Качественное многообразие

1. Отсутствие в вещах предела дробности бытия
 Проблема реальной, а не гипотетической дробности бытия может показаться надуманной для философии, которая так же быстро объявляет вещи непостоянными, изменчивыми, а потому недостойными пристального философского изучения, как вообще торопится положить множественность мира вещей за начало логической цепочки поисков единства всего бытия в целом. Философия традиционно мыслит единство бытия несовместимым с его многообразием, а процесс получения знания о нём как восхождение от простейших понятий о вещах к самым общим абстрактным понятиям или категориям. Такой весьма произвольный художественный образ восхождения мысли по виртуальной карьерной лестнице обычно принимается философией за реальное положение дел в бытии, за противостояние единства бытия его многообразию.
  Однако уже само подразделение мира вещей на вещи и недо-супер-вещи вносит в философское знание серьёзную коллизию - если разделение бытия ещё можно, скрепя сердце, признать чем-то ничтожным, сославшись на Гегеля, то единство бытия, следуя логике восхождения, может быть заявлено лишь весьма гипотетически, причём, не как действительное, а только как желаемое, достижимое с некоторой долей вероятности. Единство бытия, вырастающее из собственного многообразия, способно поставить вдумчивого философа в тупик вопросом - а где тогда тот потолок дефрагментации мира вещей, за которым уже нет дробности, и возможно ли отыскать такую степень целостности элемента бытия, который бы не столько дробился на части, сколько сам бы скреплял дробность мира вещей в единое целое, являлся бы его цементирующим раствором.

2. Горизонт знания о пределе дробности бытия
  Можно, конечно, просто продекларировать наличие такой высшей степени дефрагментации бытия как потолка или горизонта знания о ней, который постоянно отодвигается по мере познания человеком мира вещей, как действительных, так и потенциальных, которым ещё только предстоит явиться сознанию. Так проще рассуждать о целостности бытия, которое как будто есть, уже более-менее зафиксировано в понятиях и описано в мудрых книжках, но его как будто и нет, даже гораздо более нет, чем есть, и до познания ещё большей целостности которого всё не добираются научные мозги, если вообще доберутся когда-нибудь, слишком короток век существования цивилизаций в рамках всего мироздания. Человеку вполне комфортно живётся в этом созданном под его потребности мире, а что там за его пределами, какие миры, можно только догадываться, - пусть их осваивают и дефрагментируют последующие цивилизации каких-нибудь инсектоидов или рептилоидов, если только уже давным-давно не освоены ими.
  Впрочем, есть также очень простой способ постулирования как целостности бытия, так и его части. Это старинная, веками бытовавшая в философии иерархическая схема членения бытия на явления и сущности, на то, что сознанию является, и то, что стоит за явлением, полностью его определяя и обусловливая. Здесь целостность всего подразумевается по умолчанию, но может нарастать по мере познания философией всё более глубинных сущностей мира вещей.
  Внимательному философу не составит большого труда обнаружить здесь сходство с теми воззрениями на целостность бытия и его частей, которые исповедовала и успешно культивировала на протяжении тысячелетий религия. Она просто списывала проблему целостности на некое сверхъестественное и сверхмогущественное начало. По логике веры в это начало, человеку нет необходимости задумываться над этой проблемой, целостность бытия уже задана свыше, а целостность его части подобна ему по степени от него удалённости. Соответственно, наибольшей степенью целостности будут обладать части бытия, в наибольшей также степени приближённые к высшему творческому началу.

3. Вещи свои и чужие
  Однако, по сути, такое разделение мира вещей на то, что является сознанию с достаточной степенью очевидности, стремящейся, тем не менее, к нулю в зависимости от сложности или недолговечности некой данной сознанию вещи для её изучения, и на то, что просто прячется за этой вещью как некий чуждый человеку и потому враждебный, извращённый умысел, парализует философскую мысль, которая застревает между двумя альтернативами - вот вещь своя, личная, сделанная собственными руками или присвоенная в процессе познания и овладения, а вот вещь чужая, вброшенная в окружение человека неизвестно кем, единственно для того, чтобы его этим озадачить на всю оставшуюся жизнь. Однако эта мысль, в конечном счёте, должна будет признать, что чужих-то вещей в бытии оказывается неизмеримо больше, чем своих, которые могут быть своими только относительно и условно, в степени некоторого весьма отдалённого приближения к очевидности.
  А уж об окончательном обретении целостности в рамках отсутствия принадлежности вещей окружению какого-либо локального собственника ни одна вещь мечтать не может, поскольку такой степенью целостности может обладать только вещь, не склонная не только являть себя сознанию человека ни в каком виде, но также и делиться этой своей целостностью с другими вещами. Соответственно, о такой вещи нельзя будет сказать ничего определённого и связного ни в каком понятии, если разве что объявить закрытой и недоступной для научного познания, что философия и делает.

4. Постулирование Гегелем качества
  Поскольку философия сама скомпрометировала понятие вещи изобретением "вещи-в-себе" как признанием своей неспособности разделить бытие, не противопоставив такое разделение целостности как самого бытия, так и его частей, это понятие вещи было решительно отброшено Гегелем как двусмысленное - "В том и состоит дефиниция конечных вещей, что в них понятие и бытие различны." (Гегель, "Наука Логики", БЫТИЕ, Примечание 1) То есть, для Гегеля неприемлема дробность вещи как элемента бытия, которая убивает её единство, поэтому он осуждает философию, утверждающую, "...что материя познавания существует сама по себе вне мышления как некий готовый мир." (Гегель, "Наука Логики", Введение), а именно - как мир готовых вещей.
  В своей "Науке Логики" Гегель строит новое представлении о становящемся бытии, о бытии, переходящем в свою противоположность, строит новый мир, в котором целостность каждой части задана как её изначальная определённость, пусть даже лишь через образ перехода от анонимного нечто к безродному иному. Гегель понимает эту определённость как качество, в противоположность количественной природе вещи, как связь частей любой части становящегося бытия, сообщающей этой части необходимую целостность. С немецкой прямотой Гегль заявляет: "...качество как непосредственная определенность есть первая определенность, и с него следует начинать." (Гегель, "Наука Логики", УЧЕНИЕ О БЫТИИ, Качественная определённость)
  Качество, как магнит, до сих пор привлекает внимание философов, уставших от примитивного деления бытия на вещи и от самого понятия вещи как бессодержательной и бесхозной абстракции. Не вдумываясь в Гегеля, забывая, что у Гегеля всё есть, что тот обо всём уже позаботился, философские рекруты то и дело начинают плодить аналоги качеству - отношение, событие, взаимодействие, система, совокупность и т.д. Ведь и правда - как такую сущность можно раздробить, расчленить, подразделить, если она неделима физически, не подвержена разложению и уничтожению. Поистине великолепная альтернатива для вещи в контексте качественного решения проблемы целостности части бытия, подобной целостности всего бытия как целого.

5. Отношение человека к качеству
  Однако, несмотря на некоторую относительную новизну гегелевского подхода в определении элемента бытия, можно заметить в нём явное влияние натурфилософии, частных наук о бытии, сосредоточенности их внимания на изучении именно связей и отношений в окружающем человека мире вещей. Но, с другой стороны, какой ещё научностью может обладать философия простого перехода одного в другое, перешагивания через порог, если не натурфилософской? Всё своё научное содержание философия, которая конструирует целостность элемента бытия, исходя из понимания её как качественной определённости, берёт из частных наук и будет это делать до тех пор, пока окончательно от них не дистанцируется.
  Можно, конечно, много рассуждать о том, насколько качественная определённость может в каждом конкретном случае быть очевидна и универсальна для мира вещей, чтобы являться решающим фактором в сохранении вещами, пусть и кратковременной, целостности своего бытия в процессе становления всего бытия в целом. Но здесь ясно одно - само отношение человека к качеству может сильно варьироваться в зависимости не только от его половых, возрастных, профессиональных предпочтений, но и от его уровня культуры и просвещённости. Не представляя себе, зачем нужна ложка, дикарь, привыкший есть руками, бросит ложку в костёр как бесполезный мусор. Поэтому качество есть определённость скорее условная, которую человек вносит в бытие через посредство своих понятий или не вносит, если у него нет понятий, а есть только предрассудки и досужие фантазии. В таком бытии не будет оставаться никакого бытия становящегося, но будет только бытие ставшее, о котором не может быть никакого другого знания, кроме того, которое проистекает из собственного личного опыта человека.

6. Война взглядов на качество
  Философ на основе знания о качественной целостности элемента бытия вполне может составить достаточно рабочую частнонаучную иерархию качеств, но, тем не менее, у каждого философа такая иерархия будет своя, согласно его собственным личным предпочтениям. И чем крупнее будет часть бытия относительно самого человека, тем более контрастным будет и отношение философии в целом к её качеству. Таким образом, качество может определять целостность какой-то ускользающе малой части бытия, о которой может быть практически ничего неизвестно, но только не части, в отношении к качеству которой может существовать как минимум два различных мнения. А уж о качестве самого бытия и его единства сам бог велел спорить до взаимоуничтожения спорящих сторон.
  По сути, относительно целостности части бытия, определяемой качественно, невозможно высказать менее двух мнений о качестве. Такая целостность будет обладать двумя различными качествами, а значит - будет вынуждена распределять себя на противостоящие друг другу куски общей целостности, что лишает качество статуса универсального критерия целостности как части бытия, так и всего бытия в целом. Здесь Гегель сильно промахнулся, так как посчитал простое декларирование качества достаточным для описания неделимости некоторого локального бытия вплоть до самых общих его аналогов, вместо того, чтобы попытаться поделить качество на отношения к нему о нём спорящих.
  Впрочем, качественная многогранность бытия и его части может заботить только философию. Для частных наук локальные качества, установленные с помощью приборов и формул, редко могут быть подвержены сомнению, если только сомнению коллективному, когда одна научная парадигма сменяет другую. А в философии ничего поменяться не может в принципе, потому что война философских взглядов - процесс перманентный.