Фабула пролога поэмы Парменида примерно следующая: некий знающий муж несётся на колеснице по Вселенной и под руководством Гелиад (дочерей Солнца) попадает к вратам дорог Дня и Ночи, где богиня правды Дике после уговоров Гелиад отворяет ворота и путник, приветствуемый богиней получает от неё наставления, какие пути познания е

Фабула пролога поэмы Парменида примерно следующая: некий знающий муж несётся на колеснице по Вселенной и под руководством Гелиад (дочерей Солнца) попадает к вратам дорог Дня и Ночи, где богиня правды Дике после уговоров Гелиад отворяет ворота и путник, приветствуемый богиней получает от неё наставления, какие пути познания единственно возможны.

В исследовательской литературе можно выявить много различных трактовок пролога. 1)Чисто метафорическое истолкование образов пролога приводится Секстом Эмпириком. 2)Напротив, можно рассматривать пролог как поэтическое описание Парменидом реальной дороги в Элею. 3)Т.В. Антонов видит в прологе соединение метафорического и буквального смысла, замечая, что Парменид, во-первых, мог сам получить некое мистическое откровение, о переживании которого он делится в поэме, во-вторых, метафорически описывает восхождение от чувственно-воспринимаемого к умопостигаемому (Антонов Т.В. Парменид: путь философа к истине, с.24). 4)По мнению Н.Ф. Чанышева, пролог поэмы Парменида содержит самоотрицание мифологии (Чанышев Н.Ф. Италийская философия. М, 1975. С. 164-165). 5)Согласно А.О. Маковельскому, во введении содержатся заимствования из Гесиода, Эпименида и орфиков (Маковельский А. Досократики. Часть вторая, с.19). А.В. Ахутин добавляет: «Эпическим образцом Пармениду служит «Одиссея», а не «Илиада». Мирообразуещее событие здесь не сражение, а странствие на возвратном пути домой» (Ахутин А.В. Античные начала философии., с.578). Причём, здесь можно найти аллегорию странствия души, впавшей в мир, на пути возвращения на свою небесную родину. 6)Вельцк считает возможным говорить о наличии в поэме Парменида своеобразной процедуры «эпохе». 7)Герман Френкель увидел в прологе эпическое изображение хода парменидовской мысли, определённый мыслительный процесс. 8)Г.В. Драч заключает: «речь идет не о моделировании картины мироздания (что было характерно для философов милетской школы), а о характеристике путей познания (и самосознания), о его объективных критериях и о достигаемых на этом пути результатах» (Драч Г.В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики). 9) М. Хайдеггер всю поэму Парменида трактует как восхождение в сокрытое-несокрытое.

Но всё-таки, читая пролог поэмы Парменида, можно обнаружить ряд общих моментов. 1)Введение подготавливает к дальнейшему ходу изложения, задаёт определённый настрой мыслей читателя. Но нужно остерегаться соблазна трактовать события пролога исходя из учения Парменида, данного в следующих частях поэмы. 2)На протяжении всего пролога чувствуется, что речь идёт о личном переживании неких событий, поэтому многие исследователи склонны думать, что главный герой вводной части — путешественник есть сам Парменид. 3)В прологе явно даётся описание путешествия, имеющего исходный пункт: дом Ночи, и пункт назначения: Свет, где находятся ворота дорог Дня и Ночи. 4)Пролог представляет собой мыслительный акт, точнее процесс очищения мысли, настраивающий внимание на то, что будет сказано богиней. Нужно заметить, что пролог дошёл до нас из рук античного скептика Секста Эмпирика.

Различие в толковании пролога отразилось в различном прочтении стихов Парменида. Приведу для сравнения переводы первых пяти строк.

Перевод Г. Дильса:

Die Rosse, die mich dahintragen, zogen mich f?rder, soweit nur die Lust mich ankam, als mich auf den Weg, den vielber?hmten, die D?monen (die G?ttinnen) f?hrend gebracht, der ?ber alle Wohnst?tten hin tr?gt den wissenden Mann. Auf dem wurde ich dahin- getragen; auf dem n?mlich trugen mich die vielverst?ndigen Rosse, den Wagen ziehend, und die M?dchen wiesen den Weg.

Кони, которые меня несут — доставляли меня так далеко (в известной мере) — как только зависело от моего желания. Когда меня демоны (Богини) ведя перенесли на многоизвестный (широкоизвестный) путь, проведя над всеми местами обитания, знающего мужа. На тот путь был я перенесён, на котором несли меня многознающие кони, таща колесницу, и девушки указывали путь.

Перевод Дж. Барнета:

The steeds that bear me carried me as far as ever my heart

Desired, since they brought me and set me on the renowned

Way of the goddess, who with her own hands conducts the man

who knows through all things. On what way was I borne

along; for on it did the wise steeds carry me, drawing my car, and maidens showed the way.

Кони, несшие меня, привели меня так далеко, как когда-либо мое сердце желало, так как они привели и направили меня на прославленный путь Богини, которая своими собственными руками направляет знающего человека через все вещи. Этим путем я двигался, так как им несли меня мудрые кони, ведя мою колесницу, а девы указывали путь.

А.О. Маковельский переводит практически также как Г. Дильс, но в примечании даёт перевод Ульриха фон Миламовица-Мёллендорфа:

«Лошади всегда везут поэта, повинуясь его желанию. Хорошо иметь таких лошадей! И на этот раз они везут его к богине по его желанию. Смысл: так далеко заехать по пути к истине позволило ему не только откровение, но и сила собственной души. Правда, без помощи дев он не нашёл бы дороги к истине» (Маковельский А. Досократики. Часть вторая, с.35).

Перевод А.В. Лебедева:

Кони, которые меня несут, - доставляли [меня] так далеко, как только может достичь дух [мысль],

После того как привели меня и вступили на многовестный путь

Божества, который ведёт знающего мужа в стремительном полёте по Вселенной.

Этим путём я нёсся, ибо по нему несли меня сверхпроницательные кони,

Во весь опор мча колесницу, а Коры (Девы) путеводительствовали.

Перевод М.Л. Гаспарова:

Те кобылицы, что носят меня, куда дух пожелает,

Были со мной и меня увлекали на путь многовещий

Той Богини, что всюду ведет приобщенного к знанью.

Мчался я этим путем, искушенные лошади в беге

Крепко держали ярмо, а девы казали дорогу.

Такая путаница в смысле, заключённом в первых строках заставляет, обратиться к дословному переводу. Итак, «иппои» - именно лошади, кобылицы, а не кони. Все персонажи поэмы, кроме путника-Парменида и бога Эроса — женского рода. Секст Эмпирик полагал, что под лошадьми подразумеваются иррациональные порывы и влечения души. «Лошади, что меня несут («фероусин») - сказано в настоящем времени несовершенного вида. А далее повествование переходит к прошедшему времени совершенного вида (сопровождали, вступили). Т.В. Антонов увидел в этом «непосредственное и постоянное присутствие откровения, а также его завершенность и непреложность» (Антонов с.4).

«Тьимос» имеет очень много значений. Г. Дильс переводит как желание ( die Lust), Дж. Барнет как сердце (heart), А.В. Лебедев как дух или мысль. Также «тьимос» означает гнев в смысле мужественной силы, душу, жизнь, порыв, настроенность в хайдеггеровском понимании. «Тьимос» происходит от глагола «тьио» - сжигать, приносить в жертву. В физическом смысле «тьимос» означает дыхание и жизнь, это принцип сильных страстей и чувств (Антонов с.4).

«Иканои» - быть в возможности достичь, по мнению Т.В. Антонова, «характеризует частое обращение к откровению и его повторное восприятие» (Антонов с.4). Говоря о себе (лошади, которые меня несут) и в то же время о «тьимосе», Парменид, возможно, умышленно разъединяет личность автора и его дух, чтобы показать читателям, что путешествие совершается не только лично им при помощи божества, но и его мыслью, которая возвышается над индивидуальностью и не нуждается в содействии извне (Антонов с.4). Всю фразу можно понимать и так: «кони несут, настолько, в такую даль, насколько ляжет на душу, насколько достигает размах отпущенного на волю настроения, расположения духа» (Бибихин, с.313).

«Пемпон» - сопровождали, глагол происходит от существительного «помпе» - экскорт, сопровождение ритуального шествия.

«Одос» - путь, ход, шествие, метод, согласно Сексту Эмпирику, означает у Парменида «сообразное с философской теорией умозрение». М. Хайдеггер замечает, что греки понимали «одос» и производный от него «метод» не как процедуру изыскания предмета, а как «пребывание-на-пути, а именно на том пути, который не человеком мыслится как некий «метод», но указывается самим сущим и таким образом уже присутствует в ракурсе обнаруживающего себя сущего» (Хайдеггер, с.133). Для греческого «пути» характерны вы-глядывание и про-зревание.

Этот путь-ход характеризуется прилагательным «полифемон». В греческой мифологии имя Полифем принадлежит циклопу, сыну Посейдона и нимфы Тоосы. Во-вторых, существует лапиф Полифем, который был участником похода аргонавтов. В-третьих, среди многочисленных имен матери Ясона упоминается имя Полифема. Но скорее всего, слово «полифемон» образовано из двух слов: «поли» - много и «феме», которое означает: 1) речь, слово; 2) молва, слух; 3) откровение, глас. Г. Дильс переводит как «многоизвестный» (den vielber?hmten), Дж. Барнет как «прославленный» (renowned), А.В. Лебедев как «многовестный», Т.В. Антонов предлагает «многооткровенный», В.В. Бибихин как «богатый Словом».

«Бесан» - вступили, в двух строках это уже пятый глагол, обозначающий движение, так что их трудно разместить в переводе. И это пишет мыслитель отрицающий движение бытия?! Причём, глагол дан в прошедшем времени, хотя Парменид, как известно, отрицал прошедшее и будущее время касательно бытия.

«Даимонос» - божественный. Г. Дильс переводит это слово в именительном падеже, так что получается, что богини (демоны) перенесли путника на многовестный путь. Большинство переводчиков берут «даимонос» в родительном падеже: лошади несут путника-Парменида по многовестному пути божества. При этом непонятно, что это за божество: Девы-Гелиады, богиня Дике, богиня Истина. М. Хайдеггер предлагает понимать «даимонион» как существо и бытийное основание не-привычного, как Себя-обнаруживающее, Указующее (Хайдеггер, с.233). Также «даимонион» означает: судьбу, особенно несчастье, гибель; низшее божество, нечто среднее между богами и героями; злого духа, беса. Т.В. Антонов считает, что Парменид употребляет по отношению к пути эпитет «божественный», чтобы показать, что философ «возвышается над обыкновенными стезями» (с.8). Однако, считаю неверным считать древних мыслителей такими чопорными снобами, не нисходящими до обыденного.

«Ката панте асте» - по всем городам-и-весям, у Г. Дильса — над всеми местами обитания, у А.В. Лебедева — по Вселенной. Комментарий Т.В. Антонова: «Ката панте асте» показывает на постижение всех мнений смертных, над которыми возвышается истинный философ как «знающий муж»... Он должен знать все предыдущие мнения о сущем, прежде чем быть допущенным к Истине» (Антонов с.9). Комментарий А.В. Ахутина: «Важно заметить, что «божественный путь» не ведёт к божественному месту (не сразу ведёт), а повсеместен, это путь странствия по странам, облёт, обзор «человеческих городов» (Ахутин, с.579). Комментарий В.В. Бибихина: «Города, в отличие от сёл, места знания» (Бибихин, с.314).

«Еидота фота» - знающего мужа. Здесь, думаю нужно остановиться и прояснить статус философа или знающего мужа. Представление о философе как неком посвящённом в тайны бытия, служителе культа встречается начиная с Платона и неоплатоников. И вот уже у Прокла философ — это иерофант всей Вселенной. Поэтому, когда А.В. Лебедев видит в прологе поэмы мотив инициации в тайное знание, то необходимо учитывать более позднее неоплатоническое влияние. Мнение о философе как беспомощном чудаке, витающем в облаках, сложилось, наверное, в эпоху деятельности софистов и Сократа. Во времена же Парменида мыслитель, мудрец рассматривался соотечественниками как уважаемый, знатный человек, как гордость полиса. Недаром, по преданию, элейцы клялись на законах, созданных Парменидом. Нужно заметить также, что речь идёт в прологе, вероятно, об опытном, «солидном» мужчине, муже, мудреце, а не о «юноше».

В четвёртой строке третий и четвёртый раз упоминаются глаголы, производные от «феро» - нести (В.В. Бибихин видит здесь этимологию «беру»). Лошади несут, путь несёт, меня несло, лошади, но уже «многоумные», несли. У А.В. Лебедева каждый раз переводится другим словом. Такой настойчивый четырёхкратный повтор слова «нести-брать» приводит В.В. Бибихина к выводу: «Парменид был взят, захвачен» (Бибихин, с.314). По всей видимости захвачен мыслью.

Здесь же в четвёртой строке лошади названы прилагательным «полифрастои», которое Г. Дильс переводит как «многознающие» (die vielverst?ndigen), А.В. Лебедев - «сверхпроницательные», Л.М. Гаспаров - «искушённые в беге». «Полифрастои» образовано из двух слов: «поли» — много (почему-то у основателя философского монизма так часто встречается «поли») и «фраксо» - указывать, сообщать, определять, назначать. «Многовещий» путь и «многоуказующие» лошади оказываются как-то близки друг другу, возможно, что речь идёт об одном и том же. Хотя совершенно неясно, как лошади, символизирующие по Сексту Эмпирику неразумные порывы, могут называться многознающими.

«Арма» - колесница. Знающий муж несётся по всем городам-и-весям на колеснице. У Гомера Гера также проезжает через небесные ворота для разговора с Зевсом, который находится на вершине Олимпа. Позднее в «Федре» Платона колесница символизирует душу, несомую добрым и злым конём. Т.В. Антонов отмечает: «Колесница, которую тащат лошади, обычно употреблялась как в военном деле, так и на скачках и в торжественных процессиях. Этот факт символизирует всю трудность при прохождении пути (даже если путешественник пестует в себе положительное начало), быстроту путешествия (если оно совершается под покровительством богинь) и неординарность (так как не всякий человек получает откровение)» (Антонов с.10).

Наконец, в пятой строке появляются «титаиноусаи», «коураи» — Титаниды (дочери титана), Коры, Девы (девушки). Кора в греческой мифологии служит для обозначения: 1)женской невинности, 2) повелительницы Царства мертвых, подземного мира, также этот термин обозначает архетепический образ потенциального возрождения. Кора — другое имя Персефоны, похищенной Аидом и со своей матерью Деметрой особо почитаемой в Элевсинских мистериях.

Эти девушки «игемонеуон» - руководят, направляют колесницу. Именно с момента появления Дев странствия «знающего мужа» обретают целеустремлённость: как потом оказывается они ведут колесницу от дома Ночи к Свету.

Предложение закончилось, все слова первых пяти строк, написанных гексаметром, переведены, но составить из них единую согласованную фразу без домыслов и собственных вставок вряд ли получится. Похоже, что Парменид нарочно спрессовал здесь мотивы из поэм Гомера и Гесиода, из орфических гимнов, из мистерий и философских учений. Первые пять строк поэмы — идеальный пример для скептика, показывающий равнозначность, равноистинность различных точек зрения. Казалось бы, все переводят одни и те же слова, а каждый приходит к своей истине. Например, Т.В. Антонов по поводу начала пролога: «путешествие с самого начала до «ворот путей ночи и дня» символизирует переход от мнений к истине, при этом мнения не отвергаются, являясь необходимым условием восхождения (в особенности, их положительная сторона)» (Антонов, с.10). А.В. Ахутин: «Перед нами типичное эпическое вступление, в котором аэд, могущий петь о чём угодно, направляет «колесницу» песни по выбранному пути» (Ахутин, с.579). В.В. Бибихин: «Я думаю, «конями» Парменид заранее кричит: господа, имейте разум, какая «мысль», какое «сознание», когда «кони несут, несут, несут, несут»?» (Бибихин, с.315).

Все говорят и пишут об одном и том же, и всегда по-разному, и чаще всего похоже на правду. Не так же ли рассуждал и Парменид: и Гесиод с Гомером правы, и орфики, и пифагорейцы, и в мистериях есть что-то важное, и Ксенофан, высмеивающий народную религию, тоже прав. Но ни на чём дух, сердце, мысль (тьимос) остановиться не может, даже задержаться надолго не может...