Религия предопределила рождение философии и не могло быть по-другому. Что делать сыну, получившему образование вне семьи, отличающееся от родительского мировоззрения. Что делать, когда рядом твориться несправедливость? Когда друг в сосед понимает лучше брата, а учитель авторитетнее отца или матери? Гете утверждал, что каждая творческая личность – потенциальный преступник. Он преступает старые стереотипы и формулирует свою систему ценностей, отличную от существующих официальных, устоявшихся традиций. Ницше считал, что человек более «юное создание», чем род. Он только учится создавать самостоятельно. Делез, прав, акцентируя внимание на том, что философия начинается там, где человек начинает творить свои концепты. Пусть эти фантомы являются даже результатом опосредованных знаний. Но ведь и знания, которые человек получает от авторитета, тоже не его личный опыт.

Философия - это концепт освобождения от авторитета. Это осознания права личности на собственную систему ценностей. Основные идеи философии, как науки, как технологии, как традиции, как института, еще продолжают создаваться, и еще происходит очень много путаницы. Где-то она не может поделить сферы влияния с религией, где-то с искусством, а где-то с наукой. Сотворив, например, концепт свободы, философы сами убоялись его результатов. Представителям философской традиции сложнее договориться между собой, в силу самой же специфики этой деятельности. Ситуацию спасает только то, что эта такая же необходимая традиция, как и религия. Но дух философии это больше свободы. Философия – это постоянное становление, это само развитие, творческая история.

Но философия поддерживается не только обществом, но и официальной властью. Существующая власть боится идей анархизма и делает все, чтобы отвлечь внимание от развития этого концепта. Мы наблюдаем, что во многих сообществах религия так не контролируется, как философские учреждения. Все дипломированные интеллектуалы обязаны пройти обработку философией, прежде чем их можно официально признать способными на адекватную «аналитическую работу». К сожалению, в последнее время философы больше оглядываются на успехи бесконечно умножающихся наук, на них довлеет тотальный анализ и как раз не хватает синтетических идей. Но ведь и наук становится больше, именно, под давлением философии.

Философия начинается с сомнения, ее основной метод критика, результатом которой является переоцененные смыслы. Интерпретируются старые концепты и создаются новые. Нужно ли учиться философии? В том смысле, чтобы узнать старые концепты, освоить саму традицию, безусловно. Но момент рождения концепта, сам инстинкт сомнения, генерация идей и выбор значимого концепта, акт искусства. Интуиция мастера это его художественный вкус. В принципе, каждый с детства, получает навыки всех традиций. Но насколько человек посвящает свое внимание отдельному навыку, настолько он и преуспевает в мастерстве. Каждый может быть художником и музыкантом. Каждое искусство требует орудий и способностей. И то и другое развивается. Слух, острота зрения или пластика, например, для танцев. Каждый может преодолеть авторитеты и стать мастером. Сложнее ли других искусств, искусство просто мыслить, используя только сознание? Не знаю. Почему нет?

Чтобы философской традиции достичь таких высот как искусству или религии еще надо много работать. Кроме кафедр в университетах, школьных предметов и исследовательских учреждений в научных сообществах, требуется материализация ее институтов, возможно, в архитектуре. Может они должны получить свою недвижимость, чтобы праздновать окончательную победу? Свою реальную территорию на праве хозяина. Даже у историков она имеется в виде библиотек и архивов, не говоря уже, о продолжающих строится религиозных культовых заведениях. Может территория философии СМИ или Университеты? Может просто школы? А может все это покроет виртуальное пространство сети? Философу не нужна конкретная территория? Может его территория – сам человек, а традиции достаточно текстов? А может историки, те самые конкуренты, захватившие территории философов?

Но и с предметом философии как особой традиции следует навести порядок. Возможно – это и есть проекты будущего, то есть то, что пытаются сделать теоретическая история. Но для этого надо еще разобраться с представителями «политических наук», с теми же экономистами и юристами. В России, например, в высшей школе, когда она была в составе коммунистического Союза, была такая дисциплина, как научный коммунизм. Если выбросить из этого спорное понятие коммунизма… и возможно, научную ориентацию… Я сам больше всего склоняюсь к этой точке зрения. Я выхожу за пределы здравого смысла и плыву в сторону «философского камня». В этом героическом смысле я не возражаю быть и философом.

Мы, все и родители-авторитеты, и историки, и философы, и ученые, и многие даже мастера искусств. Разными средствами, мы все пытаемся высказаться об одном и том же. Даже внешне довольный всем человек, когда пишет о своем счастье, делиться этим, возможно в глубине души, на уровне подсознания, считает, что этим он помогает другим. Но вот поможет ли, как раз большой вопрос. Если новая теория или ценностная концепция не объемлет всего старого, то грош ей цена. Аналитический подход хорош в науке, маркетинге, при определении позиции, но не имеет смысла в интеллектуальной политической практике, где главным принципом должно являться не желание навязать свое, а расширить это свое до пересечения с другим. Для позиционирования себя, как субъекта в мире-объекте, надо очень хорошо этот объект представлять в целом.

В каком-то смысле, весь будущий текст, попытка построить такой политический проект, в котором бы нашлось мирное сосуществование всем возможным традициям. Философу нет необходимости в политическом дискурсе, но его участники, должны быть вооружены философией, пройти обучение на самость. И всегда надо помнить, что этика уже дана философу религией. Ему не зачем заботиться о морали и нравственности. Кажется, что это, все-таки, должны сделать религиозные институты.

Некоторые представители религии, как раз, видят в философской традиции, источник преступлений человечества. Этот прием называется перевести стрелки с больной головы на здоровую. Надо ли соглашаться с такой позицией? Философия, как и религия, это общий, мировоззренческий угол зрения. Но философия, как раз, очень редко пыталась выступать с авторитарных позиций. Можно даже сказать, что политические манифесты отдельных людей или их групп, являются философскими продуктами, только в том смысле, что используют само право на их манифестацию, которое защищается философией, но провозглашаемые системы ценностей, это продукты всех традиций, в которых участвуют эти группы. Это политика, а не философия. Идеология – политический, а не философский проект. Это продукт нашей общей культуры, которая к сожалению, до сих пор допускает насилие, поддерживаемое и искусством, и религией, а особенно официальными государственными институтами, то есть экономикой и правом.

Философия – это искусство самостоятельно мыслить, это право самостоятельно оценивать. Эта культура в том смысле, что придает ей внутренний источник развития, делает ее разнообразной и богатой. Пожалуй, только в такой проекции возможны направления решения. Но не сами решения, которые в представлении обычного здравого смысла (основного нашего спасителя), суть продукты политики. Чем больше мнений учитывает конкретная политика, тем эффективнее, ее результаты. Причем не следует забывать, что не все люди пока охвачены философией и вообще желают самостоятельно играть в политические игры. Для этого общество просто не готово. А глобализация, смешавшая на территориях национальных государств разные по уровню культуры, даже усреднила политические способности Запада, колыбели современной цивилизации.

Философия рождает самость, волю, но еще не всю политику. Искусство – это стиль и вкус. Религия – это терпение и любовь, а философия – источник внимания и разнообразия. Науки нам дает возможность все это усвоить и классифицировать. Но только все эти традиции, общаясь вместе, составляют политику. Временная власть или безвластие одной из этих традиций может быть замещена другой, но только полноценное функционирование всех их одновременно, может составить полное мировоззрение. Философский дух, сущностный инвариант философии – это рождение нового политического субъекта, это культурная единица, способная и желающая самостоятельно оценивать культуру другого.