Систематизация и связи

Основания философии

Гносеология

           Суворов О.А.  

           ol.suvoroff2014@yandex.ru

Хотя настоящая запись является в известной мере «выжимкой» из ранее размещенных  материалов на ФШ, она вместе с тем  имеет и самостоятельное значение. Её цель более лаконично, конкретно и, надеюсь, более убедительно  выразить назревшую у меня концепцию диалектической логики, завещанную нам Гегелем, но, к сожалению,  отвергаемой сегодня как отдельными специалистами, так и нашими ведущими центрами (институт философии РАН, философский факультет МГУ, журнал «Вопросы философии»). В этих центрах уже давно никто не исследует вопросы диалектической логики, там нет даже соответствующих кафедр или подразделений. А то, что это, несомненно, свидетельствует о  вырождении философского мышления, похоже, так же давно никого не волнует.

 

Начну с предварительных тезисов, лежащих в основе излагаемой концепции и носящих, на мой взгляд, безусловный характер.

 

1. Бытие есть, небытия нет. Отсюда материя и сознание в равной мере суть бытие, которое, следовательно, является  их синтезом, или единством.

 

2. Объективная реальность (материя), если она берётся вне  сознания и независимо от него, гносеологически есть ничто, пустая абстракция. Точно такой же  гносеологической пустышкой является и сознание, если оно рассматривается вне  объективной реальности (материи) и независимо от неё. Короче,  материя и сознание без взаимного определения, как самодовлеющие феномены,  гносеологически беспредметны. Ввиду этого правомерно утверждать, что практически мы  имеем дело лишь с осознанной материей, или, что одно и то же, с материализованным сознанием.             

 

3. Наука во всём её многообразии, включая и философию (как обобщение науки), есть не что иное, как продукт взаимоотношения материи (объектного) и сознания (субъектного).

 

4. Это определение в полной мере относится и к диалектике, предмет которой также целиком и полностью определяется объектно-субъектным отношением. Вне этого отношения, т.е. в природе, оторванной от субъекта, или в сознании, оторванном от материи, нет, и принципиально не может быть, никакой диалектики.

 

5. Будучи обобщённым продуктом науки, подлинно научная философия несовместима   с односторонним (материалистическим либо идеалистическим) решением своего основного  вопроса. Ибо оба  эти решения в равной мере нарушают общенаучный принцип взаимодействия, согласно которого вопрос о первичности (вторичности) взаимодействующих сторон  (в данном случае материи и сознания) лишён смысла.

 

                                                       *    *    *   

 

Стремясь выразить квинтэссенцию гегелевской «Науки логики», Ленин сформулировал важнейшее положение о том, что не нужно трёх слов – диалектика, Логика и гносеология – это одно и то же. К сожалению, данное положение так и не получило в литературе заслуживающего внимания, анализа и достойной оценки, хотя по его поводу в своё время было исписано сотни, если не тысячи, тон бумаги. Как следствие, оно до сих пор трактуется весьма неопределённо, в довольно широком диапазоне – от утверждения предметной самостоятельности диалектики, Логики и теории познания до самых расплывчатых форм их взаимосвязи и единства.. Тем самым кардинальная мысль Гегеля о совпадении диалектики с новой, нетрадиционной логикой, тождественной теории познания, оказалась заболтанной, по существу похеренной.

 

Данная ситуация, надо сказать, весьма симптоматична и свидетельствует о явном непонимании как содержательной стороны диалектики, так и того, почему. собственно, Гегель отождествил диалектику с  задуманной им спекулятивной логикой. Корни этой  неадекватности кроятся в самом ядре  диалектики – противоречии, которое, вопреки его гегелевской трактовке (как отношения мысли к предмету), до сих пор интерпретируется либо в духе объективизма (материалистического или идеалистического), либо в духе вольного (невольного) сведения диалектического противоречия к его формально-логической ипостаси.

 

В извращении гегелевского понимания диалектического противоречия немалая заслуга принадлежит К.Попперу, конкретно его статье «Что такое диалектика». Эта работа видного позитивиста в своё время (в рамках марксистско-ленинского диамата) подвергалась обоснованной критике, в частности, как раз за подмену в ней диалектики формальной логикой. Однако  с отказом от марксистско-ленинской идеологии, критическое отношение к позитивистским наездам на диалектику если и вовсе  не исчезло из нашей литературы, то, во всяком случае, заметно потускнело.

 

Вместе с тем указанная статья К.Поппера, напротив,  была возведена рядом  наших специалистов (Зиновьев А.А., Садовский В.Н., Швырев В.С., Смирнов В.А. и др.)  чуть ли не в ранг «истины последней инстанции». Хотя   в работах именного этого противника диалектики её ядро -- диалектическое противоречие -- наиболее откровенно рассматривается лишь как противоречивость формально-логического толка, т.е. исключительно как  несовместимость суждений об одном и том же, в одно и тоже время, в одном и том же отношении.

 

Именно с этой целью К.Поппер усиленно  муссирует триаду «тезис – антитезис – синтез», интерпретируя её, однако, в сугубо формально-логическом смысле. То есть для Поппера отношение тезиса и антитезиса не  есть отношение противоположностей основного вопроса философии, предмета и мысли, отражаемого и отраженного, словом, не есть обобщённая форма неизбежной противоречивости любого познавательного акта, вытекающей из невозможности  освоения объектного независимо от субъектного. Для него отношение тезиса и антитезиса всего лишь форма искания истины, проявление  метода проб и ошибок. Не говоря уже о том, что Поппер вообще не рассматривает синтез  как взаимную истину тезиса (объектного) и антитезиса (субъектного)       

 

Справедливости ради следует заметить, что упрощенный, если не сказать извращенный, подход к диалектике был изначально заложен  в марксизме-ленинизме, против которого, в общем-то, и направлена критика К.Поппера. Дело в том, что в диамате, как объективистском материализме, основной вопрос философии излагался в  трактовке  Энгельса, который сводил этот вопрос к двум сторонам – подразделению всей философии на непримиримо противоположные направления (материализм и идеализм) и к  познаваемости  мира.

 

Хотя связь этих сторон с основным философским вопросом несомненна, однако они могут не только   определять, но и затемнять диалектическую предметность философии, как предельно обобщенного   взаимоотношения материи и сознания. То есть, нельзя, как это делает Энгельс, отношение материи и сознания – гносеологию -- интерпретировать в форме однонаправленного детерминизма, согласно которому причина (материя) существует уже тогда, когда ещё нет никакого её следствия (сознания). При таком подходе взаимоотношение материи и сознания, т.е. реальная диалектика, не только искажается, но, по существу,  отбрасывается, поскольку процесс познания представляется односторонне, либо в форме объективистского идеализма, либо в форме его изнанки -- объективистского материализма.

 

Что касается подразделения философов на гностиков и агностиков, то и в этом вопросе  рассуждения Энгельса также не выдерживают критики, ибо сомнение всегда было и  останется основой  познания. Там, где нет никаких сомнений (например, в марксизме-ленинизме), не может быть и  науки, а, следовательно, не может быть и научной философии. В этом плане марксистские обвинения Канта в агностицизме совершенно беспочвенны, поскольку он не только не отрицал познаваемость объективного мира, а, наоборот, тщательно, скрупулезно исследовал границы этой познаваемости..  

 

 Обращаю на всё это внимание, прежде всего, потому, что диаматовская концепция диалектики приобрела в нашей литературе, по известным причинам, значение абсолютной истины. Тесно с этим связан и так называемый «переворот» гегельянства,  якобы совершенный Марксом. Это принципиальный вопрос. Потому что диалектика, по Гегелю, на самом деле, отнюдь не диалектика духа, взятого в отрыве от материи, а диалектика отношения этих, основных, гносеологических противоположностей, т.е. диалектика процесса познания. Вот как об этом писал сам Гегель: «В «Феноменологии духа»  я представил сознание в его поступательном движении от первой непосредственной противоположности между ним и предметом до абсолютного знания. Этот путь проходит через все формы отношения сознания к объекту и имеет своим результатом понятие науки». (Гегель. Наука логики, т.1. Мысль, 1970, с.101). А диалектика, или диалектическая логика, потому и становится  теорией познания, что оказывается предельным обобщением этого пути.

 

В этой связи уже давно назрела необходимость пересмотра традиционного определения диалектического противоречия, как взаимоотношения объектно-абстрактных (материальных или идеальных) противоположностей. Ещё раз подчеркну, что ни в природе, ни в сознании, взятых в отрыве друг от друга и рассматриваемых как объектно-самодовлеющие феномены, нет никаких противоречий, ни формальных, ни диалектических. Оба вида противоречий имеют, безусловно, одну и ту же, хотя и отличную друг от друга, гносеологическую природу, поскольку детерминируются исключительно  ходом освоения объективного мира субъектом. Однако если формальная логика предписывает всего лишь непротиворечивость языка науки, то диалектическая логика, в своей сущности, и есть сама наука, познание в обобщённом смысле этого слова, т.е. предельно общее взаимоотношение мысли со своим предметом. Гениальность Гегеля в том и состояла, что он разглядел в науке не один только  язык как некую формальную оболочку, но и развитие самого отношения мысли к предмету, что он и попытался выразить нетрадиционной, диалектической логикой. Именно отсюда и вытекает совпадение диалектики, Логики и теории познания. А поэтому правомерно утверждать, что диалектика отражает отнюдь не объектность как таковую, а структуру взаимоотношения объектного и субъектного, а потому есть сама предельно обобщённая наука.

 

К сожалению, адекватно выразить эту суть дела в категориальной системе Гегелю так и не удалось. То, что оставил нам великий мыслитель, представляет собой, по удачному выражению Энгельса, «колоссальный недоносок». Однако и сами основоположники марксизма добавили в этот вопрос лишь дополнительную путаницу, поскольку своим так называемым «переворотом» окончательно исказили Гегеля, необоснованно придав его замыслу диалектической логики исключительно форму абсолютного идеализма. Но тем самым и взгляды основоположников марксизма, которые они представляли как диаметрально противоположные гегелевским, неминуемо оказывались всего лишь вывернутым наизнанку гегельянством.

 

Между тем действительная ошибка Гегеля заключалась отнюдь не в идеализме, приписывать который Гегелю просто смешно уже потому, что свою «Науку логики» он начинает с бытия, т.е. по существу с единства материи и сознания. Гегель ошибался в самом начале, полагая, что из одного простейшего понятия можно вывести всю диалектическую (содержательную) логику, тем самым вольно или невольно представляя последнюю в форме аксиоматики, т.е. по существу в форме логического формализма. Потом эту же ошибку повторит и Маркс, который из одного понятия «товар» попытался объяснить всю предшествующую и  будущую человеческую историю. Ничего, кроме теоретического и политического мракобесия, из этой затеи получиться не могло. Историческая практика подтвердила это в полной мере.  Хотя нельзя отрицать и того, что коммунистическая утопия, спекулирующая на идеях христианства, оказалась достаточно живучей и сегодня ещё деформирует сознание наиболее отсталой части населения как в нашей стране, так и во всём мире.

 

Однако вернемся к главному в гегельянстве. Гегель был, безусловно, прав, выдвинув в качестве исходного принципа  задуманной им Логики принцип тождества бытия и мышления. К сожалению, его понимание, а,  следовательно, и практическое применение этого принципа в построении логической системы ограничилось всего лишь абстрактным замечанием о том, что тождество  «жизненно» (диалектично) лишь тогда, когда оно обременено различием.  

 

Этот принцип, в самом деле, составляет основу диалектической логики, если, конечно, иметь в виду его адекватную структуру, а именно: тождество ><  различие ~ единство, где знак >< означает взаимоотношение противоположностей, а знак ~ их синтез в форме единства, или, что одно и то же, в форме их взаимной истины. В этой структуре выражена  суть закона отрицание отрицания, отождествляющего по форме развитие (диалектику) и познание (его логику). Абстрактно именно так и понимал Гегель разрешение диалектических противоречий, хотя практически сделать  это ему удавалось лишь в отдельных случаях, в частности, при осмыслении понятия как взаимосвязи единичного, особенного и общего. Этим, как известно, восторгался Ленин, приводя простейшие примеры: «Жучка есть собака» и т.д.  В целом же гегелевская «Наука логики» далека от истинно сущего принципа тождества бытия и мышления и от адекватного развертывания этого принципа в систему категорий Логики. По этой причине гигантский труд величайшего мыслителя представляет собой по большей части конгломерат, нагромождение логически не связанных, а потому не имеющих адекватного разрешения  триад.

 

Таким образом, теоретический смысл взаимоотношения материи и сознания определяется отнюдь не тем, что из них берется за первичное (вторичное), а тем, что диалектические противоположности, каковыми, несомненно, являются стороны основного вопроса философии,  проходят три диалектику образующие ступени: тождество – различие – единство. Эвристическое значение этой категориальной структуры состоит в том, что в ней, повторюсь, развитие по форме совпадает с познанием, что, собственно, и является предпосылкой диалектической логики. В самом деле, оба процесса идут по одной и той же схеме, подчиненной закону отрицание отрицания, -- от тождества к различию, а от него к единству (синтезу) этих противоположностей. Правда, есть и отличие. Если развитие завершается качественно новым состоянием объектом, то познание завершается восхождением от абстрактных противоположностей (тождества и различия) к их единству, т.е. к их общей истине, вполне конкретной на данном этапе исследования объекта.

 

В этой связи уместно ещё раз подчеркнуть, что нет, и принципиально не может быть, никакой другой содержательной логики, кроме диалектики  основного вопроса философии, т.е. перехода гносеологических противоположностей из тождества в различие, с последующим синтезом этих противоположностей в истине. Благодаря именно этому, как и предполагал Гегель, истинно сущая философия совпадает с диалектикой познания и его Логикой.

 

Задача, собственно, в том и состояла, чтобы развернуть диалектику основного философского вопроса в систему категорий, что как раз и намеревался реализовать Гегель, но сделать это адекватно он не сумел. Не сумел потому, что провозглашённое им тождество бытия и мышления он рассмотрел только абстрактно. Во-1х, без конкретизации того, в чём и как действительно может проявляться противоположность тождества и различия; во-2х, без должного понимания взаимоотношения материи и сознания как источника  диалектической противоречивости; в-3х, без уяснения, что триада «тождество—различие – единство» составляет сжатую структуру всей системы диалектической логики.

 

Таким образом, вместо искусственной (по существу формально-логической) структуры гегелевской «Науки логики» («Учение о бытие», «Учение о сущности», «Учение о понятии»), я предлагаю обсудить вытекающую из взаимоотношения материи и сознания, т.е. из самого процесса познания, истинную структуру диалектической логики – «Учение о тождестве», «Учение о различии», «Учение о единстве».

 

Перейдем к краткому изложению выделенных разделов Логики.

 

Учение о тождестве, или логика (диалектика) познания процесса.

 

Тождество материи и сознания исходно вытекает из того, что они в равной мере суть  бытие. Как таковые, материя и сознание, естественно, являются также и тождественными процессами, подчинённые одним и тем же, общим для них, законам. Словом, вместе с изменением  материальной предметности, аналогично изменяется и её отражение в сознании. Понимаемое таким образом тождество восходит к гегелевскому тезису о том, что всё действительное разумно, всё разумное действительно. Поэтому начиная изложение учения о тождестве с действительности, я подразумевая под этим термином в равной мере, как объективную реальность, так и её отраженную противоположность.

 

Действительность изменяется через свои возможности, и этот процесс, в силу своей  бесконечности, никогда не может быть однозначно определён. Точнее сказать, пока действительность открывается нам лишь посредством своих возможностей, она остается для нас неопределённой. Отсюда имеем первую триаду учения о тождестве: действительность >< возможность ~  неопределённость.

 

Поскольку многие сопряженные категории диалектики,  в том числе действительность и возможность, достаточно корректно определены в учебной литературе, буду ограничиваться в основном лишь дефинициями  их  синтеза, в котором, собственно, и разрешается диалектическое противоречие. Так, неопределенность, как синтетическая категория, есть действительная возможность, или возможная действительность.

 

Неопределённость раздваивается по действительности (как актуальности) на необходимость, по возможности (как потенциальности) на случайность. Реализация случайности означает относительное  прерывание процесса, его, так сказать, некоторое временное завершение. Аналогично и познание любого процесса неопределенно до тех пор, пока мы не ограничим его конкретным набором исследовательских параметров, субъектно-внешних по отношению к самому процессу, а потому носящих случайный (с точки зрения выбора) характер. Точно так же обстоит дело и в практической деятельности.     Например, будущий урожай всегда до конца неопределёнен, во многом случаен по внешним факторам, пока  не  собран и окончательно не зафиксирован. Отсюда имеем вторую триаду учения о тождестве: необходимость >< случайность ~ определенность. Определённость, как синтетическая категория, есть необходимая случайность, или случайная необходимость.

 

Определенность так же раздваивается, по действительной необходимости на причину, по возможной случайности на следствие. Если взаимосвязь причины и следствия носит повторяющийся характер, она приобретает значение закона. И такова, следовательно, заключительная триада учения о тождестве: причина >< следствие ~ закон. Закон, как синтетическая категория, есть, регулярно проявляющееся  следствие, или регулярно действующая причина.  

 

Чтобы избежать возможных недоразумений, замечу, что причина суть всегда действующий феномен в том смысле, что недействующая причина, т.е. не производящая никакого следствия, вообще не есть причина (Гегель). Если перенести это понимание на основной вопрос философии, то мы снова придём к бессмысленности подразделения теории познания на материализм и идеализм, поскольку нельзя же в самом деле гносеологически представить  материю (как причину) до того, как она начала производить свое следствие в виде сознания. Это было бы равносильно подразделению материи и сознания во времени, что абсурдно.  

 

Приведём категориальную структуру учения о тождестве целиком.

 

Действительность >< возможность ~ неопределённость

Необходимость >< случайность ~ определённость

Причина >< следствие ~ закон

 

Нетрудно заметить, что в приведенной структуре закон отрицание отрицания действует не только по горизонтали (противоречие между обусловливающим и обусловленным), но и по вертикали (противоречие между неопределенным и определенным)). Это позволяет сформулировать дополнительные дефиниции.

 

Причина есть действительная необходимость, или необходимая действительность.

Следствие есть возможная случайность, или случайная возможность.

Закон есть неопределенная определенность, или определённая неопределенность.

 

Учение о различии, или логика (диалектика) познания явлений.

 

Переход от тождества к различию есть переход от познания  процесса к познанию составляющих его явлений. Можно сказать иначе: это переход от объектно-абстрактного тождества к субъектно-конкретному различию, что соответствует важнейшему положению Канта о том, что в познании нам даются не объекты, как они суть сами по себе, а лишь их  явления.  Отсюда различие, подобно ощущению, правомерно определить как  субъектную форму объектного тождества. Это совсем не означает, что различие как таковое, порождается познанием и, стало быть, не присуще самим объектом; отнюдь нет. Речь идёт о том, что различие  выявляется и может быть выявлено только в ходе отражения объективного мира, который всегда  остается для нас абстрактным тождеством, если не подвергается  соответствующей конкретизации со стороны субъекта.  

 

Первым и элементарным проявлением такой конкретизации (субъективации) выступает форма. Несмотря на свою элементарность, форма представляет собой далеко не простой гносеологический «продукт» взаимоотношения объекта и субъекта. Гегель не случайно подразделял форму на внешнюю и внутреннюю, определяя последнюю как структуру содержания. Эта мысль имеет глубокие исторические корни. Например, Аристотель вообще считал форму определяющей по отношению к предметной  содержательности. Такого рода соображения нуждаются, конечно, в специальной и основательной разработке. Здесь же важно подчеркнуть главное, что форма является универсальным отражением разнообразия, обуславливая тем самым предметную неповторимость. То есть по форме предметы сугубо индивидуальны, тогда как содержательно они, напротив, могут  иметь ту или иную степень сходства.. В этом, отчасти, и проявляется ведущая  роль формы по отношению к содержанию, которое, в отличии от формы, не инициализирует предметы, а, наоборот, группирует,  отождествляет их. Это очевидно в любом предметном ряде, объединенном той или иной особенностью, которая определяется одновременно и индивидуальностью отдельно взятых предметов, и общностью их содержания. Так, по форме все собаки неповторимы, тогда как содержательно они вполне сходны, подобны, образуя определенный вид.

 

На основании сказанного формулируем первую триаду учения о различии: форма >< содержание ~ единичное. Определяем единичное как оформленное содержание, или содержательную форму.

 

Единичное, будучи синтетической категорией, на следующем витке познания раздваивается по форме на количество, по содержанию на качество.

 

Прежде всего, следует заметить, что категории количества и качества с глубокой древности интерпретируются (например, Аристотелем) как характеристики отдельно взятых предметов. И хотя такой подход к количеству и качеству (как свойствам отдельного) стал традиционным, его нельзя считать удовлетворительным по той простой причине, что он затемняет принадлежность предметов к определенному виду, в результате чего и последний, в свою очередь, также толкуется в отрыве от количественно-качественной характеристики.

 

На самом деле количество – это разнообразие форм, а качество – единообразие содержания, причем в том и другом случае речь идёт о целом ряде предметов. То есть, количественно-качественная характеристика исходно отражает не отдельные предметы, а их конкретный вид, что, разумеется, не противоречит свойствам его  отдельных представителей и, напротив, гносеологически отождествляет их.

 

Кроме того, в этой связи следует указать на тавтологию,  которую допускал Гегель, определяя меру как синтез количества и качества, поскольку мера и есть не что иное, как количество. На самом деле количественно-качественным синтезом, или единством, является не мера, а особенное. Поэтому единственно адекватной  здесь будет триада: количество >< качество ~ особенное, где особенное и есть количественное качество, или качественное количество. То есть, особенное, как единство количества и качество, есть характеристика вида.

 

Особенное, будучи синтетической категорией, так же раздваивается. -- По оформленному количеству на явление, по содержательному качеству -- на сущность. Явление и сущность -- категории, ведущие к роду, т.е. к понятию, обобщающему собой ряд видов. И такова, собственно, заключительная триада учения о различии: явление >< сущность ~ понятие (общее). Понятие (или общее) есть явившаяся сущность, или сущность явления (Гегель).

 

Приведем категориальную структуру учения о различии целиком.

 

Форма >< содержание ~ единичное (отдельное)

Количество >< качество ~ особенное

Явление >< сущность ~ общее (понятие)

 

В этой структуре закон отрицание отрицания также действует не только по горизонтали (противоречие между внешним и внутренним), но и по вертикали (противоречие между единичным и видом). Это позволяет сделать дополнительные определения.

 

Явление есть оформленное количество, или количественная форма.

Сущность есть содержательное качество, или качественное содержание.

Понятие (общее) есть познанная особенность, или родовая особенность отдельного (единичного).

 

Учение о единстве, или диалектика (логика) познания истины.

 

Учение о единстве есть синтез двух предыдущих разделов -- учений о тождестве и различии. Поэтому данный, заключительный, раздел диалектики (логики, гносеологии) может быть определен как объектная субъектность, или, что тоже, субъектная объектность. Вместе с этим объектно-субъектный синтез представляет собой предельно общую форму  единства противоположностей, т.е. истины..

 

Поскольку материя бессмысленна вне её  отражения в сознании, то и о её бесконечности  корректно говорить лишь как о бесконечном процессе познания . В этом заключена предельно абстрактная  истина, выражаемая триадой: объектное >< субъектное ~ бесконечное.

 

Вполне очевидно, что всё научное познание, по своей сущности, может быть сведено к одной этой триаде, поскольку поиск истины, в любой сфере науки, осуществляется не иначе, как посредством объектно-субъектного отношении. То есть, в гносеологическом плане обоснованно утверждать, что всё объектное субъектно, как и всё субъектное объектно. Именно отсюда объектно-субъектное отношение издревле интерпретируется как основной философский вопрос. Как уже  отмечалось, при абсолютизации одной из его сторон, философия может распадаться на несовместимые метафизические крайности – материализм и идеализм.  Однако при всестороннем подходе, т.е. при рассмотрении материи и сознания  в неразрывном единстве (как диалектические противоположности),  философия приобретает истинно сущую  форму и содержание,  благодаря чему и может, по Гегелю, стать диалектической логикой. Глубокое осознание этого позволило немецкому гению провозгласить конец всей прежней метафизики, т.е. философии, лишённой внутренней диалектики, а потому неизбежно распадающейся на несовместимые метафизические противоположности – материализм и идеализм. Собственно, именно диалектикой, как взаимоотношением материи и сознания, объекта и субъекта, как раз и ставится знак равенства между  логикой и теорией познания. Короче говоря, философия, в своём сущностном значении, неминуемо сводится к диалектической логике. Пониманием этого мы обязаны Гегелю.

 

Это влекло за собой и существенное изменение в понимании истины.  В форме абстрактной бесконечности истина не могла удовлетворить ни науку, ни философию. Поэтому Гегель совсем не случайно определил свой метод как восхождение от абстрактного к конкретному, т.е. восхождение от объектного к субъектному и обратно с тем, чтобы синтезировать эти противоположности и провозгласить этот синтез как универсальную форму научной истины. К сожалению,  категориальной реализации этого процесса, как уже отмечалось, Гегель так и не нашёл.

 

Между тем тут всё достаточно очевидно. Если истина как бесконечность абстрактна, то её конкретизация, согласно гегелевскому же методу, возможна лишь через собственную противоположность,  через конечное. То есть, бесконечность, как синтетическая категория, раздваивается по объектности на абстрактное, по субъектности на конкретное. В результате имеем вторую триаду учения о единстве:  абстрактное >< конкретное ~ конечное. Опираясь на закон отрицание отрицания, определяем конечное как абстрагированную конкретность, или конкретизированную абстрактность.

 

Конечное, как синтетическая категория и результат восхождения от абстрактного к конкретному, так же раздваивается, по объектной абстрактности на абсолютное, по субъектной конкретности на относительное. В результате, имеем заключительную триаду учения о единстве: абсолютное >< относительное ~ истинное. В соответствии с законом отрицание отрицания, определяем истинность как абсолютную относительность, или относительную абсолютность.

 

Приведем категориальную систему учения о единстве целиком.

 

Объектное >< субъектное ~  бесконечное

Абстрактное >< конкретное ~ конечное

Абсолютное >< относительное ~ истинное

 

И в этой структуре закон отрицание отрицания действует не только по горизонтали (противоречие между абсолютным и относительным), но и по вертикали (противоречие между бесконечным и конечны). Это вновь  позволяет сделать дополнительные определения.

 

Абсолютное есть объектная абстрактность, или абстрактная объектность.

Относительное есть субьектная конкретность, или конкретная субъектность.

Истинное есть бесконечная конечность, или конечная бесконечность.

 

Таким образом, истинность, как итоговая форма диалектической противоречивости, одновременно объектна и субъектна, в виду чего она в равной мере абстрактна и конкретна, абсолютна и относительна, бесконечна и конечна. То есть, истина не может быть когерентной лишь одной из сопряженных противоположностей, она суть их синтез, единство.

 

Взаимосвязь относительности с субъектной конкретностью (конкретной субъектностью) позволяет свести все известные формы естественнонаучной относительности (к скорости, к системе, к прибору и т.д.) к единому гносеологическому принципу – принципу относительности к субъекту.

 

В заключение приведем  категориальную систему диалектической логики, совпадающей с теорией познания, целиком.

 

Учение о тождестве

Действительность >< возможность ~ неопределенность

Необходимость >< случайность ~ определенность

Причина >< следствие ~ закон

 

Учение о различии

Форма >< содержание ~ единичное

Количество >< качество ~ особенное

Явление >< сущность ~ понятие (общее)

 

Учение о единстве

Объектное ><  субъектное ~ бесконечное

Абстрактное >< конкретное ~ конечное

Абсолютное >< относительное ~ истинное

 

Полагаю очевидным не только мне, что предлагаемая система свободна от формально-логического противоречия между диалектическим методом и его категориальным оформлением. Это достигается внутренней структурой  самого построения системы – тождеством, различием, единством – обеспечивающей совпадение познания и развития.  При этом единство, которым заканчивается система Логики, есть не что иное, как развитая форма тождества, от которого весь процесс возобновляется, и  повторению на более высоком уровне нет конца. Благодаря именно этому гносеология целиком и полностью совпадает с диалектикой (развитием), и по этой причине философия, как и постулировал  Гегель, по своей сущности оказывается диалектической логикой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  

 

 

 

 

  

 

 

     

 

 
 

 

  

 

         

           Суворов О.А.  

           ol.suvoroff2014@yandex.ru

 

О СИСТЕМНО-СТРУКТУРНОМ И  СУЩНОСТНОМ СОВПАДЕНИИ

ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ.

 

Хотя настоящая запись является в известной мере «выжимкой» из ранее размещенных  материалов на ФШ, она вместе с тем  имеет и самостоятельное значение. Её цель более лаконично, конкретно и, надеюсь, более убедительно  выразить назревшую у меня концепцию диалектической логики, завещанную нам Гегелем, но, к сожалению,  отвергаемой сегодня как отдельными специалистами, так и нашими ведущими центрами (институт философии РАН, философский факультет МГУ, журнал «Вопросы философии»). В этих центрах уже давно никто не исследует вопросы диалектической логики, там нет даже соответствующих кафедр или подразделений. А то, что это, несомненно, свидетельствует о  вырождении философского мышления, похоже, так же давно никого не волнует.

 

Начну с предварительных тезисов, лежащих в основе излагаемой концепции и носящих, на мой взгляд, безусловный характер.

 

1. Бытие есть, небытия нет. Отсюда материя и сознание в равной мере суть бытие, которое, следовательно, является  их синтезом, или единством.

 

2. Объективная реальность (материя), если она берётся вне  сознания и независимо от него, гносеологически есть ничто, пустая абстракция. Точно такой же  гносеологической пустышкой является и сознание, если оно рассматривается вне  объективной реальности (материи) и независимо от неё. Короче,  материя и сознание без взаимного определения, как самодовлеющие феномены,  гносеологически беспредметны. Ввиду этого правомерно утверждать, что практически мы  имеем дело лишь с осознанной материей, или, что одно и то же, с материализованным сознанием.             

 

3. Наука во всём её многообразии, включая и философию (как обобщение науки), есть не что иное, как продукт взаимоотношения материи (объектного) и сознания (субъектного).

 

4. Это определение в полной мере относится и к диалектике, предмет которой также целиком и полностью определяется объектно-субъектным отношением. Вне этого отношения, т.е. в природе, оторванной от субъекта, или в сознании, оторванном от материи, нет, и принципиально не может быть, никакой диалектики.

 

5. Будучи обобщённым продуктом науки, подлинно научная философия несовместима   с односторонним (материалистическим либо идеалистическим) решением своего основного  вопроса. Ибо оба  эти решения в равной мере нарушают общенаучный принцип взаимодействия, согласно которого вопрос о первичности (вторичности) взаимодействующих сторон  (в данном случае материи и сознания) лишён смысла.

 

                                                       *    *    *   

 

Стремясь выразить квинтэссенцию гегелевской «Науки логики», Ленин сформулировал важнейшее положение о том, что не нужно трёх слов – диалектика, Логика и гносеология – это одно и то же. К сожалению, данное положение так и не получило в литературе заслуживающего внимания, анализа и достойной оценки, хотя по его поводу в своё время было исписано сотни, если не тысячи, тон бумаги. Как следствие, оно до сих пор трактуется весьма неопределённо, в довольно широком диапазоне – от утверждения предметной самостоятельности диалектики, Логики и теории познания до самых расплывчатых форм их взаимосвязи и единства.. Тем самым кардинальная мысль Гегеля о совпадении диалектики с новой, нетрадиционной логикой, тождественной теории познания, оказалась заболтанной, по существу похеренной.

 

Данная ситуация, надо сказать, весьма симптоматична и свидетельствует о явном непонимании как содержательной стороны диалектики, так и того, почему. собственно, Гегель отождествил диалектику с  задуманной им спекулятивной логикой. Корни этой  неадекватности кроятся в самом ядре  диалектики – противоречии, которое, вопреки его гегелевской трактовке (как отношения мысли к предмету), до сих пор интерпретируется либо в духе объективизма (материалистического или идеалистического), либо в духе вольного (невольного) сведения диалектического противоречия к его формально-логической ипостаси.

 

В извращении гегелевского понимания диалектического противоречия немалая заслуга принадлежит К.Попперу, конкретно его статье «Что такое диалектика». Эта работа видного позитивиста в своё время (в рамках марксистско-ленинского диамата) подвергалась обоснованной критике, в частности, как раз за подмену в ней диалектики формальной логикой. Однако  с отказом от марксистско-ленинской идеологии, критическое отношение к позитивистским наездам на диалектику если и вовсе  не исчезло из нашей литературы, то, во всяком случае, заметно потускнело.

 

Вместе с тем указанная статья К.Поппера, напротив,  была возведена рядом  наших специалистов (Зиновьев А.А., Садовский В.Н., Швырев В.С., Смирнов В.А. и др.)  чуть ли не в ранг «истины последней инстанции». Хотя   в работах именного этого противника диалектики её ядро -- диалектическое противоречие -- наиболее откровенно рассматривается лишь как противоречивость формально-логического толка, т.е. исключительно как  несовместимость суждений об одном и том же, в одно и тоже время, в одном и том же отношении.

 

Именно с этой целью К.Поппер усиленно  муссирует триаду «тезис – антитезис – синтез», интерпретируя её, однако, в сугубо формально-логическом смысле. То есть для Поппера отношение тезиса и антитезиса не  есть отношение противоположностей основного вопроса философии, предмета и мысли, отражаемого и отраженного, словом, не есть обобщённая форма неизбежной противоречивости любого познавательного акта, вытекающей из невозможности  освоения объектного независимо от субъектного. Для него отношение тезиса и антитезиса всего лишь форма искания истины, проявление  метода проб и ошибок. Не говоря уже о том, что Поппер вообще не рассматривает синтез  как взаимную истину тезиса (объектного) и антитезиса (субъектного)       

 

Справедливости ради следует заметить, что упрощенный, если не сказать извращенный, подход к диалектике был изначально заложен  в марксизме-ленинизме, против которого, в общем-то, и направлена критика К.Поппера. Дело в том, что в диамате, как объективистском материализме, основной вопрос философии излагался в  трактовке  Энгельса, который сводил этот вопрос к двум сторонам – подразделению всей философии на непримиримо противоположные направления (материализм и идеализм) и к  познаваемости  мира.

 

Хотя связь этих сторон с основным философским вопросом несомненна, однако они могут не только   определять, но и затемнять диалектическую предметность философии, как предельно обобщенного   взаимоотношения материи и сознания. То есть, нельзя, как это делает Энгельс, отношение материи и сознания – гносеологию -- интерпретировать в форме однонаправленного детерминизма, согласно которому причина (материя) существует уже тогда, когда ещё нет никакого её следствия (сознания). При таком подходе взаимоотношение материи и сознания, т.е. реальная диалектика, не только искажается, но, по существу,  отбрасывается, поскольку процесс познания представляется односторонне, либо в форме объективистского идеализма, либо в форме его изнанки -- объективистского материализма.

 

Что касается подразделения философов на гностиков и агностиков, то и в этом вопросе  рассуждения Энгельса также не выдерживают критики, ибо сомнение всегда было и  останется основой  познания. Там, где нет никаких сомнений (например, в марксизме-ленинизме), не может быть и  науки, а, следовательно, не может быть и научной философии. В этом плане марксистские обвинения Канта в агностицизме совершенно беспочвенны, поскольку он не только не отрицал познаваемость объективного мира, а, наоборот, тщательно, скрупулезно исследовал границы этой познаваемости..  

 

 Обращаю на всё это внимание, прежде всего, потому, что диаматовская концепция диалектики приобрела в нашей литературе, по известным причинам, значение абсолютной истины. Тесно с этим связан и так называемый «переворот» гегельянства,  якобы совершенный Марксом. Это принципиальный вопрос. Потому что диалектика, по Гегелю, на самом деле, отнюдь не диалектика духа, взятого в отрыве от материи, а диалектика отношения этих, основных, гносеологических противоположностей, т.е. диалектика процесса познания. Вот как об этом писал сам Гегель: «В «Феноменологии духа»  я представил сознание в его поступательном движении от первой непосредственной противоположности между ним и предметом до абсолютного знания. Этот путь проходит через все формы отношения сознания к объекту и имеет своим результатом понятие науки». (Гегель. Наука логики, т.1. Мысль, 1970, с.101). А диалектика, или диалектическая логика, потому и становится  теорией познания, что оказывается предельным обобщением этого пути.

 

В этой связи уже давно назрела необходимость пересмотра традиционного определения диалектического противоречия, как взаимоотношения объектно-абстрактных (материальных или идеальных) противоположностей. Ещё раз подчеркну, что ни в природе, ни в сознании, взятых в отрыве друг от друга и рассматриваемых как объектно-самодовлеющие феномены, нет никаких противоречий, ни формальных, ни диалектических. Оба вида противоречий имеют, безусловно, одну и ту же, хотя и отличную друг от друга, гносеологическую природу, поскольку детерминируются исключительно  ходом освоения объективного мира субъектом. Однако если формальная логика предписывает всего лишь непротиворечивость языка науки, то диалектическая логика, в своей сущности, и есть сама наука, познание в обобщённом смысле этого слова, т.е. предельно общее взаимоотношение мысли со своим предметом. Гениальность Гегеля в том и состояла, что он разглядел в науке не один только  язык как некую формальную оболочку, но и развитие самого отношения мысли к предмету, что он и попытался выразить нетрадиционной, диалектической логикой. Именно отсюда и вытекает совпадение диалектики, Логики и теории познания. А поэтому правомерно утверждать, что диалектика отражает отнюдь не объектность как таковую, а структуру взаимоотношения объектного и субъектного, а потому есть сама предельно обобщённая наука.

 

К сожалению, адекватно выразить эту суть дела в категориальной системе Гегелю так и не удалось. То, что оставил нам великий мыслитель, представляет собой, по удачному выражению Энгельса, «колоссальный недоносок». Однако и сами основоположники марксизма добавили в этот вопрос лишь дополнительную путаницу, поскольку своим так называемым «переворотом» окончательно исказили Гегеля, необоснованно придав его замыслу диалектической логики исключительно форму абсолютного идеализма. Но тем самым и взгляды основоположников марксизма, которые они представляли как диаметрально противоположные гегелевским, неминуемо оказывались всего лишь вывернутым наизнанку гегельянством.

 

Между тем действительная ошибка Гегеля заключалась отнюдь не в идеализме, приписывать который Гегелю просто смешно уже потому, что свою «Науку логики» он начинает с бытия, т.е. по существу с единства материи и сознания. Гегель ошибался в самом начале, полагая, что из одного простейшего понятия можно вывести всю диалектическую (содержательную) логику, тем самым вольно или невольно представляя последнюю в форме аксиоматики, т.е. по существу в форме логического формализма. Потом эту же ошибку повторит и Маркс, который из одного понятия «товар» попытался объяснить всю предшествующую и  будущую человеческую историю. Ничего, кроме теоретического и политического мракобесия, из этой затеи получиться не могло. Историческая практика подтвердила это в полной мере.  Хотя нельзя отрицать и того, что коммунистическая утопия, спекулирующая на идеях христианства, оказалась достаточно живучей и сегодня ещё деформирует сознание наиболее отсталой части населения как в нашей стране, так и во всём мире.

 

Однако вернемся к главному в гегельянстве. Гегель был, безусловно, прав, выдвинув в качестве исходного принципа  задуманной им Логики принцип тождества бытия и мышления. К сожалению, его понимание, а,  следовательно, и практическое применение этого принципа в построении логической системы ограничилось всего лишь абстрактным замечанием о том, что тождество  «жизненно» (диалектично) лишь тогда, когда оно обременено различием.  

 

Этот принцип, в самом деле, составляет основу диалектической логики, если, конечно, иметь в виду его адекватную структуру, а именно: тождество ><  различие ~ единство, где знак >< означает взаимоотношение противоположностей, а знак ~ их синтез в форме единства, или, что одно и то же, в форме их взаимной истины. В этой структуре выражена  суть закона отрицание отрицания, отождествляющего по форме развитие (диалектику) и познание (его логику). Абстрактно именно так и понимал Гегель разрешение диалектических противоречий, хотя практически сделать  это ему удавалось лишь в отдельных случаях, в частности, при осмыслении понятия как взаимосвязи единичного, особенного и общего. Этим, как известно, восторгался Ленин, приводя простейшие примеры: «Жучка есть собака» и т.д.  В целом же гегелевская «Наука логики» далека от истинно сущего принципа тождества бытия и мышления и от адекватного развертывания этого принципа в систему категорий Логики. По этой причине гигантский труд величайшего мыслителя представляет собой по большей части конгломерат, нагромождение логически не связанных, а потому не имеющих адекватного разрешения  триад.

 

Таким образом, теоретический смысл взаимоотношения материи и сознания определяется отнюдь не тем, что из них берется за первичное (вторичное), а тем, что диалектические противоположности, каковыми, несомненно, являются стороны основного вопроса философии,  проходят три диалектику образующие ступени: тождество – различие – единство. Эвристическое значение этой категориальной структуры состоит в том, что в ней, повторюсь, развитие по форме совпадает с познанием, что, собственно, и является предпосылкой диалектической логики. В самом деле, оба процесса идут по одной и той же схеме, подчиненной закону отрицание отрицания, -- от тождества к различию, а от него к единству (синтезу) этих противоположностей. Правда, есть и отличие. Если развитие завершается качественно новым состоянием объектом, то познание завершается восхождением от абстрактных противоположностей (тождества и различия) к их единству, т.е. к их общей истине, вполне конкретной на данном этапе исследования объекта.

 

В этой связи уместно ещё раз подчеркнуть, что нет, и принципиально не может быть, никакой другой содержательной логики, кроме диалектики  основного вопроса философии, т.е. перехода гносеологических противоположностей из тождества в различие, с последующим синтезом этих противоположностей в истине. Благодаря именно этому, как и предполагал Гегель, истинно сущая философия совпадает с диалектикой познания и его Логикой.

 

Задача, собственно, в том и состояла, чтобы развернуть диалектику основного философского вопроса в систему категорий, что как раз и намеревался реализовать Гегель, но сделать это адекватно он не сумел. Не сумел потому, что провозглашённое им тождество бытия и мышления он рассмотрел только абстрактно. Во-1х, без конкретизации того, в чём и как действительно может проявляться противоположность тождества и различия; во-2х, без должного понимания взаимоотношения материи и сознания как источника  диалектической противоречивости; в-3х, без уяснения, что триада «тождество—различие – единство» составляет сжатую структуру всей системы диалектической логики.

 

Таким образом, вместо искусственной (по существу формально-логической) структуры гегелевской «Науки логики» («Учение о бытие», «Учение о сущности», «Учение о понятии»), я предлагаю обсудить вытекающую из взаимоотношения материи и сознания, т.е. из самого процесса познания, истинную структуру диалектической логики – «Учение о тождестве», «Учение о различии», «Учение о единстве».

 

Перейдем к краткому изложению выделенных разделов Логики.

 

Учение о тождестве, или логика (диалектика) познания процесса.

 

Тождество материи и сознания исходно вытекает из того, что они в равной мере суть  бытие. Как таковые, материя и сознание, естественно, являются также и тождественными процессами, подчинённые одним и тем же, общим для них, законам. Словом, вместе с изменением  материальной предметности, аналогично изменяется и её отражение в сознании. Понимаемое таким образом тождество восходит к гегелевскому тезису о том, что всё действительное разумно, всё разумное действительно. Поэтому начиная изложение учения о тождестве с действительности, я подразумевая под этим термином в равной мере, как объективную реальность, так и её отраженную противоположность.

 

Действительность изменяется через свои возможности, и этот процесс, в силу своей  бесконечности, никогда не может быть однозначно определён. Точнее сказать, пока действительность открывается нам лишь посредством своих возможностей, она остается для нас неопределённой. Отсюда имеем первую триаду учения о тождестве: действительность >< возможность ~  неопределённость.

 

Поскольку многие сопряженные категории диалектики,  в том числе действительность и возможность, достаточно корректно определены в учебной литературе, буду ограничиваться в основном лишь дефинициями  их  синтеза, в котором, собственно, и разрешается диалектическое противоречие. Так, неопределенность, как синтетическая категория, есть действительная возможность, или возможная действительность.

 

Неопределённость раздваивается по действительности (как актуальности) на необходимость, по возможности (как потенциальности) на случайность. Реализация случайности означает относительное  прерывание процесса, его, так сказать, некоторое временное завершение. Аналогично и познание любого процесса неопределенно до тех пор, пока мы не ограничим его конкретным набором исследовательских параметров, субъектно-внешних по отношению к самому процессу, а потому носящих случайный (с точки зрения выбора) характер. Точно так же обстоит дело и в практической деятельности.     Например, будущий урожай всегда до конца неопределёнен, во многом случаен по внешним факторам, пока  не  собран и окончательно не зафиксирован. Отсюда имеем вторую триаду учения о тождестве: необходимость >< случайность ~ определенность. Определённость, как синтетическая категория, есть необходимая случайность, или случайная необходимость.

 

Определенность так же раздваивается, по действительной необходимости на причину, по возможной случайности на следствие. Если взаимосвязь причины и следствия носит повторяющийся характер, она приобретает значение закона. И такова, следовательно, заключительная триада учения о тождестве: причина >< следствие ~ закон. Закон, как синтетическая категория, есть, регулярно проявляющееся  следствие, или регулярно действующая причина.  

 

Чтобы избежать возможных недоразумений, замечу, что причина суть всегда действующий феномен в том смысле, что недействующая причина, т.е. не производящая никакого следствия, вообще не есть причина (Гегель). Если перенести это понимание на основной вопрос философии, то мы снова придём к бессмысленности подразделения теории познания на материализм и идеализм, поскольку нельзя же в самом деле гносеологически представить  материю (как причину) до того, как она начала производить свое следствие в виде сознания. Это было бы равносильно подразделению материи и сознания во времени, что абсурдно.  

 

Приведём категориальную структуру учения о тождестве целиком.

 

Действительность >< возможность ~ неопределённость

Необходимость >< случайность ~ определённость

Причина >< следствие ~ закон

 

Нетрудно заметить, что в приведенной структуре закон отрицание отрицания действует не только по горизонтали (противоречие между обусловливающим и обусловленным), но и по вертикали (противоречие между неопределенным и определенным)). Это позволяет сформулировать дополнительные дефиниции.

 

Причина есть действительная необходимость, или необходимая действительность.

Следствие есть возможная случайность, или случайная возможность.

Закон есть неопределенная определенность, или определённая неопределенность.

 

Учение о различии, или логика (диалектика) познания явлений.

 

Переход от тождества к различию есть переход от познания  процесса к познанию составляющих его явлений. Можно сказать иначе: это переход от объектно-абстрактного тождества к субъектно-конкретному различию, что соответствует важнейшему положению Канта о том, что в познании нам даются не объекты, как они суть сами по себе, а лишь их  явления.  Отсюда различие, подобно ощущению, правомерно определить как  субъектную форму объектного тождества. Это совсем не означает, что различие как таковое, порождается познанием и, стало быть, не присуще самим объектом; отнюдь нет. Речь идёт о том, что различие  выявляется и может быть выявлено только в ходе отражения объективного мира, который всегда  остается для нас абстрактным тождеством, если не подвергается  соответствующей конкретизации со стороны субъекта.  

 

Первым и элементарным проявлением такой конкретизации (субъективации) выступает форма. Несмотря на свою элементарность, форма представляет собой далеко не простой гносеологический «продукт» взаимоотношения объекта и субъекта. Гегель не случайно подразделял форму на внешнюю и внутреннюю, определяя последнюю как структуру содержания. Эта мысль имеет глубокие исторические корни. Например, Аристотель вообще считал форму определяющей по отношению к предметной  содержательности. Такого рода соображения нуждаются, конечно, в специальной и основательной разработке. Здесь же важно подчеркнуть главное, что форма является универсальным отражением разнообразия, обуславливая тем самым предметную неповторимость. То есть по форме предметы сугубо индивидуальны, тогда как содержательно они, напротив, могут  иметь ту или иную степень сходства.. В этом, отчасти, и проявляется ведущая  роль формы по отношению к содержанию, которое, в отличии от формы, не инициализирует предметы, а, наоборот, группирует,  отождествляет их. Это очевидно в любом предметном ряде, объединенном той или иной особенностью, которая определяется одновременно и индивидуальностью отдельно взятых предметов, и общностью их содержания. Так, по форме все собаки неповторимы, тогда как содержательно они вполне сходны, подобны, образуя определенный вид.

 

На основании сказанного формулируем первую триаду учения о различии: форма >< содержание ~ единичное. Определяем единичное как оформленное содержание, или содержательную форму.

 

Единичное, будучи синтетической категорией, на следующем витке познания раздваивается по форме на количество, по содержанию на качество.

 

Прежде всего, следует заметить, что категории количества и качества с глубокой древности интерпретируются (например, Аристотелем) как характеристики отдельно взятых предметов. И хотя такой подход к количеству и качеству (как свойствам отдельного) стал традиционным, его нельзя считать удовлетворительным по той простой причине, что он затемняет принадлежность предметов к определенному виду, в результате чего и последний, в свою очередь, также толкуется в отрыве от количественно-качественной характеристики.

 

На самом деле количество – это разнообразие форм, а качество – единообразие содержания, причем в том и другом случае речь идёт о целом ряде предметов. То есть, количественно-качественная характеристика исходно отражает не отдельные предметы, а их конкретный вид, что, разумеется, не противоречит свойствам его  отдельных представителей и, напротив, гносеологически отождествляет их.

 

Кроме того, в этой связи следует указать на тавтологию,  которую допускал Гегель, определяя меру как синтез количества и качества, поскольку мера и есть не что иное, как количество. На самом деле количественно-качественным синтезом, или единством, является не мера, а особенное. Поэтому единственно адекватной  здесь будет триада: количество >< качество ~ особенное, где особенное и есть количественное качество, или качественное количество. То есть, особенное, как единство количества и качество, есть характеристика вида.

 

Особенное, будучи синтетической категорией, так же раздваивается. -- По оформленному количеству на явление, по содержательному качеству -- на сущность. Явление и сущность -- категории, ведущие к роду, т.е. к понятию, обобщающему собой ряд видов. И такова, собственно, заключительная триада учения о различии: явление >< сущность ~ понятие (общее). Понятие (или общее) есть явившаяся сущность, или сущность явления (Гегель).

 

Приведем категориальную структуру учения о различии целиком.

 

Форма >< содержание ~ единичное (отдельное)

Количество >< качество ~ особенное

Явление >< сущность ~ общее (понятие)

 

В этой структуре закон отрицание отрицания также действует не только по горизонтали (противоречие между внешним и внутренним), но и по вертикали (противоречие между единичным и видом). Это позволяет сделать дополнительные определения.

 

Явление есть оформленное количество, или количественная форма.

Сущность есть содержательное качество, или качественное содержание.

Понятие (общее) есть познанная особенность, или родовая особенность отдельного (единичного).

 

Учение о единстве, или диалектика (логика) познания истины.

 

Учение о единстве есть синтез двух предыдущих разделов -- учений о тождестве и различии. Поэтому данный, заключительный, раздел диалектики (логики, гносеологии) может быть определен как объектная субъектность, или, что тоже, субъектная объектность. Вместе с этим объектно-субъектный синтез представляет собой предельно общую форму  единства противоположностей, т.е. истины..

 

Поскольку материя бессмысленна вне её  отражения в сознании, то и о её бесконечности  корректно говорить лишь как о бесконечном процессе познания . В этом заключена предельно абстрактная  истина, выражаемая триадой: объектное >< субъектное ~ бесконечное.

 

Вполне очевидно, что всё научное познание, по своей сущности, может быть сведено к одной этой триаде, поскольку поиск истины, в любой сфере науки, осуществляется не иначе, как посредством объектно-субъектного отношении. То есть, в гносеологическом плане обоснованно утверждать, что всё объектное субъектно, как и всё субъектное объектно. Именно отсюда объектно-субъектное отношение издревле интерпретируется как основной философский вопрос. Как уже  отмечалось, при абсолютизации одной из его сторон, философия может распадаться на несовместимые метафизические крайности – материализм и идеализм.  Однако при всестороннем подходе, т.е. при рассмотрении материи и сознания  в неразрывном единстве (как диалектические противоположности),  философия приобретает истинно сущую  форму и содержание,  благодаря чему и может, по Гегелю, стать диалектической логикой. Глубокое осознание этого позволило немецкому гению провозгласить конец всей прежней метафизики, т.е. философии, лишённой внутренней диалектики, а потому неизбежно распадающейся на несовместимые метафизические противоположности – материализм и идеализм. Собственно, именно диалектикой, как взаимоотношением материи и сознания, объекта и субъекта, как раз и ставится знак равенства между  логикой и теорией познания. Короче говоря, философия, в своём сущностном значении, неминуемо сводится к диалектической логике. Пониманием этого мы обязаны Гегелю.

 

Это влекло за собой и существенное изменение в понимании истины.  В форме абстрактной бесконечности истина не могла удовлетворить ни науку, ни философию. Поэтому Гегель совсем не случайно определил свой метод как восхождение от абстрактного к конкретному, т.е. восхождение от объектного к субъектному и обратно с тем, чтобы синтезировать эти противоположности и провозгласить этот синтез как универсальную форму научной истины. К сожалению,  категориальной реализации этого процесса, как уже отмечалось, Гегель так и не нашёл.

 

Между тем тут всё достаточно очевидно. Если истина как бесконечность абстрактна, то её конкретизация, согласно гегелевскому же методу, возможна лишь через собственную противоположность,  через конечное. То есть, бесконечность, как синтетическая категория, раздваивается по объектности на абстрактное, по субъектности на конкретное. В результате имеем вторую триаду учения о единстве:  абстрактное >< конкретное ~ конечное. Опираясь на закон отрицание отрицания, определяем конечное как абстрагированную конкретность, или конкретизированную абстрактность.

 

Конечное, как синтетическая категория и результат восхождения от абстрактного к конкретному, так же раздваивается, по объектной абстрактности на абсолютное, по субъектной конкретности на относительное. В результате, имеем заключительную триаду учения о единстве: абсолютное >< относительное ~ истинное. В соответствии с законом отрицание отрицания, определяем истинность как абсолютную относительность, или относительную абсолютность.

 

Приведем категориальную систему учения о единстве целиком.

 

Объектное >< субъектное ~  бесконечное

Абстрактное >< конкретное ~ конечное

Абсолютное >< относительное ~ истинное

 

И в этой структуре закон отрицание отрицания действует не только по горизонтали (противоречие между абсолютным и относительным), но и по вертикали (противоречие между бесконечным и конечны). Это вновь  позволяет сделать дополнительные определения.

 

Абсолютное есть объектная абстрактность, или абстрактная объектность.

Относительное есть субьектная конкретность, или конкретная субъектность.

Истинное есть бесконечная конечность, или конечная бесконечность.

 

Таким образом, истинность, как итоговая форма диалектической противоречивости, одновременно объектна и субъектна, в виду чего она в равной мере абстрактна и конкретна, абсолютна и относительна, бесконечна и конечна. То есть, истина не может быть когерентной лишь одной из сопряженных противоположностей, она суть их синтез, единство.

 

Взаимосвязь относительности с субъектной конкретностью (конкретной субъектностью) позволяет свести все известные формы естественнонаучной относительности (к скорости, к системе, к прибору и т.д.) к единому гносеологическому принципу – принципу относительности к субъекту.

 

В заключение приведем  категориальную систему диалектической логики, совпадающей с теорией познания, целиком.

 

Учение о тождестве

Действительность >< возможность ~ неопределенность

Необходимость >< случайность ~ определенность

Причина >< следствие ~ закон

 

Учение о различии

Форма >< содержание ~ единичное

Количество >< качество ~ особенное

Явление >< сущность ~ понятие (общее)

 

Учение о единстве

Объектное ><  субъектное ~ бесконечное

Абстрактное >< конкретное ~ конечное

Абсолютное >< относительное ~ истинное

 

Полагаю очевидным не только мне, что предлагаемая система свободна от формально-логического противоречия между диалектическим методом и его категориальным оформлением. Это достигается внутренней структурой  самого построения системы – тождеством, различием, единством – обеспечивающей совпадение познания и развития.  При этом единство, которым заканчивается система Логики, есть не что иное, как развитая форма тождества, от которого весь процесс возобновляется, и  повторению на более высоком уровне нет конца. Благодаря именно этому гносеология целиком и полностью совпадает с диалектикой (развитием), и по этой причине философия, как и постулировал  Гегель, по своей сущности оказывается диалектической логикой.