«Бог настолько свободен, что Его нет. Он не привязан даже к обязательному бытию» (Б.Бибихин). Владимир Вениаминович остроумен. Но и противоречив. Ведь, как кажется, Бог сотворил бытие, когда не был причастен сущему, - разве что потенциально, модально, как Отец, сотворяющий чадо (тварь) прежде в Уме/Нусе, и уже потом посредством детородного СЛОВА. Господь обременён обязательствами - быть и не быть вольноотпущенником самого Себя, т.е. пребывать и в качестве раба, прикорнувшего после шестоднева, и в качестве патриция, тычущего в бездельника стимулом, и в качестве палки с заострённым концом (т.е. стимулом), и в качестве свободы полагать себя тем или иным сущим, или, напротив, не-сущим, а, следовательно, пребывать во мраке Господнем, который и есть НИЧТО у себя дома, ведь сказано же: "И стоял народ вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог" (Исх. 20, 21). К тому же налицо логическая ошибка: быть свободным - пребывать в существе свободы, т.е. одновременно быть и одариваемым чем-то существенным, что есть чтойность сущего как такового, и - бытийствовать в самоё-само СВОБОДЫ, как её развёрнутом в пространстве-времени наличии, или только лишь понятии о свободе, т.е. пребывании в чистой идее индетерминизма как её моменте,и как её само-сказывающем само-сознающем ЛОГОСЕ, что прежде есть презумпция или долженствование быть свободным не тем или иным образом, а во всех ипостасях, энергиях и природах, т.е. в качестве Бога. Всё это В.Бибихин знает, но утаивает)))

https://clck.ru/ahcCT

/

Р.ГАЛАНИН… Расскажите про своего Бога 7 миллионам евреев, сгоревших в лагерях. Где был тогда ваш Бог - пивко попивал? Очередное бибихинское словоблудие, аж блевать хочется.

/

Ю.КУЗИН… Вижу, мысль В.В. жжёт))) Чего не происходит, когда читаешь И.Протопопову или Р.Светлова, - вполне респектабельных учёных, замечу. Они лишь правы. А В.Бибихин даже, когда заблуждается, велик. В ответ на Вашу реплику о молчащем Господе, допускающем безвинные жертвы, могу лишь попенять: не читаете моих теодицей... И зря. Ведь, чего греха таить, я тысячу раз прав, когда пишу, что одни ставят Господу в вину существование зла; другие — сделку с дiаволом. А третьи, набросив на плечи адвокатские мантии, ходатайствуют о невиновности Творца. Кому, как ни Вам, Рустам, известно, что в 1710 году в трактате «Опыты теодицеи о благости божией, свободе человека и первопричине зла» Лейбниц вводит термин теодицея («оправдание Бога»), образовав его от древнегреческих слов (theos) — бог, и (dikē) — суд, справедливость, судебное решение. Стоило один раз накрахмалить парик, как молоточки судей застучали так часто, что Господу, чтобы оплачивать издержки, пришлось бы нанять ангелов. Попытки же усадить богов на скамью подсудимых предпринимались ещё в Античной Греции (см. диалог Лукиана «Зевс уличаемый»). И только в теизме Всеблагому и Всемилостивейшему Господу вручают повестку в суд за страдания безвинных, которые допускаются Им по неведению, злому умыслу, или из благих побуждений. Таким образом, ratio требует прижучить Творца за зло, бессмысленные мучения и смерти детей; иррациональность же, напротив, видит в напастях ступени, по которым искренняя и преданная религиозность, превозмогая сомнения, восходит к Богу. Говоря о природе порока, не стоит забывать, что язва, исполненная лютости, в онтологическом плане — ничто, поскольку, как частный случай несовершенства (particular), не отвечает за общий (general), укоренённый в бытии изъян. Псевдо-Дионисий-Ареопагит видит причину зла в «недостаче блага» (στέρησις, ἔλλειψις τοῦ ἀγαθοῦ — см.: DN IV 30:8 (P. 176). Отсюда один шаг до слияния сущего и блага. А раз зло не есть благо, то оно и не существует. Зло — небытие (οὐκ ὄν - см.: DN IV 20:11, 33:3-4, 34:1). Но даже школьнику ясно, что если зла нет, если оно сверкнуло пятками, то кто-то же совершает мерзости от его имени. Кто этот «доброхот»? Дионисий умалчивает. Говоря же о природе порока, не будем забывать, что негация, чистое отрицание, ещё не сам грех. Аргументы против зла (ущербность отпавшей твари, злоупотребившей свободой), всего лишь локутивные акты, не поднимающиеся до речевой прагматики, в то время как дискурс о дiaволе нуждается в иллокутивных актах, в перформативах, призывающих на баррикады брани духовной. Только когезия и когерентность, связность и соподчинённость, производят ясное усмотрение причин зла. Скажу крамолу. В речи спрятан ключ от добра и зла. Речь — основание, расчистив которое, древний морок оглядывается во гневе, как герой пьесы Осборна. Если рассказать бесу о свободной воле, которой Господь наделил тварь, то зло, вероятно, выберет и сожжёт плевелы из своих семян. Почему я так наивен? Да потому, что голос совести звучит во всех уголках Вселенной, но прежде — в сердцах падших духов. Горечью, но и надеждой полны слова пророка Исаии о Содоме и Гоморре… «(11) К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу… (13) Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть… (14) Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. (15) И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. (16) Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; (17) научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову». Господь суров. Но в стихе 18-м демонстрирует любовь и всепрощение: «Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю», а в стихе 25-м, говоря о столице, сделавшейся блудницею, обещает: «И обращу на тебя руку Мою и, как в щелочи, очищу с тебя примесь, и отделю от тебя все свинцовое».

/

Отец долготерпит. Но мысль-блудница должна дозреть до покаяния, как, впрочем, и просто дозреть до мысли, поскольку нет, и не может быть зломыслия. Есть недомыслие, т.е. душа, отпавшая от Творца. И, только затеяв тяжбу с собой, язва (исполненная лютости) обращает глаза зрачками внутрь. Но, пожелав смыть позор кровью, зло не должно домысливать впопыхах. Мерзостям, осваивающим покаянный дискурс, предстоит вылазка внутрь себя, к началу, к предельному основанию, к незамутнённым истокам, которые ещё не разделены на фракции, которые суть — целостность, девство, гиме́н (лат. hymen). А, став чистой идеей, зло выворачивает себя толстой стёжкой наружу, чтобы увидеть изнанку, свой потаённый смысл (communicative intention). Здесь теодицея уже не пропозиция, а пресуппозиция. И, чтобы свернуть с ложного пути, зло припадает к месту, где пребывало с Богом до «отпадания». Здесь и происходит экзистенциальное событие — то, что обнуляет природу негации, что даёт шанс злу начать всё с чистого листа... Скажу крамолу. В этике есть стереотип, что зло это зло, а добро — добро. По мне же: зло и есть добро, а добро — зло. Звучит зловеще. Но судите сами. Разве зло не добро, которое делает первый (пусть робкий) шаг к злу, и это недо-зло ещё робеет, ещё кутается в рубище нестяжательства. А добро — морок, ударяющий себя по рукам, напасть, творящая «милость» неуклюже, нелепо, как кривда, чей рот перекошен хулой. Без зла нет полноты. Зло укоренено в универсуме, что избавляет полноту от ущербности, недостачи, недокомплекта. Зло — атрибут самодостаточности, конституирующий полноту негативно, как благо — позитивно. Но поскольку, без перцепций зла полнота не пребывает в-себе, то зло становится атрибутом Блага, но лишь негативно. Таким образом, зло становится собой, когда извлекается из полноты и узурпирует власть. Чем извлекается? Умом и сердцем, которым Господь попустительствует, т.е. обрекает на свободу поступать так, как им заблагорассудится, поступать по совести, или — вопреки совести, т.е. самочинно. Но поскольку потенция — атрибут Абсолюта, без которого он не всевластен, то Бог, как истинный Абсолют, Совершенен и Всеблаг и при наличии зла в мире. Почему? Да потому, что, даровав твари свободу поступать по совести, Господь не умывает руки, а берёт на себя ответственность. И страстной цикл — яркое тому свидетельство.

/

Как розы, соединённые в пучок, образуют розги, так и воспитание, сочетающее строгость и попустительство, насаждает сословную мораль, где культ утилитарной пользы формирует в стратах неприязнь к чужакам, инородцам и бастардам. Рабская покорность власти поощряется. Бунт против государства купируется пенитенциарной системой, оставляющей за бортом маргиналов. Негативных этих персонажей государство ставит под ружьё, но прежде чем сложить головы на полях сражений, из ницшеанствующих юношей они превращаются в имморалистов и персоналистов. Такой деструктивной личностью, вероятно, и был Адольф Гитлер. Зло внутри. Мы сами пашем, сеем, жнём, обмолачиваем колосья и выпекаем дiавольский кулич. Но как снять наветы с Бога? Как перестать перекладывать собственные проступки на Вседержителя? Есть способ: уверовать! Ведь религиозное чувство, руководствующееся религиозным опытом, откровение, ставшее местопребыванием чуда и результатом богообщения, достигается в акте веры, т.е. в череде поступков. Sola fide («Только верою») — так озаглавил неопубликованную рукопись Лев Шестов. Но как беззаконие находит лазейки в правосудии? Ясно, что правонарушение там, где бытию причинён ущерб намеренно, а не по неосторожности. Восстав против целого, часть разделяет сущее на то, что причиняет зло и то, что — претерпевает. Но обладает ли целое иммунитетом? И, расталкивая плиты под континентами, сжигая метеоритами леса, останавливая магнитными бурями сердца больных и стариков, слизывая шершавым языком тайфуна хрупкий бисквит островов с их цивилизациями, — обрушивая все эти беды, разве целое не должно ответить по счетам? Кто субъект злого умысла: врач, убивающий колонию раковых клеток, или — опухоль, поедающая мозг?

/

Позволив кровососущим тварям осушить себя до дна, как стакан с клюквенным соком, поступаю ли я высокоморально, или я преступник, посягающий на жизнь человека? Не желая потакать софистам, обнёсших частоколом аргументов моральные принципы, Альберт Швейцер забросил богословие, прервал карьеру органиста и, выучившись на врача, уехал в Африку. Так философ ответил на вызов кантовского императива. И каждый, кто несёт крест познания, решает — какую презумпцию поставить во главу угла этики, что считать должным, а что — вероятным. Как, зная о «праве» сущего на бытие, благоговеть перед конкретной формой жизни, не поражая в правах прочие? Путь Швейцера отчасти повторил Людвиг Витгенштейн, — забросив карьеру университетского преподавателя, он учил математике и немецкому языку крестьянских детей в глухой альпийской деревушке. Кто решает: какому жизненному порыву благоволить — «всякому» или «моему»? Ясно, что логика каузативного/казуативного детерминизма/индетерминизма недопустима там, где зло инвариантно, и где только сердце решает — какие презумпции редуцировать, а какие — репродуцировать. Я намеренно вывел ум за скобки этой формулы. Уму ещё предстоит взглянуть правде в лицо. Ведь только сердце, склонившись в трепетном благоговении над фрагментом бытия, не рубит с плеча. Но уму, чтобы ответственно подойти к проблеме зла, следует прежде обнаружить зло в себе, в своём всесокрушающем своеволии. Попытки же переложить вину за зло лишь на врага безосновательны. Зло демона — его онтологическое преступление; зло человека — его антропологический проступок. Каждый подозревается в той юрисдикции, в какой подсуден.

/

Р.ГАЛАНИН (Ю.Кузину)… Бибихин -словоблуд, не надо из зависти замешивать в свои бредни хороших ученых.

/

Ю.КУЗИН (Р.Галанину)… О, так налицо панегирик в честь академической скуки))) Что такое "хороший учёный", Рустам? Просветите... Я знаю лишь два типа сухарей: 1) те, кто не следуют моему девизу: аргументируй или уходи, т.е. не делают ни первого, ни второго; 2) те, кто следуют моему девизу, но вместо аргументов, т.е. изгваздывания о кромку бытия/ничто, одаривают неучей школьной латынью, которую, как обновки, таскают с блошиных рынков)))