Другое письмо
ЕСЛИ ДРУГ(ОЙ) ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ...
Если одно письмо есть фонетическое, то другое - нефонетическое, которое пробивает себе дорогу, "делает решающие усилия для своего освобождения", как говорит Деррида в своей "Грамматологии"(науке о письме), которая, по его мнению, " возможно никогда не будет создана как таковая под этим названием", по причине невозможности определить единство своего проекта и своего обьекта.
Оно и понятно, т.к. философам бессознательного трудно очертить свои границы, для этого к ГРАММАТОЛОГИИ необходимо каким-то образом(опосредствованным) приставлять ГОЛО, чтобы искомая Грамматология имела какую-то связующую нить(типа, "нити Ариадны") с Голограмматологией. Тогда и появится возможность создать что-то стоящее о "науке о письме".
А пока приходится блуждать во тьме в надежде, что когда-нибудь воссияет солнце.
Ж.Деррида и начинает свою "грамматологию с цитаты о солнце, говоря, " ТОТ, КТО ВОССИЯЕТ В НАУКЕ ПИСЬМА, ВОССИЯЕТ, ПОДОБНО СОЛНЦУ!"
Однако, во тьме есть тоже некий светоч - луна, как некий посредник, который и даёт возможность кое-каких знаний о другом, нефонетическом письме/письме до письма, правда знаний в каком-то лишь чудовищном облике будущего, о чём Деррида говорит так:
"Будущее можно предчувствовать как некую абсолютную опасность. Ведь оно полностью порывает со сложившимися нормами, и потому оно может явить себя, показать себя лишь в чудовищном облике".
Т.е. с моно-позиции(бессознательного) другое письмо кажется в разрыве с прежними нормами референциальных связей, а потому и представляется в каком-то чудовищном виде, приоткрывающим вползающее в нас(наше бытие и мышление) будущее письма.
Преодолеть моно-позицию оказывается трудно, поэтому и приходится довольствоваться лишь тёмным временем, временем сна, в котором "сон разума рождает чудовищ", сквозь которые пробиться к свету реальности очень трудно. Отсюда, предчувствие опасности сильно сквозит от веяний будущего. Сознательная природа человечества пока что слаба, что дать возможность воссиять свету СОЛНЦА, поэтому и приходится идти на ощупь, воображая всевозможные предположения, кажущиеся какими-то сновидениями, сонмом нашей жизни.
Однако, пробиться через этот сон к бодрствованию есть задача наших ближайших и отдаленных дней. Иначе чудовища будущего "с потрохами" проглотят нас нашими же "руками"(средствами вооружений).
- Геннадий Макеев
- Для комментирования войдите или зарегистрируйтесь
Философский штурм | Совместное философское творчество © 2006-2014
Сайт представляет собой площадку для функционирования философского интернет-сообщества, участники которого заинтересованы не только в индивидуальном, но и в коллективном философском творчестве.
Комментарии
Итак,Деррида говорит о другом письме как о первописьме, которое видится им более фундаментальным, нежели письмо, которое лишь восполняло речь(звуковую субстанцию Логоса).
Т.о. при расширении(удвоении) письма, по Деррида, его рациональность уже не исходит от Логоса. Она начинает работу де-струкции: де-конструкция значения Логоса, размывающая границы языка, отчего происходит инфляция языка.
Т.е. Деррида пытается выразить некий разрыв с Логосом, при котором происходит выход языка в нечто неизвестное/икс, которое размывает границы известного.
опыта диалектики, видимо, не хватает, чтобы осуществить центрирующий перенос от Логоса к чему-то, что можно выразить как Лог+икс(Х), т.е. к Логиксу или Логикосу.
Потеря же центра посмодернистами, увы, не даёт такой возможности, отчего им приходится выражать лишь с позиции ацентризма(где видится лишь разрыв референциальных связей).
Деррида: " Внутри Логоса никогда не прерывалась изначальная сущностная связь со звуком".
Так при переходе, сталкиваясь с точкой бифуркации, при потере центра оказывается неминуем разрыв с Логосом, даже тёмным Логосом, который искать это как искать "чёрную кошку в тймной комнате".
при таких условиях остаётся лишь игра воображения...
Деррида: "Всё то, что собралось под именем языка, ныне начинает менять свое пристанище и получает имя письма. ...Возникновение письма есть возникновение игры, которая ныне обращается на саму себя".
Итак, кажется только вчера была "единство и борьба противоположностей", и вдруг постмодернистами, потерявшими центр, борьба сменилась на тотальную игру теней, всё кажется им лишь относительным.
Дилетанты всех мастей потирают руки от радости, что уже не нужно искать никакие универсальные критерии.
Геннадию Макееву: однако и вчера было, и сегодня есть "взаимное проникновение противоположностей", а их "борьба и единство" - есть лишь частные случаи.
Вик-луг, вы говорите о взаимности. Но будет ли взаимность если один отвернётся(повернётся задом)? Ведь говорят, что "от любви до ненависти один шаг".
Взаимность , видимо, касается условий, когда есть какой-то общий центр. А когда его нет(или потерян), вместо него разрыв, говорящий об иных условиях, т.е. условиях ацентризма, в которых непосредственно видна лишь игра различий. Та игра, о которой и говорит Деррида, пытаясь выразить другую(бессознательную) природу письма, которая ему кажется письмом до письма, первописьмом.
Лингвинистическая традиция до определенного времени имела дело с языком внутренним. Но вот настали такие времена, когда язык высунулся и начал дразниться, типа, "не догонишь, не догонишь", говоря этим, что языковеды чего-то "не догоняют" в понимании языковой деятельности, которая становится письменной, графемной.
Деррида, говоря о старой традиции языковой деятельности, оканчивает её Гегелем, говоря так: " Лингвинистическая наука определяет языковую деятельность как единство звука, языка и логоса. ...По отношению к этому единству письмо всегда предстаёт как нечто производное, чуждое, внешнее, вторящее звуковому означающему.
Письмо - это "знак знаков", говорили Аристотель, Руссо и Гегель".
В пример традиции, основанной на звуковой языковой деятельности, Деррида берет Ф. Соссюра ( http://proza.ru/2023/02/17/225), говоря, что он понимает письмо лишь в узком и производном(от звука) значении...
Соссюр: " Язык имеет устную традицию, независимую от письма", однако, добавляет, что "плностью отвлечься от письма нельзя: ведь это та техника, с помощью которой непрестанно изображается язык".
Выходит, что необходимо как-то разрешать это противоречие между внутренним и внешним, иначе письмо, переворачиваясь, окажется неким насилием над фонемой.
Деррида же предлагает деконструкцию чтобы снять это насилие, которое у него оказывается уже в перво-письме как некий первородный грех, чего так боятся традиционные лингвисты. Ведь грех нарушает единство смысла и звука или означаемого и означающего.
Т.е. нет понимания того, что грех греху рознь может быть. Ещё в библии говорится о различии греха на грех к жизни и грех к смерти. Т.е. первый грех может не являться грехом, а вполне естественен, отчего в процессе грехопадения может стяжаться иная благодать(по библии).
Но лингвисты этого не понимают. Естество речи видится лишь в звуковой связи...
Соссюр: " Естественная связь - единственно истинная это связь звуковая".
Деррида: " Т.е. связь означаемого(понятия. смысла) со звуковым означающим - естественное отношение, которое и было(будто бы) извращено первородным грехом письма: графический образ, по Соссюру, в конце концов заслоняет собою звук... и естественное отношение оказывается перевёрнутым".
Деррида говорит, что Платон тоже обличает письмо, вторгнутое извне, приводя известное высказывание в "Федре"(275а), видя в письме вторжение искусственной техники.
Это место в "Федре" понимают обычно лишь одностороннне, т.е. как лишь обличение Платоном письма. Не видят, что перед этим местом Платон ("Федр" 274b) ставит по сути вопрос о письме - как необходимоть разбора когда оно хорошо, а когда нет...
Сократ: " остаётся разобрать, подобает ли записывать речи или нет, чем это хорошо и чем не годится. Не так ли?
Федр: Пожалуй.
Далее Сократ приводит слышимое от предков о божестве Тевте, который преподнёс свои искусства царю Египта Тамосу, а в конце поднёс и письмо, говоря, что " эта наука сделает египтян более мудрыми и памятливыми, т.к. найдено средство для памяти и мудрости".
Тамус, естественно, стал защищать внутреннее(звуковое), говоря, что "эта наука письма в души научившихся ей вселит забывчивость, т.к. будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, а не изнутри , сами собою. Стало быть, ты, Тевт, нашёл средство не для памяти, а для припоминания. Ты даёшь ученикам мнимую, а не истинную мудрость".
Т.о. царь Тамус не смог подняться свыше, где "истинная мудрость" оказывается "более мудрой", на что и намекал Сократ, ставя выше сказанный вопрос о письме.
Т.е. Платон в этом месте заостряет внимание на неком переходе разрешающем противоречие внутреннего речи и внешнего, переходе к другому письму(нефонетическому), которое и подсунул Тевт царю Египта, давая тем самым возможность нащупать выход из зависимости от звуковой/устной речи.
О благе этого выхода и говорит Сократ уже в "Федре"(276а)...
Сократ: " Что же, не взглянуть ли нам, как возникает другое сочинение, родной брат первого. и насколько оно по своей природе лучше того и могущественнее?"
Федр: " Что же это за сочинение и как оно, по твоему, возникает?
Сократ: " Это то сочинение, которое по мере приобретения знаний пишется в душе обучающегося; оно способно себя защитить и при этом умеет говорить с кем следует, умеет и промолчать".
Федр: " ты говоришь о живой и одушевлённой речи знающего человека, отображением которой справедливо можно назвать письменную речь?"
Сократ: " Совершенно верно".
Т.о. сей грех письма оказывается во благо. Но если различать(как выше было сказано) сам грех на грех к жизни и грех к смерти, то можно и само письмо различить на живую и мёртвую одушевлённую речь, где мертвотворение является в современности как некое виртуальное письма(компьютер-интернет), благодаря чему мы и имеем возможность общаться вдали друг от друга.
Искусство письма оказывается благой силой речи, если его правильно понять и применять.
В выше данном диалоге Сократа и Федра можно узреть, что Платон выражает переход от одного письма к другому. Т.е. переход, который может происходить как в сознательной памяти, так и несознательной, в её забвении. Сие различие указывает или на наличие центра в переходе или на его отсутствие, когда переход к другому происходит бессознательно(в тёмную).
А в темноте исходная точка оказывается неуловимой/ускользающей. Отчего, таким кажется. что самого источника больше нет. Соответственно, сие " кажимое принимают за действительное", что и сделал Деррида, де-конструировав переход, в результате которого получил лишь различие без тождества( все тождества оказываются симулированы игрой различий).
Деррида: "Нет простого перво-начала. ибо всё отражённое оказывается раздвоено уже в самом себе, а не только в своем образе. В начале отражения лежит различие. То, что может видеть себя уже не едино в себе, и потому добавление к первоначалу его изображения, а к вещи её образа следует парадоксальному правилу: 1 + 1 = 3
Вот такие манипуляции оказались со счётом, из -за того, что пришлось в деконструкции "точки бифуркации" склонить отражение к одному из своих двух преступных образом, а именно, к преломлению( второй преступник отражения будет выглядеть поглощением).
P.S. когда распинали Христа, то рядом распяли и двух преступников
Пример преломления можно увидеть в ложке окунутой в стакан с водой. Противоречие целостности ложки разрешается в зависимости от положения(определенных условий восприятия)
Потеря центра при выходе за мир, в гипермир, являет, с одной стороны, жёсткий тоталитарный абсолютизм, с соответствующим разумом и единством, а с другой стороны - игру релятивизма, где свобода воображения синтезирует между смыслом и буквой письма.
Т.о. выход куда-то за мир должен дать или новые критерии более мира(Гипер мира) или произвольную игру воображения, расщепляющего остатки мирности так, что мир всё более оборачивается войной.
Прям как по Гераклиту, типа, " обратить ливень в засуху".
Сие обращение и проделывает непознанное письмо, литературный акт, в результате которого в гипермире можно свести мирность до нуля, т.е. увеличится риск конфликтов, войн.
ДЕРРИДА: " Этот опыт обращения, который учреждает литературный акт( чтение и письмо), таков,что сами выражения "отделения" и "изгнания", указывающие всегда на разрыв и движение внутри мира, не могут прямо его открыть, но лишь обозначают его посредством метафоры... Ведь здесь речь идёт о выходе за мир, к месту, которое не является ни не-местом, ни другим миром, ни утопией , ни алиби.
Т.о. выход за мир даёт возможность творению вселенной как возможности письма как чистого отсутствия, смерти. По библии диавол есть человекоубийца. Отсюда в войне рождённые от диавола так легко бросают на убой человеков(народ), ведь главное сохранить власть информационно зомбирующую народные массы, обращая их в жертву ради этого чистого отсутствия. Присутствие жертвует собой, т.к. невозможно мирно что-либо разрешить, - только войной. Таково наказание Гипермира, в который человечество вошло лишь во тьме, не ведая где находятся.
Ну, Деррида, естественно, говорит о письме как тревоге еврейского ruaha, испытанная на стороне человеческого одиночества. Иное же человеческое одиночество - русское, вынуждено вести войну уже за своё присутствие в переходное время(20-21 в) со свойственной жертвенностью народа в борьбе с тёмными силами письма, явившимися в условиях гипермира энерго-информационным аспектом фашизоидности.
Геннадий, ну, если Деррида понимает, что Логос (фонетический) творец всего сущего, то почему этот Жак не понимает, что и письменность тоже «дело рук» его творения! (Письмо даже, помимо всего прочего, вносит порядок и гармонию в абстракции самого звучащего слова, в этот, собственно, ключевой момент! То есть, какую абстракцию мы будем иметь в итоге!?) Так и хочется спросить: Чего Вы пыжитесь? Да, политики обалдели, однако наука знает много гитик!
Да, понимает - эту традицию Логоса, тянущуюся из прошлого . Но он понимает и тот переход к тому, что тянется из будущего, которое становится сегодня настоящим - другим Логосом.
Деррида: "Есть ли у мысли некое будущее по ту сторону своей собственной смерти... или же это будущее ещё только должно прийти..."
При переходе к этому будущему происходит переворот, при котором Логос этого будущего оказывается сущим до Логоса прошлого(подобно " рождённым революцией").
В философии греков он был скрыт высказыванием " Не геометр, да не войдёт!", а в философии будущего приоткрывается вопросом/"книгой вопросов"(по Деррида).
Деррида: " Чистота вопроса может лишь предвосхищаться или вспоминаться через различения герменевтической работы. Т.о. те, кто спрашивают о ВОЗМОЖНОСТИ, жизни и смерти философии, уже вступили в диалог вопроса с собой и о себе, уже захвачены им, ужи оказались в памяти(иной) философии, ввязавшись в соотнесение вопроса с самим собой".
Одно дело логос действительности, а другое - возможности,- то, что даёт большие возможности понимания, чем " всё есть одно"
Деррида: " ...мысль призывает нас к смещению греческого Логоса; к смещению нашей тождественности или даже тождественности вообще; она призывает нас покинуть греческое место... чтобы уйти к тому, что уже не будет ни истоком, ни местом, уйти к дыханию, к пророческому слову, вздохнувшему не просто до Платона или даже до сократиков, но до любого греческого начала, уйти к другому грека( но будет ли другой грека не-греком? Так мы подходим ближе к нашему вопросу).Мысль, для которой греческий логос появляется не первым - наоборот, он всегда уподобляется гумусу, покоящемуся не на простой земле, но вокруг более древнего вулкана".
Деррида говорит, что "Речь, следовательно, идёт о сильнейшем желании обьясниться с историей греческого слова"... освободиться от греческого господства Того же и Единого как подавления...
Поскольку Деррида проповедует философию различия бессознательного аспекта, то естественно, у него ярко проявлен разрыв этого всего Другого. Нет моста связывающего, есть лишь скачок различающий одно от другого, как, например, и у Ницше, отчего последний и ополчился на философов античности(недолюбливал диалектику).
Какой-то юношеский максимализм у вас, Геннадий, с этим Дерридой! Бунтари! Как говорил Черчиль: Кто не был в молодости революционером - тот бла-бла-бла, а кто в зрелости не стал консерватором - тот Дурак! Чота не похожи на юношей Деррида и Геннадий!
Не знаю, юношеский ли, но какой-то максимализм имеется. Без него не разгребсти всё наносное несущественное философии, чтобы пробиться к существенному, причём, существенному в различии, а не только тождестве слова.
Деррида: " Слово не только должно быть чьим-то словом, оно должно выходить за пределы так называемого говорящего субьекта по направлению к другому. ...По определению, если другой - это другой, и если всякое слово - это слово к другому, никакой логос как абсолютное знание не может включить в себя, понять этот диалог и этот путь к другому".
Итак, другое Гласа окажется Глазом, лицо и бесконечность которого Дерриде видятся в выходе за пределы, по ту сторону Гласа.
Деррида: " Абсолютный выход за пределы онтологии - как тотальности и единства тождественного, превосхождение бытия другим - осуществляется в бесконечном, поскольку никакая тотальность не может его обнять. ....Но ни Платон, ни декарт(вместе со многими другими...) не поняли одного - того, что выражением бесконечного является лицо. Лицо - это не просто то, что увидено, ...это и то, что само видит. Не столько видит вещи - в теоретическом отношении, но то, с чем можно обменяться взглядом".
Деррида приводит высказывание Гегеля: " Если мы спросим себя, в каком из органов вся душа является как таковая, мы тотчас же подумаем о глазе, поскольку именно в нём она оказывается сосредоточенной; она не просто смотрит через глаз, но и даёт себя в нём увидеть. Так же, как, говоря о внешности человеческого тела, мы говорили, что вся его поверхность, в противоположность поверхности тела животного обнаруживает присутствие и биение сердца, точно так же мы скажем, что задача искусства состоит в том, чтобы в каждой точке поверхности его произведений феноменальное стало глазом, обителью души, делающей видимым сам дух"("Эстетика").
Итак, видимое уже начало пробивать себе дорогу в неком искусстве - телевидения, компьютер-сети интернет, т.е. являть сферу виртуального, благодаря которой становится возможно мгновенное общение иным словом, создающем графическую сферу памяти.
Геннадию Макееву: дык проблема в том, что не все могут мыслить и видеть это самое виртуальное так, как об этом отразил всё тот же Гегель: "Высшая диалектика понятия состоит в том, чтобы рассматривать определение (в том самом письме Дерриды - моё примечание) не только как предел и противоположное, но и породить из него положительное содержание и положительный результат; лишь благодаря этому она есть развитие и имманентное движение вперед." (см. Примечание к Параграфу 31 в "Философии права").
Вик-луг, Кто-то, действительно, не может мыслить и видеть виртуальное так как Гегель. но и сам Гегель тоже, ведь, не смог охватить диапазон виртуального в полном обьеме - от биосферного/животворящего до ноосферного/мертвотворящего его аспектов рассмотрения. Каждый пытается видеть/мыслить со своей точки зрения - кто-то духа, кто-то плоти, кто-то души.
Из-за этого неохвата и происходят споры-метания между фонемой и графемой, т.е. непонимание условий, когда доминирует одна, а когда другая.
Геннадию Макееву: дык Гегель и понимал хорошо то, что нельзя познать необъятное (нечто потустороннее, о котором только бог знает). Но показал как субъективное понятие, путем диалектического движения, трансформировать в объективное. В том числе - в общей структуре развивающегося понятия формировать отдельные взаимосвязанные понятия о сути исследуемого предмета (понятия в понятии).
Геннадий, ну, что же Вы такой доверчивый!? Верите всякой написанной чепухе о том, что через Глаза человек будто видит «сам дух»! Скажите, Вам известно о том, что через глаза человек не получает никакой информации!? Вы об этом знаете, Геннадий, или первый раз слышите такую информацию!?
Естественно, уважаемый Ксари, сие будет казаться для вас лишь чепухой, если вы выдали такой перл, что " Берёза это лишь слово, и ничего более". Для слишком узкого среза восприятия всё что выходит за его границы и будет казаться чепухой.
Глаз(как и ухо) это орган, который должен работать, выполнять свою функцию(предназначенную для определенных условий существования) пропускания через себя потоки как зрительной энергии, так и информации, которые обрабатываются соответствующими отделами мозга, для хранения в соответствующей памяти, имеющей как фонетический, так и графический аспект рассмотрения.
А если вы думаете, что глаз это что-то лишнее, то избавьтесь от глаз, - зачем вам носить лишние органы.
Ну, конечно берёза - это слово и ничто иное! Другое дело, когда Геннадий думает, что слова, это нечто извазюканное чернилами на бумаге, в то время, как Геннадий не понимает того, что береза - это сочетание звуков, обозначающее по себе дерево, ствол которого с белой корой с черными пятнами! Улавливаете разницу, Геннадий, между тем что Вы думаете и тем, что есть на самом деле! Но похоже, что Вы этого уже никогда не поймёте! (Каждый раз одни и те же «двойки», Геннадий!)
Ксари, если бы я думал, что "слова, это лишь нечто навазюканное чернилами на бумаге...", то не стал бы открывать свою тему о " На самом слове как на самом деле", которую вы так и не поняли, поэтому и предьявляете мне свои высокомерные обвинения, что я там чего-то "ниогда не пойму". Сначала преодолейте ограниченность "фонемы", а потом уже и предьявляйте, если будет что. А у вас пока всё наоборот, не преодолев начинаете с высокомерным упрямством предьявлят что-то ( "говорите "гоп" не перепрыгнув"), без ведания ДРУГОГО, имеющего форму и содержание вопроса("книга вопросов").
Геннадий, голословные с Вашей стороны обвинения! Заменили чернила на бумаге на фонемы и думаете все вопросы сняты!? Вы же не перестаете делать одну и ту же ошибку, рассказывая что береза - это не только слово! И как мне еще Вам объяснять, что береза - это слово и ничто иное как слово!!!!!!!!! Желаете возразить или будете делать обиженный вид, мол, опять Вас неправильно понимают!?
Деррида глаз связывает с желанием( олицетворяющим бессознательный аспект), полагая подобное и у Гегеля и у Левинаса...
Деррида: " В самом деле, Гегель, как и Левинас, полагал, что глаз, не стремясь "потребить", подвешивает желание. Он - предел желания( т.е.,возможно, тем самым уже его источник) и первое теоретическое чувство. Свет и открытие глаза нужно мыслить не исходя из какой-нибудь психологии, а в отношении между смертью и желанием".
Гегель: "Зрение же, напротив, оказывается в чисто теоретическом отношении со своими обьектами, поскольку посредником этого отношения является свет, эта нематериальная материя, предоставляющая обьектам всю их свободу, освещая их и просветляя безо всякого их заметного или явного поглощения, в отличие от воздуха и огня. Зрение, освобожденное от желаний, относится, следовательно ко всему, что материально существует в пространстве, и что, сохраняя свою целостность, открывается только в своей форме и цвете".
То. Гегель ограничился "чисто теоретическим отношением" виртуального, не доходя до его практического отношения, открывающегося и содержанием, благодаря обратному свету, т.е. освету(= совету, о чем и намекнул Платон в "Государстве", упомянув "совет") как некой революционной стихии света.
Геннадию Макееву: дык зато Маркс, на основе знаний того, что Вы определили "чисто теоретическим отношением" у Гегеля, "выдал на гора" законы развития капиталистических условий обеспечения жизни людей. И в частности, такой фундаментальный: "Производственные отношения - отношения, в которые вступают люди в своем общественном жизненном процессе, в производстве своей общественной жизни - имеют специфический исторический и преходящий характер".
Но Маркс, увы, не мог понять всей грядущей обратимости, - ограничившись монизмом, не развил "преходящий характер" ни дуализма, ни плюрализма(связанного с множественностью), вследствие чего "пустое место"(место дуализма) и занял фашизм(национал-социализм выродившийся в нацизм).