг Демиурга, создающего Космос и человека. Текстологи убеждены, что экзистенциальный крен, возникающий всякий раз, когда прилагательное протискивается сквозь игольное ушко глагола связки, плод волюнтаризма софиста. На самом же деле метаморфоза, ставящая на котурны метафизики служебную, казалось бы, часть речь, имманентна дискурсу с его внутренним априоризмом. К тому же опыт показывает, что квантор существования «есть», или, как его ещё называют, экзистенциальный квантификатор, обладает неуживчивым характером и вовсе не так безобиден, как кажется. Обозначаемый символом логического оператора ∃ (англ. exist – существовать), он растождествляет понятие, видоизменяет внутреннюю форму слова, вносит сумятицу (хаос) в речевую норму. Возникает эффект, когда слово, стоящее плечо к плечу с квантором, обнаруживает «инаковость», точно что–то, томящееся внутри его формы, вытолкнуло наружу означаемое, о котором означающее и понятия не имело. Что же, спросят, выталкивает на поверхность метафизическую подоплёку? Мой ответ – внутренний априоризм.

/

К Фреге я ещё вернусь. А пока предлагаю рассмотреть - как работает связка «есть»? Здесь я делаю опасный вывод, что вещь не пассивно дана, а сама соглядатайствует из своего далёка, что субъектность Я и субъектность Вещи движутся навстречу, что каузальность физическая (снизу вверх) и каузальность ментальная (сверху вниз) не противопоставлены, а со-положены. Бытие, ничто и субъект, таким образом, кооперируются в акте познания, что я называю стереоскопической гносеологией или бинокулярным/тринокулярным субъектом, что (как сумма ракурсов) соответствует объёму понятия или его истинности.

/

Как же ведёт себя квантор [существования], т.е. глагол "быть"? Он сам бытийствует, и как суверен распространяет прерогативы своей короны по обе стороны от связки «есть», т.е. работает в оба направления: от субъекта к вещи и от вещи к субъекту. Вещь (как оформленное целое, формой собираемое в одно) не только объект, но и субъект, наделённый взглядом и пытливостью ума. Как человек в упор рассматривает вещь, а видит себя, так и вещь, уставившись на наблюдателя, выкидывает из своего «далека» пятерню, чтобы протереть амальгаму, в которой смутно маячат черты ПОСТОРОННЕГО. Форма, таким образом, задаётся двунаправленной, бинокулярной/тринокулярной субъектностью: вещи, показывающей мне плечико, мной, берущим вещь, - но ровно настолько, насколько хватает сил у моего ненасытного априорного ума и неугомонной продуктивной фантазии, - бытия, толкающего сущее и ум к со-мыслию, со-чувствию, со-бытию.

/

Другой вопрос: как обнаружить субъектность в вещах, извлечь её на поверхность, сделать актуальной? Предположим, что на стыке этих трёх векторов и возникает граница формы как умопостигаемой (предмет) так и феноменальной (вещь в её перцепции/апперцепции ). Следовательно, вещь не только удостоверяет посредством связки «есть» присутствие наблюдателя, но и словоохотничает, в результате чего предмет прирастает предикатами. Как двунаправленный итератор, слева направо квантор репрезентирует бытие мысли о «мыслимом», а справа налево - выслушивает невнятицу вещей о субъектности, которую только ещё предстоит извлечь из недр сущего. Эта субъектность латентна. Все уши о ней прожужжали немецкие романтики. И во многом благодаря Гёльдерлину, Новалису, а позже Георгу Траклю, «голос вещей» вполне стал контр-агентом [Я-есмь]. Этот мыслящий в-себе и для-себя Мip дотрагивается до нас посредством вещей. Следовательно, такое "прикасающееся" бытие, обладающее существом тактильности, в равной степени внеположено и субъекту, и ничто, которое суверенно ничтожит себя, а вовсе не сущее, как принято считать. Как контр-агент, бытие не просто «есть» место для у-местности, не просто форма для заполнения сущим, но телеологический ум, формулирующий вопрошание, ставший органом артикуляции, но прежде – рукой, выбрасываемой в сущее для прикасания. Этот жест и выводит нас из феноменологической спячки. Таким образом, бытие как тактильное воздействие на «био-активные» точки сущего остаётся безпредикативным субъектом, т.е. имманентной себе априорной универсалией, которая наличествует/присутствует только в-себе и для-себя... Так как же бытие со-работничает с сиюбытностью и ничто, что порождает бинокулярность, тринокулярность, стереоэффект, позволяющий и уму, и ничто, и бытию соглядатайствовать, пребывать в абсолютной полноте (Г.Кантор)? Ответить на этот вопрос не просто. Скажем, Хайдеггер провозглашает "бытии-в-мире, как отверзнутость". Но "отверзнутьсть" предполагает существо замыкания/умыкания под спуд, под замок, - что умыкается от узрения? Кем? Каким образом отверзается? Вещь референтна внутри себя - она то, что предлагает себя как объект присвоения. Предлагает, но "динамит", как дивчина, поскольку дача не возможна без референта взятия, т.е. контр-агента... Взятие, таким образом, складывается из: вещи, флиртующей, показывающей плечико, субъектности, берущей вещь: властно и страстно, вяло, но никогда целиком, и бытия/ничто, заряжающих акт дачи-взятия полнотой присутствия. Существо предложения/взятия всегда дозировано внутренней каузальной/казуальной интенцией соглядатайствующих агентов ТРИАДЫ: Бытия-Ума/Нуса-Ничто. Именно в этой триаде бытие, ум и ничто встречаются как Одно/Единое, и точкой бифуркации, местом их встречи/сборки становится связка «ЕСТЬ», во всяком случае в том понимании, которое этому квантору существования придаю я.

/

Чтобы бытие/небытие предстали сознанию в форме квантовой суперпозиции, т.е. в равной степени существующими и не существующими, – оставим за скобками законы логики Аристотеля: A=A, ¬(A∧¬А), (A∨¬ A), – Логос сам решает, какие семантические значения вкладывать в глагол «быть», а какие оставить с носом. Выходит, Горгий может смело умыть руки, поскольку в основе его языковой стратегии лежит не волюнтаризм, в котором софиста не упрекал только ленивый, не скептицизм или нигилизм, которых как собак на него навешали текстологи, а учение об антиномическом характере знания.

/

Теперь о Фреге. И в самом деле в логицизме, развивавшем идею сводимости математики к логике, Фреге различал: 1) «быть» тождества (Утренняя звезда есть Вечерняя звезда; a=b); 2) «быть» предикации, т.е. связка («Платон есть философ»; P(a)); (3) «быть» существования, выраженное: (а) значением экзистенциального квантора и символом равенства («Бог существует»; (∃x) (G=x)), или (б) значением экзистенциального квантора и символом предикации («Существуют человеческие существа» / «Хотя бы одно человеческое существо существует»; (∃x) H(x)); (4) «быть» включения в класс, т.е. родовая импликация («Лошадь есть животное с четырьмя ногами»; (x) (P(x) → Q(x))) [Haaparanta 1985: 13–14]. Но мысль Горгия переступает все эти логические условности, - она диалектична в своей основе)))

Сергей Катречко (Юрию Кузину).  Это интересно!!! Но у меня сейчас уже нет времени вникать в Ваши более сложные тексты (не в формате постов FB). Я благодарен Ирина Протопопова (и Роман Светлов (Roman Svetlov) за то, что она/они не дает мне расстаться с Античностью (и Платоном). При этом, как Вы уже поняли, я ярый сторонник Парменида (это наше, метафизическое, все!). Но сейчас мне надо заняться моим основным делом/философским интересом - трансцендентальной философией Канта (надо писать сразу 2 статьи и за 1-2 день, да еще полно online лекций)). Там другая (не онтологическая) проблематика, проблема познания объективного мира. (проблема соотношения предметом и представлений; семантическая проблема соответствия из письма Канта к Герцу 21.02.1772), и другая стилистика мышления,,,,

Могу рекомендовать провокационую книгу:

Eckart Förster THE TWENTY FIVE YEARS OF PHILOSOPHY A SYSTEMATIC RECONSTRUCTION

Eckart Förster The Twenty-Five Years of Philosophy (A Systematic Reconstruction) (Translated by Brady Bowman), Harvard, 2012 (?) HAR V ARD UNIVERSITY PRESS: Cambridge, Massachusetts London, England 2012 // Eckart Förster Die 25 Jahre der Philosophie. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 2011 (2nd. ed. 2012). ISBN 978-3-465-04166-5

- в которой утверждается, что философии всего лишь 25 лет (и начинается она с Канта, с его "Критики чистого разума", 1781).

Поэтому именно сейчас вынужден прекратить переписку, нос радостью почитаю Ваши тексты позже...

Юрий Кузин.  Благодарю, Сергей Леонидович. Получил удовольствие и от уровня дискуссии и от Вашего обаяния. Буду обдумывать Ваши аргументы. Удачи. Успехов в философствовании. И главное - здоровья. Ваш Ю.К.