Философия начинается с удивления, а значит с сомнения и вопрошания. Философские вопросы всегда сильнее, значительнее, глубже, острее, весомее ответов на них. Философские вопросы стоят твёрже, основательнее, они долговечнее, чем ответы. Ответы снимаются, преодолеваются другими, новыми ответами и навсегда уходят в небытие. Вопросы же могут на время отойти на второй план, но подзабытые вопросы вдруг зазвучат с новой силой, снова становятся актуальными, обретают новый смысл. Ответы как правило однобоки, односторонни. Вопросы поворачиваются к нам с разных сторон, всматриваясь в вопрос, открываешь всё новые и новые его стороны, обороты.

Кто задаёт, кто ставит философские вопросы? Не человек. Удивляться, сомневаться, спрашивать, тем более о вещах философских, не является насущной потребностью человека. Философское вопрошание – это особый дар, данный человеку извне. Вопрошает сама философия.

Кому адресованы философские вопросы? Тоже не человеку. Философия спрашивает саму себя без ожидания услышать ответ.

Для чего тогда нужен человек? Философия вопрошает о Сущем. Спрашивая вместе с философией, приобщаясь к философскому вопрошанию, человек находит в себе то, что есть в нём истинно-сущее.

Философское вопрошание не требует и не ждёт ответов. Почему же мы стремимся быстрее найти ответы на философские вопросы? Философское вопрошание и есть сама философская мысль. Мы ищем ответы, потому что боимся мыслить, мы боимся утонуть в безбрежном океане философии. Боимся, потому что не умеем плавать, а чтобы плыть, нужно перестать бояться воды, перестать испытывать страх из-за того, что под ногами не чувствуешь дна. То же самое с умением философствовать. Из страха оказаться в ситуации непонимания, мы сооружаем мировоззренческие системы, строим мыслительные конструкции, схемы, парадигмы. Отгораживаемся ими как дамбами и плотинами. Но никогда не сможем окончательно обезопасить себя от стихии философского вопрошания, которое в любой момент может разрушить самые крепкие стены, обрушиться на нас всей своей мощью и затопить.

Как правило мы не задаёмся вопросами, у нас уже изначально готов окончательный ответ, а вопросы подставляются потом, задним числом в виде постановки проблемы, актуальности и новизны темы. Неудивительно, что наши построения рушатся сами собой на нас же. Потому что они не держатся на крепкой основе философского вопрошания, которое само по себе жидко как строительный раствор, но затвердев, скрепляет на века. Мы негодуем на оппонентов, что мол не те вопросы задают, придираются по пустякам, цепляются к словам, не хотят понять сказанного нами. А на самом деле все наши концепции, мыслительные конструкты, мировоззренческие построения — ничто без предварительного вопрошания.

Спрашивающий всегда оказывается в более выгодном положении, чем отвечающий. Но философские вопросы следует отличать от глупых, пустых вопросов, от провокационных вопросов, заданных бездумно или с тайным умыслом. Философский вопрос — это, в первую очередь, вопрос к самому себе, он мучает и вдохновляет одновременно, как Эрот у Платона. Философские вопросы величественны, полны, даже переполнены смыслом, многогранны, они меняют человека.