1 Есть перечень законов биологии, однако неизвестны попытки их как то систематизировать. Есть ряд концепций, но все они имеют частичный характер. Это странно, потому как подлинная наука начинается только после установления опорной системы знаний. Что ж, попробуем подойти к проблеме по-дилетантски.

Начнем с понятия жизни, с её главного свойства. Оно очевидно – это воспроизводство себя и себе подобного. Это свойство первично и реализуется на всех уровнях организации жизни – от клетки до биосферы.

• 1 Молекулярный уровень организации жизни

• 2 Клеточный уровень организации жизни

• 3 Тканевый уровень организации жизни

• 4 Органный уровень организации жизни

• 5 Организменный (онтогенетический) уровень организации жизни

• 6 Популяционно-видовой уровень организации жизни

• 7 Биогеоценотический уровень организации жизни

• 8 Биосферный уровень организации жизни

При этом воспроизводство (в-во) себе подобного происходит на клеточном уровне (2) и далее на организменном (5). На остальных воспроизводятся системы - структуры и свойства системы и подсистем.

Первые 5 уровней это очевидно индивид и его подсистемы (органы). Взаимодействие индивидов начинается с шестого. Здесь возникают био-социальные отношения, которые изучаются принципиально другим разделом биологии. При этом определяющим и наиболее сложным является шестой, популяционно-видовой уровень. Для понимания закономерностей развития человечества следует прежде всего понять механизмы превращения био-социальных законов в социальные (с дальнейшим их развитием из первичных во вторичные, третичные и т.д.). Поэтому дальнейшее изложение относится именно к этому уровню.

Из главного принципа жизни – в-ва – следует:

- циклический характер всех процессов жизни,

- динамическое равновесие по количеству: расхода (отмирания) и прихода (рождение) индивидов,

- возможность качественных изменений по мере смены поколений.

Необходимость таких изменений диктуется неустойчивостью среды, для чего природой предусмотрены различные механизмы изменчивости свойств вида.

В итоге

бессмертие биовида достигается смертностью индивида как условием реализации изменчивости-приспособляемости.

Эта прописная истина важна тем, что опирается на понятие жизни и потому сама есть первооснова всей системы био-законов. Входящие в истину изменчивость и приспособляемость широко изучены, и к ним обратимся позже, а сейчас обратим внимание на количественную составляющую. Природа решает эту проблему просто, закладывая громадное превышение рождаемости над естественной смертностью (в нормальных условиях). Это превышение гарантирует выживание вида в самых неблагоприятных условиях и быстрое его восстановление (по численности) при улучшении условий. Однако этот «запас прочности» оказывает плохую услугу в благоприятных условиях. Возникает известный механизм «слепого регулирования», который применяется в природе очень широко. Циклы работают как качели – от одной крайней точки к противоположной.

Опять прописная истина. Однако это не только механизм регулирования. Завышенная рождаемость создает не просто «запас прочности». Она создает тенденцию максимизации, стремление к предельному, абсолютному доминированию вида в среде, в экосистеме.

Легко увидеть, что эта тенденция есть производная количества по времени и является отражением другого великого и всеобщего закона природы – экономии времени. Особенность тенденции максимизации – она не ограничена конечной целью, тогда как в других проявлениях закона экономии времени такие ограничения есть. Напр скорость бега для пары «хищник-жертва» - жизненно важна, но нужна на короткое время и ограничена - достаточно превышения скорости противника. Скорость роста растения в погоне за светом, строительства гнезда и пр – экономия времени в достижении конкретной цели. Закон экономии времени вездесущ, потому что жизнь индивида ограничена и протекает во времени. Равным образом он важен и для вида, потому что изменчивость и приспособляемость также есть функции времени.

Легко увидеть, что именно тенденция максимизации численности вида, безграничного роста создает межвидовую конкуренцию. Однако тенденция проявляется и в отношениях индивидов внутри вида. Здесь количественное, натуральное выражение преобладания или владения почти неизбежно получает качественную составляющую, важную и для индивида, и для вида как элемент «естественного отбора». Внутривидовая конкуренция по сути «работает» на межвидовую, повышая качественные характеристики вида.

Некоторый итог. Названы общеизвестные закономерности биологии вида. Однако не просто названы, но указана их взаимосвязь. Показано также, что эти закономерности опираются на само определение жизни, на её сущность и потому имеют фундаментальный характер.

2 . Переходя к самой системе законов, обнаруживаем в учебниках следующие социально-биологические закономерности: изменчивость, приспособление, цикличность, отбор. То есть уже упомянутые как фундаментальные. Однако никакой системы они сами по себе не создают. Это характеристики системы, принципы действия, но не сама система.

Начиная поиск истоков системы, следует отметить: они могут находиться только в индивиде и нигде больше. Точнее – в наследственной информации. А там находятся лишь две сущности социально-биологического содержания: инстинкты и механизмы приспособляемости. И следовательно, главные, фундаментальные закономерности представлены «твердой» информацией – инстинктами. Банальность? Конечно же. Однако биология НЕ занимается инстинктами в принципе. Потому что это область психологии, которую в свою очередь не интересуют фундаментальные законы развития.

Главным инстинктом признается инстинкт самосохранения. В широком смысле это не только спасение жизни от прямой угрозы (защита от хищника), но и добыча пищи, укрытие и т.д. Практически это равнозначно текущему жизнеобеспечению, которое как задача присуще любому индивиду. Очевидно, что жизнеобеспечение есть комплексная задача, где работает ряд инстинктов и механизмов приспособляемости.

Другой важнейший инстинкт – репродуктивный, или продолжения рода. В широком смысле это задача сохранения вида или длительного жизнеобеспечения. В целом обе задачи создают ядро, основу системы всеобщих законов жизни. Однако в учебниках биологии ничего похожего нет. Все известные законы биологии описывают важные особенности и характеристики этой системы, но сами по себе они лишь частности, повисающие в воздухе, пока нет объединяющей их основы.

Создание комплекса (системы) био-законов осложняется тем, что указные две задачи конкурентны. Строго говоря, индивиду не нужна репродуктивная задача, она лишь осложняет его существование и подчас ставит под угрозу. Поэтому репродуктивный инстинкт мощен, но включается и получает приоритет на короткое время и в самой благоприятной фазе цикла. Отсюда следует, что основу, структуру системы биозаконов создаёт всё-таки задача жизнеобеспечения.

Ведущее место в задаче занимает очевидно питание. Задача наиболее острая, так как дает необходимую энергию и «сырье» для жизни индивида. Следующая задача – защита жизни от прямых угроз (от хищников). Далее – защита от природных угроз. Первые две восходят к пищевой сети, место в которой определяет важнейшие свойства вида. Третья определяется местом обитания, также важнейшей характеристикой вида.

Каждая из основных задач содержит ряд более конкретных подзадач и способов решения. Наиболее сложна первая и главная, прежде всего потому, что следующие задачи конкурентны первой. Её осложняет также внутривидовая и межвидовая конкуренция. Поэтому именно эта задача наиболее «оснащена» механизмами приспособления. Суть их проста: анализируется внешняя среда, то есть ситуация сравнивается с таблицей вариантов, уже полученных опытом (напр через обучение родителями) или заложенных в подкорке в форме безусловных рефлексов, и применяется соответствующее готовое решение. Быстрое освоение новых, нестандартных ситуаций посильно только высокоразвитым животным и реализуется разумом.

Задача спасения жизни (от хищников) реализуется как правило непосредственно инстинктом и безусловными рефлексами. Здесь особенно наглядно работает механизм «авторегулирования» на принципе качелей. При этом циклические колебания численности идут по всей пищевой сети в ареале.

Защита от природных угроз это прежде всего укрытие и в этим качестве лишь дополняет защиту от хищника. В широком смысле приспособленность к природным условиям обитания появляется вместе с формированием вида как одно из его главных свойств. Именно здесь наиболее явно работает медленный и стихийный, но надежный механизм приспособления-отбора. Он также действует и в задачах питания и спасения жизни, однако в этих задачах «быстрых решений» он работает односторонне – отбор без приспособляемости.

Этот краткий обзор очевидностей показывает, что задача жизнеобеспечения индивида решается системой инстинктов и приспособляемостью без больших проблем. Много сложнее задача сохранения вида. / Отметим, что термин «задача» очевидно условен: никаких задач природа себе не ставит, просто выживают лишь те виды, что отвечают требованиям системы законов/. Как уже отмечалось, она в известной мере конкурентна с жизнеобеспечением индивида. Время жизни индивида зачастую ограничено первым потомством генетически, но чаще – просто дефицитом ресурсов и конкуренцией новых поколений, давлением хищников и т.д. Частота рождений (поколений) выполняет очевидную роль – повышения количества потомства, но также повышает приспособляемость вида. Избыточное потомство (до определённого уровня) создает также внутривидовую конкуренцию, повышающую качество вида (отбор). Это соображение относится уже к отношениям индивида с видом-абстракцией - продолжением рода. Однако реально индивид находится в контакте с другими индивидами, олицетворяющими вид в разных вариантах (семья, стая и т.д.) При этом возникают био-социальные отношения между индивидами. Сложность их регулирования в том, что оно может осуществляться только через индивида, через его инстинкт и приспособляемость. Они четко делятся на инстинкты взаимодействия и конкуренции, различные на разных уровнях и структурах.

Наиболее положительны (до степени «любви») отношения на уровне семьи, где используется самый мощный инстинкт продолжения рода (размножения). На взаимопомощи построены и отношения в группе (стае, стаде и т.п.) Иерархия на обоих уровнях обычно присутствует, но не обязательна, как и конкуренция. Отношения с другими (чужими) структурами как правило отрицательное и конкурентное в разной степени. Инстинкт работает достаточно просто – на привычности-узнаваемости «своих» и недоверии к чужим. При этом уровень доверия усиливается в ходе взаимодействия при добыче пищи, защите и заботе о потомстве.

Уровень взаимодействия внутри вида и био-социальных отношений в целом очень различен у разных видов и вырабатывается отбором по минимально достаточному уровню. Сложность вида, его уровень сам по себе ещё не определяет уровня социальности вида. Многие виды высших животных живут практически индивидуально, тогда как муравьи например вполне социальны. Очевидно, что уровень социальности входит в основные характеристики вида и формируется как элемент системы законов вида.

Когда всеобщая система законов живой природы будет разработана в первом приближении, её истинность и недостатки обнаружатся простым способом. Если ввести в систему базовые характеристики вида (место в пищевой сети, способы питания и размножения, среда обитания) в развернутом виде, то на выходе должна получиться система законов вида «автоматом».

3 Переходя к законам вида «человек» следует особо остановиться на становлении разума. Чтобы определиться с понятием, прежде всего отделим разум от самосознания (или просто сознания). Осознание себя как самобытного существа есть прежде всего осознание смерти, как чужой, так и своей – как неизбежности. Очевидно, что сознание присутствует лишь у немногих из высших животных (напр слонов), но и то в зачаточном виде. Сознание опирается на абстрактное мышление, то-есть на представление о том, чего нет в реальном мире. Как высшая форма разума, сознание очевидно присуще только человеку.

Выделение сознания позволяет дать более точную формулу разума как высшего механизма приспособляемости. Необходимость анализа окружающей среды для правильного реагирования возникает на самых первых ступенях жизни. Даже амеба оценивает яркость света и движется к большей. Однако этот уровень простой реакции на один раздражитель называется не разумом, а безусловным рефлексом. Более сложные оценки-реакции относят к условным рефлексам. Способность анализа множества факторов и условий с выработкой нестандартного ответа (или выбора из ряда стандартных) уже является разумом. В таком определении разум имеется у всех высших животных и большинства остальных. Он очевидно присутствует и у социальных насекомых, напр. муравьёв.

Любое социальное общение предполагает обмен информацией, для чего необходим язык как коды и носитель информации. Чем сложнее информация, тем сложнее язык и соответственно – выше разум (при прочих равных условиях). Известна цепь следствий: изменение условий (нарушение условий существования) – необходимость приспособления – неизбежность совместных действий – сложнее информация и её анализ – выше разум – выше приспособляемость – новые условия существования. Отсюда понятно напр. поражение неандертальцев Европы в борьбе с африканцами, уже прошедшими полмира. Относительная неизменность условий оставила их «индивидуалистами», с низким уровнем социальности. Они отступали перед организованными африканцами до упора, и бросались в атаку только по необходимости и уже в невыгодных условиях. Они не могли использовать «военные хитрости», для чего необходим высокий уровень взаимодействия. Потому все погибшие неандертальцы получали раны спереди – не умели (и не могли уже) отступать. И это при том, что индивидуально они превосходили африканцев по всем физическим параметрам (рост, вес, сила, объем мозга и т.п.)

Разум имеет ряд характеристик, и среди них такие количественные, как напр. объем и темп обработки информации. Проблему объёма решила письменность как способ накопления и передачи информации. Обмен-передача информации позволяет расширять круг пользователей и тем самым увеличивать совокупную информацию, которая функционально способствует появлению новой информации (открытия). Отсюда понятно первенство средиземноморской цивилизации – море и торговля сделали возможным быстрый и широкий обмен информацией самых разных народов. Темп обработки информации (усвоения, интерпретации, применения и пр) зависит в среднем от объема уже имеющейся (образования) у индивида и кооперации умственного труда, т.е. от совокупного разума, участвующего в решении задачи. Прорыв в темпах произошел лишь с изобретением вычислительной техники.

Осознание и разум превращают био-социальные законы в социальные, создавая специфическую сферу закономерностей в системе законов вида «человек». Мощь современного совокупного разума позволяет спросить: не отменяет ли она первичных, исходных законов природы, не свободен ли человек от них, не царствует ли уже «свободная воля»? Самый общий ответ: - нет, пока человек смертен. К тому же социальное развитие идет с большим лагом (отставанием) от всех иных процессов и тем более от самого передового – совокупного разума. Осознание инстинктов и потребностей превращает их в интересы, но не отменяет ни в малой степени. Биологическая система дополняется социальной, но не отменяется этим. Биозаконы уходят внутрь, скрываясь под социальной сферой, но их действие сохраняется. (Принцип матрешки).

4. Вся сложнейшая система начинается с простейших и самых сильных текущих потребностей и инстинктов индивида. Голод, жажда, холод-жара и пр – сугубо индивидуальные потребности, но удовлетворить их можно только в социальном действии. Противоречие между индивидуальным потреблением и общественным жизнеобеспечением существует изначально в любом социальном виде. В первом приближении можно сказать, что именно это противоречие и создает социальную систему, лежит в основе отношений в социуме. Развитие и изменчивость человеческого общества порождает разные социальные системы, где доля индивидуального (семейного) жизнеобеспечения и доля получаемого через общество весьма различны. Однако в любом случае (кроме робинзонады) индивид остается в рамках социальной системы. Доля индивида, получаемая от общества (через общество) зависит от его личных качеств и усилий, но много больше – от его статуса и функций в обществе. Так было в первобытной стае, так осталось и сейчас. Поэтому индивид распределяет усилия между прямым текущим жизнеобеспечением и повышением своего статуса, который в дальнейшем будет «работать» на высокое жизнеобеспечение при небольших усилиях. Можно считать, что максимизация статуса есть вторая цель-задача после текущего обеспечения в системе целей индивида при том, что задачи в определённой мере конкурентны.

В животном мире внутривидовая конкуренция как раз и содержит борьбу за статус, она проходит в жестких правилах инстинкта и имеет четко ограниченную цель. Появление сознания усложнило эту форму внутривидовой конкуренции уже в первобытном обществе. В современном мире борьба за статус сложна и многообразна и ограничена только условиями-возможностями, но не как цель. Ограничения, накладываемые инстинктом, уже не обязательны и могут преодолеваться. Так, инстинкт «не убий» другого индивида (своего рода) нарушается как индивидуально, так и системно. /Это не относится к каннибализму, который служит механизмом регулирования численности племен на ограниченной территории, а инстинкт подавлен системным голодом. /

Статусы социально развитого общества многообразны, при этом конкретный индивид может состоять в разных структурах и соответственно иметь разные статусы. Наибольшее значение имеет как правило тот статус, что приносит наибольшее благо индивиду. При этом невысокий статус в «богатом» социуме может быть предпочтительнее высокого статуса в бедном.

Успешность борьбы за статус складывается из личных усилий индивида и его исходного статуса. Принадлежность к социуму «по рождению» обычно определяет границу, максимум возможного в этом социуме и возможный уровень более высокого социума при любых личных усилиях. Удовлетворение статусом складывается из соотношения личных усилий, реальной полезности для социума и получаемого от социума блага.

Легко увидеть, что в итоге мы пришли к социальной психологии, точнее, к той части, где освещаются семейные и общинные отношения, иначе говоря - группы обитания. В более высоких группах первичные интересы и отношения также действительны, но там они встроены в принципиально другую систему отношений – экономическую, политическую и пр., причем на вторых ролях. Эти уровни социальных отношений свойственны только человеку, и придти к ним от общебиологических законов невозможно. Здесь очень важный, ключевой момент двойственности человека: как живое существо, он подвержен действию общих законов природы, но только он способен к разумному труду, и значит – имеет свои специфические законы. Однако и разум-труд – природное свойство! Следовательно, обнаружить законы труда можно и нужно исходя из биологии-физиологии труда и разума.

5 С позиций общих биозаконов труд – всего лишь способ жизнеобеспечения, в принципе ничем не отличающийся от того же у других видов. Этот факт устанавливает место труда в свойствах вида и его связь с другими биозаконами. Ведущая роль жизнеобеспечения в цикле в-ва вида сохраняется и здесь, и потому анализ свойств и законов труда является исходным и определяющим для познания вида «человек», для системы законов вида.

Сначала отметим, что пара разум-труд не равнозначна делению на умственный труд и физический. Даже в простейшем физическом - физиологическом труде участвует разум, и наоборот. Тем не менее начать следует именно с простейшей физиологии физического труда. Она хорошо изучена, и здесь отметим лишь необходимое.

1. Структура движения: управляющий сигнал (мозга) - исполнение (мышечное) – обратный сигнал (нервы) – анализ (в мозгу) – корректирующий сигнал. Однако предварительно разум (у животных инстинкт) определяет цель движения, при анализе сравнивает результат с целью и останавливает процесс при её достижении. Отметим, что этот процесс управления характерен для любого уровня организации труда.

2. Ограничения физиологии: энергетические (допустимое усилие, длительность усилия), временные (скорость нервных сигналов – реакция), биологические (воздушное дыхание, дневное зрение, механика тела-рук-ног и пр).

Ничего особого – всё как у животных. И следовательно, все важные особенности человека идут от разума. Однако кое-что можно отметить и здесь. Например, по «весовой категории» человек не может бороться с крупными или стайными хищниками в одиночку. А такая задача возникла из задачи господства в ареале (как проявление максимизации). Получаем одну из причин групповой (стайной) организации вида. То же относится и тяжелым видам труда. Другой пример – ускорение реакции возможно только сокращением обратных сигналов и анализа (на порядок), выполняя их всего раз в секунду вместо обычных 10 раз. Однако необходимо или особое состояние психики (берсерки, японская борьба и т.д), или многократное повторение действия (возникает «автоматизм»). Итого – ничего существенного, и надо переходить к анализу разума в труде.

Необходимую отправную точку даёт всемирный закон экономии времени и его следствие - закон максимизации (эффекта), куда входит ряд законов-следствий типа закона экономии затрат (энергии) на заданную цель. Законы действуют во всем цикле воспроизводства и на все действия и потребности индивида, но в каждый момент-период реализуется самая острая из них. Потребность создает цель у любого животного, и человек не исключение. А вот далее начинаются различия. Разум анализирует перечень потребностей и способов их удовлетворения и выбирает ближайшую цель из сложного анализа ситуации, где важное место занимает достижимость цели при минимальных затратах времени, энергии и других ресурсов. Что в общем смысле характеризуется как эффективность. Эффективность труда весьма разнообразна, но в самом первом приближении – и исходя из главного закона экономии времени – её можно свести к производительности труда. То-есть к получению максимальной полезности в минимальное время, в чем бы ни состояла эта полезность – то, чем закрывается (удовлетворяется) потребность.

Выбор эффективной цели очевидно не ограничивается выбором только потребности как цели, но это прежде всего выбор способа достижения. Как правило, это цепь последовательных действий – процедур, составляющих технологию. Если её может реализовать сам человек и для своей потребности, то никаких социальных отношений не возникает. Во всех иных появляются или производственные отношения (в совместном труде) или отношения обмена – если полезность создана для других. Эти последние очевидно имеют свои особенности, но по сути являются вторичными, продолжением ведущих – производственных отношений. С них и начнем.

Прежде всего отметим, что эти отношения порождаются разумом. В самом простом случае совместного труда, когда все участники выполняют одну процедуру, лишь суммируя усилия (напр подъем-перемещение тяжести), получаемый эффект выше суммы индивидуальных эффектов. И тем более он выше, если участники выполняют разные элементы процедуры одновременно. Эту прибавку создаёт очевидно не труд-физиология, а разум как эффективное сложение труда. Однако принято называть этот эффект сложения свойством труда, не выделяя его очевидную составляющую и причину – разум. Этот эффект сложения замечен давно и широко используется, чем и была порождена производственная тенденция концентрации труда. Ещё больший эффект дает разделение технологии между разными исполнителями. Здесь эффект возникает из физиологии труда – из обучения и навыка, при котором повторение одной процедуры позволяет существенно сократить время контроля-анализа действий-операций процедуры. Этот эффект называют специализацией труда, и здесь очевидно разум вторичен. Однако подключение разума и здесь дает неожиданный эффект. Накопление навыков одним исполнителем позволяет ему использовать наиболее эффективные из них для заданной процедуры без специального обучения. Такой исполнитель оказывается намного более полезным в совместном процессе, что оценивается как квалификация и качество труда, которое порождается очевидно разумом исполнителя.

6 Оценивая свойства разума в целом и в производственных отношениях в частности, нельзя обойти главное – саморазвитие разума. Не будь этого свойства, разум вообще не мог бы вырасти до сознания и создать человека. Если признать, что разум это только накопленная (передаваемая в поколениях обучением) информация, то становится понятной роль языка и далее письменности в развитии разума. Однако обмен и передача поколениям информации ещё не создает само по себе новую информацию. Самый первый способ саморазвития разума через наблюдение окружающего остается в использовании, но невооруженное познание (мира и себя) малопродуктивно. Потому главным путем развития разума изначально было и остается участие разума в труде. Причина очевидна – именно здесь в единой причинно-следственной цепи увязаны и действуют потребности, интересы, труд и разум, здесь работают самые мощные стимулы развития. Возникает циклическая зависимость: разум создает новые технологии труда, а их применение дает новую информацию, которая позволяет сделать следующий шаг в развитии разума. При этом работает и эффект суммирования новой информации с имеющеёся (пересечение информационных потоков), создающее вторичную новую информацию. С другой стороны, каждый новый шаг в технологии требует многократно большего суммирования информации и в создании технологии, и в её функционировании. Итог известен: при росте эффективности труда в сотни раз объем совокупной информации вырос на несколько порядков выше, и эта геометрическая прогрессия продолжается. Однако это различие между объемом совокупной информации и эффективностью труда-разума показывает, что на объём информации влияют и другие факторы кроме разума. И потому для оценки разума через объём информации последнюю следует «очистить», выделив из неё научно-техническую. В итоге возникает ускоренно, но умеренно возрастающая кривая эффективности труда-разума, кривая прогресса.

При более детальном анализе кривой прогресса обнаруживается однако неравномерность возрастания. Помимо внешних влияний, фактор неравномерности обнаруживается в самом труде как изменении природных материала. Объект труда – природа имеет свои законы материи, что не может не отражаться на процессе труда. Более того, именно законы материи предопределяют последовательность технологического развития. Для каждого шага в познании законов материи или технологии необходим определённый «комплект» знаний-умений, поиск которых подчас случаен, но как правило направляется конкретным интересом, потребностью. В истории известно множество открытий, сделанных разумом, реализация которых оказалась возможной и нужной лишь спустя века. Однако неравномерность, ступенчатость прогресса объясняется в первую очередь ступенями энергетики, доступной человеку. Наиболее отчетливо это проявляется в последние тысячи и сотни лет. Таким образом, ступенчатость прогресса закладывается самими законами материи «мертвой», однако не меньшую роль играют в этом и законы жизни, о чем далее.

7 Всё изложенное относится ко всей истории человека, но теория формаций исследует только классовую - историю последних двух-трех тысячелетий. Она начинается как известно с важнейшего шага в развитии разума-труда – с появления прибавочного продукта. Проще говоря, человек научился производить полезности больше, чем необходимо ему самому для сохранения жизни. В семье-общине этот избыток способствовал повышению уровня жизни, улучшению социальных отношений и даже творчеству. Однако по мере роста плотности населения, дефицита территории, межплеменных противоречий и войн этот избыток стал привлекателен как объект грабежа, а затем и эксплуатации пленных на захваченных территориях. Возникло военное рабство. Другой путь возникновения эксплуатации как отъема прибавочного продукта также известен как внутриплеменное неравенство.

Жестокость той первичной эксплуатации известна. Почему же законы истории признали этот «бесчеловечный» путь необходимым? Ответ известен: концентрация прибавочного продукта дает добавочный эффект. Помимо этого, вскоре возникает возможность освободить небольшую часть племени, а затем и нации, от физического труда. Однако основной эффект всё-таки дает именно концентрация труда и прибавочного продукта. Сущность явления понятна, остается уточнить способ его реализации. Исходный пункт – тенденция максимизации (богатства, статуса и т.д.), именно она превращает случайное неравенство (временное преимущество отдельных семей) в устойчивое и все увеличивающееся неравенство. При этом уже появившееся и признаваемое право личной (семейной) собственности становится правом частной собственности, как только в зависимость попадает человек. В частичную зависимость (долговую) или полную – рабство. Право частной собственности (как и любое другое) нуждается в силовой гарантии, которая реализуется сначала самим собственником, а затем специальной структурой – государством. Дальнейшее делает естественный отбор. Общество, освоившее рабство как систему, как способ производства, получают преимущество в сравнении с отставшими, оставшимися в «свободной» общине. Так появляются классы и классовая эпоха в целом. Не все народы и народности проходят классовый путь – по разным причинам, но прогресс человечества идет по нему и только по нему.

Таким образом, для возникновения классов как ведущей социальной структуры оказалось достаточно двух слагаемых – прибавочного продукта (ПП) и тенденции максимизации. И если тенденция «вечна», то ПП возник в некоторых обществах древнего мира несколько тысяч лет назад. Однако сама суть классового общества, его эффективность оказалась уже давно заложенной в свойствах труда-разума. Эта эффективность лежит не только в концентрации прибавочного продукта, созданного индивидуальным (семейным) трудом, но и в добавочном эффекте совместного (концентрированного) труда, особенно при его специализации. Развитие этих направлений (концентрации и специализации труда) создает в историческом плане устойчивые тенденции, которые создают спираль формаций как структуру и участвуют в работе механизма, управляющего развитием формаций. Об этом механизме – далее.

8 Как показано выше (п.5), управляющие сигналы разума являются необходимым слагаемым труда и выражают само участие разума в труде на любом уровне организации труда. Любая технология, процедура и т.д. содержат определённый комплект управляющих сигналов, без которых эта технология не может быть выполнена. Если она выполняется одним человеком, то этот комплект минимален и не требует внешней фиксации. Однако разделение технологии (процедур и т.д.) между разными исполнителями требует внешнего согласования их труда, то-есть внешней управляющей функции (диспетчерская функция). Однако и само описание процедуры, обязательное для исполнителя, как и контроль исполнения, есть также управляющая функция. Это функции прямого процесса производства, но к управляющим функциям относится - по очевидности и тем более - вся деятельность собственника данного производства и всех вышестоящих структур, обеспечивающих всё функционирование экономики и государства. Менее очевидно другое: все эти функции сверху донизу представляют собой единый комплект, и нарушение его единства-системности неизбежно отражается на эффективности производства. Если это понятно на уровне самой технологии и даже собственника, то на более высоких – сомнительно? Однако каждому понятно, напр., что управлять современной экономикой в рамках феодальной структуры и феодальными методами если и можно какое то время, то на большой успех рассчитывать не следует. Взаимосвязь технологии и государства конечно же не прямая, она опосредована обменом и всем циклом в-ва, который обслуживается государством. Но связь эта существенна и обязательна.

Итак, классовое общество эффективно потому, что может концентрировать труд и его полезность – прибавочный продукт. Однако за это удобство приходится платить тем, что единая технология делится между классами. Главная характеристика классового общества – способ такого разделения, способ участия в общем процессе в-ва. Иначе говоря – способ разделения производственных функций и прочих связанных с ними управляющих функций. Почему управляющих? Исполнительные производственные функции всегда «великодушно» и изначально отдаются нижнему классу вместе с минимумом функций самоуправления трудом. При этом все управляющие функции собственник стремиться держать в руках по максимуму лично. В начале формации, при слабо развитом производстве и незначительной концентрации собственности, это в целом удается. Однако вскоре же возникает необходимость в специалистах и просто надсмотрщиках, что помогают а затем и заменяют самого собственника в отдельных функциях. Так возникают прослойки правящего (верхнего) класса, при этом некоторые из них, прямо участвующие в управлении и контроле за производством (напр. инженеры-технологи) быстро разрастаясь, «опускаются» в положение промежуточного слоя и далее – в состав нижнего класса. Почему так? Да потому разумеется, что объем управляющих функций растет кратно быстрее сложности технологии и уровня концентрации.

Таким образом, прогресс разума (науки и технологии) выражается структурно с на уровне производства прежде всего в росте объема и сложности управляющих функций. А так как собственник единоличен, то выполнять их лично он не в состоянии. Потому перетекание функций «сверху-вниз» является неизбежным процессом, сопровождающим развитие формации, что отражается и на структуре общества. Перетекание «низовых» управляющих функций к нижнему классу сопровождается и развитием его «собственных» исполнительных функций – ведь технология развивается и усложняется «в комплекте», сверху донизу. Отсюда – быстрый рост качества труда, квалификации нижнего класса, что требует увеличения затрат на его воспроизводство и на качество жизни в целом как стимула. А это означает увеличение и необходимого и прибавочного продукта на потребление нижнего класса (и средних слоев), то-есть изменяется раздел ПП между классами.

Дальнейшая «работа» функций в развитии и отмирании формации показана в основном тексте теории. Здесь стоит обратить внимание только на взаимодействие важнейших тенденций труда

количественной: НК – накопления–концентрации,

структурной: СК - специализации-кооперации,

качественной: ЖТ - качества живого труда,

о которых здесь шла речь, с развитием технологии-функций труда. И далее на то, что именно это взаимодействие создает классовое общество и управляет его развитием. Единственным инструментом всего прогресса является разум и только разум. Общебиологические законы создают лишь стимулы развития и ограничения, превращаемые разумом в интересы. Поэтому все попытки перейти напрямую от биозаконов к социальным до сих пор не удавались.

Собственно в этом и состоит задача статьи – показать объективную обязательность именно такого подхода к системе социальных закономерностей. Этот подход – от труда-разума – ни в коей мере не отрицает наличия и действия социально-биологических законов и тенденций. Напротив, они господствуют в основном цикле в-ва человека и общества, однако структура общества и основные социальные тенденции задаются базовым циклом в-ва, где господствуют тенденции труда. Взаимодействие циклов основного (социально-биологического) и базового (производственного) определяет всё разнообразие конкретных форм государства-общества, социумов и цивилизаций. Анализ этого взаимодействия на всех уровнях включая мировой – задача огромная и сложнейшая, но она не решаема в принципе без понимания базовых закономерностей. Без понимания теории формаций.