В нашей повседневной жизни все люди и даже философы обычно пользуются здравым смыслом, который в философии часто презрительно клеймят обыденным сознанием, рассудочным умозрением и т.д., короче поверхностными представлениями.

Представления здравого человеческого рассудка действительно являются лишь поверхностными умозрениями не проникающими в глубь явлений, но нужно справедливости ради признать, что они отлично справляются с возложенными на них задачами по решению повседневных нужд человека.

Ведь и вправду никто не станет отрицать, что при известных обстоятельствах обычные операции по открытию обычной двери обязательно эту самую дверь откроют, что нажатие кнопки питания на компьютере обязательно его включат и т.д., иными словами что существует объективный мир вне нашего сознания имеющий свои собственные закономерности, которые мы можем успешно познавать и использовать для удовлетворения своих нужд.

Но как только наш разум отвлекается от столь знакомых и родных ему истин и уходит, что называется в себя, так сразу же известный нам мир блекнет и растворяется в пестрых контрастах нашего воображения, создается его карикатурная копия в которой возможно все - разум управляет материей как "по щучьему веленью", то что было просто и известно превращается на непознаваемую вещь-в-себе и т.д.

Но как так  случается, что мы опровергаем сами себя, наши чувства и повседневную практику общения с миром? 

Дело в том, что стихийный материализм не восходит еще до высоты абстрактного мышления, не видит особой разницы между частным и всеобщим, единичным и особенным, формой и содержанием, короче единственное что ему доступно это рефлексия рассудка, которая еще не оформилась как самосознание и поэтому лишена собственного содержания, что, поэтом, содержание представляется для нее еще чем-то внешним, иным себе.

Поэтому разум восстает против рассудка, против всего, что ранее казалось очевидным и это движение безусловно является более высокой формой и развитием мышления, что было показано еще стариком Гегелем.

Но одно отрицание не дает еще нам полноты представления, не дает того положительного знания, которое могло бы удовлетворить мыслящий разум требующий от всего ясности и однозначности.

Нам поэтому нужно еще разрешить те противоречия, которые возникли между разумом и рефлектирующим рассудком, создав таким образом мост от разумного к реальному, ибо момент отрицания есть момент отрешения от реальности, запрет ее существования и, следовательно, запрет возможности ее познания.

Но поскольку мы что-то отрицаем, то оно должно быть, ибо говоря "реальное" мы вкладываем определенное содержание в это понятие, противополагаем его себе как нечто вне нас и сказать, что то что есть вне нас, это наше внутри субъективное, есть лишь еще большим запутыванием в противоречии.

Иными словами мы так или иначе признаем существование реальности, но чтобы ее предполагать, нужно ее знать, т.е. мы все ровно приходим к тому, что познание возможно и что вне нас есть реальность и эта реальность есть именно то закономерности чего мы познаем нашим разумом, ибо то что мы считаем воображением, субъективным произволом и т.п. как раз противостоит реальному как незакономерное, как лишенное содержания и разума.

Здесь противоречие между разумным и реальным снимаются и именно реальное стает разумным, а нереальное, субъективное, вымышленное наоборот превращается в химеру, т.е. все стает на свои места.