I

Ἵπποι ταί με φέρουσιν, ὅσον τ΄ ἐπἱ θυμὸς ἱκάνοι,
Кони, которые меня несут, — доставляли [меня] так далеко, как только может достичь дух [~мысль],

πέμπον, ἐπεί μ΄ ἐς ὁδὸν βῆσαν πολύφημον ἄγουσαι
После того как привели меня и вступили на многовестный путь

δαίμονος, ἣ κατὰ πάντ΄ ἄστη φέρει εἰδότα φῶτα·
Божества, который ведет знающего мужа в стремительном полете по Вселенной.

τῇ φερόμην· τῇ γάρ με πολύφραστοι φέρον ἵπποι
Этим путем я несся, ибо по нему несли меня сверхпроницательные кони,

[5] ἅρμα τιταίνουσαι, κοῦραι δ΄ ὁδὸν ἡγεμόνευον.
5 Во весь опор мча колесницу, а Коры (Девы) путеводительствовали.

Ἄξων δ΄ ἐν χνοίῃσιν ἵει σύριγγος ἀυτήν
Пылающая ось издавала в ступицах скрежет втулки,

αἰθόμενος - δοιοῖς γὰρ ἐπείγετο δινωτοῖσιν
(Ибо ее подгоняли два вертящихся вихрем колеса

κύκλοις ἀμφοτέρωθεν -, ὅτε σπερχοίατο πέμπειν
С обеих сторон), всякий раз как Коры (Девы) Гелиады (Дочери Солнца),

Ἡλιάδες κοῦραι, προλιποῦσαι δώματα Νυκτός,
Покинувшие дом Ночи, [погоняли коней и] торопились отвезти [меня]

[10] εἰς φάος, ὠσάμεναι κράτων ἄπο χερσὶ καλύπτρας.
10 К Свету, сбросив руками покрывала со [своих] голов.

Ἔνθα πύλαι Νυκτός τε καὶἬματός εἰσι κελεύθων,
Там — ворота путей Ночи и Дня,

καί σφας ὑπέρθυρον ἀμφὶς ἔχει καὶ λάινος οὐδός·
И их объемлет притолока и каменный порог,

αὐταὶ δ΄ αἰθέριαι πλῆνται μεγάλοισι θυρέτροις·
А сами — высоко в эфире — они наглухо закрыты огромными створами,

τῶν δὲ Δίκη πολύποινος ἔχει κληῖδας ἀμοιϐούς.
Двойные запоры которых сторожит многокарающая Дикэ (Правда).

15] Τὴν δὴ παρφάμεναι κοῦραι μαλακοῖσι λόγοισιν
15 Коры стали уговаривать ее ласковыми словами

πεῖσαν ἐπιφράδέως, ὥς σφιν βαλανωτὸν ὀχῆα
И смекалисто убедили, чтобы она им закрепленный шпеньком засов

ἀπτερέως ὤσειε πυλέων ἄπο· ταὶ δὲ θυρέτρων
Мигом откинула от ворот. И тогда они распахнулись

χάσμ΄ ἀχανὲς ποίησαν ἀναπτάμεναι πολυχάλκους
И образовали широкозияющий проем между створами,

ἄξονας ἐν σύριγξιν ἀμοιϐαδὸν εἰλίξασαι
Поочередно повернув в гнездах многомедные стержни,

[20] γόμφοις καὶ περόνῃσιν ἀρηρότε· τῇ ῥα δι΄ αὐτέων
20 Закрепленные гвоздями и заклепками. И вот туда через ворота

ἰθὺς ἔχον κοῦραι κατ΄ ἀμαξιτὸν ἅρμα καὶ ἵππους.
Прямо направили Коры по торной дороге колесницу да коней.

Καί με θεὰ πρόφρων ὑπεδέξατο, χεῖρα δὲ χειρί
И богиня приняла меня благосклонно, взяла десницей

δεξιτερὴν ἕλεν, ὧδε δ΄ ἔτος φάτο καί με προσηύδα·
Десницу и, обратившись ко мне, сказала так:

ὦ κοῦρ΄ ἀθανάτοισι συνάορος ἡνιόχοισιν,
«О Курос (Юноша), спутник бессмертных возниц,

[25] ἵπποις ταί σε φέρουσιν ἱκάνων ἡμέτερον δῶ,
25 На конях, которые тебя несут, прибывший в наш дом,

χαῖρ΄, ἐπεὶ οὔτι σε μοῖρα κακὴ προὔπεμπε νέεσθαι
Привет тебе! Ибо отнюдь не Злая Участь (Мойра) вела тебя пойти

τήνδ΄ ὁδόν - ἦ γὰρ ἀπ΄ ἀνθρώπων ἐκτὸς πάτου ἐστίν-,
По этому пути — воистину он запределен тропе человеков —

ἀλλὰ θέμις τε δίκη τε. Χρεὼ δέ σε πάντα πυθέσθαι
Но Закон (Фемида) и Правда (Дикэ). Ты должен узнать все:

ἠμέν Ἀληθείης εὐκυκλέος ἀτρεμὲς ἦτορ
Как непогрешимое сердце легко убеждающей Истины,

[30] ἠδὲ βροτῶν δόξας, ταῖς οὐκ ἔνι πίστις ἀληθής.
30 Так и мнения смертных, в которых нет непреложной достоверности.

Ἀλλ΄ ἔμπης καὶ ταῦτα μαθήσεαι, ὡς τὰ δοκοῦντα
Но все-таки ты узнаешь и их тоже: как о кажущихся вещах

χρῆν δοκίμως εἶναι διὰ παντὸς πάντα περῶντα.
Надо говорить правдоподобно, обсуждая их все в совокупности.
__________________________________________________

Здесь получается
κοῦραι - ведущие (Девы)
Ἡλιάδες κοῦραι - ведущие от Света (дочери Солнца).
Тогда
ὦ κοῦρ - О Курос - ведомый, тот, кого ведут, кого направляют. "Юноша".

PS. Ведение (в танце) - дукция.
Ἵπποι ταί με φέρουσιν - переводят не "кони", а "кобылицы", несущие меня. 

Геннадий, хорошая тема для критического самоанализа.

Несомненно, ум мыслителя можно сравнивать с ослом: трудолюбив, неутомим, покорен Хозяину, знает себе цену (своё место), ну и... отлично понимает ситуацию.

Маленькие фрагменты из книги "Море Ницше", где упоминается это умное животное, а подтекст очевиден. Из первой части:

        -6-

Случилось  нечто... 

Тотчас все окаменели.

Плясун  канатный, крикнув, взглядом всех обвёл,

Из дверцы выйдя, по  канату  он дошёл

До  середины  гулкой  площади с панели...

Под  ним  толпа  и  Заратустра...   словно   рать,

Но  тут,  вторично...  дверца  малая  открылась.

Детина  вышел -  скоморох.   Все  затаились!

А  тот вослед  пошёл, прыжками,  чтоб догнать,

Крича  с  угрозою: 

-  Ленивая  скотина!

Контрабандист с  белёной  рожей,  эй, взгляни,

Как бы  тебя  не  обогнал  я на пути!

Зачем ты  здесь,  осёл!  -  кричал  во  след  детина...

Он,  приближаясь,  жёстко  вёл  свою  игру...

Толпа  же  в  ужасе  наверх  смотрела  немо...

Над  тем канатом  возвышалось  в тучах небо,

Подобно  бездне, что трепещет  на  ветру...

 

Но  продолжал  кричать  детина:  -  Запереть

Тебя бы  следовало  в  башне!  Не  мешай

Тому,  кто  лучше,  и  пути  не  заграждай,

Таким, как  ты, всего  вернее - умереть!

 

Когда  ж приблизился на  расстоянье шага,

Случилось  страшное...  Толпа  оцепенела...

Взор  неподвижным  стал,  детина же умело

Перескочил через  идущего с отвагой... и далее... (книга первая)

 

И в той же книге глава: Беседа  с  Королями

 

Один  был  левым  Королем,  другой  же  правым...

Дорогой горной  шли они  в  златых  коронах,

Пурпурных  мантиях нарядных и погонах...

А  перед  ними  шёл  осёл,  гружёный  самым...

Необходимым  Королям  в  высокогорье.

 

А  Заратустра,  их  увидев,  так  сказал:

-  Как  увязать  одно  с  другим,  престранный  бал,

   Два  Короля  и  лишь  один  осёл  -  в неволе...

 

Услышав  это,  Короли  остановились:

-  Вот  так  же  думают  и  многие  средь  нас...

   Но не  высказывают  вслух  подобных  фраз! -

Изрёк  один,  другой  в  ответ:  -  Мы ж  утомились...

От  добрых  нравов!  Не  от  них  ли  мы  бежим?

Уж  лучше  жить,  как пастухи,  чем  в  ложной маске,

Раззолочённой  высшим  обществом  окраске,

Среди  пройдох,  чей  дух  наживою  движим.

 

Аристократией  зовут  они  себя…  -

Больные  души  средь  целителей   дурных,

Торговля  властью  -  вот  призвание  слепых,

А  мы...  не  более…  чем  профиль  Короля!

 

На  тех  монетах, что  из  рук  стекают  в  руки.

Мы  роль разыгрываем  первых  из  людей.

Но  отвращение  постигло  Королей,

И  мы  ушли  от  сброда,  судорог  и  муки.

 

От  крикунов  и от  зловонного  дыханья,

От  грязных  уличных  писак  и  торгашей, 

Их  честолюбия  и  звона  их  грошей...

Вот  -  отвращения  болезнь,  и  вот  признанье...

Однако   кто-то  нас  подслушивает,  брат! -

И  Заратустра,  слышав  это,  тотчас  вышел,

Да  подойдя,  сказал  пришедшим:  -  Я  вас  слышал!

Весьма...  приятно.  Заратустра  -  я.   Вам  рад!

 

Я  тот,  кто  некогда  кричал:  -  Какое  дело

До  Королей  мне!    Не  взыщите  же  вы,  право...

Я  вам  обрадовался,  здесь  моя  держава.

Однако  может...  вы  нашли  в пути  умело...

То,  что  ищу я?   -  Проявленье  Человека?

Иль  самого его,  что  Высшим  я  зову? -

Тут  Короли,  ударив  в грудь  себя:  -  Угу!

Да,  нас  узнали!  И осёл  наш   -  чудо  века,

Его  ведём  Ему  в  подарок,  ибо  Он

Быть  должен  Высшим  властелином  на  земле.

Нет  тяжелей несчастья,  чем  в  Его  судьбе...

Когда не  лучший  среди всех  творит Закон,

Тогда  и подданные  лживы  и  хитры.

Когда  же  станет  Он  последним  из  людей,

То  чернь  поднимется  в  цене  души  своей! –

 

-  Что  слышу  я?  Вы  -  Короли,  но  как  мудры!

Пожалуй,  в  рифму  я  слова  переведу!

Хоть  и  не  всем  стихи  понравятся,  ведь  я

Для  длинноухих  не  советчик,  не  судья -

-  И - А!  -  сказал  осёл  от  радости  сему...

 

        Однажды,  в  первый  эры  год

        Сивилла, опьянев,  вещала:

        -  О, горе!  Как  всё  обветшало!

                Мир  опустился  и  народ!

        В  блудницу  Рим  оборотился,

        Во  всем  упадок  и  развал,

        И  Цезарь  до  скотины  пал,

        Сам  Бог  евреем  вдруг  родился...

А  Короли  стихами  пьяно  наслаждались.

-  О,  Заратустра,  рады  мы  тому,  что  здесь!

   Твои  речения  звучат, благая весть!

   Ведь  мы  для  этого  на  гору  и  взобрались.

 

 

 В связи с этим вопрос: можно ли убежать от своей судьбы? Многие пытались убегать, но не хуже ли для себя этим бегством делали?!

Судьба - "съдбата" по-болгарски, связана с судом и судебным приговором. Приговор судьбы нельзя отменитъ, значит и убежать невозможно. Точнее можно, но с гарантией ухудшения приговора ("год за побег, два за детсад..."). Но приговор можно смягчить примерным поведением и просьбами о помиловании. "Дух этот изгоняется постом и молитвой". 

Человек принимающий смиренно свой приговор уже смягчает его и сокращает "срок". А тот кто молится, помогает себе и судьбе еще больше. Молитва - "молба" по-болгарски "заявление", "прошение". Тот, кто молится, просит его простить и помиловать. "Господи прости, сохрани и помилуй мя, грешного".

Человек, прочитавший множество умнейших книг, но не применяющий эти знания в жизни, похож на осла, нагруженного коробками с книгами.

Подобное высказывание есть в Коране - Аль-Джумуа (Собрание), 5-й аят из 11

В Евангелии. "Ученики пошли и поступили так, как повелел им Иисус:
привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их.
(Мт*21:6-7*)

Он въехал в Иерусалим, где заседала власть синедриона, церкви и власть кесаря, но они не следовали тому, что сами предлагали.....

В. И. Ленин «Конспект книги Гегеля «Наука логики»

… «Абсолютная идея есть, как оказалось, тождество теоретической и практической идеи, каждая из которых для себя ещё одностороння»… (327) [296].

Единство теоретической идеи (познания) и практики — это NB — и это единство именно в теории познания, ибо в сумме получается «абсолютная идея» (а идея = «das objektive Wahre» [объективно истинное — нем.]) [том V, 236] [VI, 214].

Джон Максвелл пишет: "Пропасть между тем, что вы знаете и тем, что вы делаете, значительно глубже, чем пропасть между знанием и незнанием".

Образ осла-философа использовался с античных времён. Самый популярный пример такого образа красочно описан Апулеем в "Золотом осле", и мне видится очень полезным исследование разных уровней восприятия образа. Например, такой образ философа из античной басни...

Осёл и Жаждень

Когда огонь  у Зевса  выкрал Прометей,
Гласит  предание  далёкой  старины,
То  Зевс  в  великий  гнев  пришёл  от  той  молвы,
И  повелел  награду  дать:  без  счета  дней,

Тому,  кто  эту  весть  доставит. 
Дар  же  щедрый, как  я  слыхала,  уложили  на  осла...
А  тот  с  поклажею  пошёл.  Жара  плыла...
Он  пить  хотел,  а  тут  ручей  журчал  волшебный,

И  вот  к  нему  осёл  нагнулся. 
Вдруг...  змея,
Что  охраняла  воды  эти,  прошипела:
- Иди  же  прочь  от  моего,  осёл,  удела.
А  тот,  измучившись,  просил:  -  В  награду  я

Тебе  немножечко  даров  своих  отдам:
Снадобье  ценное  от  Зевса  я  везу.
И  состоялся  тот  обмен... 
к добру  ли, к злу...
Змея  обрадовалась  долгим-то  годам...

Но,  говорят,  в придачу  жажду  получила,
Что  у осла  была. 
Вы  спросите,  конечно:
- Сама  ли  я  сложила  басню? 
Я  беспечно
Её  как  эхо  повторяю. 
Вот...  лучина...

А  может  сам  огонь,  от  солнышка  частица?
Её  рассказывал  Софокл...  и Динарх,
Аполлофан  и  Аристий,  и  Эпихарм,
Я,  Элиан,  ещё  Эзоп,  но  говорится...
Что  мудрецы  как  эхо  Бога  повторяют,
Поскольку  только  от Него  и получают...
А  Пифагор  Эзопа  выдумал  затем,
Чтоб  повторяли  без  конца  в  обилье  тем...

Краткое исследование басни «Осёл и жаждень»

«Когда огонь у Зевса выкрал Прометей…»
С этих волнующих слов начинает баснописец рассказывать историю завоевания людьми огня, историю тысячелетий, запечатлённую в мистериях и мифах разных народов.

«…То Зевс в великий гнев пришел от той молвы и повелел награду дать…»

Да, с первых же слов басня повергает ум читателя в необычность логики эзотерического текста.  Как же так, разгневанный Бог повелевает наградить, а не казнить за кражу, причём наградить не того отважного похитителя Божественного огня – Прометея, а того, «кто эту весть доставит». 

Остается открытым вопрос, кому доставит и зачем?
А еще более интересно было бы понять, почему именно кража, а не мировое соглашение или договор, например?
 
И ещё такая маленькая, казалось бы, деталь, Зевс разгневался не столько кражей огня небесного,  о чём говорится в первой строке басни, сколько молвой о краже!  Басня указывает именно на эту важную деталь со вполне определенной целью – выявить и наградить рассказчика древней легенды, как ее реального соучастника и заслуживающего поощрение виновника долгой жизни легенды в новой, озвученной им версии.
 
Почему же так, на первый взгляд, запутанно ведется повествование о главной теме басни?

Да именно потому, что в суфийских текстах главное внимание  заслуживает первая фраза, "выдергивающая" слушателя или читателя из рамок обыденного восприятия, встряхивающая его от обычной спячки всезнающего ума.  Привычный взгляд на мир оказывается помехой для правильного восприятия.

Теперь давайте продвинемся чуть дальше в нашем исследовании.

 
Какую же награду решил дать виновнику деяния Зевс? 

Об этом тоже говорится предельно ясно – без счета дней жизни! Вот, какая поистине божественная награда ждёт того, кто доставит по назначению славную огненную весть.

Задумайтесь на мгновение всерьез, что является местом назначения и каким образом бессмертие даруется человеку Богом? 

Но и способ покажется нам несколько странным, ведь дар от Бога человеку доверяется... ослу, причём не простому хозяйскому животному, а идущему с поклажей и знающему о ней подробности, но не умеющему воспользоваться или не смеющему прикоснуться к несомому им дару, страдающему в пути от жажды.  Читатель начинает догадываться, что автор, возможно, намекает на него, но в каком именно образе – не совсем понятно, поэтому ум дерзает примерять на себя разные обличия и разные картинки воспринимаемого сюжета...    Не так ли человек ищет  свой талант, внутренний дар - обычно с помощью внешних зеркал, примеряя чужие образы, играя чужие роли, забывая, что искать надо в самом себе.

Идемте же дальше в размышлениях. 
От какой именно жажды томится  идущий к цели осёл?

Да от жажды знания о мире, чем и страдают, как правило, наши умы в дни долгой и трудной жизни человеческой.

Мы стремимся изучать мир внешний, людей ближних, мудрецов дальних... испытывая в результате во внутреннем мире удоветворение или неудовольствие, завершающееся иногда, :))) уж поверьте мне на слово, настоящей смертью.

"...И  вот  к  ручью  осёл  нагнулся. 
Вдруг...  змея,
Что  охраняла  воды  эти,  прошипела:
- Иди  же  прочь  от  моего,  осёл,  удела.

На пути осознающего мир осла встречается ручей с живительной водицей – источник знания о мире, способный утолить жажду, и  обрадованный осёл припадает к ручью, несущему высокогорные знания, чтобы вдоволь напиться, но тотчас появляется охраняющая эти воды змея – символ мудрости -  и заявляет свои права на ручей.  Бедный, бедный осёл, изнемогающий и от тяжести поклажи, и от жажды тела одновременно,  он почти отчаялся,  но, как это всегда происходит в минуты смертельной опасности, случается закономерное!
 
О, чудо, змея соглашается на "равноценный обмен" к радости воспрявшего осла.  Он, на самом-то деле, вовсе не глуп и  быстро догадался, что может удовлетворить сразу две свои потребности – облегчить несомый груз и напиться. Не так ли человек, нашедший в пути мудрость, спешит освободиться от лишнего груза своих лет?  Не с радостью ли отдаёт он накопленную годами тяжесть воспоминаний?  Да, это так. Сказочные превращения не заставляют себя долго ждать. В осле просыпаются  скрытые ранее таланты, он становится мудрее и одновременно более знающим свой мир.
 

А не таковы ли многие достигшие вод мудрости люди?

Они, увы, спешат освободиться от лишнего груза судьбы, получая искомое знание и мудрость вод небесных, забывая, что ручей – всего лишь быстротекущее знание о мудрости преходящей, земной, полезной лишь в условиях засушливого климата в долгом пути осла к цели.

Что  же происходит дальше интересного и важного? 

А то, что и "змея обрадовалась долгим годам", обеспечив себе надёжное существование у охраняемого ею ручья, но в придачу к дару Бога получила ослиную жажду к новым знаниям и путешествию.  Это обстоятельство напоминает внимательному читателю, что воды ручья вполне могут когда-то стать водами реки или даже моря, как и змея вполне может стать когда-нибудь речной, а затем морской обитательницей или хранительницей других, соленых вод. Обмен оказался взаимовыгодным, но присмотритесь получше.   Выгода явилась уму не двусторонней,  как подчёркивается в басне,  а четырехсторонней,  как минимум, ведь донёсший весть до ушей слушателя рассказчик и слушатель тоже получили пользу, хотя и взвесить или верно  оценить эту часть её по силам не каждому.

Такой анализ применим, в принципе, к любой долгоживущей басне, сказке или легенде, но ценность самостоятельных размышлений в том, что при каждом новом взгляде на древнюю историю, ум способен выявить новый уровень её расшифровки.  Тем самым, человек получает возможность двигаться от ручья к реке, сознавая и полученный дар, и приобретенную жажду иного качества, и возможное достижение цели путешествия.